Ошибочное спасение злодея / Mistakenly Saving the Villain

В день прибытия Ань Луна Долина Царя Лекарств была уже полностью готова к приёму гостей. Сун Цинши аккуратно облачился в церемониальные одежды и тщательно проверил свой вид перед зеркалом. Обернувшись, он неожиданно увидел Юэ Ухуаня — тот был одет в свободную серую хлопковую робу, как обычный слуга долины. Хотя простая ткань не могла скрыть его красоту, тусклый цвет совершенно не подходил его темпераменту. Ему больше шли яркие, вызывающие и властные оттенки. Как и ожидалось, у Долины Царя Лекарств действительно закончились деньги. Феникс превратился в воробья. Сун Цинши почувствовал грусть. Он твёрдо решил преодолеть свою социальную тревожность и добиться инвестиций от секты Мириад Гу. Раздался птичий крик, возвещающий прибытие гостя, и ядовитый туман, окутывавший долину, рассеялся, открывая проход. Внезапно у ворот началась тревожная суматоха среди слуг. Паника постепенно охватила всю долину, и самые пугливые из слуг даже бросились прочь. Юэ Ухуань поднял голову и холодно взглянул на бегущих слуг. Те тут же замерли. Вспомнив, с какой беспощадностью этот красавец, которому так доверяет их господин, решает дела, они побледнели. Сун Цинши удивился: — Что случилось? Юэ Ухуань снова опустил голову, не ответив. Сун Цинши быстро понял, чего испугались слуги. Огромная белая змея, высунув язык, скользила вверх по ступеням. Её серебристая чешуя сверкала на солнце, а кроваво-красные глаза были как у демона, вырвавшегося из преисподней. Змея подняла голову и стремительно подползла к ногам Сун Цинши. Она ласково потерлась головой о него и обвила хвостом его ногу. Сун Цинши был в восторге. Он присел и погладил её по голове: — Ты же Сяо Бай, правда? Мы не виделись столько лет. Как ты так вырос? Узнав, что Сун Цинши её признал, белая змея ещё более восторженно начала тереться о него, касаясь его языком. Юэ Ухуань хотел было вмешаться, но, заметив приближающегося человека, отступил. — Этот двуличный негодяй... Я всегда знал, что он любит тебя больше, — раздался глубокий голос из высокой фигуры, окутанной тенью. В нём звучала беспомощность. — Тогда, в тайной области, ты отказался принять Светящегося Дракона в качестве духовного питомца, и ему пришлось довольствоваться мной. Он до сих пор в обиде и всё мечтает вернуться к тебе. — Не шути, — с улыбкой ответил Сун Цинши. — Ему не место в Долине Царя Лекарств. Он больше подходит для секты Мириад Гу. После того как Сун Цинши закончил гладить змею, он поднял голову — и остолбенел. Ань Лун, которого он помнил, был неопытным, озорным, обычным подростком. Но человек, стоящий сейчас перед ним, был выше 190 сантиметров, с внушительной фигурой: спина тигра, талия волка, обтягивающий чёрный кожаный доспех. Его обнажённая правая рука была покрыта татуировками пяти зол — ядовитые существа переплетались с бесчисленными костями мёртвых. Это было одновременно пугающе и завораживающе — невозможно было отвести взгляд. Он выглядел как гордый, дерзкий головорез. Волосы были острижены очень коротко, что делало черты лица ещё резче: стремительные брови доходили до висков, нос — прямой, как вершина горы, узкие глаза — как у зверя, выбирающего, кого укусить. Тонкие губы были плотно сжаты, а от всего его тела исходила опасная аура. Годы стали резцом, который за пять сотен лет полностью перекроил его. Сун Цинши долго смотрел на него в оцепенении. Наконец, он разглядел в этом лице черты прошлого. Ань Лун тоже долго смотрел на него, а потом рассмеялся. Уголок губ приподнялся, обнажив острый клык. Опасная аура мгновенно рассеялась, и он снова стал тем самым хулиганистым мальчишкой, который когда-то любил подшучивать. Все девушки из Долины Царя Лекарств покраснели и поспешили отвести глаза. Это знакомое ощущение заставило Сун Цинши облегчённо вздохнуть. Ань Лун огляделся, наклонился и тихо прошептал: — Я думал, ты на меня обиделся и больше никогда не захочешь меня видеть. Сун Цинши вспомнил проказы этого медвежонка: — Я не обижен. Ань Лун не совсем поверил. Он хлопнул его по плечу, явно желая сменить тему. Секта Мириад Гу занималась закалкой тела. Сила Ань Луна была огромной, и его дружеские хлопки были довольно болезненными для Сун Цинши. — Кстати, я слышал, ты кого-то привёл... — Ань Лун оглядел толпу и быстро остановил взгляд на Юэ Ухуане. Немного подумав, он не придумал, как его назвать, и просто бросил: — Это этот парень? Он совсем не такой, как о нём говорят. Выглядит мило и послушно. Юэ Ухуань привык к странным оценкам. Его выражение лица не изменилось. Он почтительно поклонился Ань Луну и остался молчалив. А вот Сун Цинши был потрясён. Ань Лун почесал подбородок и воскликнул: — Он и правда красив. Жаль, что мужчина. Даже став главой секты Мириад Гу и достигнув уровня зарождения души, он всё равно остался тем же бесстыжим негодяем, каким был раньше! С холодным выражением лица Сун Цинши решительно потащил Ань Луна в главный зал. Затем он отправил Юэ Ухуаня кормить лабораторных мышей и начал читать нотации своему гостю. Хотя он и рассчитывал получить инвестиции от секты Мириад Гу, это вовсе не означало, что он готов поступиться своими принципами. Он быстро перебрал весь компромат на этого негодяя и выдал ему список запретов, включая: не позволять себе вольностей с Юэ Ухуанем, не говорить ему ничего непристойного, не использовать пошлые выражения, не флиртовать, не заходить в его комнату, не поить его алкоголем... Всего было 126 пунктов. — Предки небесные... — Ань Лун был ошеломлён. Ему понадобилось время, чтобы прийти в себя. — Этот человек что, из цветного хрусталя? Сун Цинши постучал по столу и строго отчитался: — Пункт семьдесят второй: запрещено использовать странные выражения в его адрес. — Да-да-да, — Ань Лун почему-то выглядел совершенно довольным тем, что его отчитывают. Он поднял руки в знак капитуляции и пообещал больше не нести чушь. Затем спросил: — Тогда как мне его называть? Каков его статус в Долине Царя Лекарств? Сун Цинши замер. Он понял, что это действительно серьёзная проблема... Проблема Юэ Ухуаня была психологической, и её было неудобно объяснять. К тому же он должен был защищать личную жизнь пациента. Хотя формально Юэ Ухуань был «всемогущим секретарём» Долины, эта должность в мире бессмертных была эквивалентом главного управляющего и не давала реального статуса. Сун Цинши просто упустил момент — он так и не дал Юэ Ухуаню официальную идентичность. Он тут же поднялся и сказал Ань Луну: — Подожди здесь. Я уточню. С этими словами он поспешно вышел из главного зала на поиски Юэ Ухуаня. Юэ Ухуань давно закончил кормить мышей. Но он понимал, что Сун Цинши должен обсудить кое-что, что ему лучше не слышать. Поэтому он сел в коридоре неподалёку и терпеливо ждал, читая книгу. Сун Цинши подбежал к нему и спросил: — Ухуань, ты хочешь стать моим учеником? Юэ Ухуань посмотрел на него с недоверием, немного растерянно: — Учитель, почему вы вдруг... — Ань Лун напомнил, — объяснил Сун Цинши. — Тебе нужен официальный статус в Долине. Я никогда не принимал учеников, так что ты можешь стать моим старшим учеником. Тогда, что бы ты ни делал и с кем бы ни встречался, всё будет проще. Конечно, если ты не хочешь — забудь. Я придумаю что-нибудь другое. — Я хочу! — поспешно сказал Юэ Ухуань. — Учитель спас мне жизнь и обучил меня. Я уже давно считаю вас своим наставником, просто не осмеливался просить. — Он достал из-за пазухи чёрную деревянную табличку с вырезанным именем и смущённо протянул её Сун Цинши. — Я заранее сделал свою табличку жизни. Прошу, примите её, Учитель. Табличка жизни — обязательный атрибут каждого ученика секты. В мире бессмертных опасность подстерегает на каждом шагу. Каждая секта создаёт табличку из мыслей и крови ученика, храня её в безопасном месте. Если табличка расколется — значит, ученик погиб. Юэ Ухуань осторожно добавил: — Я встроил в неё небольшую формацию. Если со мной что-то случится и тело погибнет, табличка сообщит Учителю, где находится мой труп. Ухуань надеется... что моё тело будет кремировано и похоронено в Долине Царя Лекарств, рядом с Учителем. Это возможно? Сун Цинши был так тронут, что буквально рассыпался. Он снова и снова повторял: — Не волнуйся. Я буду тебя защищать. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Юэ Ухуань поднялся и официально поклонился своему наставнику. — Подожди, у меня есть просьба, — Сун Цинши поспешно схватил его за руку, чтобы остановить. Смущённо сказал: — Можешь не называть меня «Шифу»? Это обращение всегда напоминает мне... того человека... Он уже давно не принимал учеников. Само слово вызывало у него неприятные ощущения. Поведение прежнего наставника Юэ Ухуаня глубоко нарушило его внутренние границы — до такой степени, что ему становилось физически плохо. Он ни за что не хотел слышать это обращение снова. К тому же он боялся, что у самого Юэ Ухуаня оно вызовет психологическую травму. Юэ Ухуань понял его намерения, улыбнулся и снова поклонился, уже без слов. — Позже я отведу тебя к твоему гранд-мастеру, — радостно сказал Сун Цинши, возвращаясь к Ань Луну с табличкой жизни. Показывая её, он с гордостью заявил: — Юэ Ухуань теперь мой старший ученик. Неплохой статус, правда? Ань Лун остался без слов. Он видел, как мастера принимают учеников быстро, но не настолько быстро. Всего за три четверти часа в Долине Царя Лекарств появился свеженький старший ученик. Выходит... Всё это произошло из-за его вопроса? Предки небесные, неужели он что-то натворил? Сун Цинши закрыл этот вопрос и начал думать, как привлечь инвестиции. Он смутно вспомнил, как сестра говорила: сначала нужно накормить инвестора, развлечь, а потом уже уговаривать подписать контракт. Поэтому он повёл Ань Луна в свою лабораторию, подробно рассказывая о методах культивации бактерий. Затем пригласил его поучаствовать в совместных экспериментах. И он сам, и прежний владелец тела — оба любили таким образом принимать гостей. Да, это немного странно, но очень искренне. С момента входа в лабораторию Ань Лун не сводил с него глаз. Он был одновременно удивлён и счастлив — будто хотел в чём-то убедиться... Он смотрел так пристально, что Сун Цинши начал чувствовать себя неловко: — У меня что-то на лице? Ань Лун осторожно спросил: — Цинши, ты правда простил меня? Подростки совершают много глупостей в период бунта. Что там помнить? К тому же он уже не мог ясно вспомнить большинство из них. Сун Цинши улыбнулся: — Я давно тебя простил. Всё забыл. Глаза Ань Луна покраснели. Он смотрел на него с недоверием: — Ты правда забыл? Сун Цинши твёрдо ответил: — Я ненавижу лгать. — Да, да, ты никогда не врёшь, — Ань Лун внезапно обнял его, прижав к своему плечу. Шепнул: — Спасибо... Маска притворства сорвана, сердце — открыто. Он был так счастлив, что не мог сдержаться. Сун Цинши хотел оттолкнуть его, но почувствовал тёплую влагу на плече. Он задумался — и остался стоять. Голос Ань Луна был хриплым, почти неразборчивым: — Ты не представляешь, как сильно я жалею... — Я так счастлив, что снова могу тебя видеть.