Чернолунье. Том 1-2

Топот грохочущим эхом разносился по пустым коридорам замка. Но частое и громкое обрывистое дыхание было единственным, что слышал мальчик. Он бежал. Бежал что есть мочи в сад к проклятущему старому дубу. Холодный предрассветный воздух раскалял легкие. Мальчику было больно дышать. Он спотыкался на ступенях, падал, но, сдерживая слёзы, вскакивал на ноги и продолжал нестись к заднему выходу, раздирал колени и руки в кровь, но совсем не ощущал этой саднящей боли. Он чувствовал другую боль: тревожную, заставляющую сердце ёкнуть от страха не за себя, за другого… Толкнув тяжёлые двери, он выскочил наружу. Обеспокоенные серо-голубые глаза заметались по округе, цепляясь за деревья и кусты, окутанные холодной сизой дымкой. Из приоткрытых губ вырвалось облачко пара. Холодно. Определив нужное направление, мальчик побежал налево, туда, где деревьев становилось меньше, ведь огромный дуб высасывал из почвы все соки, и небольшие деревца там просто не выживали, а потому и вовсе перестали расти. Приблизившись к величественному гиганту с мощным стволом и раскидистой кроной, мальчишка встал как вкопанный. То ли от привычки, то ли ужаса. На одной из лысых веток стояла худенькая девочка с костлявыми плечиками. Порывы ветра трепали её длинные каштановые волосы и юбку белого сарафана. Одной рукой она придерживалась за трухлявую тёмную кору дуба. А взгляд был устремлен не под ноги, а на крепостную стену. Нет. Не на стену. На город, выглядывающий из-за стены своими острыми тёмными крышами и источающими густой пар трубами. Она что-то напевала себе под нос, точно не замечала ни холодного ветра, ни на чем стоит босыми ногами. — Лия! — испуганно крикнул мальчик, подбегая ближе. — Ты видишь этот город, Дай, — как ни в чем не бывало спросила она, даже головой в его сторону не повела. — Такой красивый в лучах рассвета… — Лия, спускайся, пожалуйста, — взмолился Даймонд, простирая к ней руки. — Очень опасно там стоять. Ты можешь пострадать! — Ты же жил там, снаружи!.. — воодушевленно начала она, но мальчик её перебил. — Лилия, — сказал он, нахмурившись. — Я не шучу. Спускайся сейчас же… Дай осекся. Девчонка резко обернулась, пронзив его острым взглядом. — Опасно, говоришь, — приглушённо повторила она. — Можно пострадать… так даже лучше. Всем было бы лучше, если бы я умерла! — с горькой усмешкой сказала Лия. — Мне не будет лучше! — пронзительно закричал он, точно старался этим криком заглушить её слова, её мысли. — Я буду страдать… Дай смущённо отвел глаза в сторону. — Во-от как, — протянула принцесса, озорно хмыкнув. — Ну, раз я так дорога тебе, — сказала она, повернувшись к мальчишке всем корпусом. — Тогда лови! Лилия сделала шаг в пропасть. Даймонд сорвался с места, воздев к ней руки. С виду хрупкое тело совсем не весило как пёрышко (как у принцесс из сказок), и Дай знал это, ведь кости и органы тоже чего-то весят. Это одна из причин, по которым он не признавал сказки, считал их глупыми и нелогичными вымыслами. По всем законам притяжения, поймав Лию на руки, Дай упал на попу, больно ударившись копчиком о землю. Он поморщился, но быстро совладал с собой. — Дурочка, — с улыбкой зашептал он, крепко-крепко стиснув её худенькое тельце в объятьях и зарываясь носом в её волосы. — Я чуть с ума не сошёл. Зачем прыгнула, глупая. А если бы я не поймал, если бы не успел? — Но ведь успел, — со странной улыбкой сказала она, не отвечая на объятья. — Успел… — выдохнул Дай, прижавшись лбом к её шее. Он чувствовал, как запах дождя смешался с тёплым запахом её кожи. Подул ветер, трава и листья тревожно зашелестели. — Поклянись мне, — нарушила тишину принцесса, — что никогда не забудешь меня, что всегда будешь помнить и вспоминать, если нас разлучат. Даймонд непонимающе взглянул ей в лицо. Зачем она просит об этом так внезапно. Да, она принцесса и выйдет когда-нибудь замуж, возможно даже покинет эту страну, и они больше никогда не смогут встретиться. Никогда не будут вместе. Он понимал это с самого начала, но так старательно отгонял эту мучительную мысль, сродни больной мозоли: как ни старайся о ней забыть, дотрагиваясь, всё время будет о себе напоминать. А Лия сейчас содрала эту самую мозоль. Девочка отстранилась от него, встала на ноги. Её лицо было серьёзным, а в выжидающем взгляде сквозила печаль. — Я клянусь, — взволновано сказал Дай, поднимаясь и кидая на неё кроткие взгляды. — Я никогда тебя не забуду. На крепостной стене что-то сверкнуло, а затем резкий звук, похожий на хлопок, разнёсся по округе. Загрохотало. Серые куски стены с грохотом посыпались совсем близко. Земля задрожала под ногами. Сердце Дая заколотилось как бешеное. Он испуганными глазами уставился на спокойное лицо Лии. — Как она и сказала… — с грустной улыбкой произнесла девочка. — Лия! — едва дыша, позвал Дай. Страшное предчувствие железной хваткой сдавило ему горло. — Ты… не говори, что!.. Земля начала проваливаться. Разлом от упавших кирпичей разрастался, приближался к ним всё быстрее. Дай почувствовал, как опора начала уходить из-под ног. Но Лилия подскочила к нему и с силой оттолкнула. Дай споткнулся о мощные корни дуба и повалился на них. Он увидел, как Лия упала в разлом. Она что-то сказала перед этим, но Дай ничего не слышал из-за грохота, ветра, гула собственной крови в ушах. Однако он всегда хорошо читал по губам.

Ⅰ

Материк Алькор, королевство Алнаир, г. Гиансар Кровь остановилась. Она успела пропитать всю рубашку Дая, жилет и часть сюртука, но больше не шла. Кожа вокруг раны онемела, и он почти не чувствовал боли, если не шевелил рукой. Сгорбившийся Даймонд брел по улице, опираясь здоровой рукой об опустевшие прилавки. Он не помнил, как очнулся в переулке трущоб, окружённый мешками с мусором и как добрёл до фестиваля в центре города. Видимо, по дороге ему так никто и не попался, ведь, заметив его состояние и залитое кровью лицо, руки, грудь, кто-нибудь должен был среагировать и вызвать полицию, но Дай не встретил никаких препятствий. Никого. Точно самый крупный город Алнаира разом опустел. Он не знал, зачем пришёл на фестиваль. Надеялся встретить людей? Получить помощь? Медицинская помощь ему точно была нужна. Но он и не подумал идти в больницу — она далеко, да и объяснять, откуда такое серьёзное ранение он не хотел. Он же людей убил. Вернуться в замок без камня он не мог. Идти в монастырский приют ему было совестно — лучше бы сразу в трущобах помер. Он не желал добавлять им лишних проблем, не желал видеть Лилит. Лучше ему вообще больше никогда её не видеть. Часы на часовой башне пробили полночь. Все люди уже собрались на центральной площади и ожидают, когда начнут запускать фейерверки. Придерживая плечо, Дай шёл по узкой тёмной улице, украшенной фонариками и гирляндами из цветов в честь праздника. Откуда-то из центра до него доносились слабые звуки весёлой музыки. Даже торговцы побросали свои лавки вместе с товаром, уверенные в защите магических сфер. Неужели Дай так никого и не встретит, не вызовет паники, шумихи. Всем настолько на него плевать… Он уже хотел схватить с любого прилавка что под руку попадется, чтоб призвать к себе хоть кого-нибудь. Чтоб не подыхать в этой мертвой тишине в одиночку! Но опомнился и пошёл дальше. Он не вор. А на душе хватает и того, что он убийца. Даймонд очень удивился, когда проснулся немёртвым. Он уже распрощался с жизнью и не надеялся вновь открыть глаза в этом бренном мире. Вывод напрашивался только один: он выжил, потому что грис. Пусть и нечистокровный. Этого хватило, чтоб сильная потеря крови остановилась, а рана начала затягиваться. Ни одна из человеческих рас не обладает такими нечеловеческими способностями как грисы. Физическая сила, выносливость, магический запас, регенерация — высокие показатели в этих областях — удел монстров или тех же Суртов. Кто же на самом деле эти грисы? Они сильнейшая раса, но сохраняют нейтралитет уже на протяжении нескольких веков. С их возможностями они могли бы с легкостью завоевать весь мир. Они же неубиваемые. Чего стоит один полукровка Дай. В отличие от других рас, эта раса консервативна: они не признают полугрисов и даже презирают, людям из других стран почти невозможно к ним попасть, ровно как и грисам невозможно покинуть свою страну. Въезд на их территорию разрешается только официальным представителям других государств и послам. В других странах в плане смешения рас всё не так критично, чего стоит Алнаир, на котором раньше проживали сразу две расы: блэкеры и голды. Половина населения Алнаира — это смесь двух этих рас. Блэкеры имели чёрные волосы и глаза, и белую кожу; голды — светлые волосы и глаза, и загорелую кожу. Кочевники-блэкеры, по приданиям, раньше проживавшие в Лесу чудовищ, но однажды вышли «наружу» и увидели, как хорошо живут их соседи голды, и решили, что хотят жить так же. Они, будучи обученными, пусть и малочисленными, войнами легко захватили власть над сельскохозяйственниками-голдами. Но самое странное, что никто не противился им. Ходили легенды о том, что у всех блэкеров были особые чёрные глаза, способные гипнотизировать людей. Даже если и голды в глубине души хотели восстать, то просто не могли ослушаться, ведь они теперь любили блэкеров. Но с течением лет крови двух рас смешивались, и «глаза» остались только у нынешней королевской семьи Энфилд. Последним их владельцем был пропавший король Глен. По неизвестным причинам, ему запретили оставлять потомство, но никто сильно не паниковал: считалось что «королевская метка» передается непрямым наследникам, а любым детям из рода Энфилд. По традиции, следующим на престол восходит обладатель «метки», будь он хоть женщиной, хоть мужчиной. Но ни Шелла, ни Лиам её не получили. У Шеллы хоть глаза карие, а вот Лиам с виду вылитый голд. Поэтому его не признают королём, не уважают и ни во что не ставят. Загремели салюты. Разноцветные икры разлетались куполом в небе и опадали на землю тысячами сверкающих капель. В такой близи зрелище завораживало. Но Дай не видел этой красоты. Он схватился за раскалывающуюся от громких выстрелов голову и думал, как бы не упасть, потеряв опору в виде руки. Дай привалился боком к пустому прилавку и… замер. Тонкие пальцы скользнули по его груди, залезли под сюртук и вдавились ногтями в рану на плече. Даймонд едва сдержал крик. Он часто задышал открытым ртом. — Давно не виделись, Дай, — сладкий шёпот обжёг дыханием ухо. Лицо юноши застыло, стало белым как холст. Он узнал этот голос. — Шрам… — Я рада, что ты меня не забыл, — глубоко дыша, сказала она низким голосом и обвила руками его шею. — Знаешь, я тебя искала. Если бы ты не объявился в трущобах, я бы так и не узнала, что ты приехал. Дая замутило. Ему мерещился устойчивый сладковатый запах трупной гнили всегда, когда Шрам находилась рядом. Возможно это из-за того, что он знал, сколько человек она убила, но прежде изуродовала. Он знал, это она убила его друга, Хранителя Ордена теней, Нелла. — Вру, — прошипела она, поглаживая его напряженные плечи. Дай справился с новой вспышкой боли. — Я бы нашла тебя по следу из крови. Ведь мы похожи… Ненависть волной прокатилась по телу. Дай хотел сбросить с себя её руки, но не нашёл сил даже двинуться. Блондинка, старше его на лет пять и выше ростом почти на полголовы, крепко удерживала его в капкане рук. Возможно, если бы не она, Дай бы уже упал. — Ты не хочешь этого признавать, — шептала Шрам, — но мы с тобой связаны. Я знаю, тебе нравится убивать, нравится смотреть на чужие страдания, боль. Ты такой же, как я. Дай содрогнулся, вспомнив, что он ощутил, когда плакала Лилит. — Поэтому я понимаю тебя лучше кого-либо. Ты же почувствовал, каково это обладать чьей-то жизнью в момент, когда отнимаешь её?.. — Где камень? — глухо отозвался он, смотря прямо перед собой. Кулаки его затряслись от напряжения. — В надёжном месте, — гадко ухмыльнулась Шрам. — Но не беспокойся — скоро всё закончится, — она прищурила кроваво-красный глаз, характерный для рубисов, но волосы её были светлыми, как у голда. Шрам полукровка, как и он. — Мы два убийцы, Дай, мы похожи и должны быть вместе. Дай побледнел. Нет. Он не такой как Шрам. Он не получает удовольствия от убийств, не хочет убивать. Он не монстр как она, ведь так? — Глупо это отрицать, — продолжила шипеть «змея». — Ты же знаешь, моё терпение не бесконечно. Я продолжу обрезать «нити», что сдерживают тебя. — Не смей, — глухо отозвался Дай. — Не трогай моих друзей… — Тогда брось их и будь моим, — она внимательно посмотрела на его напряженное лицо, он неприязненно наморщил нос и отвернулся. — Не можешь сам, я помогу… — Нет! — рявкнул юноша, вырвавшись из её хватки. Он пошатнулся и чуть не упал, но вовремя оперся рукой на свою трость. — Ты едва стоишь на ногах, — снисходительно подметила Шрам. — Тебе стоит отдохнуть, я сделаю всё за тебя. Скоро мы будем вместе. Я обрежу очередную связывающую тебя «нить». А с остальными мы расправимся вместе, если захочешь. Никто больше не встанет на пути твоего порочного желания «обладать». Не двигайся, — сказала она, когда Дай попытался сделать шаг вперёд. — Сейчас ты не в лучшей форме, я прикончу девчонку за тебя. Она легонько коснулась шершавыми губами его губ и со словами: «Увидимся позже» — прыгнула на крышу ближайшего дома и растворилась в ночи. Дай хотел кинуться за ней, но споткнулся и упал. Ему было дико больно, хотелось кричать, в истерике забиться в угол и жалеть себя. Но он понимал, что не может тут расслабляться. Не зря он «воскрес». Лилия не забрала Дая, потому что у него ещё есть незаконченное дело. Пора положить конец бесчинствам Шрам и своему горю. В этот раз он точно убьет её. Больше не позволит навредить никому из друзей. Не позволит навредить Лилит. Дай до боли стиснул кулаки и с твёрдой решимостью направился к приюту.

Ⅱ

Лилит села на кровать и стянула юбку. Синяя ткань с шуршанием упала на пол, и взору девушки отрылось забинтованное бедро. Лишь лунный свет освещал мрачную комнату. Лампу Лилит включать не стала. Её соседка уже лежала в кровати отвернувшись лицом к стене и сладко сопела. Их ночная вылазка с целью посмотреть фейерверки не увенчалась успехом. Смотрительницы-монахини предугадали намерения Эммы и вернули всех «бунтарок» к отбою. В конце концов, она уже не первый раз нарушает правила подобным образом. В этот раз ей не дали этого сделать. Эмма надулась и сразу по приходу в приют легла спать. У Лилит же сна не было ни в одном глазу. Она привыкла к ночному образу жизни, и ложиться спать в одиннадцать вечера ей не хотелось. Лилит сняла чуть замаранные повязки, с трудом отлепляя их от зарубцевавшейся раны. Дыра в ноге была сквозная. Нормальный человек бы ещё очень долго оправлялся от такого, но Лилит была Суртом, монстром. Рана почти совсем затянулась. Завтра с утра от неё даже намека не останется, не то что шрама. Но почему же на запястьях у неё такие уродливые рваные рубцы. Как и сколько раз нужно было резать в одних и тех же местах, чтобы даже у чудовища со сверхрегенерацией остались шрамы. Конечно же, Лилит не сама себя ранила. Это был «подарок» из её забытого прошлого. Прошлого, в поисках которого она вернулась в столицу, в место, где прошли самые ужасные и тяжелые для неё годы. Годы, когда она, будучи не маленьким ребенком, училась правилам жизни (и выживания) с нуля. И почему она решила, что найдет ответы на свои вопросы в Ордене теней, ордене преступников и убийц? Чутьё. И Лилит оно никогда не подводило. Ещё одно наследие монстров — сильная интуиция. Она потеряла память примерно пять лет назад. В это время произошла трагедия, о которой рассказал Элрик, но он упомянул ещё кое-что. Взрыв лаборатории. Якобы революционеры для отвода глаз взорвали старое здание, которое оказалось сектантской лабораторией. Лилит расспросила об этом Ники, и та рассказала, что, по слухам, в лаборатории ставили опыты над детьми и в этом монастырском приюте есть дети оттуда. И одна из таких детей — Эмма, только она не любит вспоминать и уж тем более говорить об этом. Когда Ники рассказала Лилит об этом инциденте, она начала припоминать, что когда её нашли беспризорники, то спрашивали, не из лаборатории ли она. В таком случае, наличие шрамов на её теле объяснимо. Если Лилит была одной из тех подопытных детей, кто знает, что с ней могли делать и зачем постоянно резали руки. Может, брали пробу крови или делали переливания? Но в таком случае, все, кому вливали кровь Лилит, умерли. Лилит легла на кровать и накрылась одеялом. Взгляд её уперся в висевший на спинке стула фрак и штаны, аккуратно сложенные на сидушке. Неужели их с Даем приключение окончено. Они добрались до столицы, и их дорожки разошлись, как и планировалось. Но почему же Лилит недовольна? Она сама не хотела с ним сближаться, чтобы потом ни о чем не сожалеть, а теперь… Захотела в первый и последний раз побыть человеком, и Дай взял и испарился из её жизни. Ну не дура ли, на что надеялась? Впрочем, сейчас это уже не важно. Она не останется в монастырском приюте: это опасно и для настоятелей, и для сирот. Куда бы Сурты не пошли, они всегда приносят с собой беды. Эмма зашевелилась в кровати и встала. Лилит закрыла глаза, притворяясь спящей. Она слышала, как тихо прошлёпали по холодной плитке босые ступни, коротко скрипнула входная дверь и закрылась, скрыв силуэт девушки в простой ночной рубашке. Эмма тихо спустилась вниз по лестнице. Пятки неприятно холодила плитка, и она уже жалела, что не надела туфли. Несмотря на позднюю ночь, в церкви было довольно светло. Красный месяц проливал свой свет в многочисленные стрельчатые окна, и Эмма прекрасно видела куда шла. Это была длинная дорога до туалета, но если бы она пошла короткой, рисковала бы разбудить чутких смотрительниц и нарваться на проблемы. А проблем у нее было по горло из-за того, что хотела посмотреть на фейерверк и вернуться после отбоя. И что в этом такого? Она уже не маленькая и тем более была не одна! Эмма сонно протерла глаза и осмотрелась. Куда же теперь идти… Из-за входной двери послышался несильный, но настойчивый стук. Эмма вздрогнула. Кому приспичило идти в церковь среди ночи? Кто-то с силой задергал ручку, но дверь не поддалась. Ночью её закрывают изнутри, как раньше делали в крепостях: поперек внутренних железных крюков кладут деревянный брусок. Эмма сглотнула и направилась к двери. Вдруг кто-то из нарушительниц порядка, как и она сама, всё же сумел остаться на фейерверк и теперь пытался вернутся. Дверь ведь закрывают после отбоя. — Кто там? — шепотом спросила она и попыталась увидеть что-то через узкую щелочку между дверными створками. — Дитя! — облегченно воскликнул скрипучий женский голос. — Это бабушка. Прошу впусти меня. Я прихожанка этой церкви. Мне нужна помощь… — Но сейчас ночь, я не могу вас впустить, — растерянно ответила Эмма. — Приходите завтра утром. — Я не могу… — голос женщины дрогнул, почти срываясь на плач. — Мне больше не к кому обратиться! Я пришла к церкви в надежде на кров, — сквозь слёзы пролепетала она. — Бандиты ограбили меня, забрали деньги и ключи от квартиры. Я не могу вернуться. Мне совсем негде переждать ночь. Прошу, впусти меня переночевать! — взмолилась она, припав руками к щёлочке. Эмма отпрянула. — Я-я, — заткнулась она, отступая от двери. — Спрошу у настоятельниц… Ей хотелось убежать. Что-то в этой женщине, в её голосе и словах было не так и необъяснимо пугало девчонку. — Мне так холодно, дитя, — умоляюще затараторила она. — И, кажется, я ранена. Боюсь, не дотерплю до твоего возвращения… — Ладно-ладно! — нервно воскликнула Эмма, хватаясь пальцами за тяжелый брусок. — Сейчас открою. Только прошу, успокойтесь, бабушка, и не шумите. Она приподняла доску и, потянув за ручку, подумала, как это странно, представляться бабушкой, обычно люди называют хотя бы своё имя. И почему, если её ограбили, она пошла в церковь, а не в полицию?.. Но развивать эту мысль было уже поздно. Дверь приоткрылась, и костлявые пальцы схватились за створку, а из тьмы на Эмму устремился один ярко-рубиновый глаз, а второй — широко распахнутая пустая глазница. Эмма долго не возвращалась, и Лилит занервничала. Сколько можно ходить в туалет в одной ночной рубашке, да ещё и босиком? Где она пропадает. Нехорошее предчувствие стеснило её грудь. Лилит села в кровати и уже намеревалась встать, как вдруг распахнулась дверь, и в комнату влетела взъерошенная, перепуганная до смерти Ники. Она была в одном тапочке и в той же в ночной рубашке длиной до щиколоток. — Пожар! — крикнула она, тяжело дыша. — Быстрее собирайтесь! Всех эвакуируют! В коридор! — Постой, Ники! — позвала Лилит, вскакивая на ноги, но девушка не слушала её и уже умчалась в следующую комнату будить остальных. Лилит чувствовала, что-то было не так, да и Эмма не вернулась! Была вероятность, что она первая увидела пожар и начала предупреждать всех и сейчас помогает с эвакуацией, но Лилит в это слабо верилось. Инстинкты так и били в голове: с ней что-то случилось! Брюнетка натянула штаны, рубашку, корсет и фрак, проверила кинжал в голенище сапога. Она с сожалением подметила, что Дай так и не вернул ей ни другой кинжал, ни её любимый револьвер. Раздосадовано цыкнув, она вышла из комнаты. И столкнулась с пастором Элриком. — Ты почему ещё здесь? — Резко спросил он. — Все эвакуируются! По-своему расценив мрачное выражение лица Лилит, он сказал: — Быстрее! Всех выводят через служебный выход. Иди вперёд по коридору и… — Эммы не было со мной! — взволнованно накинулась на него Лилит. — Она вышла из комнаты полчаса назад и так и не вернулась. Элрик закусил губу. — Я не видел её среди эвакуированных… — Откуда начался пожар? — нетерпеливо схватилась за рукав белой сутаны девушка. — Нет. Даже не думай. Я тебя туда не пущу, — он хотел перехватить её руку, но Лилит ловко ушла в сторону. — Скажите! — настойчиво потребовала она. Уверенный взгляд чёрных глаз встретился с грустными бледно-голубыми. — Внизу, в церкви, — нехотя выдавил он. — Я найду её! — крикнула Лилит и рванула туда, откуда доносился запах гари. — Не волнуйтесь за меня! Идите! Она бежала по коридорам, на которые перекочевало пламя, но не простое оранжевое, согревающее, которое Лилит любила, а пугающее, инородное — зелёное. Лилит заткнула нос рукавом фрака, старалась реже дышать. Невыносимый запах гари и серы упрямо лез в ноздри, царапал горло. Глаза слезились, но Лилит искала дорогу не столько по памяти зрительной, сколько по интуиции. Она резко завернула за угол, когда прямо перед ней обрушилась часть стены. Горящие балки быстро превращались в угли под этим ненормальным зелёным пламенем, который, казалось, с безумным остервенением оглодавшего шакала пожирал здание. Когда Лилит выскочила на широкую лестницу, огонь уже охватил стены и превратил лавки церкви в угли, лишь по форме напоминавшие оные. Девушка заметила, как на полу совсем близко к входной двери кто-то лежал: короткие волосы, белая ночная рубашка. Эмма! Лилит кинулась вниз. Зелёный пожар выхватывал её обеспокоенное, покрывшееся испариной лицо. Огонь опасно лизал подошвы сапог, протягивал к ней свои лапки. Оставалось совсем чуть-чуть до цели. Что-то хрустнуло под сапогом, но Лилит лишь краем глаза подметила, что это была какая-то стеклянная колбочка. — Эмма! — Закричала девчонка и невольно закашлялась. Она заметила под соседкой кровь. — Эмма! Комок зелёного огня полетел прямо в неё. Лилит кувыркнулась в сторону, вытащила из голенища кинжал. — Вот мы и снова встретились, — едко ухмыляясь, сказала высокая женщина с длинными золотистыми волосами. Она встала перед ней, преграждая дорогу к Эмме. На ней были чёрные кожаные штаны, куртка с подвернутыми рукавами и корсет, из которого почти вываливалась роскошная грудь. Яркие, подведенные чёрным глаза сильно выделялись на светлой коже. Кроваво-красный правый глаз, наполненный ненавистью, с насмешкой взирал на Лилит. А левую сторону лица рассекали три уродливые полосы шрамов, даже длинная чёлка не могла скрыть их полностью. Лилит сразу поняла, кто стоял перед ней. Та женщина, о которой говорил Дай. Что он там сказал? Не ввязываться в драку, сразу бежать прочь? Вот пусть сам так и делает. Она не бежит от проблем — она встречает их лицом к лицу, во все оружия. Лилит криво оскалилась. К ней вернулся прежний азарт. В груди бешено заколотилось сердце от предвкушения близкой опасности. — Не знаю, кто ты, — проговорила девчонка, присев и выставив перед собой кинжал в обратном хвате. — Но ты поплатишься за то, что сделала с Эммой. Шрам зарделась кашляющим смехом, согнулась пополам, держась за живот. — Хороший настрой, — прошипела она, резко выпрямившись и искоса взглянув на неё. Лилит была ниже на целую голову и гораздо тщедушнее по телосложению. — Надеюсь, ты развлечёшь меня хоть немного, прежде чем я прикончу тебя, Сурт. Лилит самодовольно фыркнула, дрожа всем телом от нетерпения, волнения и страха. — Не сомневайся, Шрам.

Ⅲ

Из-за темных силуэтов домов показались высокие крыши монастыря. А от церкви в чистое небо устремлялся густой чёрный дым. Дай понял, что уже близко по невыносимому усиливающемуся запаху гари и серы. Уже показались серые кирпичи церкви, когда Даймонд вдруг встал посреди улицы как вкопанный. У него на пути точно из тени вырос мужчина в чёрном пальто с грязно-розовым шарфом на шее. Взлохмаченные красно-каштановые волосы до плеч торчали из-под шляпы с цветными перьями, странная улыбка блуждала на губах, а жёлтые глаза смотрели изучающе. Он стоял иллюзорно расслабленно, держа руки в карманах. — Нуар, — напряженно сказал Дай и коснулся стыка «ножен» трости и рукояти. Перед ним стоял человек с портрета в участке. Среди его преступлений убийства и пособничества в убийствах. Он сектант из Регула, его шестёрка, но, Дай был уверен, это прикрытие: этот человек не тот, кем кажется. Он очень опасен и владеет редкой магией теней. Это его упоминала Лилит. Он увёл камень из Краза. — Ого! — наиграно поразился Нуар. — Сам Даймонд Леруш, Ищейка Ордена теней, знает меня. Какая честь, — он снял шляпу и коротко поклонился. — Не стой у меня на пути… — угрожающе перебил Дай. — Ты уж прости, — Нуар развел руками, «дружелюбно» улыбнувшись, — ничего личного, но я не могу тебя пропустить. Если я тебя пропущу — «психичка» не отдаст мне камень. Но ты не переживай: скоро она к нам присоединится. Мужчина взмахнул левой рукой, и часть плаща раскрылась в виде вороньего крыла. В свете луны блеснул фиолетовый кинжал. Дай выхватил из трости клинок и мгновенно почувствовал, как силы начали перетекать из его тела в оружие. — Я не хочу тратить на тебя время, — пытался удерживать позицию победителя Дай, изо всех сил удерживая лицо кирпичом. Но мужчина видел его страдания насквозь и усмехнулся. — Даже если я скажу тебе кто виновен в трагедии?

Ⅳ

Лилит всегда знала, как это просто, сломать человеку руку, ногу или шею. Она всегда чувствовала: стоит ей слегка напрячься, приложить чуть больше силы, и человеческая кость сломается как обгоревшая спичка. Легко. Поэтому Лилит боялась. Боялась своей силы, которая всегда напоминала ей о том, что она монстр. Она знала, как слабы люди по сравнению с ней, и они инстинктивно ощущали это. Что-то пугало их. Лилит, хоть и претворялась эгоисткой, боялась ненароком навредить людям. Она боялась увидеть страх в их глазах, говорящий: «Монстр!» В драках она всегда сто раз подумает, прежде чем нанесёт удар; рассчитает силу и куда придётся атака. Как и сказал тот странный тип, перебивший всех в церкви, — она дерется несерьезно, без жажды убийства. «Людей убивать нельзя», — кто внушил ей эти слова? беспризорники? Байард? или кто-то из того времени, что она забыла?.. Она не знала. Лилит не могла заставить себя убить даже перед лицом опасности. Ей всегда казалось, что лучше умереть самой, чем отнять жизнь у другого. Несвойственная монстрам черта — бояться за других больше, чем за себя. Хотела бы она избавиться от этого. Но то же самое происходило и сейчас. Лилит сразу поняла: против Шрам у неё нет шансов. Она сильный и опытный боец, убивала и не раз. Людская жизнь для неё ничего не стоит. А вот Лилит была напугана, руки её дрожали, решиться на убийство — страшно, и единственное, что оставалось, — это уклонение и защита. Защита оставляла желать лучшего — опыт врага способен переломить ход любой битвы. А ещё Шрам была в ярости. Она стремительным рывком преодолела расстояние, разделявшее их с Лилит. Удар просвистел возле уха девчонки, она даже среагировать не успела. Кровь брызнула на пол. Шрам торжествующе ухмыльнулась, но Лилит не понимала её радости. Это всего лишь царапина. Лилит отскочила назад, коротко смахнув кровь с уха. Капли попали на огонь. Он зашипел и погас. Кровь Сурта — мертвая, она способна высасывать магию из окружающих предметов. Шрам удивленно вскинула брови, но кровожадно-весёлая улыбка не слезла с её лица. — Догадываешься, почему я пришла за тобой? — спросила она, встряхнув кинжалом. — Понятия не имею, — честно призналась Лилит, принимая боевую позу. — Ты посягнула на то, что принадлежит мне! — вскинув голову, с презрением высказалась Шрам. — На что же? — злорадно спросила Лилит, напряженно вглядываясь в её движения. Женщина начинала закипать. Даже рука с кинжалом задрожала от злости. — На моего любимого Ищейку! — процедила она и убийственно взглянула на девчонку. Новая атака не заставила себя долго ждать. Новый огненный ком полетел в Лилит. Она кувыркнулась в сторону, но Шрам этого и ждала. Она врезала ей коленом под дых так, что та подлетела. Воздух выбило из легких. А кафель стремительно приближался к лицу. Лилит рухнула на колени, разбивая их в кровь, а новый пинок отшвырнул её к алтарю. Она ударилась спиной о лесенку. Лилит осела на ступеньке, сощурив глаза в попытке вернуть зрение. Места ударов горели от боли, но, по крайней мере, помогали Лилит оставаться в сознании. Шрам не спешила нападать, она осушила какую-то ампулу с красной жидкостью и небрежно отбросила пустой сосуд. — Так Дай теперь вещь? — подала хриплый голос девчонка. — Трофей за драку или решим вопрос деньгами? — спросила она, криво скалясь. Лилит знала, что преимущество в драке со Шрам у неё только в силе и выносливости, и то она уже не была в этом уверена. Поэтому ей оставалось только продолжать бесить её и выбивать тем самым из равновесия. «Драться надо с холодно головой», — учил её старик много лет, только она не всегда его слушала: ей без ярости не сражаться в полную силу. Лилит увидела, как у Шрам заходили желваки. Женщина раздражённо дернула губой, но ещё старалась держать усмешку на лице. Она свирепо рванулась вперёд. Лилит снизу наискось взмахнула кинжалом. Шрам перепрыгнула её, как ловкая змея в чёрной коже, мгновенно ушла в сальто. «Таким Макаром мне крышка, — подумала Лилит, пятясь на полусогнутых ногах. — Похоже, без этого не обойтись…» Ускорение и замедление — так она прозвала свой особый навык, доставшийся ей как Сурту. У Нилл были невидимые руки, на которые она тратила свои магические частицы. Её магия слишком сильно воздействовала на физический мир и вмешивалась в его законы, поэтому отнимала много сил, а обледенение наступало быстрее. Способности Лилит же НЕ воздействуют на окружающих напрямую, они воздействуют на саму Лилит. И использовать она их может более продолжительное время. Конечно, они тоже отнимают частицы жизни, которых и так постоянно не хватает, потому Лилит применяла магию только в случае крайней необходимости. «Замедляйся и сбей противника с толку», — мысленно повторила она себе, плавно, точно в танце, обогнув косой удар Шрам и следующий. Блондинка становилась злее при каждом промахе, не вынесла и выкинула правую руку вперёд, силясь схватить девчонку за горло. Лилит только этого и ждала. Она выгнулась в спине, уклоняясь. И… «Ускоряйся во время удара». Кровь раскалилась и хлынула к рукам и ногам. Мир вокруг Лилит замедлился. Нет. Она ускорилась. Дикий кроваво-красный глаз Шрам медленно скользил по её лицу, а победная улыбка, казалось, вечность растягивалась на её губах. Правой рукой, за которой Шрам сейчас не следила (ведь такая близкая победа её расслабила), она взмахнула по диагонали. Клинок со свистом рассек воздух и достиг кожи на груди Шрам. Лилит ушла в кувырок назад, считая секунды. Это помогало вернуться назад, кидало сознанию спасательный круг в бурном речном потоке. Ведь мысли в её голове летели с такой же бешеной скоростью. Если она «ускорялась», это происходило не только с телом, но и с мыслями, и с обменом веществ, и с потерей магических частиц. Отдаленно до неё донёсся крик или, скорее, яростный вопль. Шрам сжимала пальцами длинный порез на груди. Её руки с массивными браслетами с крупными камнями окропила кровь. — Ты доигралась, девка! — рявкнула она, брызжа слюной. — Я разорву тебя вклочья! — с воплем Шрам кинулась на Лилит.

***

— Не понимаю, о чем ты, — хмурясь, сказал Дай. — Трагедия произошла по вине революционеров… — Ода-а, — протянул Нуар, расплываясь в улыбке. — Ты же им всем отомстил потом. А знаешь ли ты, кто дал им наводку на слабое место Замка? — Нуар медленно приближался к Даю, с вытянутым кинжалом в руке. — Кто дал им вооружение и снабдил важной информацией? Дай застыл, выпучив глаза. Революционеры всегда были слабы и малочисленны. Когда он расследовал это дело, сам смутно догадывался, что было третье лицо, серый кардинал, управлявший этой разрозненной организацией из рабочих, бандитов и глупцов. Своими силами эти никчёмные люди никогда бы не смогли узнать о строении замка, о важных лицах, в тот день находившихся в нём, о слабых местах; чего уж говорить о катакомбах под замком! Так же у них не было должного вооружения: оно стоит безумных денег. Ужас от услышанного сменился яростью. — Нуар, — процедил Дай, сжимая в руке ручку трости. — Вот и ответ, — выдохнул мужчина, и силуэт его подернулся чёрной густой дымкой. Дай с рыком кинулся к нему, замахиваясь клинком. Нуар легко отбил атаку. Звякнули лезвия, высекая искры. Мужчина растаял в тени и появился у Дая за спиной. Кинжал полетел ему в затылок, но Даймонд успел отскочить. Остриё воткнулось между булыжниками мостовой. Дай отскочил, когда щёлкнул механизм и грянул взрыв. Спину обдало жаром и его откинуло вперёд. Но юноша не пострадал. Сюртук его был сделан из непростого, магического материала. Ни огонь, ни вода не могли ему навредить. А вот раненная рука не давала о себе забыть. Он невольно поморщился, вставая на ноги, и Нуар это заметил. — Неважно выглядишь, Даймонд, — сказал он, поигрывая новым фиолетовым кинжалом. — Ручка болит? А душа не болит, от того, что ты забыл тот роковой день? — Не твоё дело, — мрачно отрезал Дай, сверкнув серо-голубыми глазами. — И как оно? — спросил Нуар, стоя на крыше, — быть Ищейкой? — уточнил он. — Если бы ты не убил тех революционеров, сейчас бы всего этого не было. Никакого бы «обряда посвящения» не произошло. А все потому, что ты забыл…. Забыл пророчество и ослеплённый яростью решил отомстить. Ты уверен, что убил всех крысок, пролезших в замок? — На что ты намекаешь? — напряженно спросил Дай и вдруг услышал из-за закрытых дверей церкви яростный вопль. Неуравновешенная Шрам. — Я знаю, почему ты так заинтересовался девочкой-Суртом, — внезапно сказал Нуар, равнодушно смотря на церковь. — И это не только потому, что она редкий вид монстров… — Она не монстр. — Может и так, — с улыбкой продолжил он. — Но ты же уже видел шрамы на её запястьях? — пугающими, широко раскрытыми глазами он внимательно посмотрел на Дая сверху вниз. — Такие же, как у тех детей из взорвавшейся лаборатории, такие же, как у неё.

***

Серия ударов руками и ногами сильно вымотала Лилит. Она едва успевала уклониться от одной атаки, как прилетала другая. Приходилось чаще использовать ускорение. Лилит уже не чувствовала пальцы, только холод медленно, но верно ползущий по локтям и коленям. Она «обледеневала». Яростный пинок отшвырнул её к входной двери. Лилит чуть не влетела спиной в каменную колонну: упала возле её подножия. Мелкие царапины на её лице, руках, теле стали заживать значительно медленнее, чем раньше. Она потеряла свой кинжал, после предыдущего полёта вверх-вниз. От разрушительных ударов Шрам на плитке пола остались вмятины, а где-то и каменное крошево. Несколько костей Лилит точно сломала. Она всё никак не могла понять, откуда у человека такая зверская мощь? Она была уверена, люди не способны на такое даже при вспышках агрессии или адреналина. Значит, дело было в другом. В тех ампулах, что пила Шрам? После их принятия, блондинка стала значительно сильнее и злее. Лилит лежала на полу не в силах пошевелиться, ноги не слушались, как и руки. Рядом с ней лежала Эмма. Кровавое пятно расползалось по плитке под её животом. Сердце Лилит больно сжалось. Она протянула трясущуюся руку к руке девочки, но поняла, что не поймёт температуры её тела. Тогда Лилит потянула руку к её запястью, выглядывавшему из-под кружевной манжеты рукава, чтобы проверить пульс, но замерла. Холодок ужаса и удивления пробежал по её спине. На запястьях Эммы были продольные шрамы, такие же, как у самой Лилит. Шаги Шрам раздались совсем близко. Лилит поднялась на колени, упираясь руками в пол. — Я применила смертельную дозу яда, — раздраженно прошипела женщина, прокучивая в руке кинжал. — Но ты всё ещё жива и даже можешь двигаться. — Кровь Сурта — сильнейший яд, — криво усмехнулась Лилит, выплюнув кровь. — А значит, обычный яд просто бесполезен и ничтожно слаб против меня. Шрам схватила её за волосы и обратила лицом к себе — У тебя милая мордашка, — зловеще скривила губы она. — Сколько раз мне нужно её оцарапать, чтобы выжечь шрамы, — она надавила ногтем ей на щеку, проступила кровь. Лилит скривилась, мотнула головой в попытке освободиться, но Шрам держала цепко. — Тогда он точно потеряет к тебе интерес. Я изуродую тебя так, что родная мать не узнает. Говорят, Сурт никогда не умрёт от болевого шока… — Ты это делаешь из-за своей ревности или неуверенности? — насмешливо прошептала Лилит, дерзко взглянув ей в глаз. Ухмылка Шрам исчезла. Она резко махнула рукой, впечатав Лилит головой в колонну. Разлетелась каменная крошка. У Лилит помутнело в глазах. Что-то теплое и липкое потекло по затылку. Шрам вдруг странно поморщилась. Лилит припомнила, что подозрительная женщина, встретившаяся ей в больнице, была с перебинтованным левым плечом. — Что плечико болит? — закашлявшись, проговорила Лилит. Шрам свирепо зыркнула на неё и откинула в сторону. — Первым делом я отрежу твой острый язык.

***

— Ты же поэтому поддерживал связи с монастырским приютом. Ведь детей, выживших после взрыва лаборатории, доставляли сюда, хотя многие сбежали в трущобы. Ты думал, принцесса связана с той лабораторией, была частью экспериментов Регула. Поэтому копал под секту и нарвался на проблемы. А тут ещё и появилась девочка-Сурт с теми же шрамами. Ты решил: «Она может что-то знать» — не так ли? — спросил Нуар, подкидывая кинжал в руке. — Ты слишком предвзято обо мне судишь, — проговорил Дай, нахмурившись. — Но не тут-то было, — как ни в чём не бывало продолжил сектант, — девчонка потеряла воспоминания и даже не знает, откуда взялись эти шрамы. Её амнезия никого тебе не напоминает? — он многозначительно взглянул на сероволосого юношу. — Заткнись, — процедил Дай. — Ты просто тянешь время. — Неужели меня раскрыли! — картинно поразился Нуар и вмиг посерьёзнел. — Я не хотел бы, чтобы девочка-Сурт умерла, она важна… — пробормотал он. — Я мог бы тебе не препятствовать, но, — он сделал паузу и протянул руку за свой оборчатый воротник и вытащил из-за рубашки что-то, бледно сверкнувшее в лунном свете. Дай оцепенел от ужаса. — Ты уверен, что хочешь уйти без этого? Покручиваясь на весу и поблёскивая, с серебряной цепочки свисал кулон, с выбитым на крышечке кружком наподобие лунного диска. В таком обычно хранится памятная фотография или какая-нибудь вещица. — Мой кулон, — едва разлепил губы Дай. — Не твой, — насмешливо подметил мужчина. — Ты продал его Гектору за информацию о местонахождении выживших революционеров. Дай стиснул зубы, устремил полный холодной ненависти взгляд на Нуара. Если он вернёт кулон, то сможет вспомнить, как выглядела любимая Лилия. — Отдай, — прохрипел он. — Только через мой труп, — улыбнулся Нуар.

Ⅴ

— Что он в тебе нашёл? — пробормотала Шрам, надавив каблуком Лилит на голову. Девчонка не издала ни звука, лишь устало поморщилась. Шрам начинало бесить её молчание и покорность. Она не двигалась и уж тем более не сопротивлялась. Неужели так просто сдулась? Шрам разочарованно поджала губы. От Сурта она ожидала большего. Не дождавшись ответа от безвольной куклы, Шрам взревела: — Что он в тебе нашёл?! Она разъярённо врезала ей. Голова Лилит инертно дёрнулась и упала набок. — Да, убить тебя будет мало, — прошипела блондинка, и губы её растянулись в безумной ухмылке. — Я изуродую твоё личико и тело, потом буду вырывать ногти, а затем сниму с головы скальп. Дай даже тело твоё не опознает… В её руке блеснул нож-коготь, которым она увечила своих жертв. Это оружие уже стало для неё ритуальным. — Всегда хотела проверить, насколько хватит регенерации Сурта, — заявила она, вглядываясь в нож. — Сможешь ли ты отрастить новый палец или хотя бы глаз? Давай вместе проверим… Огонь в церкви почти совсем погас. Шрам не могла долго поддерживать его — её силы не бесконечны. Да и топливо для него кончилось: всё деревянное уже превратилось в горстку пепла. Время поджимало. Дай, скорее всего, уже пришёл. Нуар задерживает его, но это ненадолго, либо умрет Дай, либо Нуар. Если Нуар умрет, Шрам несильно огорчится, но в таком случае Дай примчится на помощь этой пигалице с минуту на минуту и помешает ей довершить дело. А если умрет Дай — смысла драться с девчонкой не было. За такое она прикончит Нуара самым мучительным способом. В изогнутом лезвии отразилось запачканное кровью лицо Лилит. И даже сейчас в чёрных глазах не было страха, только смирение. Это ещё больше взбесило Шрам. Она привыкла видеть ужас в глазах своих жертв, привыкла слышать мольбы о пощаде. Опьяняющее чувство, что она держит в руках чью-то жизнь, приносило ей небывалое наслаждение. Ни что не могло с этим сравниться! Покорная овца отбивала всё удовольствие. — Ты не боишься… — глухо пробормотала Шрам, — МЕНЯ не боишься… Лилит подняла на неё усталые глаза. — Хочешь меня убить, так сделай это уже, — хрипло отозвалась она. — Я придумала кое-что поинтереснее, — ядовито ухмыльнулась Шрам. — Что если тебя прикончит Дай? Устроить это довольно легко. Нам просто нужно поменяться местами… — Не трогай его, змеюка, — проговорила девчонка и закашлялась кровью. Чёрной кровью. — Ты лучше молчи, — снисходительно сказала Шрам, присев возле неё. — Лежи, отдыхай, а то ещё не доживешь до нашего возвращения. Шрам одной рукой коснулась чёрного камня на своём колье, а второй сдвинула чёлку со лба Лилит. Её обветренные губы коснулись лба, покрывшегося корочкой запёкшейся крови. Через несколько секунд она отстранилась, и облик её начал изменяться на глазах. У Лилит кровь застыла в жилах. Подбородок Шрам заострился, зеленоватое лицо стало бледным, как молоко, и гладким, как фарфор, впали скулы, а губы покраснели, исчез яркий макияж. Красный глаз стал чёрным, и пустая глазница больше не была таковой. Длинные золотые волосы немного укоротились и выпрямились, окрасились в тёмно-каштановый. Появилась чёлка, прилипшая ко лбу из-за запёкшейся крови. Одежда тоже стала до тошноты знакомой. Родное лицо исказила гадкая инородная усмешка. Лилит в ужасе смотрела на своего двойника, а потом увидела себя в отражении осколков витражей на полу. Чужое лицо с тонкими губами, без одного глаза и шрамами смотрело на неё. Сердце заколотилось как бешенное. Лилит схватилась за голову с золотыми кудрями. Её боль осталась при ней, изменился только внешний вид. — Только никуда не уходи, — сказала Шрам голосом Лилит. — Я приведу Дая и мы вместе с тобой разберёмся. Он навряд ли пощадит тебя, Шрам, ведь ты убила его друга. Лилит отчаянно дернулась, но ноги уже обледенели и не слушались, как и руки. Скоро откажут и плечи. — Скоро всё закончится, — шепнула подделка Лилит на ухо. — Мы с любимым будем вместе. Лилит покраснела от досады и стыда. Шрам в её облике направилась к двери, а она, лежа на полу, беспомощно поджала губы, силясь сдержать горькие слёзы.

Ⅵ

Дай стоял на пустой улице, возвышаясь над лежащим под ногами трупом Нуара. Он истекал кровью, но, казалось, совсем не обращал на это внимания. Даймонд впервые за сегодня почувствовал холод наступившей ночи, прислушался к мертвенной тишине. Облачко пара сорвалось с окровавленных губ. Дай опустил руку с фиолетовым кинжалом и сорвал с шеи сектанта кулон. Он привычно лёг в ладонь, и юноша почувствовал тепло. Всё встало на прежние места. Как долго он ждал этого момента, момента, когда вспомнит лицо Лилии, её ангельски прекрасные черты, что были для него милее на всём белом свете. И медлить больше не собирался. Дай потёр большим пальцем серебряную крышечку с выгравированным лунным диском, запачкав кровью. Подцепил ногтем выемку, и кулон раскрылся. — Дай! — окликнул его знакомый голос. Но Дай не спешил оборачиваться. — Ты в порядке? Девушка в бордовом фраке положила руку ему на плечо и с беспокойством заглянула в глаза. — Лилит, — выдохнул он, выходя из оцепенения, и обернулся. Серо-голубые глаза внимательно всматривались в её лицо. Лилит нервно сглотнула. — Выглядишь плохо, хотя мне тоже не лучше. Там в церкви на меня напала Шрам, я справилась с ней, но она ещё жива, лежит на кафеле. Я не знаю, что с ней делать… — Лилит, — перебил её Дай, и выдавил бледную улыбку. Он сунул кулон в карман сюртука и протянул освободившуюся руку к ней, сжал запястье, заскользил окровавленными пальцами по гладкой коже. — Т-ты чего? — замялась Лилит, робко взглянув на него. — Я просто очень рад, — тихо сказал он ей на ушко, — что ты жива. Я просто не хотел, — Дай сжал в руке кинжал, — чтобы кто-то другой убил тебя. Он всадил клинок ей под рёбра. Лилит беззвучно вскрикнула. Она схватилась руками за плечи Дая, закашлялась, и кровь проступила на губах. Всё тело её задрожало и подернулось рябью. Миниатюрная Лилит превратилась обратно в Шрам. — Как?.. — хрипло спросила она, пока кровь расползалась по чёрной одежде. — Как мне удалось понять? — переспросил Дай, поддерживая её за талию. — Всё просто. В перечне артефактов, имеющихся в Алнаире, только один имеет форму небольшого камня. Способности этой вещицы и просты, и сложны одновременно. Он способен создавать «копии». — Дай смерил Шрам холодным взглядом и увидел главную драгоценность на её колье. — Вот только точность «копии» зависит от знаний владельца. Ты, Шрам, не знала, что у Лилит на запястьях были шрамы. Хотя это неудивительно, ведь она всегда их прячет, — он усмехнулся, но вмиг снова посерьёзнел. — Ты не знала об их существовании, поэтому и скопировать не могла. Это стало твоей роковой ошибкой. — Ха…ха… — Шрам выдавила нервные смешки. — Тебя нелегко провести — ты ненавидишь ложь! — выплюнула она и начала задыхаться от кашля. — Но ты лжёшь себе! А мне лгать не пытайся… В тот день на крепостной стене с утра было холодно. Начинался рассвет, на горизонте показались первые лучи. «Свои» размещали у основания и наверху взрывчатку. Как и сказал «информатор», со стороны сада охраны почти нет и её легко вывести из строя. Всё должно было пройти по плану, а он был довольно прост: взорвать заброшенное здание на окраине, для отвода глаз; подорвать стену с неохраняемой стороны; проникнуть в замок и взять заложников. Такой вот переворот. Лидер — Айз Брэкер — заранее обговорил с каждым участником его роли и позиции в плане. Молодая Шрам, его невеста, шла в отряде со своим любимым женихом. Они никогда не расставались надолго, всегда ходили на все задания вместе — всё делали вместе и души друг в друге не чаяли. По крайней мере, так казалось. Для Шрам Айз был первой любовью. Но любил ли он её в ответ, или просто позволял себя любить? Шрам тогда была молода и наивна, а звали её: «красавица Азалия». Цветочное имя, достойное самой прекрасной девушки, название очаровательного, но опасного, ядовитого цветка — Азалия. Революционное движение, в которое она вступила, ведомая благими надеждами на лучшее будущее без монархии, после смерти старых родителей дало ей новый смысл жизни. Там, на её первом тайном собрании, в каком-то замызганном кабаке среди бедняков, бандитов, пьяниц, воров и просто отчаявшихся людей она познакомилась с Айзом. Он был жгучим брюнетом, максималистом и оптимистом. Его харизма и лидерские качества умели покорять сердца людей и вызвать доверие у всякого. Он возглавлял революционное движение Гиансара. В обмен на небольшие услуги некий «информатор» снабжал их информацией и вооружением. Кто знает, какая ему от этого выгода, революционеры, со своим и без того шатким положением, не имели права задавать лишние вопросы или жаловаться. За свою помощь он всего лишь просил кого-то (не важно, кого) из отряда выпивать ампулы, что он приносил. Однажды он обмолвился, что это экспериментальное лекарство. Принимали «лекарства» все по очереди. В тот злосчастный день пришла очередь Азалии. Она очень переживала по этому поводу: тому «информатору» ни капли не доверяла. Кто знает, какой эффект будет от этого «снадобья». Шрам на всю жизнь запомнила, что содержимое той роковой склянки было черным. — Не хочешь — не пей, — простодушно заявил Айз, стоя на крепостной стене. И Азалия с облегчением вздохнула, пока не услышала: — Я выпью вместо тебя. — Н-но это как-то нечестно, — она стыдливо отвела глаза, сильнее кутаясь в теплый плащ. — Я не хочу обременять тебя. В конце концов сейчас настала моя очередь… — Не беспокойся об этом, — ответил он, устремив взгляд на Белый замок перед собой. — Ты не обязана пить эти ампулы. С самого начала их должен был принимать один только я. Ведь это я согласился на его помощь, я в ответе за всех вас. Вы не обязаны лишний раз рисковать своей жизнью. Он выхватил колбочку из её рук и усмехнулся. — Не волнуйся за меня. От этих «лекарств» со мной еще ничего не случилось. Азалию не покидало плохое предчувствие, но она не стала спорить и согласилась. Приближалось время Вторжения. Айз должен был подать приготовившимся у стен людям знак о начале операции. Напряжение так и витало в воздухе, заражая волнением каждого. Как долго они ждали этого момента! Айз поднял руку. Все затаили дыхание. Коротко откупорив пальцем пробку ампулы, он решительным глотком осушил её. Азалия с тревогой смотрела на него. — Вот видишь, — сказал он, бросив пустой сосуд под ноги, — со мной всё в порядке. Девушка бледно улыбнулась, поправив собранные в прическу волосы. — Ну что ж, — сказал он, подняв руку выше, — пора начинать. За новый мир. Долой короля! — закричал он и махнул рукой. — Долой корону!.. — подхватила Азалия, хватаясь за канат, по которому должна была спуститься, пока не грянул взрыв, но осеклась. Айз схватился за грудь и согнулся пополам. Он болезненно вскричал. Девушка подскочила к нему и оцепенела от ужаса. Вены на руках мужчины почернели и вздулись. Ужасный треск костей эхом отдаваться в её ушах. Кости на локтях, коленях и плечах начали вспарывать кожу. Брызгала во все стороны кровь. Что-то клокочущее и страшное поглотило все звуки, и только потом Азалия поняла, что это кричал Айз. Люди в черных плащах с испуганными лицами размахивали руками. Они пытались что-то сказать, но Азалия ничего не слышала. — Айз!!! — завопила она, цепляясь рукой за верёвку, к которой была привязана. К ним приближались согруппники. Они не прыгнули, задержали операцию. Стену должны были взорвать! Айз Бэкер не слышал её крик. Он уже и не был собой. Он стал монстром. Чудовище, местами покрытое черной переливающейся чешуёй, с рогами на руках, ногах и плечах встало с четверенек на две ноги или, скорее, лапы. Голову венчали длинные острые рога, походившие на полупрозрачные камни. Они сверкали на солнце синим. Огромные клыки торчали из оскаленной пасти. Нечто черное стекло по посиневшим губам. — Айз!.. — пролепетала бледная как смерть Азалия. Огромное, мощное чудовище обернулось. Абсолютно черные глаза бессмысленно уставились на неё. Темные, густые дорожки слез прожгли синюю кожу. Азалия таращилась на своего жениха и не узнавала его. Это монстр. Он рычал, капал под ноги черной кислотой, слюной. А его взгляд был полон животной ярости и голода. Азалия услышала испуганные крики людей и лихорадочно замоталась головой, пятясь назад. — Бегите! — крикнула она, вцепившись руками в трос. Монстр, Айз, замахнулся когтистой лапой. А дальше Азалия ничего не помнила, лишь чувство падения, острую жгучую боль и тьму. Оглушающий взрыв разнесся по округе. Резко натянулась веревка, вздернула повисшее тело и оборвалась. Кровавая пелена стояла перед глазом Азалии, когда она проснулась, второй уже ничего не видел. Кто-то тряс её за плечи в попытке привести в чувства и жалобно кричал: — Только не засыпай! Не закрывай глаза! Азалия моргнула невидящим глазом. Всё осталось красным. — Не умирай! — кричал мальчик, обливаясь горючими слезами. — Пожалуйста… хоть кто-нибудь!.. Азалия не могла пошевелиться, боль во всем теле не давала этого сделать. Она разлепила слипшиеся от крови губы и издала тихий хрип. Рыдающий мальчик схватил её за руку, прощупал пульс. — Только бы помогло… — взмолился он и вынул из-за рубашки кулон, снял с шеи и прислонил к груди Азалии. — Пожалуйста, Боже, спаси её, — бормотал мальчик, зажмурившись. — Живи! — сквозь слезы проскулил он. — Не умирай… не умирай… Вдруг в груди стало так тепло. Холод и боль отступили. Впервые за долгое время её сиротской жизни кто-то так искренне переживал за нее, кто-то не хотел, чтобы она погибла. Она! Жалкая, никчемная и никому ненужная помойная крыса! Мальчик смотрел на неё полными тревогой и ужасом глазами. Азалия была уверена, он мечтал сейчас оказаться в другом месте, подальше от крови, боли и страданий, но его дрожащие пальцы продолжали удерживать кулон на её груди. С отчаянием он продолжал звать Азалию, чтобы она не потеряла сознание. Девушка была поражена, ни боль, ни слабость больше не имели для неё никакого значения. Она поняла насколько была ничтожна раньше, а теперь, для этого ребёнка, в этот самый момент она была важнее всего на свете. Азалия с горечью осознала, что никогда и никому не была нужна. Только этому сероволосому слабому ребёнку. Они, революционеры, Шрам, отняли у него будущее, его подругу, но он всё равно пытался спасти изуродованную, отвергнутую собственным женихом женщину. Знал ли он тогда, кого спасает? Знал ли врага всей аристократии и монархии? Своего врага! Революционера! Ребенок спас ей жизнь. Он единственный, кто пытался это сделать — Даймонд Леруш. У Шрам на глазах выступили слёзы. И с чего она решила, что Дай всегда будет нуждаться в ней, как в тот день. Она гналась за тем ускользнувшим чувством, лишь бы снова испытать его. Она просто хотела быть кому-нибудь нужной. Хотела быть любимой. Шрам прижалась к его окрепшей с того времени груди. Дай не отстранился, но женщина чувствовала его холод и неприязнь. И ей стало ещё больнее от осознания того, что прошлое осталось в прошлом, а он даже и не помнил, что спас её, вернул к жизни душу. Сейчас он её ненавидел. Она убила его друзей. Она была не права. Шрам проглотила подступивший ком и судорожно выдохнула Даю на ухо: — Та девчонка знает, какой ты настоящий? Дай мрачно промолчал, и блондинка расплылась в едкой ухмылке. — Когда она узнает, без сомнений бросит и сбежит от тебя, — злорадно прошипела она. — Ты же убийца и псих! Уж я-то знаю, ведь мы похожи! — Шрам закашлялась, дрожащими пальцами стискивая его предплечья. — Я проклинаю тебя! — выплюнула она вместе с кровью. — Никто и никогда не поймет тебя и не примет. Твои извращенные желания и чувства будут преследовать тебя и мучить. Ты никогда не обретёшь покоя! Никто не пожалеет тебя и не полюбит таким, какой ты есть. Ты убийца! Монстр! Ты потеряешь всех своих близких и навеки останешься один… — Ты закончила? — равнодушно поинтересовался Дай. — Знаешь, Шрам, ты говоришь, что мы похожи, два убийцы, — он вонзил в неё кинжал по самую рукоять. Шрам охнула, кровь снова окропила его руки. — Но ты не убийца, лишь жалкое подобие. Настоящий убийца должен быть готов к тому, что однажды кто-то также отнимет его жизнь, — прошептал он ей на ухо. Глаза Шрам распахнулись в немом изумлении. Она хотела что-то сказать, но не могла даже вдохнуть: дикая боль пронзала лёгкие. — Этим мы и отличаемся, — холодно усмехнулся Дай. — И спасибо. Благодаря тебе я понял: не став монстром, монстра не победишь. Он сорвал с её колье чёрный камень и вырвал кинжал. Шрам упала на мостовую. Тяжело и хрипло дыша, она тихо сказала: — Я рада…что ты больше это не отрицаешь… Взгляд Шрам потух и застыл, зубы были плотно сомкнуты, губы приоткрыты и в выражении всего лица читалась обида на Дая, на себя, на весь мир, прошлое и потерянное будущее, а ещё сожаление. Она мертва. Стало так тихо. Удивительное спокойствие поглотило Дая. Он лениво взглянул на камень в своей руке. Чёрная «стекляшка» переливалась в свете кровавого месяца. Ему показалось, что артефакт гудел в его руке от напряжения. Даймонд почему-то ждал, что он окажется тёплым, даже горячим, но он был смертельно холодным. Странно, но он не почувствовал радости от выполненного задания. Ему было всё равно. Возможно потому, что Дай несколько часов назад думал, что умрет, и этот камень показался ему так незначителен, по сравнению с этим. И ради этой стекляшки он рисковал жизнью! Из-за неё умер Нуар, Шрам и многие другие виновные и невиновные люди. Свет знал, что так и будет? Знал, что будут жертвы, что Дай может погибнуть? Конечно, знал…. А может и не только знал, а ждал, что Даймонд — надоедливая ищейка — «случайно» умрет при выполнении долга. Радовало только то, что ему обещали любое желание. Но из-за объявления о предателях, Дай должен держать камень у себя, значит, «приз» откладывается. Сколько ещё ему предстоит пережить, прежде чем он освободится. Даймонд так крепко задумался, что совсем забыл, зачем пришёл. «Лилит…она в беде». Он нехотя выпустил из ладони камень в карман, устремил взгляд на входную дверь церкви и застыл. Лилия ни капли не изменилась с того дня. Белый сарафан, плывущий по воздуху как дым, худые босые ноги, длинные гладкие волосы и алая ленточка, завязанная на голове ободком, шрамы на запястьях, которые он впервые увидел тогда, — всё осталось прежним, даже милое лицо. Дай измучено улыбнулся. Теперь-то он вспомнил её. Красивую, изысканную куклу, издевающуюся над ним, но единственную, кто жалел его. Лилия, точно продираясь сквозь толщу воды, уверенной поступью шла к нему. Дай стоял на месте и даже не думал шевелиться. Он устал. Ему было тяжело стоять и хотелось лишь одного — покоя. — Лия, — с трудом выдавил он, напрягая все силы, чтобы не упасть. — Вот ты и пришла за мной. Наверное, я уже сошёл с ума… Молчаливая девочка с гладким, фарфоровым лицом обхватила своими тонкими, невесомыми пальцами его грязные, почерневшие от крови руки. Она стиснула в его ладони кинжал, что он всё ещё держал, и осторожно направила остриё ему в грудь. — Скоро мы будем вместе, — нежно улыбнулся Дай, накрыв ладонью маленькие холодные ручки. Аловатые губы Лилии даже не дрогнули. Она продолжила медленно, но верно давить на кинжал. — Ты жаждешь отомстить мне за свою гибель, — пробормотал он, вглядываясь в её безразличное лицо. — Я знаю, что виноват. В тот день выжить должна была ты. Я трус, никчёмный слуга, не сумевший спасти свою принцессу. И до сих пор ничего не изменилось: я никого не спасаю, только отнимаю чужие жизни, — фиолетовое остриё кинжала неустанно приближалось к его груди. — А ещё посмел забыть о том, что случилось тогда, но кое-что я вспомнил в точности, — Дай внимательно посмотрел в стеклянные глаза девочки, не выражавшие эмоций. — Последние слова Лии перед обвалом были: «Живи». Дай разжал свои сведённые от напряжения пальцы, и кинжал со звоном повалился на булыжники. — Настоящая Лилия никогда бы не пожелала мне смерти. Призрак, иллюзия или просто подделка растаяла. И Дай был уверен, больше она не появится. На душе у него вдруг стало так легко, что он вдохнул полной грудью сырой ночной воздух. Он больше не отрицал себя, свою суть, свои ошибки. Сегодня он расправился со Шрам, достал камень и избавился от груза прошлого. Но осталось ещё кое-что… то, что он больше не посмеет упустить — путь в будущее. В Будущее без горя и мрака, без крови и убийств. В будущее полное света. Он встретил человека, показавшего ему этот путь. Человека, сияющего ярко, как огонёк в беспроглядной темноте. Вся гниль и мерзость, таящаяся во тьме, устремляется к этому свету, лишь бы урвать кусочек тепла, счастья и заполнить холодную, пожирающую изнутри пустоту в сердце. Даймонд такой же — тень, не существующая без света. А огонёк, что спас его, к сожалению, гаснет быстро, как подожжённая спичка. — Лилит, — выдохнул Дай и рванул к дверям церкви. Он найдет способ это исправить, продлить ей жизнь. Ей останется не каких-то пять лет, а значительно больше, столько, сколько потребуется! Дай изменится. Хватит с него трагедий. Её он сумеет спасти, во что бы то ни стало.

Ⅶ

Безмолвная ночь царила над городом. Стих последний треск огня и в церкви стало совсем темно. Так тихо. Точно и не было никакой бойни. Лилит закрыла глаза, ей не хотелось ничего видеть, просто спать. Холод уверенно полз от кончиков пальцев рук и ног к голове. Он пожирал её тело. Если бы сейчас на Лилит не было перчаток, она увидела бы, что руки её почернели и покрылись едва заметными трещинами. Сбывался её самый кошмарный сон: медленная смерть от обледенения. Но, возможно, сегодня всё закончится быстрее: Шрам, притворившаяся Лилит, приведет Дая, и он убьёт её. Девушка шмыгнула носом и раздражённо зажмурилась. Почему это так её коробит? И десяти дней не прошло с их знакомства, так почему же. Лязгнула входная дверь и кто-то нетерпеливо ворвался вовнутрь. Спотыкаясь на каждом шагу и кряхтя, юноша пробирался к ней через многочисленные камни отвалившиеся от стен, куски обугленных деревянных лавок и глубокие выбоины в полу. Совсем близко к Лилит он споткнулся и дополз до неё уже на четвереньках, царапая о стёкла полопавшихся витражей ладони и морщась от боли. Лилит лежала, не подавая признаков жизни. Её и без того светлое лицо побледнело, щёки впали и потеряли здоровый румянец, иногда появлявшийся на её щеках, когда она улыбалась. Лишь аловатые губы остались единственным цветным пятном. Судорожно соображая, Дай схватил её холодную руку, чтобы прощупать пульс, и сердце упало в пятки. Лоб покрылся холодной испариной. Дай лихорадочно сжимал и разжимал в пальцах жёсткое и твёрдое, как стекло, запястье. Он испуганно распахнул борта её фрака и прижался ухом к груди. Сердце билось слабо, едва слышно. Лилит почти не дышала. Каждый глоток воздуха давался ей с большим трудом и болью. Обледенение было похоже на змею, душащую свою жертву: вдох, и змея стягивает свой капкан, не давая ни выдохнуть, ни вдохнуть снова. Сжалившись над Даем, она захрипела, разомкнув пересохшие губы. Дай вздрогнул, отстранился. Лилит открыла слипающиеся глаза, посмотрела на него внимательно, и лицо её просветлело, озарилось радостью, а потом на нём отразился испуг и горечь от осознания того, что Дай пришёл убить её по указке Шрам или же это Шрам превратилась в него. Губы её предательски задрожали, и она поджала их в попытке скрыть волнение. Даймонд жалостно сложил брови домиком. Он догадался о причине такой реакции, и его неприятно укололо её недоверие. — Лилит… — позвал он и провёл ладонью по её лбу, отстраняя чёлку, так и норовившую скрыть за собой её прекрасные чёрные глаза. — Это же ты? — хрипло перебила она, с надеждой вглядываясь в его лицо, перепачканное кровью. — Это я, — тихим эхом отозвался Дай. — Шрам… мертва. — Но как?! — воскликнула Лилит и по своему обыкновению должна была вскочить на ноги, схватить его за ворот и впериться взглядом, но не смогла пошевелиться. Лишь подбородок дёрнулся в его сторону. — Как ты понял, что она не я? — Думаешь, тебя легко спутать с кем-то? — Дай насмешливо изогнул бровь. — Тобой нелегко прикинуться. А если без шуток, я знал, что тебе не победить Шрам. — он виновато ссутулился, а Лилит лишь фыркнула и отвела глаза в сторону. От Дая это не укрылось, он уже давно заметил, что она старается лишний раз не смотреть в глаза. Дай склонился над Лилит и прислонился лбом к её груди. Девушка вздрогнула от неожиданности, но ничего не сказала, лишь коснулась негнущимися пальцами его прямых дымчатых волос, что так ей нравились. — Нужно быстрее тебе помочь, — пробурчал Дай, не отрывая головы. — Так устал. Голова тяжёлая… — пожаловался он. — Тебе самому крови не хватает, — сипло возразила Лилит, поглаживая его по макушке. — Сейчас или потом — всё равно умру… Дай стиснул её запястье и взглянул на неё исподлобья. — Возражения не принимаются, — серьёзно сказал он. — И больше не смей так говорить. Лилит лишь хмыкнула.

Ⅷ

Первые лучи рассвета показались на горизонте. Девушка в бордовом фраке и юноша в чёрном сюртуке, прихрамывая, выползли на улицу. Они поддерживали друг друга, не зная, кто из них нуждался в помощи больше. Но потом девушка закинула руку Дая себе на плечо, и они поковыляли вперёд. Несмотря на их плачевное состояние, оба радовались, что остались живы. — Куда теперь? — спросила она, сдув с носа прядь волос. — В замок, — коротко ответил Даймонд, устремив взгляд на поднимающееся солнце. Они ушли и даже не заметили, что из-за угла дома за ними наблюдал молодой человек в чёрном сюртуке с внимательными жёлто-зелёными глазами. Зенрит откинул со лба длинные пыльно-русые волосы и неприязненно скривил губы. Даймонд к превеликому неудовольствию не сдох. Зен следил за ним ещё с фестиваля фейерверков, после того, как до него донёсся слушок о том, что Ищейка объявился в трущобах. Зен видел, что Дай сильно ранен, он лихорадил и бредил, а потом встретился со Шрам. Палач решил, что вот оно, свидетельство тому, что Дай предатель и был в сговоре с серийной убийцей. Уже обрадовался, что на законных основаниях снесёт ему голову! Но ни тут то было. Слежка Зена продолжилась. Он видел, как Дай убил Нуара, потом Шрам, а затем чуть сам себя не убил! Вот был час ликования! Зен с предвкушением затаился в переулке и стал ждать, когда этот шизик, разговаривающий сам с собой, вспорет себе брюхо! Зен и не планировал его спасать. Он рассчитывал потом рассказать Шелле, как трагически погиб Дай на его руках и как он хотел, но не мог помочь. Но опять мимо! Дай бросил оружие и как угорелый помчался в церковь. Зен скрипел зубами. Но всё же решил заглянуть туда через выбитое окошко и как раз вовремя. Он увидел, как Дай сюсюкался с какой-то девчонкой. А дальше произошло совсем неожиданное: девчонка впилась клыками в его шею! Зенрит сразу всё понял. Дай может так миловаться только с одним человеком, вернее, не человеком, монстром. Мальчишка знал, что Даймонд Леруш в прошлом был одержим поисками Суртов! Ему рассказывала об этом Шелла. Она много чего о нём рассказывала. Зен огорчился, что Дай оказался не предателем, но и кое-что положительное он обнаружил. Девчонка-сурт, Лилит. Если у Дая появится «подружка» — он не переметнётся на Шелти. Шелла больше не будет страдать из-за него, а он и не подумает её осквернить. Она будет ему не нужна! Зенрит довольно усмехнулся. Останется сделать так, чтобы Дай по уши влюбился в эту Лилит. Шелла будет окончательно отвергнута, и Зен сможет спокойно оберегать её.