Ошибочное спасение злодея / Mistakenly Saving the Villain

Сун Цинши встал рано утром и повёл Юэ Ухуаня в родовой храм, чтобы тот поклонился своему пра-наставнику. В других сектах родовым храмам придавали огромное значение. В Долине Царя Медицины всё было иначе — храм находился в глухом месте, неприметный и ветхий. Спрятанный в зарослях, он выглядел убого и старо, почти не отличаясь от жилищ слуг долины. Перед храмом располагался травяной сад. Ухуань проходил мимо него не раз, даже не удостоив взглядом, думая, что это просто заброшенное здание. Сун Цинши снял печать с двери и открыл её. Внутри храма лежал толстый слой пыли. Кроме простого стола, нескольких стульев и алтаря, там находился лишь старый свиток с изображением. — На самом деле, запирать его не обязательно. Здесь нет ничего ценного, — смущённо пояснил Сун Цинши. — Я давно сюда не заходил. Подожди немного, я сначала приберусь. Он закатал рукава, использовал заклинание ветра, чтобы сдуть пыль, затем применил очищающие чары, чтобы убрать мусор. Установил курильницу на алтарь, положил свежие цветы и фрукты, нашёл старый молитвенный коврик, отряхнул его от пыли и, довольный, сказал: — Готово. Юэ Ухуань стоял в стороне, держа благовония. Он был ошеломлён — никогда прежде не видел такой непринуждённой и свободной секты… Сун Цинши развернул свиток над алтарём. На нём не было ни фигуры, ни надписи, ни посвящения — лишь бескрайнее море облаков, из глубин которого исходило яркое сияние, озаряющее горизонт. Сун Цинши попытался объяснить: — Я случайно получил наследие твоего пра-наставника в одном из тайных миров. Наставник не оставил имени, я знал лишь, что его фамилия — Сун. У меня тогда не было фамилии, и я взял его в знак уважения… Убийства и резня были обычным делом в мире бессмертных. Множество детей оставались сиротами, и тело, в котором он сейчас жил, было одним из них. Благодаря врождённому дару — двум видам духовного огня, таланту к медицине и ядам — он случайно получил наследие Царя Медицины в тайном мире. Он основал Долину Царя Медицины, поселился там, начал лечить болезни, создавать пилюли и варить яды. Иногда он отправлялся в тайные миры за редкими лекарствами. Незаметно для себя он обрёл ту репутацию, которой пользовался ныне. — В мире бессмертных наследие передаётся напрямую в море сознания, так что этот свиток — единственное, что лично нарисовал первый наставник. Думаю, он имеет особую ценность как реликвия, поэтому я использовал его для поклонения. Хотя, если честно, я не знаю, что изображено на картине. Возможно, это просто пейзаж… — Сун Цинши почувствовал неловкость от своей догадки и поспешил сменить тему. — В общем, я записал все подходящие для передачи знания и положил их в библиотеку. Можешь изучить их сам. Закончив рассказ, он убедился, что ничего не упустил, и дал знак Юэ Ухуаню зажечь благовония. Юэ Ухуань с уважением зажёг благовония. Но как только он собирался преклонить колени, огонь на палочках погас. Он снова зажёг их, опустился на колени — и снова пламя исчезло. Юэ Ухуань с тревогой посмотрел на Сун Цинши: — Неужели… пра-наставник не хочет принимать меня как ученика? — Невозможно, ты же такой умный. Пра-наставник был бы в восторге, — отмахнулся Сун Цинши, задумчиво опустив голову. — Кстати, я сам никогда не преклонял колени. Каждый раз, когда прихожу сюда, просто убираюсь, зажигаю благовония и ухожу. Часто даже забываю… Наверное, пра-наставнику не нравится, когда ученики ему кланяются. Попробуй просто поставить благовония. Юэ Ухуань с сомнением вставил горящие палочки в курильницу. Стоя, поклонился. Благовония действительно начали спокойно гореть, не потухнув. Юэ Ухуань не удержался и спросил: — Разве это не проявление неуважения к пра-наставнику? — Пра-наставник не любил подобное, он предпочитал… — Сун Цинши перебирал наследие, оставленное прежним владельцем тела. Оно почти полностью состояло из знаний, не оставляя почти никаких следов личности. Единственное, что сохранилось — одно любопытное слово. Похоже, оно было его девизом: «Сомневаться». Сомневаться в авторитетах, сомневаться в знаниях, сомневаться во всём, что есть в мире. Сомнение — движущая сила научного поиска. Сун Цинши потратил немало усилий, чтобы объяснить свою мысль Юэ Ухуаню: — Пра-наставник не хотел, чтобы мы уважали его как личность. Он хотел, чтобы мы уважали знания, воплощали его идеи, усердно учились и добросовестно исследовали. Он не желал, чтобы его статус пра-наставника мешал нам ставить под сомнение его наследие. Хотя он был невероятно силён, он тоже мог ошибаться. Мы должны находить верные ответы среди множества ошибок. Юэ Ухуань нерешительно переспросил: — Верные ответы? Сун Цинши с радостью ответил: — Эн. Я уже исследовал и доказал несколько ошибок пра-наставника, составив исправленные версии ответов. В мире бессмертных, где почитание учителя и его учения считалось священным, подобная теория звучала шокирующе и даже кощунственно. Юэ Ухуань был настолько поражён, что не мог вымолвить ни слова. — Возможно, именно на этом и построена Долина Царя Медицины, — мечтательно произнёс Сун Цинши. — Когда я умру, как и пра-наставник, я тоже не хочу, чтобы меня поклонялись ученики. Я не оставлю ни портрета, ни имени, которое будут чтить потомки. Всё это — пустая трата времени. Если у тебя есть время на подобное, лучше потрать его на исследования, чтобы завершить то, что я не успел, исправить мои ошибки и создать нечто более интересное… Прежде чем он успел договорить, Юэ Ухуань резко схватил его за руку, прервав поток мрачных мыслей. Он смотрел на него с мрачным выражением, словно небо перед грозой, и сквозь стиснутые зубы произнёс: — Не говори таких зловещих вещей… Сун Цинши наконец понял, о чём речь, и с улыбкой сказал: — Не волнуйся, я говорю о смерти от старости. Юэ Ухуань тоже понимал, что должен уступить, но извиняться за этот случай не хотел. Они долго молчали, и в конце концов молча договорились — будто этой темы никогда не было. Так завершилась церемония официального принятия ученика. … Сун Цинши обожал сладости, особенно мороженое. Юэ Ухуань был крайне привередлив в еде — он считал, что покупная еда недостаточно хороша и слишком грязная. В Долине Царя Медицины не было хорошего повара, поэтому он сам занялся изучением рецептов и способов приготовления десертов. Каждый день он менял технику и готовил для него всевозможные сладости. Все они были необыкновенно вкусными. Когда Ань Лун узнал о личной кондитерской Сун Цинши, он тут же включил режим «охоты за едой» и даже попытался уговорить Юэ Ухуаня готовить для него тоже. Сун Цинши мгновенно рассердился: — Мой старший ученик — это тебе не прислуга! Аляскинский маламут не обращал внимания на такие доводы. Он продолжал устраивать переполох, лишь бы попробовать сладости, приготовленные Юэ Ухуанем. — Хватит, он очень занят, — Сун Цинши был доведён до предела. Он отложил книгу, закатал рукава и сказал: — Я сам тебе приготовлю. Глаза Ань Луна радостно заблестели. Хотя Сун Цинши любил сладкое, он никогда не был гурманом. Ему было всё равно — поест он или нет. В прежнем мире он был избалованным сыном богатой семьи, которому еду просто подавали в руки. В этом мире прежний владелец тела скорее бы голодал, чем стал бы готовить. Так что в обеих жизнях он ни разу не заходил на кухню. Его разум хранил бесчисленные медицинские знания, но в нём не было места для масла, соли, соевого соуса и уксуса… Он долго стоял на кухне, растерянно глядя на утварь, пытаясь понять, как всё это использовать. Рецепта он не нашёл, с обычной дровяной печью обращаться не умел. Поэтому просто воспользовался алхимическим пламенем и приготовил сладости по методике, которую обычно применял для варки пилюль. В итоге, после долгих хлопот, он вынес блюдо с подгоревшими круглыми клецками — все одного размера и степени обугленности. Это точно удовлетворило бы любого с обсессивно-компульсивным расстройством. — Это клейкие рисовые клецки, — Сун Цинши всегда был достаточно смел, чтобы признать свои неудачи. Он показал результат, чтобы доказать, что старался. Затем посоветовал: — На вкус, скорее всего, ужасно. Лучше выбросить. Я попрошу повара приготовить тебе что-нибудь. Только не тревожь Юэ Ухуаня. Заказывай, что хочешь. Ань Лун с улыбкой посмотрел на блюдо, а потом внезапно взял одну клецку и закинул в рот. Сун Цинши не успел остановить этого аляскинского маламута, который бросал еду в рот без разбора. Он даже немного испугался — вдруг у того начнётся расстройство желудка. Ань Лун долго жевал, тщательно, и воскликнул: — Выглядит не очень, но на вкус — вполне неплохо! Сразу после этого он с радостью закинул в рот ещё несколько клецок, оставив только последнюю. Сун Цинши был ошеломлён. Он и сам не решился попробовать это творение после того, как достал его из печи. Неужели оно действительно не такое уж и ужасное? Собравшись с духом, он бросил вызов самому себе, положил последнюю клецку в рот и начал жевать. Вкус взорвался на его вкусовых рецепторах. Приторно-сладкий, с примесью странных ароматных специй и даже с каким-то рыбным привкусом. Это было хуже самой горькой пилюли — абсолютно отвратительно. Сун Цинши так сильно содрогнулся от отвращения, что у него потекли слёзы. Он поспешно выплюнул клецку и с обвиняющим видом указал на аляскинского маламута, не находя слов. Ань Лун хлопал по столу и хохотал безумно. Он смеялся так, что не мог выпрямиться. Он всегда был таким — готов терпеть ради того, чтобы посмеяться над прежним владельцем тела. Он прекрасно знал его пределы, и каждый раз танцевал на грани, чуть не доводя до настоящей ярости и желания убивать. Сейчас, видя, как Сун Цинши вот-вот взорвётся, он быстро вытер слёзы от смеха и вновь стал серьёзным: — Ладно, больше не буду просить Юэ Ухуаня готовить для меня. Гнев Сун Цинши мгновенно испарился. Ань Лун с озорной улыбкой добавил: — Ну, это же твоя первая попытка. Такое сокровище — я просто обязан был попробовать. Сун Цинши почувствовал лёгкое смущение, вспоминая своё «кулинарное» творение. Ань Лун тут же воспользовался моментом: — Кстати, хочешь посмотреть нового гу, которого я разработал? Он очень милый. Сун Цинши моментально забыл о клецках и с радостью потащил его в лабораторию. По дороге Ань Лун с улыбкой спросил: — Ты так беспокоишься о своём любимом Юэ Ухуане? Что с ним? Сун Цинши бросил на него предупреждающий взгляд. Не желая отвечать на личный вопрос, он приказал: — Не балуй. Ань Лун задумчиво произнёс: — Интересно. Очень интересно… Чем больше Сун Цинши запрещал ему баловаться, тем сильнее Ань Лун хотел именно этого. Как же весело будет его дразнить? … Юэ Ухуань закончил тренировку с мечом и собирался вернуться в комнату, чтобы принять ванну и переодеться. Проходя по коридору, он почувствовал, как в затылок ударился бумажный комок. Комок упал на пол и покатился. Казалось, внутри что-то было завернуто. В это время Сун Цинши проводил медицинские эксперименты, и его нельзя было беспокоить… Поэтому Юэ Ухуань послушно присел, поднял бумажный комок и, как и рассчитывал отправитель, медленно развернул его. Внутри оказался жуткий двухголовый сороконожка с множеством извивающихся ножек и отвратительной слизью, сочащейся из двух странных ртов. Он угрожающе шевелился, готовясь наброситься, скалясь и размахивая клешнями. Юэ Ухуань немного подумал, снова завернул его в бумагу и выбросил. С раздражением сказал: — Ань Сяньцзун, не занимайтесь такими ребячествами. — Почему? Без Цинши ты даже не стараешься притворяться милым? — Ань Лун рассмеялся и вышел из-за ширмы. Он щёлкнул пальцами, и сороконожка тут же вылезла из бумажного комка и заползла ему на ладонь. — Этот малыш не ядовит. Я его специально вырастил, чтобы пугать людей. Каждый раз он доводит красавиц до визга и дрожи. Это так забавно. Почему ты совсем не испугался? Я даже немного разочарован. Юэ Ухуань с лёгким вздохом сказал: — Если Сяньцзуну нужно, я могу закричать для вашего удовольствия. — Не стоит. Наигранные реакции слишком фальшивы. Мне такое не нравится, — Ань Лун щёлкнул рукой, и сороконожка исчезла. Он лениво подошёл и с любопытством оглядел Юэ Ухуаня. С восхищением вздохнул: — Никогда бы не подумал, что мужчина может быть таким красивым. Ты даже превосходишь Леди Вань из Павильона Яркой Луны. И даже зная, что ты предпочитаешь мужчин, я не чувствую отвращения. Павильон Яркой Луны — знаменитый бордель в мире бессмертных, а Леди Вань — куртизанка, прославившаяся своей страстностью. Такое сравнение можно было считать крайне злонамеренным. Юэ Ухуань не обиделся, он улыбнулся: — Я слышал, что у Ань Сяньцзуна повсюду есть доверенные дамы, и вы пересмотрели бесчисленное количество красавиц. У вас столько бессмертных леди и чаровниц, что они даже дерутся за ваше внимание. Получить похвалу от вас — большая честь для моей внешности. — Гунчжи умеет шутить, — Ань Лун уловил скрытую насмешку над своей распущенностью и был этим весьма развеселён. — Хотя, не так много моих дам были настолько очарованы тобой, чтобы стать твоими близкими подругами. Я знал одного человека… как же его звали? Хм… Он был даже героем праведного пути. Постоянно думал о тебе. Когда узнал, что ты женился в Долине Царя Медицины и больше не сможет приблизиться к тебе, он напился до беспамятства и жаловался без остановки. Когда Юй Цин, напившись в Западном лесу, начал нести чушь, порочащую имя Сун Цинши, его без колебаний убили и отправили тело в Долину Царя Медицины — на исследование. Юэ Ухуань сделал вид, что ничего не знает: — Я не привык запоминать мёртвых. Ань Лун усмехнулся: — Красавец действительно жесток и беспощаден. — Верно. Куртизанки без сердца, актёры без веры, — Юэ Ухуань прямо озвучил скрытую насмешку. Он поднял голову, убрал за ухо прядь волос, влажных от пота после тренировки, сделал несколько шагов и лениво прислонился к ширме. Он поднял глаза и с вызовом спросил: — Ань Сяньцзун, разве живые таланты не интереснее? Ань Лун подошёл. Он наклонился, опёрся рукой — той самой, на которой была татуировка пяти зол — о ширму рядом с ухом Юэ Ухуаня. Злобно усмехнулся. Он навис над ним, сбросив маску, обнажив острые волчьи клыки: — Мне нравится твоя игра. Но я хочу узнать, что скрывается под кожей этой красоты. Можно взглянуть? Юэ Ухуань с улыбкой спросил: — Ань Сяньцзун интересуется моим истинным лицом? Ань Лун небрежно сжал его подбородок, заставив поднять голову. Он внимательно всматривался в это лицо, наклонился ближе и твёрдо произнёс: — Очень интересует. Юэ Ухуань спокойно наблюдал за ним некоторое время, а затем предупредил: — Похоже, мастер закончил эксперимент раньше времени. Ань Лун поспешно отдёрнул руку. Он на мгновение запаниковал, но тут же вспомнил, что заблокировал мысленный зонд Сун Цинши и не будет обнаружен. Юэ Ухуань опустил голову, сдерживая улыбку. — Ты осмелился обмануть меня?! — Ань Лун понял, что его провели, и пришёл в ярость. Он готов был вцепиться когтями в этого нахала, который не ценит доброту. Мгновенно из-под его ног вспыхнуло Пламя Красного Лотоса. Ань Лун почувствовал опасность и тут же отпрыгнул. Несколько всплесков Пламени Красного Лотоса вынудили его отступить на три чжана. Позади него появился Сун Цинши. Он был готов раздавить этого аляскинского маламута пламенем. Стоило ему отвлечься на мгновение — и тот уже лезет к его маленькому ангелу! К счастью, Юэ Ухуань заранее напомнил ему, что стоит использовать мысленный зонд, чтобы тайно следить за проделками этого пса, иначе тот разнесёт всю Долину Царя Медицины! Хотя культиватор уровня зарождающейся души мог блокировать зонд, как только Сун Цинши заметил исчезновение присутствия Ань Луна в лаборатории, его охватило дурное предчувствие. Он понял: если тот скрывается — значит, замышляет что-то нехорошее. Определив местоположение Юэ Ухуаня, он немедленно бросился туда. Ань Лун указал на Юэ Ухуаня, так разозлившись, что не мог выговорить: — Ты, ты, ты! Юэ Ухуань тихо, с обидой прошептал: — Я не лгал. Сун Цинши подбежал к Юэ Ухуаню, тщательно осматривая его на предмет ран. Взволнованно спросил: — Этот тип тебя обижал? Хотя он не видел, как всё произошло, разве нужно было долго думать, кто прав, а кто виноват — между этим наглым и властным маламутом и нежным, очаровательным ангелом? Кто слаб, а кто силён — между хрупким пациентом и грубокожим, мускулистым Сяньцзуном? К тому же, Ань Лун мог убить Юэ Ухуаня сотню раз одним пальцем! Он должен защищать своего маленького ангела! Даже если придётся пожертвовать этим «инвестиционным проектом»! Сун Цинши, уверенный в своей правоте, открыто проявил предвзятость. Ань Лун отчаянно бросал взгляды на Юэ Ухуаня — полные угрозы и давления. Юэ Ухуань, мягко прикрывая нарушителя от наказания, сказал: — Нет, Ань Сяньцзун был очень любезен. Он просто шутил. Сун Цинши с подозрением посмотрел на Ань Луна. Пламя Красного Лотоса всё ещё не погасло. Более того, оно уже начинало сменяться на Призрачное Пламя Подземного Мира. Ань Лун тут же натянул невинную улыбку: — Я бы не посмел его обижать. Мы просто болтали, шутили. — Да, — продолжил убеждать Юэ Ухуань, — Мастер, я редко выхожу наружу, и мне очень любопытен внешний мир. Ань Сяньцзун — человек открытый и добродушный, он снизошёл до беседы со мной о множестве интересных вещей. Мне было приятно слушать его истории. Ань Лун обнял Юэ Ухуаня за плечи, похлопал себя по груди и рассмеялся: — Мы нашли общий язык, я хотел подружиться. Юэ Ухуань с улыбкой подтвердил: — Ань Сяньцзун действительно не обижал меня. Сун Цинши постепенно погасил пламя и с сомнением спросил: — Правда? Оба одновременно кивнули: — Правда. Сун Цинши немного растерялся и почесал затылок. Как только он увидел, как Ань Лун нависает над Юэ Ухуанем, не давая уйти, в нём вспыхнуло возмущение. Он действительно не успел понять, что происходило. Может, это и правда было недоразумение? — Иди, я как-нибудь ещё поболтаю с тобой, — Ань Лун попрощался с Юэ Ухуанем, в голосе звучала завуалированная угроза. Затем он потащил Сун Цинши за собой: — Пойдём. Посмотрим, дала ли вчерашняя чашка Петри какие-нибудь результаты. — Не злись, я бы не посмел обижать твоего Хрустального Человечка. — Статья семьдесят вторая. — Ладно, ладно, молчу. Пойдём, выпьем со мной. — Нет. — … Юэ Ухуань с уважением поклонился и проводил их взглядом. Король Гу Западного Леса всегда стоял на вершине. Ему не нужны были хитрые уловки — силы хватало, чтобы сокрушить всё. Поэтому его попытки прощупать и мысли были поверхностными и легко читаемыми. Ань Лун просто хотел докопаться до его невыносимого прошлого. Он презирал и подозревал. Подозревал, что за ним кто-то стоит; подозревал, что он замышляет недоброе против Долины Царя Медицины; подозревал чрезмерные амбиции; даже подозревал его чувства к Сун Цинши. Но Ань Лун боялся, что если поступит опрометчиво без доказательств, то Сун Цинши вступит с ним в открытый конфликт. Он не хотел прямого расследования, поэтому искал повод, чтобы увязаться за ним, попытаться раскрыть его истинное лицо. А потом — раздавить. Это было несложно. Раз Король Гу хочет увидеть его истинное лицо — он покажет. Надеется, Ань Лун выдержит…