Зеркало

      Для Егора проснуться в выходной раньше десяти утра было чем-то из ряда вон выходящим, но, тем не менее, он стоял, опершись о стену в паре метров от широко распахнутой двери булочной, и курил свою первую за день. Кроны деревьев, греясь под солнцем, роняли рваные тени, под которыми хотелось задержаться. Слегка прохладный ветер ласкал отросшие волосы. Вонь дыма смешалась с ароматом свежеиспечённого хлеба, и Егор, выбросив окурок в удачно близкую урну, побыл ещё немного у этой стены, радуясь, что ему никуда не нужно, и все события придут к нему сами.       Мысли о вечере растягивали минуты настоящего в часы.       Домой Егор вернулся со свежим ржаным багетом. Нарезал его на кухне, сложил в уже использованный ранее полиэтиленовый пакет. Пропавшая банка чая до сих пор не была найдена. Егор вспоминал о ней каждый раз, когда открывал верхний ящик. Мама Кости обещала разобраться и «позвонить», но, судя по всему, заработалась и забила. Впрочем, и у Егора были дела.       В комнате он начал с пола. Свалил всю одежду в шкаф, не разбирая, и вымел из-под кровати потерянные носки, крышки бутылок, какие-то бумажки, блокнот, пропавший месяца три назад. Пыли было столько, что одной метёлкой он не справился, пришлось стучать к соседке и просить одолжить пылесос.       Едва не расплескав воду, он дотащил ведро и помыл пол, слушая фоном подкаст на незнакомом ему немецком. Солнце пекло поверх вспотевшей спины, лишний раз поглаживая мокрую футболку.       Через некоторое время Егор обнаружил себя протиравшим от пыли ножки шкафа (за время жизни здесь не делал этого ни разу). Затем – подоконники. Следом – рабочий стол, сдвигая клавиатуру, в пазах которой застряли крошки, волосы и пыль.       Чистка клавиатуры сопровождалась уже другим подкастом, на русском, Егор даже старался вникать. Чувствовал себя расквашенным, не то от духоты, не то от головной боли в виде первой за несколько месяцев уборки, да ещё какой…       Последняя клавиша вернулась на место. Стряхнув с себя остатки крошек, Егор поставил её обратно. Открыл мини-холодильник, вытащил пакеты и какие-то банки, которым было, может, больше лет, чем ему самому. Всё скинул в мусорный мешок, и сразу стало приятнее.       Размораживать и мыть холодильник посчитал уже перебором, потому переключился на другое – перестелил постель. Плевать, что ещё три дня назад менял бельё, чистота, так по полной.       Кто-то задёргал ручку двери. Егор бросил наполовину заправленное одеяло и открыл не без раздражения:       — Что на… Костя? — он удивлённо выпрямился.       — Та-да! Не ждал?       Друг был только с улицы, запыхавшийся и очень довольный. Борода аккуратно стрижена, как и волосы — явно не так давно. Глаза Кости поблёскивали, выглядел он слегка разморенным. Был только день, а уже успел выпить.       Егор с ходу обнял его, похлопав по спине.       — Не ждал, конечно, проходи, — отступил в сторону, позволяя Косте, стянув кроссовки у порога, завалиться в комнату.       — Ебать! Ты съезжаешь, чтоль?       — С чего взял?       Костя раскинул руки, оглядываясь по сторонам:       — С этого всего! Хрена себе. Даже до прошлых жильцов так чисто не было.       — Просто… убраться решил, — пожал плечами Егор, смолчав, что ждёт «гостей» вечером.       — Не, ну кайф.       Костя развалился в неудобном кресле за рабочим столом и, поставив рюкзак на колени, медленно расстегнул молнию, смотря ехидно и даже хитро.       — Что? — улыбка тут же сошла с лица Егора, когда друг достал две банки пива и поставил на стол с громким стуком.       — Это обалдеть как вкусно, вчера попробовал впервые – ваще! Давай, одна тебе.       Егор, опершись о стену, сунул руки в карманы домашних штанов, всех в пятнах и с мокрыми коленями после ползанья по недавно помытому полу. Костя весь горел и уже открыл свою банку, даже успел сделать несколько крупных глотков, а у Егора лицо становилось всё серьёзнее и серьёзнее.       Рано или поздно этот разговор должен был случиться в любом случае.       — Слушай, — Егор сглотнул и, почесав затылок, выдал, как есть: — Спасибо, конечно, но я… типа бросил.       — Не понимаю, о чём ты, — Костя вытер усы пальцами и, скинув рюкзак на пол, протянул закрытую банку, потрясая ей в воздухе: — На, давай! Выпьем за мою девушку!       — У тебя появилась девушка?       — Это долгая история. Давай, бери.       — Я же сказал, я бросил.       — Бред!       — Серьёзно.       Костя поставил банку обратно и, заботливо улыбнувшись, поднялся, шагнув к Егору. Эта «заботливость» ощущалась ударом, зудящее раздражение становилось всё ярче. Не нравилось. Когда Костя положил руку ему на плечо, Егор непроизвольно скинул её, вспомнив про Сергея. Впрочем, друг не обиделся.       Пока что.       — Что случилось, на таблетки сел? — не дав и слова вставить, Костя уже раскрутил свою выдумку: — Блять, я тебе говорил, не идти к этим, самому разобраться проще – бесплатно ещё, а теперь…       — Да не сижу я, блять, на таблетках!       — А что случилось?! Где мой весёлый чилловый дружбан? Какой месяц уже ходишь, будто сдох!       — Бро, — Егор шагнул в сторону и, подняв руки, мол, я тут не причём, продолжил: — Я просто бросаю пить, всё. Ничего не поменялось, мне это больше… ну… не надо. Я тебя не заставляю так же, как и я, это просто мой выбор для моей, сука, жизни, ясно?       — А с хуя ли? Нет, не ясно, ты объясни, — Костя сложил руки на груди, показывая накачанные предплечья, выглядывающие из-за короткого рукава футболки. — С чего вдруг ты взял и бросил? Не просто так это всё. Хочешь от нас с Наташей отдалиться? У тебя появился ёбырь-трезвенник и ты начал плясать под его дудку?       Егор резко открыл дверь с противным скрипом. Мотнул головой, мол, «выметайся».       Костя некоторое время стоял показательно, не собираясь слушаться, а после, схватив банку, спрятал её в Егоров холодильник. Подхватил рюкзак и вышел в коридор, но напоследок ткнул хозяина комнаты пальцем в плечо:       — Поговорим потом.       — Я всё сказал.       — Нет, мы обсудим! Все втроём обсудим.       — Иди уже.       Егор захлопнул дверь и приложился к ней лбом с тяжёлым вздохом. Повернул ключ. Это было странно. Конфликт, не основанный ни на чём, и смыслы, что Костя вкладывал в бывшее таким простым на самом деле…       Или нет?       Он упал на кровать, приложившись щекой к подушке. Вымотался. Почти три часа дня. Может, прикрыть глаза и подремать было хорошей идеей, но сон не шёл так просто. Стоило ещё убрать ведро и вернуть пылесос соседке. А, ну и закончить с пододеяльником. И в душ сходить.       Вопреки скатившейся на него усталости, Егор потихоньку со всем разобрался. Возвращаясь из душа с мокрой головой, думал о том, как сильно не достаёт свежего воздуха. Пожалел, что не прошёлся по улице, прежде чем мыться. Время тянулось до того медленно, что становилось ощутимо тревожно. Будто это реально – останавливать настоящее. И если в прошлом его ждало что-то невнятное, мешанина из бесплодных надежд и вечных неудач, то что было в будущем?       Лёжа на постели, Егор свесил руку вниз, касаясь холодного пола. Чистого пола, без пыли и намёка на очередной забытый носок.       Сквозь дрёму он ощутил вибрацию телефона под грудью. Продрав глаза, приподнялся. Затаил дыхание…       Было уже темно.       — Да? — принял вызов в телеге и поразился, как хрипло звучал.       — Встретишь?       Егор подскочил:       — Ты… ты как долго ждёшь?       Ратмир по ту сторону трубки сдержанно рассмеялся:       — Недолго. Ты уснул?       — Нет.       — По голосу не скажешь.       — Ладно, да, — Егор уже натягивал толстовку, ставя телефон на громкую связь. — Щас, я мигом. Ты на Пестеля?       — Да.       — Напротив храма?       — Да.       — Бегу.       Сбросил вызов. Выскочил в коридор, не забыв закрыть комнату на ключ. Влез в свои жалкие кроссовки. Помчал по лестнице через ступеньку, едва не навернувшись на первом этаже. Через двор добежал до решётки и оказался на улице.       Ратмир ждал его. Снова в профиль к нему, будто так должно быть. Снова в костюме. Длинными пальцами в кольцах держался за ремешок знакомой Егору кожаной сумки. Прохладный ветер слегка играл с его локонами, и хотелось уткнуться в них носом прямо посреди улицы.       Егор остановился в нескольких шагах. Обнял, не так крепко, как мог бы, чувствуя, как близко и дурманяще ярко ощущался Ратмиров запах. Высокие фонари в сумерках освещали улицу ещё недостаточно резко, чтобы устать от них, а у вегетарианского кафе, находившегося рядом, яркими огнями поигрывали крупные шарики гирлянд. Машины ехали в сторону Фонтанки, через которую золотой мост открывал дорогу к Летнему саду, Марсовому полю и Инженерному замку, начиная «треугольник» главных Питерских достопримечательностей.       Ратмир провёл по его спине ладонью, когда Егор разорвал объятия, и от того захотелось ещё немного, ещё пять минут…       — Ты как? — спросил он у Ратмира, по-дурацки улыбаясь.       — Хочу спать чуть меньше, чем ты.       — Ой, да отстань… прилёг всего-то.       — Да-да.       — Пойдём.       Егору нравилось здесь, в этом месте метр на метр, где всё сошлось так удачно и сошлось на Ратмире, но нужно было идти, к тому же, на его (теперь) парня ожидаемо смотрели. Егор поразился, каким обыденным это стало для него. Брошенные взгляды, женские или мужские, не вызывали ничего, кроме солидарности, ведь по сути он знал и чувствовал, на что и почему они смотрят.       Внутри они остановились ненадолго.       — Красивая парадная, — Ратмир не спеша разглядывал стены и потолок, а также гору велосипедов и развешенные по стенам парадной картины.       — Да, за ней следят, — кивнул Егор. — Тут ещё и камеры повсюду. Рабочие.       — Это ты к чему упомянул?       Егор неловко хмыкнул. Хотел ответить нормально, но чёрт дёрнул, и он ляпнул, повернувшись к Ратмиру всем корпусом:       — К тому, что… если захочешь меня засосать, — сунул руки в карманы и невинно пожал плечами. — Тут не выйдет.       — Какая досада.       — Ага.       Ратмир усмехнулся. Начал первым подниматься по лестнице. Егора пробирало мурашками от стука каблуков его классических туфель, от золотого блеска остроконечных серёжек, едва видневшихся за локонами. Ратмир разглядывал растения в пролётах меж этажами. Рядом с ними в ряд стояли подготовленные заранее бутылки с водой, и никто не дебоширил, не прятал в горшках окурки.       В коридоре квартиры они никого не застали. Егор разулся перед входом в комнату, и, помедлив немного, неуверенно произнёс:       — В общем, обувь можно оставить здесь, но… у меня чайную банку украли недавно. До сих пор не ясно, кто. В общем, я с тех пор как-то осторожно с вещами, понимаешь?       Егор глянул на кроссовки, у которых подошва ещё больше отстала от основной части, и стыдливо отвёл глаза:       — Ну, кроме этих… кому они нужны.       Ратмир кивнул.       Егор отворил дверь и пустил его первым. Нервничал больше и больше с каждым мгновением, что менеджер проводил посреди его комнаты, внимательно рассматривая всё вокруг.       — Недавно здесь поселился? — спросил, когда Егор закрыл дверь на ключ и оставил их обувь на половичке.       — А? Нет, — он неловко устроился в кресле за рабочим столом, вытянув ноги. — Давно уже. Просто прибрался.       — Мило.       — Да не пизди, — Егор смущённо улыбнулся и закусил губу, чувствуя, как взгляд Ратмира теплеет.       Гость кинул сумку на кровать, размял плечи и потянулся. Пиджак поднялся, и Егор сглотнул, прижавшись губами к сложенной ладони, не в силах отвести взгляд от длинных ног в облачении классических брюк.       — Нравится?       — Ещё спрашиваешь, — звучал слегка невнятно, говоря в ладонь.       — Шторы закрывать будешь?       Егор спросил, нервно потерев шею:       — Что, прям сразу?       — Шторы – да. Желательно бы.       Сперва Егор включил лампу, окрасившую стены оранжевыми тонами, что стало особенно заметно, стоило выполнить просьбу-приказ и плотно закрыть шторы, спрятав комнату от внешнего мира. Место, где он жил, обратилось теперь таинственно-незнакомым. Ратмир подошёл к столу, скрестив на груди руки, и заглянул в экран компьютера. Егор опередил его, сам включил системный блок резким нажатием кнопки. Поджал ногу под себя, принявшись теребить растянутые штаны на коленях. Всё ярче и тяжелее пахло древесной истомой, принесённой извне – аромат расходился от Ратмира и его одежды, заполнял пространство от пола до потолка, позволял Егору стать гостем собственного дома, и – боже, кто бы думал иначе? – ему это нравилось.       — Монтируешь на этом?       Егор ввёл пароль и неловко кивнул. Рабочий стол компьютера пестрел множеством папок и коряво подписанных файлов, вразнобой расположенных то тут, то там. На обоях стояло природное фото, взятое из системы и не менявшееся со дня установки виндовс.       Он неловко крутился на стуле туда-сюда, а гость стоял за ним и размышлял о чём-то своём, неясном. Кончиками пальцев он коснулся вдруг Егоровых плеч, и тот тут же выпрямился, подаваясь навстречу. Ратмир провёл ладонями от шеи к предплечьям и обратно – пробрало мурашками мгновенно – и спросил, звуча словно издалека:       — Ты чересчур напряжённый, что такое?       Егор прикрыл глаза и чуть запрокинул голову, чувствуя, как череда касаний перешла к ушам, а от них – к затылку.       — Мне хорошо просто.       — Что, уже?       Егор нервно хмыкнул. Нежные касания остановились на щеках, холодя кожу металлическими кольцами, и он открыл глаза, обнаружив близко перед собой лицо склонившегося Ратмира. Каштановые локоны упали вперёд и почти щекотали Егору лоб.       — С тобой по-другому не может, — сказал невнятно, побудив Ратмира закатить глаза, и спешно добавил: — Я не шучу.       — Да-да. Верю.       — Блин, да серьёзно.       Тот подался вперёд ещё немного. Провёл кончиком указательного пальца рядом с уголком Егоровых губ.       Было тихо. Не слышно ни соседей, ни возни с кухни. В сокровенной тишине Егор, стараясь дышать аккуратно, ждал какого-то знака. Теребя ногтями заусенцы, надеялся, что этот запах, принесённый извне, осядет в пыли, пропитает собой простыни и стены, чтобы всё, кажущееся сейчас сном, потом, по наступлении следующего дня, подтвердило себя, как реальное.       — На генуборках в «Роберте» тебе тоже со мной хорошо?       Егор вспомнил единственную, на которой был, и нехотя признал:       — Ладно, за исключением генуборок.       — Дома ты справляешься лучше.       — День-исключение, — Егор осторожно обхватил запястье Ратмира. — Я давно... ну, не прибирался для гостей. Можешь считать себя особенным.       — Я таким и являюсь, нет?       Устав контролировать дыхание, Егор тяжело выдохнул и, приоткрыв губы – палец Ратмира вновь задел их уголок – едва заметно кивнул, сомкнув на пару мгновений глаза.       — Ты ещё нарядился так, — сказав это вслух, Егор неловко отвёл взгляд, ведь Ратмир наблюдал за ним неотрывно. — И я... во всём этом, а ты…       — «А ты», «а я». Молчи уж лучше, — он перебил его и сократил то малое расстояние, что оставалось меж ними.       Егор подался навстречу тут же, едва завидел это угадываемое движение, и не без удовольствия приоткрыл губы, позволяя Ратмиру касаться своего языка. Было не очень удобно, но то большая и дурацкая мелочь, ведь поцелуй продолжался, и в том, с какой жадностью Ратмир терзал его губы, угадывалось множество обещаний: от близких к далёким, от похотливых к лишённым любого тела.       И всё же, шея затекла.       — Погоди, — произнёс Егор на выдохе, отпрянув.       Выключил компьютер, чтобы тот не шумел системником им под руку, и бросил, вставая со скрипучего неудобного кресла:       — Потом всё покажу тогда, ладно?       Ратмир, успевший снять пиджак и положить на табуретку возле двери, явно порывался бросить что-то саркастичное, но не успел, потому что Егор налетел на него и поцеловал, придержав за подбородок.       Всё осталось позади. Прильнув своей грудью к его, Егор ощущал стук сердца, эхом отдающий во всём теле, и не мог разобрать, чьё билось сильнее. Движения стали плавными, пол под ногами – зыбким. Целуясь, он приоткрыл глаза и дрогнувшими пальцами убрал часть локонов Ратмиру за уши – это оказалось сложно, волосы были густые, шелковистые и тут же возвращались обратно. Поэтому, не сдержавшись, Егор провёл за ушами Ратмира ещё раз. Случайно зацепился ногтями за края маленьких золотых серёжек, свисавших с мочек.       — Ты мне волосы о серьги запутал, — Ратмир, чуть отстранившись, закинул руки Егору на плечи, скрестив их у того за спиной. — Исправляй теперь.       — Через твои кудри хрен что увидишь, — деланно-раздражённо возмутился Егор и, облизав покрасневшие от поцелуев губы, осторожно, но уверенно собрал волосы Ратмира вместе, отведя назад к затылку.       Это было странно – возбуждаться от вида обнажившейся шеи. Егор видел Ратмира так лишь урывками. Подобно приоткрытым ногам девушек со старых полотен, где волнует и манит не нагота, а загадка, здесь – шея, вечно спрятанная волосами. Лицо Ратмира выглядело теперь заострённым к низу, под линией челюсти таились маленькие тени, к которым Егор жаждал прикоснуться. Он провёл губами по Ратмировой щеке, настолько нежно, насколько был способен – а способен сейчас он был на многое – и поцеловал ниже, под самой челюстью рядом с ухом. Ещё ниже, больше и жарче, увлекаясь, придерживая волосы и голову, оттягивая чуть назад, чтобы можно было усыпать поцелуями всё от ключиц до подбородка. Ратмир размеренно, но громко дышал, и по приоткрытым губам – не менее истерзанным, чем Егоровы – и по глазам, закрывшимся от удовольствия, можно было сказать, что всем этим он наслаждается ничуть не меньше.       И хотелось от того по-идиотски наивно улыбаться, шептать и повторять: «лишь бы ты всё запомнил». Верить, что Ратмиру, который без всякого труда был способен очаровать любого человека (в этом у Егора сомнений не было), их простая близость не наскучит, что в касаниях Егора будет нечто важное и новое. Как желание, ставшее явью в первый раз.       Забывшись, он не сразу заметил, что Ратмир принялся медленно расстёгивать пуговицы рубашки. Отпустив его локоны, Егор помог снять бусы. Чертыхнулся, потому что вновь запутал цепочку в каштановых волосах. Ратмир поморщился, а Егор неловко бросил:       — Прости. Не специально.       — Не заморачивайся.       — Такое тёплое, — Егор перебирал бусины, слушая шуршание ткани и едва уловимый стук ногтей о перламутровые пуговицы. — Странно так… я, кажется, только сейчас понял, что происходит.       — Секс?       — Блять…       — Ладно, продолжай.       Расправившись с последней пуговицей, Ратмир ловко стянул с себя рубашку, оставшись обнажённым по пояс. Сложил её всё на той же табуретке, а Егор, отвлёкшись от перебирания бусин на тонкой резинке, смотрел и смотрел как двигались лопатки с россыпью родинок, как выступали под тонкой кожей ключицы, размах которых он мог видеть теперь от края и до края, каким мягким казался его живот. Сужавшийся к ремню классических брюк торс венчали линии тазовых костей, вдоль рук тянулись вены, казавшиеся нежно-голубыми, похожие на нарисованные тонкой кистью.       Ратмир был реален и жив, и обнажал себя для него…       — Твой черёд, — протянул он слегка заносчиво, зная точно, о чём Егор думает. — Показывай себя.       Егор молча стянул футболку через голову, растрепав и без того плохо лежавшие волосы. Лёгкая, почти невесомая прохлада отступила, когда Ратмир положил ладони ему на грудь. Опустил чуть ниже, поглаживая кончиками пальцев кожу, обхватил талию. Он выглядел таким спокойным, будто всё мог держать под контролем. Егор ненавидел свои липкие от пота ладони, но, незаметно вытерев их о футболку за спиной, кинул ту на пол и тоже прикоснулся к Ратмиру. Первым, что тронул в его обнажившемся теле, были локти. От них двинулся дальше, к плечам, а после, согнув пальцы, принялся водить ногтями вдоль спины до поясницы и вверх, к лопаткам.       — Это приятно, — произнёс Ратмир, склонив голову набок, глядя Егору в район солнечного сплетения, и закусил щёку изнутри, выгибаясь навстречу. — И щекотно слегка.       Егор смущённо улыбнулся. Ведя пальцы от лопаток обратно к пояснице двинулся чуть дальше и, давясь от возбуждения, запустил пальцы под пояс брюк, совсем чуть-чуть, но с явно читаемым намёком. Так и замер, а после встретился с внимательными зелёными глазами.       — А вот это смело.       — Наверное, — Егор сглотнул, но руки не убрал, не понимая, одобряет ли Ратмир шаг за эту черту или нет. — Если не…       — Всё нормально, — спокойствие и размеренность его дыхания очаровывали почти бесстыдно. — Я просто не в настроении для анала сегодня.       — Окей…       — Так, может, чуть-чуть побаловаться, — Ратмир сдержанно хмыкнул и, вновь став серьёзным, произнёс, обхватив Егорову шею: — Но у меня там ожог.       — Ого.       — Да. Школьная история, — во взгляде на секунду мелькнула почти ледяная злоба, а после вновь стало тепло.       Егор, кусая губы, кивнул, хотя сам не понимал, чему. С замиранием сердца просунул одну ладонь ниже. Тело Ратмира покрылось мурашками, кожа была тёплой и мягкой, и Егор сначала даже не понял, но после, ведя ребром ладони меж ягодиц нащупал небольшой рубец. В горле стало совсем сухо. Его распаляло сильнее и сильнее, несмотря на то, что они стояли друг напротив друга почти недвижимо. От возбуждения становилось почти больно, и Егор ткнулся лбом Ратмиру в плечо, оглаживая фалангой пальца этот самый ожог на внутренней стороне его правой ягодицы, опасно близко от входа.       — Это уже считается как «чуть-чуть побаловаться»? — спросил осторожно.       — А чего ты хочешь?       — Не знаю, — будто не в силах провести больше минуты, не касаясь Ратмира и не целуя его, он спрятал лицо в изгибе бледной шеи и вновь коснулся её губами. — Всего, что попросишь, наверное.       — Так тебя ещё и просить надо? — саркастично выдал Ратмир, и дыхание его пощекотало Егору ухо.       — Блять, мысли я читать не умею.       Ратмир беззлобно усмехнулся. Егор не выдержал. Прильнул ближе, раздвинув коленом его ноги. Сжал пальцами ягодицу, оттянув чуть в сторону. Он не знал, имеет ли на то право, но будто мстя Ратмиру за остроты, перевёл указательный палец с ожога на кольцо поджавшихся сразу же мышц, обведя то по кругу.       Впервые за их обмен ласками в этот вечер Ратмир издал звук громче вздоха или выдоха, и то был лёгкий, почти невесомый стон.       Стоило правда себя осадить, ведь тот был «не в настроении для анала», и Егор про это не забывал. Он поднял правую руку, что держал всё это время на Ратмировой талии, и неловко зацепился ногтем за бляшку на его ремне, но Ратмир, перехватив за запястье, произнёс:       — Если ты разденешь меня до конца, станет скучно.       — Есть такое.       — Не будем торопиться.       Облизав пересохшие губы, Егор продолжил водить рукой вверх и ниже, с трудом доходя до места, где начинался его член, ведь мешала не только ткань нижнего белья, но и брюк. Бедром он чувствовал, что Ратмир был возбуждён не меньше, пусть и не показывал этого так явно, как вспотевший Егор.       — Хочется кончить, не доходя до кровати, — сказал вдруг Ратмир на выдохе, отчего Егор на секунду впал в лёгкий ступор.       Дав себе время подумать, спросил, слегка осторожно:       — Ты тоже больше, ну… по прелюдиям?       Вряд ли Ратмир понимал до конца смысл, что Егор в этот вопрос вкладывал, но вдруг подался ближе, невольно потеревшись о напряжённое бедро, произнёс почти в самые губы:       — Ты догадливый. Да, меня возбуждает начало.       — Вау.       — Удивлён?       — Не знаю, — Егор коротко поцеловал его и, слегка надавив на кольцо ануса, вздрогнул, увидев, как Ратмир театрально или искренне, но закатил от удовольствия глаза. — У меня так хуй взорвётся…       — Очаровательно.       Ратмир медленно стянул с него спортивные штаны, и Егор даже не думал сопротивляться, удивляясь, насколько бесстыдно себя чувствовал – ведь даже не смутился, когда из-под белья на оранжевый ламповый свет показался его член, покрытый вздувшимися венами. Ратмир провёл по нему ладонью, и Егор задрожал, запрокинув голову. В голове всё смешалось разом. Он ярко представил, как касается членом его ануса, в реальности же массируя тот одним пальцем.       — Ох, блять, ладно, — сглотнув, выдал Егор, прощаясь со «скромным» собой. — Ладно, ахуенно…       — В смысле «ладно»? — Ратмир вскинул бровь, продолжая ласкать его член. — Мне казалось, тебе всё нравится.       — Мне всё, блять, нравится, просто продолжай… слушай, можно, — Егор сглотнул и, справившись с дыханием, спросил, почти краснея: — Можно я тебе вставлю? Ну, просто палец?       Ратмир закатил глаза, а после, мотнув головой, чтобы локоны не заслоняли лицо, кивнул:       — Да. Давай руку, я оближу.