Раб госпожи

Комната была просторной и роскошно обставленной, но Эрик не мог оценить ее красоты. Его взгляд был прикован к фигуре, ожидавшей его в центре. Это была Катарина, чья красота была столь же завораживающей, сколь и пугающей. Ее глаза, темные и глубокие, казалось, проникали в самую душу, а губы изогнулись в едва уловимой, хищной улыбке. Она была одета в струящееся платье из темного шелка, которое лишь подчеркивало ее изящные формы. Мужчина, который привел Эрика, молча закрыл за ним дверь, оставляя их наедине. Юноша почувствовал, как по его телу пробежала дрожь. Страх смешивался с тем же всепоглощающим желанием, что и раньше, но теперь оно было усилено присутствием этой молодой женщины. Он чувствовал себя добычей, загнанной в ловушку, но в то же время в нем пробуждалось что-то новое – предвкушение неизведанного, обещание полного растворения в чужой воле. Молодая женщина медленно подошла к нему. Ее шаги были бесшумны, словно она скользила по воздуху. Она остановилась в нескольких шагах, оглядывая его с головы до ног с оценивающим взглядом. Эрик не мог отвести глаз, чувствуя себя совершенно беззащитным под ее пристальным вниманием. Её пальцы, лёгкие, как перышко, коснулись груди раба, и из него вырвался тихий стон. Улыбка расцвела на лице госпожи, когда она обошла его, оказавшись за спиной. Её прикосновение к нежной ложбинке между ягодиц вызвало новый, более глубокий стон. — Я вижу, как ты изнываешь от желания, — прошептала молодая женщина, её голос был бархатным. Затем её ладонь скользнула по его возбуждённому члену, и этот акт вызвал уже не стон, а крик отчаяния. — Прошу вас, я больше не могу... — выдохнул раб, чувствуя, как подкашиваются его ноги. — Скажи мне снова, чего ты хочешь? — Катарина, с лёгкой усмешкой, сжала его соски, заставляя его вздрогнуть. — Трахните меня, умоляю! — выкрикнул раб, его голос дрожал от смеси боли и страсти. Катарина рассмеялась – звук, словно перезвон колокольчиков, пронёсся по комнате, усиливая напряжение до предела. — Трахнуть тебя? Как грубо, – промурлыкала она, её пальцы танцевали на его коже, словно язычки пламени. – Но… кто я такая, чтобы отказывать в такой горячей просьбе? Она отступила на шаг, оценивая раба с головы до ног. Его мускулы напряглись, вздувшиеся вены пульсировали под кожей, а взгляд был полон мольбы. — Однако, мой дорогой раб, – Катарина театрально взмахнула рукой, – ты должен заслужить это удовольствие! Она щёлкнула пальцами, и из тени выступила служанка с серебряным подносом. На нём красовались секс-игрушки, предназначенные для самой дикой фантазии. – Сегодня, Эрик, ты станешь моим. Госпожа наблюдала, как Эрик сглатывает, его глаза расширяются при виде представшего арсенала. Чего там только не было! И кожаные ремни, украшенные заклёпками, и вибрирующие шары, и даже изящный кляп, инкрустированный крошечными сверкающими камнями. — Выбирай, Эрик, выбирай! – прощебетала она, лукаво прищурившись. – Покажи мне, что тебя возбуждает больше всего. Не стесняйся, я люблю креативность! В комнате повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием юноши. Кажется, он боролся с собой и своим желанием. Катарина терпеливо ждала, наслаждаясь его замешательством. Ей нравилось играть с ним, дразнить его и наблюдать, как в его глазах разгорается пламя желания и страха. Это было её любимое развлечение. Но стоило молодой женщине прикоснуться к головке члена все мысли тут же исчезли из его головы. Дрожащей рукой он потянулся к… плетке из черной кожи. Катарина едва сдержала смешок. - Неожиданно, мой дорогой… – протянула она, –…но вполне приемлемо! Она выхватила плетку из его руки и лениво провела ею по его обнаженной груди. - Тогда давай поиграем, раб. Но помни: боль – это всего лишь предвкушение удовольствия! Она грациозно крутанулась, плетка свистнула в воздухе, и Эрик замер, готовый к удару. В ее глазах плясали искры предвкушения. - Ну что, Эрик, готов ли ты заслужить мои ласки? Покажи мне, на что ты способен! - промурлыкала она, и плетка обрушилась на его спину, оставляя жгучий след на коже. Звук рассекаемого воздуха плеткой эхом разнесся по комнате, смешиваясь с приглушенным стоном Эрика. Молодая женщина, продолжала свой танец, то резко обрушивая плетку на податливую спину, то нежно касаясь ею, словно лаская. Она чувствовала, как нарастает его возбуждение, видела, как его тело напрягается в предвкушении каждого удара. - Правильно, Эрик, правильно! – шептала она, наслаждаясь каждой его реакцией. – Покажи мне, как ты горишь! Внезапно, словно повинуясь невидимой команде, юноша упал на колени, запрокинув голову. Его глаза горели неподдельным желанием, а губы шептали мольбу. - Ещё, госпожа, ещё! – прохрипел он, – Не останавливайтесь! Катарину пронзила волна восторга. С победной улыбкой она отбросила плетку в сторону и, приблизившись к Эрику, нежно провела пальцами по его щеке. - Ты заслужил это, мой раб, – прошептала она, – Ты заслужил мою награду. В ее глазах заплясали озорные искорки. Сжав в своей холёной ладони плоть раба, Катарина повлекла его за собой, словно упрямого жеребца. Его жалкий протест тонул в симфонии стонов и хриплых криков, эхом разносившихся по комнате. Толкнув беднягу к ложу, она одним лишь взглядом приказала ему выпрямиться, и тут же, словно тень, возникла служанка, щелкая замками ремней. Мгновение — и запястья с лодыжками уже пленены кожаными объятиями. Затем в игру вступили цепи, зазвеневшие, как предвестники неминуемой бури. Потянув за них, служанка вздернула его руки к высоким столбам кровати, словно марионетку, а ноги, насильно раздвинутые, зафиксировала у её подножия. Завершив свою мрачную работу, она склонилась в безмолвном поклоне и исчезла за дверью, оставив их наедине. — Ну что, начнём? — промурлыкала госпожа, подкатывая к ложу небольшой столик, накрытый шёлковой салфеткой. Сдернув ткань одним элегантным жестом, она обнажила инструменты, обещавшие незабываемые ощущения. — Чтобы мне было удобно тебя трахать, придётся как следует тебя подготовить! Но сначала я хочу ещё немного поиграть с тобой. Ее пальцы, украшенные кольцами с крупными камнями, скользнули по гладкой поверхности металла, выбирая подходящий предмет. Взгляд ее, холодный и оценивающий, остановился на тонком, изогнутом стилете. Он блеснул в тусклом свете, отражая предвкушение боли и удовольствия. Раб, прикованный к ложу, задрожал, чувствуя, как по его телу пробегает волна страха, смешанного с неведомым возбуждением. Катарина взяла стилет, и его острый кончик, словно язык змеи, коснулся его кожи, оставляя за собой тонкую алую нить. Она улыбнулась, наслаждаясь его безмолвным трепетом. – Не бойся, мой хороший, – прошептала она, приближая лицо к его уху. – Это только начало. Я хочу, чтобы ты почувствовал каждую грань моего желания. Каждое прикосновение, каждый укол будет напоминать тебе, кому ты принадлежишь. С этими словами она провела стилетом по его груди, оставляя на коже тонкие, но ощутимые царапины. Эрик издал приглушенный стон, его тело напряглось от боли и ожидания. Катарина наблюдала за его реакцией с хищным удовольствием, ее глаза горели предвкушением. Она перешла к другим частям его тела, исследуя его кожу, словно карту, отмечая каждый чувствительный участок. Ее движения были точными и уверенными, каждое прикосновение стилета вызывало новую волну ощущений – от жгучей боли до странного, нарастающего возбуждения. – Ты такой податливый, – промурлыкала она, проводя пальцем по одной из алых линий. – Мне нравится, как ты реагируешь. Твои стоны – это музыка для моих ушей. Она отложила стилет и взяла другой инструмент: цепочку с зажимами на концах. Коснувшись его сосков, она закрепила зажимы и затянула их, вызвав стон юноши. Афродизиакальное масло, покрывавшее его тело, усиливало ощущения, превращая каждое прикосновение в мучительное, но одновременно и приносящее наслаждение для Эрика. Раб вздрогнул, мышцы его живота напряглись, когда холодный металл коснулся кожи. Масло, пахнувшее сандалом и чем-то неуловимо запретным, обостряло чувства, превращая простую боль в сложную симфонию ощущений. Он попытался что-то сказать, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип. Катарина ухмыльнулась, в ее глазах плясали дьявольские огоньки. Цепочка звякнула, когда молодая женщина потянула ее, заставляя зажимы врезаться глубже. Боль вспыхнула, ослепительная и всепоглощающая. Юноша зажмурился, пытаясь удержаться. Катарина придвинулась ближе, ее волосы коснулись его щеки. – Что скажешь, Эрик? Тебе нравится? – ее голос звучал как шепот ветра в пустыне, обманчиво нежный и в то же время предвещающий бурю. Он не мог ответить, парализованный болью и нарастающим возбуждением. Но она и не ждала ответа. Госпожа потянула цепочку еще сильнее, и Эрик не сдержался – громкий стон вырвался из его груди. Она наблюдала за ним, наслаждаясь каждым его вздохом, каждым дрожанием тела. Ее пальцы скользнули по его груди, исследуя напряженные мышцы, ища новые точки для воздействия. Афродизиакальное масло, словно живое, пульсировало под ее прикосновениями, разжигая в юноше пламя, которое он не мог ни контролировать, ни потушить. – Ты такой податливый, Эрик, – прошептала она, ее дыхание опаляло его кожу. – Мне нравится, как ты реагируешь. Ты создан для этого. Протянув руку к столику, она взяла две небольшие гирьки и прикрепила их к зажимам. Как только она отпустила грузы, они повисли и начали тянуть вниз соски, которые уже слегка посинели. Затем она взяла гирьку с цепочкой и прикрепила её к кольцу, которое всё ещё находилось на основании члена. Каждое из этих действий вызывало новые крики боли из уст раба. Она прищурилась, оценивая результат. Гирьки покачивались, словно маятники маленьких, но очень злобных часов, отсчитывающих секунды его страданий. Затем молодая женщина взяла другую игрушку – тонкую, гибкую плеть из черной кожи. Ее кончик, украшенный крошечными металлическими шипами, казался живым, готовым нанести свой укус. Эрик почувствовал, как по его спине пробежал холодок предвкушения, смешанного со страхом. Он знал, что будет больно, но в то же время в нем росло странное, извращенное желание этой боли. Катарина подняла плеть, и в воздухе повисла напряженная тишина. Ее глаза, темные и глубокие, изучали его лицо, словно пытаясь прочесть все его тайные мысли. Затем, с легким взмахом руки, она нанесла удар. Шипы впились в кожу, и юноша вскрикнул, его тело выгнулось дугой. Боль была острой, жгучей, но она не была единственным ощущением. Под ней, словно тлеющие угли, разгорались другие, более приятные чувства. Масло, казалось, усиливало их, превращая каждый удар в новый виток наслаждения. – Еще? – спросила Катарина, ее голос был полон предвкушения. Она видела, как его тело дрожит, как его дыхание становится прерывистым. Она знала, что он не сможет отказаться. И он не отказался. Эрик лишь издал тихий, молящий звук, который она истолковала так, как ей было угодно. - Еще, говоришь? - промурлыкала госпожа, и в этих словах звучала песня, гимн боли и наслаждению. Воздух в комнате загустел от электричества, предвкушения новой бури ощущений. Плеть взметнулась, словно живая, и обрушилась огнем на его член. Боль пронзила Эрика, заставив его дернуться в цепях и издать хриплый крик. Не успел он перевести дыхание, как новая волна боли накрыла его – плеть обожгла соски, вырывая из него новый, отчаянный крик. Каждый удар был рассчитан, каждый изгиб кожи, казалось, знал, куда ударить, чтобы выжать максимум муки. Его тело дрожало, напрягалось, пытаясь отстраниться от невидимого врага, но цепи держали его крепко, приковывая к этой пытке. В какой-то момент плеть, была отброшена в сторону. – Думаю, хватит разогрева, пора приступать к десерту, – промурлыкала госпожа, и улыбка хищницы на ее губах обещала Эрику весьма "сладкие" мучения. Освободив ноги раба от пут и слегка ослабив оковы, сковывающие руки, молодая женщина властно приказала юноше лечь на живот. Подушка, подложенная предусмотрительно, выгодно выставляла на обозрение и без того аппетитные формы. Окинув взглядом свою работу, госпожа осталась довольна. Катарина взяла изящный фаллоимитатор. Обильно смазав его, она приставила игрушку к заветному отверстию. Первое нажатие… и ничего. Игрушка упрямо отказывалась скользить внутрь. – Что ж, будем действовать хитрее, – прошептала госпожа, лукаво улыбаясь. Фаллоимитатор был отложен в сторону, уступив место внушительному шприцу. Наполнив его лубрикантом, госпожа, не церемонясь, одним решительным движением ввела содержимое шприца внутрь. - Расслабься, а то будет больно! Но, поверь, даже сквозь слезы я вставлю его в тебя, - промурлыкала Катарина, игриво похлопав по фаллоимитатору. Он уже дымился от возбуждения, купаясь в лужице смазки, отражающей похотливый блеск ее глаз. - Пора нам размять твою булочку, не так ли? - прошептала она, приставляя игрушку к покрасневшему от предвкушения анусу. Катарина ухмыльнулась, наблюдая, как Эрик вздрагивает под ее руками. - Ну что, мой хорошенький, страшно? А вот и зря! Будет весело, обещаю! С этими словами она чуть надавила фаллоимитатором на вход, и юноша издал тихий стон. - Ай, какой нежный! Ну ничего, сейчас мы это исправим! С каждым новым толчком, госпожа все больше распалялась. Ее глаза горели огнем желания, а руки двигались все увереннее. - Давай же, мой хороший, прими его в себя! Почувствуй всю сладость этого момента! Эрик извивался под ней, но она держала его крепко, не давая ни единого шанса вырваться. - Вот так, вот так! Ты же знаешь, что тебе это нравится! Катарина резко отстранилась. - Что-то ты совсем расслабился, а ну-ка взбодрись! - она легонько шлепнула Эрика по ягодицам. - Не заставляй меня прибегать к крайним мерам! - с этими словами она взяла в руки небольшую плетку, лежавшую рядом. - Ну что, поиграем еще немного? Раб застонал, но Катарина лишь рассмеялась в ответ. - Не бойся, это всего лишь для остроты ощущений! Почувствуй, как я владею тобой, как ты полностью подчинен моей воле! -  она нанесла несколько легких ударов по его ягодицам, и Эрик вскрикнул от удовольствия. - Вот так, вот так! Ты же любишь, когда я так делаю! Катарина вернулась к фаллоимитатору. - Ну что, мой хороший, пора заканчивать! Она ввела игрушку до конца, и Эрик закричал от боли, умоляя вытащить член из его задницы. - Ну что ты, это только первый этап. Сейчас ты немного с ним полежишь, а я приготовлю игрушку побольше, которой и буду тебя трахать, ты же сам меня об этом просил.