Код Тьюринга | 图灵密码

— Гуань Юэ умер! — Тсс-с… Дома Тяньхэ лежал, раскинувшись на диване. Его слегка вьющиеся черные волосы были растрепаны. Он проспал весь вечер, укрывшись шерстяным пледом. Повар готовил ужин, а экономка, тётя Фан, поднялась на второй этаж, аккуратно сложила и перевязала стопку детализаций долгов, доставленных из компании, которые валялись рядом, и убрала их в кабинет. Водитель последовал за тетей Фан из гостиной в кабинет и вкратце тихо объяснил ситуацию. — Гуань Юэ умер! Гуань Юэ умер! В кабинете попугай ара, завидев тётю Фан, захлопал крыльями и без умолку защебетал. — Тсс, — терпеливо шепнула попугаю тётя Фан. Она опустила штору, приглушив свет, и обратилась к водителю: — Ты тоже иди ужинать, ты сегодня устал. Если в выходные поедешь в деревню, пусть дома зарежут двух кур, захвати их с собой. Водитель кивнул, думая про себя: «Раз уже обанкротились, зачем до сих пор есть деревенских кур? Эта вилла, всё убранство и всевозможное имущество не доживут до следующего месяца, всё пойдёт с молотка.» Не исключено, что посреди ужина и этих кур заберут на аукцион. — Сяо Тянь? — тётя Фан разбудила Тяньхэ и сказала: — Иди ужинать. Тяньхэ, полусонный, поднялся. На мгновение ему показалось, будто всё происходящее сегодня — сон. Когда он вошёл в столовую, тётя Фан сидела за барной стойкой в очках для чтения и подсчитывала счета за прошлый месяц. На столе стояла миска с тушёной курицей и грибами мацутакэ, тарелка с приготовленным на пару трёхполосым луцианом и блюдо с обжаренными сердцевинами шанхайской капусты бок чой. — В июле угорь, в августе усач, в сентябре карась, — сказала тётя Фан. — Сейчас самый сезон угря. Жаль, что он жирный, а тебе это не нравится. Если захочешь попробовать, как-нибудь выберу сама. Тяньхэ вздохнул, взял палочки для еды, посмотрел на стол и снова положил их: — Компания скоро обанкротится. Тётя Фан, не поднимая головы от счетов, сказала: — Банкротство банкротством, а кушать всё равно нужно. Тяньхэ добавил: — Второй брат ничего не сказал мне, скрывал это больше года. — Он не хотел, чтобы ты волновался, — ответила тётя Фан. Тяньхэ снова произнёс: — Хотел бы я в это верить. Где мой телефон? Мне нужно позвонить ему. Неважно, каким образом он летел, но сейчас он уже должен быть в Сан-Франциско. Тётя Фан ответила: — Я уже звонила, тоже хотела у него спросить. Телефон выключен. Тяньхэ швырнул палочки на стол, распираемый гневом, провёл рукой по волосам и сказал: — Сегодня вечером распредели всех домашних, чтобы звонили ему по очереди. Пусть каждый звонит три часа, пока он не ответит. Тётя Фан тихо согласилась. Тяньхэ кое-как перекусил и поднялся в кабинет на втором этаже. Он снял покрывало с клетки попугая, немного покормил его, покачал головой, сел и достал из запертого ящика договор о смене представителя юридического лица. Три месяца назад второй брат вручил ему эту стопку документов, и когда Тяньхэ их подписывал, то даже серьезно не вчитывался. Попугай, наевшись, захлопал крыльями и прокричал: — Гуань Юэ остыл! Насколько остыл сейчас Гуань Юэ, Тяньхэ не знал, но по мере того, как он листал страницы контракта, его собственное сердце постепенно замирало. На последней странице была прикреплена записка. Тяньхэ несколько раз рассмеялся, словно умалишённый. Он встал, подошёл к книжному шкафу, достал рамку, на которой была фотография отца, матери, старшего брата, второго брата и его самого, когда семья ещё была вместе. Раздался громкий звон разбитого стекла. Рамка вылетела из кабинета и упала у входа в дом, рассыпавшись вдребезги. Три дня спустя: — Торговая улица, гостиница, ресторан, ипподром, ремесленная мастерская и перерабатывающий завод, зарегистрированные на вас и вашего брата, постепенно начнут проходить процедуру оценки и аукциона. Два благотворительных фонда и подаренная библиотека не пострадают. Кроме того, частный клуб для приёма гостей в коттеджном посёлке Чаншань… Тяньхэ сказал: — Клуб уже купил друг. Все оформления были завершены ещё в июле. Я это знаю. Финансовый советник кивнул: — Совместные активы Вэнь Таньюэ и Вэнь Тяньхэ сейчас составляют тридцать миллионов. За их счёт был образован семейный трастовый фонд. Эти средства мы эффективно изолировали, поэтому я предлагаю вам пока не трогать их. — Осталось всего тридцать миллионов? — Тяньхэ встал, чтобы налить финансовому советнику бокал вина. — Да, — ответил он. — Оборотные средства, ранее переданные нам в управление, ваш брат уже вывел в прошлом году. Оставшиеся тридцать миллионов — это минимальная сумма семейного траста. — Сначала переведите шесть миллионов на счет моей компании, — Тяньхэ взглянул на цифры в нижней части платёжной ведомости и сказал: — Завтра утром бухгалтерия свяжется с вами для сверки. Финансовый советник сказал: — Господин Вэнь, лично я бы рекомендовал относительно... Тяньхэ взглянул на советника, и тот немедленно кивнул: — Хорошо. — Вы управляете финансами нашей семьи уже почти десять лет, — сказал Тяньхэ. Финансовый консультант банка, которому было уже за сорок, кивнул. Тяньхэ подумал и произнёс: — Извините, что поставил вас в неловкое положение. — Вы слишком любезны, — ответил советник. — Вы добрый человек, раз в нынешней ситуации всё ещё думаете о зарплате сотрудников. Перед моим визитом наш директор сказал, что, поскольку вы ещё так молоды, если преодолеете текущие трудности, то восстановить положение будет вполне реально. Тяньхэ добавил: — Слухи уже разошлись повсюду, да? Советник подумал и сказал: — Ходят кое-какие слухи, но большинство людей понимают ситуацию. Тяньхэ спросил: — Можете посоветовать какие-нибудь способы избежать рисков? Консультант выглядел озадаченным, очевидно, это выходило за рамки его компетенции. Тяньхэ лишь смотрел ему прямо в глаза. Финансовый советник серьёзно и строго произнёс: — Ни в коем случае не занимайте деньги под высокие проценты. Это моя единственная рекомендация. И тем более не выступайте поручителем по чьим-либо кредитам. Изначально, если бы удалось сохранить активы от ареста, за год можно было бы восстановиться, но теперь… эх. Вэнь Тяньюэ хоть и не справился с управлением компанией, но несколько лет назад был блестящим инвестором. Доходы от его активов полностью покрывали расходы и позволяли вкладывать средства в технологическую компанию. Однако теперь цепочка финансирования оборвалась, и, как только начался процесс банкротства, все активы пришлось продавать на аукционе с дисконтом. Банку всё равно, сколько стоит ваша собственность. Всё распродаётся со скидкой за наличные: машины за 20-10% стоимости, недвижимость за 70-60%... Оценки не просто возмутительно низкие, но ещё и практически лишат семью Вэнь всех доходов от активов в будущем. Тётя Фан проводила финансового советника до выхода и сказала Тяньхэ: — Тебя пришёл навестить Сяо Цзян. В гостиной Цзян Цзыцзянь, развалившись на диване, увлечённо тыкал в яички русского голубого кота, которого держал дома Тяньхэ. Этот кот родился с умственной отсталостью. Если не двигаться, то он тоже не сдвинется с места, и все так и будут стоять как вкопанные. Сколько ему ни докучай, он никогда не разозлится. Тяньхэ вынес клетку с птицей, передал её прислуге и велел повесить в саду, чтобы та немного погрелась на солнце. Цзян Цзыцзянь сказал: — Я расстался. — А я обанкротился, — Тяньхэ плюхнулся на диван и спросил: — Вино или кофе? Цзян Цзыцзянь ответил: — И то, и другое. Ты ещё не обанкротился, но компания твоей семьи уже в новостях. Прошлый руководитель Epeus сбежал? Не может быть. Ты связался с братом? — Сначала расскажи про расставание, подними мне настроение? — Ох, слушай, — Цзян Цзыцзянь, говоря о своих невзгодах, наконец-то оживился, пытаясь утешить Тяньхэ. — Думаю, я больше так не могу. Тот, с кем я встречался в прошлый раз, просто принимал меня за богатенького дурачка! Он ни в какую не позволял мне входить в него, говорил, что боится боли и у него психологическая травма. Ладно, я и это стерпел, в сексуальной жизни всё можно притереть. В свободное можем помогать друг другу «чистить ствол», почему нет? Но вот привычки... это просто невыносимо! За месяц с моей карты списали восемьсот тысяч! На что он их потратил? Всё на яблочные продукты... — Что такое «яблочные продукты»? — Apple! Телефоны, компьютеры, колонки, моноблоки, часы, всевозможные модели iPad в максимальной комплектации, пятьдесят чехлов... Зачем? Потому что в школе у него был маленький перчик*... * Сяо Лацзяо / «Маленький перчик» (小辣椒) — китайский бюджетный бренд телефонов, с перчиком на задней стороне, как на айфоне. — А что такое «маленький перчик»? Цзян Цзыцзянь произнёс: — Подделка? Не знаю, он сам так сказал. Над ним посмеялись соседи по комнате, и он захотел отомстить. Поехал на моей машине в родной город на свадьбу однокурсника, а когда вернулся, весь салон был в чьей-то рвоте. Попросил у меня миллион на строительство дороги в его родном городе. У него четыре старшие сестры, и каждая хотела по квартире. Родителям сказал, что нашел себе брата за границей. Я предложил ему эмигрировать и пожениться, а он отказался, сказал, что родители не переживут, что их сын — гей, и что он боится, что его шестидесятисемилетняя мать в деревне полезет в петлю… — Он прожил у меня три месяца и однажды отругал Сяо Чжоу за то, что тот не налил ему воду в ванну. Сяо Чжоу, конечно, не сравнится с тётей Фан, но ухаживал за мной семь лет, ясно? — говоря об этом, Цзян Цзыцзянь взял ирландский кофе: — Спасибо, тётя Фан. — За три месяца отношений мне наконец удалось стянуть с него трусы, и угадай, что я увидел? — с возмущением спросил Цзян Цзыцзянь Тяньхэ. Тяньхэ тотчас сконцентрировался и серьёзно повернулся к Цзян Цзыцзяню. Цзян Цзыцзянь понизил голос и сурово произнёс: — Трусы из нержавеющей стали. Тяньхэ: «...» Цзян Цзыцзянь продолжил: — И ещё встроенный кодовый замок! Заставлял меня угадывать пароль. Угадывай, угадывай, да какого чёрта! Я сказал ему, что всё, мы расстаёмся, хватит этих заморочек. Он потребовал компенсацию за моральный ущерб, я отказался, и он выложил в сеть разоблачающий пост с фото. Сам наделал себе на заднице шрамов и утверждал, что это я, желая его добиться, прижигал его сигаретами и запугивал! А я даже не видел, круглый у него зад или плоский! — И что потом? — спросил Тяньхэ у Цзян Цзыцзяня, верно исполняя роль поддерживающего актёра. — Тогда я действительно нанял людей, чтобы ему наделали шрамов на заднице, пост удалили, и он наконец заткнулся, — сказал Цзян Цзыцзянь. — Теперь твоя очередь. Как ты докатился до банкротства? — Три месяца назад мой брат подал заявление о смене представителя компании, — ответил Тяньхэ. — Перевёл её на меня и сбежал. Сейчас неизвестно, где он. Цзян Цзыцзянь произнёс: — Может, что-то случилось. Тяньхэ достал из кармана записку, на которой было написано: «Баобао, прости, братец облажался. Решай, как знаешь». У Цзян Цзыцзяня словно камень с души свалился: — Раз ещё пока ничего не продали с молотка, может, одолжу тебе немного на оборотные средства? Тяньхэ сказал: — Денежная яма слишком глубокая, её не заполнишь. Сколько ты сможешь дать? Цзян Цзыцзянь сказал: — Если перерыть всё вверх дном и собрать все заначки, то я смогу одолжить тебе больше двухсот миллионов. Не знаю, найдётся ли больше. Это всё, что я могу достать. Тяньхэ, конечно, не мог брать деньги у Цзян Цзыцзяня. Даже если бы он и занял, при нынешних обстоятельствах он не смог бы вернуть даже пяти процентов годовых. — На следующей неделе банк придёт описывать дом и машины, — рассеянно произнёс Тяньхэ. — Всё заберут на аукцион, придётся снимать жильё. — А что с компанией? Когда ликвидация? — снова спросил Цзян Цзыцзянь. — Не даром в июле мой отец выкупил все акции клуба «Цзян Юэ». — В процессе, — ответил Тяньхэ. — Завтра опечатают помещение. Нужно успеть до увольнения раздать сотрудникам задолженность по зарплате. — И Сяо Цзиня тоже продадут с молотка? — Цзян Цзыцзянь поднял взгляд на попугая за панорамным окном гостиной. Ярко светило солнце, и птица махала крыльями. Тяньхэ с каменным лицом произнёс: — Сяо Цзинь знает только три фразы: «Гуань Юэ умер», «Гуань Юэ остыл» и «Опять рухнул рынок акций категории А». Кто его купит? Гуань Юэ? Цзян Цзыцзянь и Тяньхэ вместе рассмеялись, и у Тяньхэ даже от смеха выступили слёзы. Тяньхэ внимательно разглядывал своего лучшего друга. Цзян Цзыцзянь был очень привлекателен и при росте 182 сантиметра обладал спортивным телосложением с идеально прорисованными мышцами. В тонкой белоснежной рубашке его кожа просвечивала под солнечными лучами. Его черты лица были утончёнными и классическими, и хотя он не обладал такой же яркой красотой, как у Тяньхэ, в нём чувствовалась особая мужская харизма. У Цзян Цзыцзяня было множество прозвищ. Самое элегантное — «Красавчик Цзян», а остальные: «Волк с кобелиным сердцем», «Секс-двигатель», «Свайный молот на термоядерной энергии», «Мастер марафонских постельных соревнований» и так далее. Среди выпускников факультета философии Кембриджа того года ходила поговорка: «Наука и техника — первая производительная сила общества, а секс — первая движущая сила Цзян Цзыцзяня». Ещё говорили: «Секс — врождённая способность Цзян Цзыцзяня». Цзян Цзыцзянь был человеком «непринуждённым», и это одна из причин, почему Тяньхэ стал его закадычным другом. Если молодой господин Цзян тебя любил и лелеял, то для него не существовало никаких преград. Даже если придется быть верным псом-гуном, заискивать и унижаться, доставлять завтрак на вертолёте, преподносить ирисы из Бразилии прямо ко входу в аудиторию на спорткаре, позволять связывать себя на кровати и подставляться под плети маленькому шу, он совершенно не будет возражать. Цзян Цзыцзянь сказал: — Думаю, может, ты заберёшь все мои деньги, а я на всю оставшуюся жизнь стану простым работником по найму, устроюсь ассистентом преподавателя в университете. Может, когда-нибудь ещё встречу настоящую любовь. Тяньхэ ответил: — Не нужно. Рекомендую тебе книгу «Работа актёра над собой*». * Книга К. С. Станиславского. Цзян Цзыцзянь с детства дружил с Тяньхэ. Когда он это услышал, то очнулся и хлопнул себя по бедру: — Точно! Оба замолчали, погрузившись в тишину почти на полминуты, как вдруг за панорамным окном попугай ара громко прокричал: — Гуань Юэ остыл! На тридцать седьмом этаже здания HSBC* Международного финансового центра, в китайском фонде Qingsong Capital, в кабинете генерального директора закипела вода. * HSBS (汇丰) — Гонконгско-шанхайская банковская корпорация, одна из крупнейших банковских групп в мире. Гуань Юэ засучил рукава рубашки, поднял чайник и налил кипяток в железный заварочный чайник. Лопаткой он насыпал немного чая ассам, достал коробку молока и подождал, пока чай закипит. Попивая его, он просматривал свежие отраслевые новости. Гуань Юэ: 27 лет, Водолей, рост 188 см, 20 см, один из партнёров китайского фонда Qingsong Capital, генеральный директор местного филиала. Размер состояния неизвестен, снимает жильё, родом из деревни Гуаньцзятунь города Тайюань провинции Шаньси, магистр философии, политики и экономики Оксфордского университета. Увлечения: торговля акциями и верховая езда. Сексуальная ориентация: неизвестна. Гуань Юэ обладал резкими и полными мужественности чертами лица, с чёткими линиями бровей и высоко выступающей переносицей. У него были длинные пальцы с выраженными суставами, на его щеках проступала синева после бритья, а кадык был заметным и сексуальным. Волосы на висках были слегка подстрижены, и парикмахер выбрил на них две едва заметные линии в форме буквы «X». Гуань Юэ расстегнул две пуговицы рубашки, обнажив чётко очерченные ключицы. Недавние тренировки дали заметный результат. Плечи и спина немного расширились, отчего линия плеч на белой рубашке идеально натянулась. — Господин генеральный директор, какие новости? — Тун Кай, главный советник китайского отделения юридической фирмы Norin, сидел напротив Гуань Юэ, лениво греясь на солнце. Он листал ленту телефона, разминая затёкший мизинец. Гуань Юэ мельком взглянул на пальцы орхидеи* Тун Кая и слегка нахмурился. * Пальцы орхидеи (兰花指) — жест, когда большой и средний пальцы касаются друг друга, а остальные пальцы подняты вверх. Тун Кай возмущённо сказал: — Я обжёг мизинец! Он весь в мази, думаешь, я специально его выставляю? Вчера днём на совещании стажёр подливал чай и пролил кипяток мне на руку. Весь конференц-зал подумал, что меня током ударило. Только расстался, как меня ошпарило. Скажи, мне так не везёт из-за ретроградного Меркурия? Гуань Юэ не ответил, и оба снова уткнулись в свои телефоны. Десять секунд, двадцать секунд, минута... Тун Кай краем глаза посмотрел на Гуань Юэ и, почувствовав неладное, украдкой взглянул на него поверх телефона. — Господин генеральный директор, что вы читаете? Случилось что-то серьёзное? — спросил Тун Кай. Гуань Юэ: «?» Гуань Юэ поднял голову от экрана телефона, слегка вздёрнул левую бровь и уставился на Тун Кая. Тун Кай продолжил: — Ты уже целую минуту смотришь на одну и ту же новость! — Тебя выдали твои брови, ты обеспокоен, — с подозрением сказал Тун Кай. — Это ненормальное поведение. Акции категории А опять рухнут? Гуань Юэ отложил телефон в сторону и рассеянно повернулся к чайнику. Тун Кай вытянул шею, мельком взглянув на заголовок новости на экране, и пробормотал: — Epeus просрочил долги, активы не покрывают обязательства, подал на банкротство... Epeus? — Изящные брови Тун Кая нахмурились. — Где-то я это слышал. Гуань Юэ молчал, его длинные пальцы ритмично постукивали по столу. Тун Кай сам начал искать новости: — Начали с разработки программ для количественной торговли, последние два года переключились на искусственный интеллект, называли себя компанией-единорогом*, привлекли финансирование E... Прогорели, не успев выйти на биржу... Ты знаком с этой компанией? Почему такое ощущение, что я это где-то о ней слышал... * Компания-единорог — компания-стартап, получившая рыночную оценку стоимости в размере свыше $1 млрд. На лице Гуань Юэ мелькнуло неестественное выражение. Тун Кай отложил телефон, больше не обращая внимания на новость, и сказал Гуань Юэ: — Я правда больше не хочу отношений. Тот мелкий топ-менеджер в прошлый раз достаточно меня ранил. — Ладно, трясти ногой во время еды — ещё куда ни шло, но столько трясти? Он везде ей тряс! Пошли в кино, и весь ряд сидений трясся вместе с ним. Все подумали, что случилось землетрясение, и к середине фильма разбежались. — Тун Кай начал имитировать, как тряс ногой его бывший парень, и сказал: — Смотри, с такой частотой и такой амплитудой, да разве это человеческие ноги? Это совершенно не соответствует эргономике, это мотор! А когда он ей трясёт, ещё и голову так же кривит, как я сейчас. В первый раз, когда я это увидел, подумал, что у него инсульт! — Привычки ещё ладно, никто не совершенен, это я в силах стерпеть. Но все эти клятвы о вечной любви*, что ему нужен только я, — всё это был обман, сплошной обман! Всё было ради того, чтобы я помог ему с судебными делами и проконсультировал по юридическим вопросам! Говорю же, почему каждый раз, когда мы встречались поесть, он просил у меня совета? Откуда столько судебных разбирательств? * Досл. «море клянётся, гора присягает» (山盟海誓). — Он просто хотел бес-плат-ных кон-суль-та-ций! В итоге оказалось, что он натурал! У него есть жена и ребёнок, ребёнку уже два года, ясно? Гуань Юэ взглянул на Тун Кая, и по его выражению лица казалось, что он хотел что-то сказать, но сдержался. Тун Кай почти с отчаянием произнёс: — Думаю, самым неудачным моментом в моей жизни стал тот вечер, когда он наконец-то согласился со мной переспать. Я принял душ, переоделся в халат, налил немного вина, поставил музыку, приглушил свет, как раз собирался создать подходящую атмосферу, как он вышел с пипидастром в руках. Я подумал: «О, задумал что-то ещё? Хоть бы плётку достал, а то пипидастр — это вообще что?» — А в итоге, в итоге он с грохотом рухнул передо мной на колени! — выразительно воскликнул Тун Кай. — Он сказал: «Старший брат, отпустите меня, пожалуйста, признаю, что обманул вас. Я просто хотел проконсультироваться, как выбраться из этого тупикового дела по слиянию и поглощению! Я и не хотел вас обманывать, как я посмел! Это наш босс велел мне обязательно прийти, пожалуйста, пощадите мою хризантему…» Тун Кай с кислой миной, имитируя выражение того мелкого топ-менеджера, умоляюще сказал: — У меня на иждивении пожилые родители и маленький ребенок, жена до сих пор не знает, что я занимаюсь таким позорным делом... Тун Кай схватил с письменного стола Гуань Юэ декоративную золотую чашу, сделал жест подношения и чистосердечно воскликнул: — Бейте меня! Этим пипидастром, как меня бьёт жена, бейте по лицу! Старший брат! Я готов принять, если вы ударите меня по лицу! Гуань Юэ и Тун Кай встретились взглядами. Тун Кай печально сказал: — Разве я мог его ударить? Всё-таки он говорил, что любит меня, как же я мог поднять на него руку? В двадцать пять лет уже стал топ-менеджером компании, трудился не покладая рук, пробивался в большом городе. Была такая огромная нагрузка, что у него ноги тряслись до хромоты, смотреть было больно... Что ещё мне оставалось? А, забудь. Забудь. Гуань Юэ протянул Тун Каю чашку чая с молоком, попутно забрав у него золотую чашу. Он достал из ящика с канцелярией тюбик суперклея и намертво приклеил её к столу. Тун Кай сделал глоток чая с молоком, беспомощно вздохнул и покачал головой. Тун Кай выглядел очень молодо. В 29 лет он с виду казался ещё студентом. У него были чёткие черты бровей и глаз и кожа молочного оттенка. Когда он говорил, его лицо оживлялось, он был общительным, любил смеяться и излучал буйную жизненную энергию. Он всегда говорил без обиняков, не выказывая людям и капли достоинства. Тун Кай с досадой произнёс: — Сейчас так сложно найти партнёра. Все либо охотятся за моими деньгами, либо за моими талантами. Неужели в этом мире больше нет настоящей любви?! Эй, ты слушаешь? Выражение лица Гуань Юэ стало немного сосредоточенным, он внимательно смотрел в телефон. Тун Кай прищурился и спросил: — Всё ещё читаешь новости про Epeus? Планируешь их спасать? Гуань Юэ наконец произнёс: — Это невозможно. Я не собираю рухлядь. С этими словами он погладил свой унаследованный от родственников со стороны отца высокий, красивый, идеальный и сексуальный нос. В сентябре царила золотая осень*. Компания начала процедуру ликвидации. Банки и представители акционеров выдвинули ультиматум: до первого октября запустить процедуру принудительного банкротства личных активов. В день рождения Родины-матери Тяньхэ потеряет почти всё своё имущество, переедет из дома и будет искать новое жильё. * Золотая осень (秋高气爽) — о сухой и приятной осенней погоде. Немногие оставшиеся сотрудники компании вытягивали шеи в офисе в ожидании. Изначально Тяньхэ хотел, чтобы главный финансовый директор раздала деньги и уволила всех, но все коллеги единогласно попросили сделать прощальное групповое фото с Тяньхэ на память. Тогда он лично приехал на машине — водитель уже уволился и уехал домой колупать штукатурку, а через полмесяца все четыре семейные машины тоже перейдут банку. Придётся скачать Didi* и разобраться, как вызывать такси. * Didi Chuxing (滴滴出行) — мобильная транспортная компания. — Здравствуйте, босс. — Здравствуйте, босс. — Здесь всё ещё так много людей, — Тяньхэ бросил взгляд и сказал: — Мэйси, купи на всю компанию билеты в Диснейленд на завтра. Пусть это будет мой подарок всем. Хорошо повеселитесь на последнем тимбилдинге, а потом разойдётесь. — Хорошо, — сказала главный финансовый директор. — Раз уж это в последний раз, давайте, как в прошлый раз, заранее купим услуги гида. — Конечно, — ответил Тяньхэ. — Даже если банкротимся, нельзя стоять в очередях в Диснейленде, это слишком неэлегантно. Выражение лица Тяньхэ всегда оставалось спокойным. Он фотографировался с каждым, с двух дня до шести тридцати вечера, и каждый сотрудник подходил пожать ему руку. — Мне так жаль расставаться... — многие девушки расплакались. — Жаль расставаться со мной? — Тяньхэ улыбнулся, сказав: — Я был CEO меньше недели. — Жаль расставаться с компанией! — программисты рыдали в голос. Они по очереди пожимали руку Тяньхэ, размазывая по ней слёзы и сопли. После того как сотрудники отворачивались, Тяньхэ вытирал руку с соплями о пиджак Мэйси. В трёхэтажном офисе постепенно воцарилась тишина, сотрудники наконец разошлись. Остались только главный финансовый директор, заместитель и помощник генерального директора. — До свидания, второй босс. Если захотите начать всё заново, зовите. Я вернусь домой заботиться о ребёнке и параллельно займусь торговлей по WeChat, буду всегда на связи. — Обязательно, — сказал Тяньхэ. — Хочешь сделать для соцсетей фото «Я вдруг стал счастливым обладателем Bentley»? — А можно?! — Помощник генерального директора был потрясён такой честью и взял ключи от машины из рук Тяньхэ. — Можешь забрать её на несколько дней, на следующей неделе оставь в гараже компании, — Тяньхэ также отпустил помощника генерального директора. Главный финансовый директор оглядела большой офис, и Тяньхэ сказал: — Мэйси, ты тоже иди. Тебе ещё предстоит какое-то время повозиться с юристами. Официально ты будешь уволена только после Дня образования КНР. Завтра хорошо повеселитесь. — Ладно, я тоже пойду. — Мэйси вежливо попрощалась с Тяньхэ и покинула 27-й этаж. Дверь в кабинет генерального директора была открыта. Тяньхэ вошёл в офис, который должен был быть его, сел в кресло своего брата и тяжело вздохнул. Заместитель генерального директора вошёл, сел напротив стола и смотрел на Тяньхэ. Оба молчали. — Ты был здесь, когда мой брат принимал управление компанией? — спросил Тяньхэ. — Я пришёл, когда заболел ваш отец, — заместитель генерального директора огляделся и сказал: — Выпьем? — Ты пей, — Тяньхэ не знал, смеяться ему или плакать. — У меня теперь психологическая травма от импортного алкоголя. Перед побегом брат пил со мной всю ночь напролёт. Заместитель генерального директора достал с полки бутылку и два бокала, сказав: — И всё же давайте выпьем. — Они все очень любили компанию, — Тяньхэ подумал, взял бокал и сказал: — Слёзы были настоящие, и нежелание уходить тоже было искренним. — Мы ведь работали, как хотели, когда хотели, устраивали тимбилдинги, — небрежно сказал заместитель генерального директора. — Отпрашивались, когда вздумается, два раза в год у нас были тимбилдинги. Ездили в Париж, Лондон, Хоккайдо на выбор. На работе играли в компьютерные игры, после работы вместе ужинали в японских ресторанах. Кому такое не понравится? Тяньхэ произнёс: — М-м, даже уборщица получала двенадцать тысяч в месяц. Чувствуется, что все глубоко любили компанию. Но никто из вас его не останавливал? — А разве это помогло бы? — беспомощно сказал заместитель генерального директора. — Вся отрасль его восхваляла, он давно потерял голову от успеха. Новый король капитала, сказочная технологическая компания... Посмотрите на стену, всё ещё висит. На стене висела фотография Вэнь Таньюэ с несколькими высокопоставленными чиновниками. Заместитель генерального директора добавил: — Государство любыми средствами оказывало нам поддержку. Банк сразу выдал нам шестьсот миллионов под залог нематериальных активов... В тот день управляющий филиалом едва не задохнулся от волнения... Тяньхэ произнёс: — Я заново просмотрел ход реализации проектов. Ещё есть надежда? Заместитель генерального директора безучастно покачал головой: — Думаю, ничего не выйдет. Технический директор сделал вам копию, может, попробуете изготовить дома за несколько лет? Ключ от сервера в папке с документами, только боюсь, ваш домашний компьютер не потянет. Тяньхэ подумал и спросил: — Последний вопрос. За все эти годы ты никогда не спорил со вторым братом? Все его решения вы просто принимали? Заместитель директора с досадой ответил: — Мало мы что ли спорили? Я говорил ему не ставить на Испанию, а поставить всё на Францию. Сейчас хотя бы остались десятки миллионов! Если бы ещё и счёт угадали, может, вся компания бы поднялась! — Ты тоже иди, — Тяньхэ изо всех сил сдерживался, чтобы не сказать «катись отсюда». — Будем на связи, пока. Заместитель генерального директора одним глотком допил вино, крепко обнял Тяньхэ, вышел из кабинета задом и элегантно поднял руку. В сумерках закатные лучи, проникая через окна этажа, заливали компанию переливающимся золотым светом, ложась на мониторы. Сотрудники уже забрали свои фигурки, клавиатуры и мыши, которыми играли в игры на работе. Тяньхэ поднялся на девятнадцатый этаж и тихо смотрел на ряды рабочих мест. В детстве отец водил его в свою первую компанию, которая располагалась на втором этаже продовольственного рынка в районе Лаочэн. Они разработали программу для количественной торговли, подняли первый капитал, переехали в немного более презентабельное офисное здание, но вскоре у отца обнаружили опухоль головного мозга, и через полгода его не стало. После того как старший брат взял на себя управление компанией, он арендовал три этажа в этом инновационном технопарке района Цзытэн, расположив отдел разработки проектов точно так же, как на старом складе, где когда-то работали два друга. На закате, проходя между рабочими местами, Тяньхэ словно вернулся в прошлое. Казалось, Вэнь Тяньюэ всё ещё был рядом, сидел в офисном кресле и серьёзно говорил ему: «Баобао, всё, что папа оставил нам, хранится на жёстком диске сервера. Видишь? Он никогда не уходил». Тяньхэ тихо сидел на месте технического директора, пока не исчез последний луч дневного света. «Ария на струне соль» лилась, словно поток, рассыпаясь по полу, и с наступлением ночи весь офис погрузился во тьму. В угловом кабинете на девятнадцатом этаже компьютер внезапно запустился сам по себе, и монитор загорелся. Тяньхэ резко обернулся и подошёл к рабочему столу в углу. На мониторе лежал толстый слой пыли. На столе не было таблички с именем, это был заброшенный системный блок. Почему он вдруг сам включился? Проблема с контактом материнской платы? Тяньхэ несколько раз щёлкнул мышью, нажал F8, но никакой реакции не было, высветился лишь синий экран с ошибкой. Когда он наклонился, чтобы нажать кнопку питания и выключить компьютер, синий экран внезапно мигнул, и появился интерфейс с кодом. — Пожалуйста, подключите секретный ключ, чтобы произвести резервное копирование с одновременным форматированием... — Тяньхэ слегка нахмурился, нашёл переходник и вставил ключ. Он ещё не проверил подключение к интернету и не решил, куда делать резервную копию, как монитор вспыхнул, и компьютер начал быстро считывать данные. Тяньхэ остолбенел, слегка приподняв руки. Он вообще не касался клавиатуры. Это было заранее запрограммировано?! Вирус или искусственный интеллект? Тяньхэ крепко сжал секретный ключ и уже собирался вытащить его, как дисплей мигнул, раздался гул, и всё погасло. Тяньхэ наклонился, несколько раз нажал на перезагрузку, и раздался звук, сообщающий об ошибке в работе материнской платы. Она сгорела. Тяньхэ в недоумении проверил нагревшийся системный блок, но сколько бы он ни нажимал, компьютер больше не включался.