Странная шука любовь

Следующее утро Лиама началось в привычном, отлаженном ритме домашних дел. Он наводил порядок, готовил завтрак и делил время с сыном. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь неплотно задёрнутые шторы, выхватывали из полумрака танцующие в воздухе пылинки, напоминая о неумолимом ходе времени. Каждый жест, каждое слово были доведены до автоматизма, но за этой внешней размеренностью скрывалась тихая тревога, которую юноша старательно подавлял. Омега отчаянно боролся с мыслями о молодом преподавателе. Стоило лишь на миг отвлечься от рутины, как в сознании неизбежно всплывал образ альфы, заставляя сердце омеги учащённо биться. К концу дня он был настолько вымотан, что, укладывая Эшера, уснул вместе с сыном на своей кровати. Ночь выдалась неспокойной. Эванс то и дело просыпался, терзаемый снами, в которых вновь и вновь появлялся тот, кто не давал ему покоя. Утро встретило его тяжестью в груди и горьким ощущением зря прошедшей ночи. В отличие от него, Эшер выглядел свежим и полным сил: глаза его сияли, а улыбка была такой же искренней, как всегда. — Папочка, доброе утро! Ты сегодня останешься со мной? — воскликнул маленький омега, обнимая Лиама. — Нет, мой хороший. Сегодня мне нужно в школу. С тобой побудет няня, — ответил омега, тут же добавив, увидев расстроенный взгляд сына: — Но вечером мы обязательно сходим в парк погулять. — Обещаешь? — Конечно, — ответил юный папа, целуя сына в макушку. — А теперь наперегонки: кто быстрее добежит до ванной и почистит зубы? Услышав это, мальчик, крича и смеясь, стал выбираться из родительской кровати. Пробежав по короткому коридору, он оказался в ванной, радостно воскликнув: — Я первый, я первый! — Ты мой победитель, — улыбаясь, ответил омега, заходя следом. — Чистим зубки и идём завтракать. За завтраком, пока Эшер увлеченно рассказывал о своих снах, где он летал на драконе и сражался с чудовищами, Лиам старался не показывать, как сильно его тревожит предстоящий день. Он знал, что встреча с тем, кто преследовал его во снах, неизбежна. Это был не просто человек, а нечто большее, нечто, что оставляло после себя страх и отчаяние. — Папочка, а ты тоже видел драконов во сне? — спросил маленький омега, отрываясь от своего омлета. Омега мягко улыбнулся, стараясь скрыть внутреннее напряжение. — Нет, мой хороший. Мои сны были немного другими. Но знаешь, даже самые страшные сны заканчиваются, когда приходит утро. — Он погладил сына по голове, чувствуя, как тепло его маленькой ручки немного успокаивает. После завтрака, когда няня уже была готова занять мальчика, Эванс засобирался. Поцеловав сына на прощание и пообещав вернуться как можно скорее, он вышел на улицу. Глубоко вдохнув прохладный осенний воздух, юноша поправил рюкзак на плече. До школы было рукой подать, но эта дорога превратилась для него в путь на эшафот. С тех пор как весь городок узнал о его связи с главой местной группировки и тем более о беременности, жизнь Лиама изменилась. Люди тыкали в него пальцем, избегали встреч. Родители предостерегали своих юных омег, показывая на Эванса как на пример того, что случается с непослушными. Многие одноклассники и друзья отвернулись: кому-то запретили родители, кто-то просто сам стал его избегать. Это стало еще одной причиной, по которой Лиам старался как можно реже появляться в школе. Но он понимал, что образование необходимо, и, сжав зубы, продолжал ходить на занятия. Раньше он учился хорошо, но теперь успеваемость оставляла желать лучшего. Однако сегодня утром Лиам дал себе слово, что обязательно подтянется в учебе. Он хотел доказать всем, что можно быть молодым папой и при этом хорошо учиться. Собравшись с мыслями, юноша вошёл в класс, стараясь не замечать шёпот и недовольные взгляды одноклассников. Он занял своё привычное место у окна, пытаясь сосредоточиться на уроке. Но мысли о мистере Холте не давали покоя. Сегодня последним уроком была литература, а значит, предстояла встреча с учителем. Он вздохнул, стараясь не обращать внимания на перешёптывания. К нему подошёл Энтони, один из немногих, кто не отвернулся. Энтони тоже был омегой, и их дружба, зародившаяся в детстве, всегда была для Лиама ценным якорем. — Привет, Лиам, — мягко сказал Энтони. — Как ты? — Нормально, — ответил юноша, стараясь скрыть нарастающую тревогу. — А ты? — Тоже неплохо. Я принёс тебе конспекты пропущенных занятий, — сказал друг, протягивая их Эвансу и садясь рядом. — Как Эшер? — Спасибо большое, — с искренней улыбкой промолвил омега, забирая тетради. — С ним всё хорошо. — Отлично. Нам бы как-нибудь встретиться, погулять. Я соскучился по малышу, — добавил Энтони, вытаскивая свои тетради из рюкзака. — Приходи, он всегда рад тебя видеть. — Вот сегодня и зайду. Мама гостинцы для него передала, — закончил приятель. Звонок разорвал тишину, возвещая о начале урока. Юноша почувствовал, как напряжение, словно тяжёлый груз, немного отступило. Уроки сменяли друг друга, тянулись медленно, размеренно, как дни в ожидании чего-то важного. А они, неразлучные, просто перетекали из одного класса в другой. Энтони, словно тень, ни на шаг не отходил от своего друга, всегда рядом. — Ты сегодня на все уроки? — с удивлением спросил омега, обращаясь к Лиаму. — Да, нужно наверстать всё, что я пропустил, — серьёзно ответил юноша. — А с кем Эшер? — С няней. А что? — Про тебя спрашивал учитель литературы, — неожиданно сменил тему разговора приятель. — Что он хотел? — Эванс попытался сдержать волнение. — Спрашивал, когда ты в школу придёшь, — тут же ответил омега, заходя в класс литературы вслед за Лиамом. Раньше урок литературы был для него отдушиной — возможностью уйти в историю героев и забыть о настоящем. Но сегодня, перед предстоящим разговором с Райном Холтом, даже любимые произведения казались далёкими и неважными. В класс вошел мистер Холт, и воздух словно загустел. Высокий, статный, с пронзительными серыми глазами, он излучал уверенность и авторитет, мгновенно устанавливая в аудитории атмосферу порядка. Необъяснимо, но сердце Лиама вдруг забилось чаще. Взгляд молодого преподавателя скользнул по рядам и задержался на омеге. В серых глазах не читалось ни осуждения, ни жалости – лишь спокойная уверенность и что-то неуловимо притягательное. Райан Холт поздоровался с классом. После чего ученики расселись по местам, и начался урок. Объясняя новый материал, он неспешно ходил вдоль доски, но Лиам то и дело ловил на себе взгляд учителя, и каждый раз его сердце начинало бешено колотиться. Он старался сосредоточиться на словах мистера Холта, на героях и именах, но мысли путались, словно осенние листья, подхваченные порывом ветра. Казалось, каждый жест учителя, каждое движение его руки, каждый поворот головы были направлены именно на него. Лиам чувствовал себя под микроскопом, обнаженным и уязвимым, хотя прекрасно понимал, что это лишь его собственное, разыгравшееся воображение. Или нет? Когда Райан Холт подошел к его парте, чтобы ответить на заданный вопрос, омега почувствовал, как по спине пробежал холодок. Голос молодого преподавателя, низкий и бархатистый, звучал совсем близко, и Эванс с трудом удерживал взгляд на учебнике. Он ощущал тепло, исходящее от альфы, и этот едва уловимый аромат чего-то терпкого и древесного, который, казалось, окутывал его. Эванс замер, боясь пошевелиться, словно пойманный зверек. Каждый вдох мужчины казался ему слишком громким, каждое легкое касание его плеча, когда тот наклонялся, чтобы указать на строку в книге, вызывало дрожь. Это было не просто волнение перед контрольной или страх быть вызванным к доске. Это было что-то более глубокое, первобытное, что-то, что заставляло его сердце биться быстрее, а легкие сжиматься. Он знал, что должен отвечать, должен показать, что слушает, но слова застревали в горле, а разум отказывался подчиняться. Он был полностью во власти момента, во власти присутствия альфы, и это было одновременно пугающе и… притягательно. Мистер Холт, казалось, заметил его замешательство. Его пальцы, сильные и теплые, на мгновение задержались на плече юноши, словно пытаясь успокоить. Этот жест, такой простой, но такой интимный, заставил Лиама вздрогнуть еще сильнее. Он поднял глаза, и их взгляды встретились. В глазах мужчины омега увидел не просто интерес преподавателя, а что-то еще, что-то, что заставило его кровь прилить к щекам. - Все в порядке, Эванс? – прошептал учитель, его голос стал еще тише, почти интимным. – Может, повторить вопрос? Эванс кивнул, не в силах произнести ни слова. Он чувствовал, как его тело напряглось, готовое к любому развитию событий. Аромат альфы стал сильнее, более насыщенным, и юноша понял, что это не просто его воображение. Это было реальное, физическое ощущение, которое проникало в самые глубины его существа, пробуждая инстинкты, о которых он раньше и не подозревал. Он был омегой, и присутствие сильной, уверенной альфы рядом с ним вызывало бурю эмоций, которую он не мог контролировать. И в этой буре, среди страха и смущения, зарождалось новое, тревожное чувство – предвкушение. Юноша сглотнул, пытаясь подавить нарастающее волнение. Он знал, что должен сосредоточиться на вопросе, но его мысли ускользали, как песок сквозь пальцы. Мистер Холт продолжал смотреть на него, и в этом взгляде было что-то, что заставляло его сердце биться в унисон с ритмом его дыхания. — Эм… да, я… — наконец выдавил он, но слова звучали неуверенно, как будто он сам не верил в то, что говорит. — Я… я думаю, что ответ… Но тут его голос предательски дрогнул, и он снова замер, не в силах продолжить. Молодой преподаватель, казалось, заметил его борьбу. Он слегка наклонился вперед, и омега почувствовал, как его дыхание стало теплее, как будто весь мир вокруг них исчез, оставив только их двоих. — Не переживай, Лиам, — произнес учитель, его голос был мягким и ободряющим. — Просто говори то, что думаешь. Я здесь, чтобы помочь тебе. Эти слова, произнесенные с такой искренностью, заставили Лиама почувствовать, как его страх начинает рассеиваться. Он глубоко вдохнул, стараясь сосредоточиться на вопросе, но в его голове все еще царила путаница. — Я… я думаю, что ответ на вопрос о… о конфликте в романе заключается в том, что… — начал он, и, к своему удивлению, обнаружил, что его голос становится все более уверенным. — Конфликт возникает из-за противоречий между персонажами, их желаниями и обстоятельствами, которые их окружают. Это… это создает напряжение, которое движет сюжетом вперед. Мистер Холт кивнул, и его глаза светились одобрением. Эванс почувствовал, как внутри него разгорается огонёк уверенности, словно магия. Но в то же время он не мог избавиться от ощущения, что их связь стала чем-то большим, чем просто отношения ученика и учителя. — Отлично, Лиам, — сказал мужчина, и в его голосе звучала гордость. — Ты действительно понимаешь суть. Юноша улыбнулся, но в его сердце всё ещё бушевали эмоции. Он не знал, что делать с этим новым чувством, с этой неясной, но настойчивой тягой к своему учителю. Альфа отступил на шаг, но его взгляд остался прикованным к Лиаму. В нём читалось не только одобрение, но и что-то ещё, более глубокое, что заставляло юношу чувствовать себя одновременно уязвимым и сильным. Он почувствовал, как его щёки заливает румянец, на этот раз от смущения. — Спасибо, мистер Холт, — прошептал Эванс. Его голос всё ещё немного дрожал, но теперь в нём появилась новая, более уверенная нотка. Оставшееся до звонка время стало для Эванса передышкой. Учитель больше не испытывал его вопросами, не приближался и даже не удостаивал мимолётными взглядами. Юноша почувствовал, как напряжение спадает, а сердцебиение выравнивается. Но почему-то именно это отсутствие внимания со стороны Райана Холта теперь причиняло ему боль. Это было странное, почти болезненное ощущение пустоты там, где ещё минуту назад бурлила тревога, вызванная пристальным взглядом учителя. Эванс не мог понять, почему ему так не хватало этого давления, этой невидимой нити, связывающей его с альфой. Наконец долгожданный звонок прозвучал, сигнализируя об окончании урока. Класс мгновенно ожил: школьники, торопливо запихивая учебники в рюкзаки, начали покидать помещение. — Ты идёшь? — спросил Энтони, обернувшись к Лиаму. — Нет, мне нужно взять задание у мистера Холта, — ответил омега, терпеливо ожидая, пока последние ученики выйдут. — Понял. Тогда давай быстрее, я тебя на улице подожду, — сказал приятель и направился к выходу. Когда класс опустел, Эванс позволил себе глубокий вздох. Собравшись с духом, он подошёл к учительскому столу. — Мистер Холт? — обратился он к молодому преподавателю. — Лиам, ты что-то хотел? — спросил альфа. — Да.