Сердце дракона

Он был живым воплощением тишины, что царит на поле брани после последнего клинка. Высокий и до болезненности худой, Корвус стоял на коленях в тронном зале, и его силуэт казался вырезанным из ночи и вулканического пепла. Кожа его была оттенка холодного тумана, отливающего под колеблющимся светом факелов мертвенным серебром. Длинные пальцы венчали прямые, заостренные когти цвета обсидиана, способные разорвать сталь и плоть с ужасающей легкостью. Но самое пугающее заключалось в его глазах. Из их глубины, из-под темных век, струился ровный, неумолимый багряный свет, словно раскаленная лава, бьющаяся под тонкой коркой остывшей породы. Это был родовой дар и проклятие всех драксосов - глаза, что горели алым пламенем, вечным напоминанием о драконьей сути, скованной в человеческом обличье. В ярости этот свет вспыхивал ослепительным пожаром, но даже сейчас, в гробовой тишине зала, они тлели зловещим рубиновым огнем. Это пламя горело сегодня особенно ярко, питаемое свежей, рвущей душу болью. Прямо перед ним, на бархатных носилках, лежало тело, укутанное в черное знамя с их родовой эмблемой - стилизованным драконьим оком. Его отец. Векс. Тело еще не успело остыть, и Корвус, чуявший жизнь и смерть острее любого человека, ощущал, как последнее тепло медленно покидает могучие конечности. Причиной гибели стал не дракон - драконы, повинуясь древнему инстинкту или смирившись с волей драксосов, никогда не нападали на своих повелителей. Нет. Векс пал от рук людей. Вернее, от рук наемных убийц, чьи клинки были выкованы из запретного сплава, поглощающего магию, и отравлены ядом, против которого была бессильна даже его регенерация. Засада в ущелье, куда его заманили фальшивым посланием с королевской печатью. Удар в спину. Убийство, которое при дворе назовут «трагической случайностью» или «нападением разбойников». Король Альтаир II из рода Бомонтов восседал на своем обсидиановом троне, и его лицо было подобающе скорбным. Но Корвус, чье восприятие было отточено не только на драконах, но и на человеческой лжи, видел под маской траура иное - холодное, расчетливое удовлетворение. Ожидание шакала, дождавшегося смерти льва. - Королевство скорбит о твоей утрате, лорд Корвус, - голос короля был гладким, как отполированная кость. - Векс был… несгибаемым защитником Фирнгарда. Его гибель - невосполнимая потеря. Корвус молчал, чувствуя, как багровый огонь в его глазах закипает, угрожая выплеснуться наружу. Он сжимал кулаки так, что прямые когти впивались в ладони, и капли его темной, густой крови падали на каменный пол, словно слезы, которых драксосы были не способны пролить. - Но долг перед королевством превыше личного горя, - продолжил Альтаир, и в его взгляде мелькнула та самая искра, которой боялся Корвус. - Род драксосов должен продолжаться. Ты теперь последний. Последний из твоего клана. И твой долг - обеспечить ему будущее. Корвус медленно поднял голову, и его пылающий рубиновый взгляд встретился с королевским. Он чувствовал исходящую от трона фальшь, густую и удушливую. - Я помню свой долг, ваше величество, - его собственный голос прозвучал как скрежет камня по камню. - Рад это слышать, - король сделал легкий, почти небрежный жест. Придворный подал ему свиток с королевской печатью. - Тогда у меня для тебя есть королевская милость. В утешение твоей утрате и во исполнение твоего долга. Род Монтеверди, верой и правдой служивший короне, удостоен великой чести. Их дочь, дева Селина, будет твоей женой. Брачная церемония состоится через три дня. Воздух вокруг Корвуса застыл. Он не видел зала, не слышал придворного шепота. Он слышал лишь тихий, предсмертный хрип отца и видел холодную усмешку в глазах короля. Они не успели даже предать земле его отца, как уже спешили надеть на него новую цепь. «Жертвенная невеста». Девушка из обедневшего, униженного рода, которую принесут в дар последнему чудовищу, чтобы та родила ему наследника и исчезла, оставив его в еще большем одиночестве, чем прежде. Его отец предупреждал его. «Они не потерпят нашей силы, сын. Они будут улыбаться нам в лицо и точить кинжалы за нашей спиной. Не доверяй им. Никогда». Корвус медленно поднялся с колен. Его высокая, худая фигура заслонила собой тело отца. Внутри все пылало. Горел гнев, горела боль, горела горькая, едкая ярость. Ему, последнему драксосу, чье сердце было выжжено предательством, чью семью у него на глазах оборвали, предлагали утешение в виде испуганной девочки, которая будет смотреть на него с тем же страхом и отвращением, что и все остальные. - Я понимаю, ваше величество, - выдавил он, и каждое слово было похоже на плевок ядом. Он не мог отказаться. Отказ был бы мятежом. А мятеж давал королю законный повод сделать то, о чем он, вероятно, мечтал все эти годы - стереть их род с лица Фирнгарда. - Прекрасно, - король улыбнулся, и это была улыбка палача, затягивающего петлю. - Готовь свои покои, лорд Корвус. И прими мои соболезнования. Снова. Корвус развернулся и зашагал прочь, не дожидаясь разрешения. Его когти отстукивали по каменным плитам мерный, яростный стук. Он шел мимо придворных, которые шарахались от него, не в силах выдержать его горящий, адский взгляд. Последний драксос. Повелитель драконов. Пленник короны. Он вышел в холодный ночной воздух, запрокинул голову и беззвучно зарычал на безразличные звезды, чувствуя, как стальные тиски заговора смыкаются на его горле все туже.