На грани свободы

POV: Елизавета Мои каблуки — черные, лаковые, с тонкими ремешками — цокали по мостовой, отбивая ритм. В ухе потрескивал наушник, передавая торопливый голос Кати, моей помощницы, которая, судя по тону, уже была на грани паники. — Лиза, столы у сцены не готовы, а флористы опять перепутали розы! — Ее голос дрожал, выдавая неопытность. — И бар... там почти ничего нет! — Катя, дыши, — ответила я, мой голос был холодным, но твердым. — Флористам скажи, чтобы заменили розы на белые за пять минут, или я лично вычту это из их гонорара. И бар. Пустой поднос — это провал. Исправь. Сейчас. Я уже подхожу. Она пробормотала что-то невнятное и отключилась. Я почти видела, как она, с ее вечно растрепанным пучком, мчится через зал, размахивая руками. Лофт — старый склад, переделанный в шикарное пространство с высокими потолками — гудел от суеты. Официанты в черных униформах сновали между столами, флористы суетились с букетами, а моя команда, напряженная, но слаженная, доводила до совершенства запуск бренда водки Slode. Хрустальные люстры, подвешенные к потолку, отбрасывали радужные блики на бутылки, выставленные на черных бархатных подставках, словно драгоценности в музее. Этикетки, выписанные элегантной кириллицей, обещали роскошь, статус, власть. Никому из гостей, которые скоро заполнят этот зал, не было дела до вкуса водки. Им нужен был бренд, бирка, цена — то, что можно поставить на стол в офисе или подарить партнеру. Для этого бар ломился от виски, шампанского и текилы — на любой вкус, лишь бы гости чувствовали себя хорошо. Ну, водку тоже наливали, но я больше, чем уверена, что лишь малый процент гостей до нее дойдет. Мой телефон завибрировал, экран высветил сообщение: VIP-гости прибудут через 10 минут. Я остановилась у зеркальной панели, встроенной в одну из стен, и поправила черное шелковое платье. Вырез был низким, но не вульгарным, открывая ключицы, которые, как я знала, притягивали взгляды. Мои зеленые глаза, подведенные тонкой линией подводки, смотрели из отражения с холодной уверенностью. Рыжие локоны, небрежно заколотые, спадали на плечи, несколько прядей мягко обрамляли лицо. Я выглядела так, будто родилась в этом мире петербургской элиты, хотя каждая ступенька сюда была выгрызена зубами, потом и бессонными ночами. И я все еще здесь не гость. — Лиза, ты готова? — раздался голос Маши, моей коллеги, которая появилась рядом с бокалом шампанского, ее длинные черные волосы блестели под светом люстр. Ее платье, темно-бордовое, с глубоким декольте, кричало о смелости. Я знала, что это тот человек, который всегда прикроет мне спину. — Всегда готова, — ответила я, поправляя наушник. — А ты? Не слишком увлеклась шампанским? — О, пожалуйста, — Маша закатила глаза, ее губы, накрашенные алой помадой, растянулись в улыбке. — Это мой первый бокал. И я держу себя в руках, чтобы не утащить тебя танцевать. Но, Лизок, ты жжешь. Этот вечер — твое шоу. Я фыркнула, но ее слова грели. Я процветала в этом хаосе — в создании брендов, в формировании желаний, в умении заставить людей хотеть то, что я им предлагала. Сегодняшний вечер был моей сценой, и я была чертовым режиссером, дирижирующим оркестром из официантов, света и ожиданий. Гости начали прибывать, их меха и бриллианты кричали о старых деньгах, их смех был резким, полным превосходства. Я работала по залу с точностью снайпера: улыбка, рукопожатие, легкий поклон головы. Я знала их язык — смесь лести и остроумия. — Елизавета, великолепно, как всегда, — прогундосил какой-то мужчина, его щеки уже розовели от шампанского. — Эта водка — настоящая валюта Петербурга, не так ли? — Конечно, — ответила я, мои губы изогнулись в идеальной улыбке. — В этом городе водка — это и валюта, и искусство. Он рассмеялся, чуть не расплескав свой бокал, и я уже повернулась к следующему гостю, когда почувствовала его взгляд. Он был как физический удар — тяжелый, пронизывающий, будто кто-то прижал раскаленный уголь к моей коже. Я обернулась и увидела его через весь зал, у массивной бетонной колонны, словно он был частью этого здания — его хозяином. Темно-серый костюм, сшитый так идеально, что казался продолжением его тела, подчеркивал широкие плечи. Длинноватые темные волосы, легкая щетина, придающая лицу резкость, и глаза — темно-карие, почти черные, — которые впились в меня с хищной сосредоточенностью. Он держал бокал с янтарной жидкостью, лениво крутя его в руке, его взгляд не отпускал меня ни на секунду. Мой желудок сжался, но я заставила себя двигаться дальше, пожимать руки, отдавать указания официантам, улыбаться. — Лизок, ты видела? — Маша снова оказалась рядом, ее голос понизился до заговорщического шепота. Она кивнула в сторону мужчины у колонны. — Этот парень прожигает в тебе дыры взглядом. Кто он? Я бросила быстрый взгляд назад. Он все еще смотрел, его губы чуть изогнулись в усмешке, от которой по спине пробежали мурашки. — Без понятия, — говорю я, сохраняя холодный тон, хотя сердце предательски ускорило ритм. — Наверное, очередной сынок олигарха с кучей свободного времени. — Ага, конечно, — Маша толкнула меня локтем, ее глаза блестели от азарта. — Он не похож на мальчика с папиными деньгами. Иди выясни. Я прикрою. — Маша, у меня тут мероприятие на миллион, — я закатила глаза, но уголки губ дрогнули в улыбке. — Не время играть в купидона. — Ой, да ладно тебе, — она подмигнула. — Ты же знаешь, что я права. Он явно не из тех, кто просто так пялится. Я фыркнула, но ее слова засели в голове. Что-то в его взгляде было не просто любопытством — это была сила, вызов, как будто он уже решил, что я его добыча. Я отмахнулась от этой мысли и направилась к нему, скользя сквозь толпу. Его запах ударил первым — сандал, кожа, что-то темное. Вблизи он оказался выше, чем я думала, его атлетичная фигура излучала сдержанную мощь. Часы на его запястье — тонкие, без лишней вычурности — поблескивали, выдавая вкус и деньги. Никакой показухи. — Елизавета, верно? — Его голос был низким, гладким, как воды Невы в полночь, с легким намеком на хрипотцу, которая заставила мои пальцы сжаться в кулаки. — Это ваше шоу? Я приподняла бровь, скрестив руки на груди, чтобы скрыть, как участился мой пульс. — А вы кто? — Максим Волков, — он протянул руку, его рукопожатие было твердым, уверенным, пальцы задержались на моих чуть дольше, чем требовалось, посылая искры по коже. — Впечатляющая работа. Вы делаете хаос... соблазнительным. — Моя работа — делать вещи неотразимыми. Вы здесь ради водки или ради зрелища? Он наклонил голову, его взгляд скользнул по моему платью, задержался на ключицах, и я почувствовала, как жар поднимается к щекам. — Ни то, ни другое, — сказал он, его голос стал чуть ниже, почти интимным. — Я здесь по делам. Но вы... вы привлекли мое внимание. Мой пульс участился, но я сохранила усмешку, не давая ему увидеть, как его слова задели меня. — Лесть не даст вам скидку на мои услуги, — парировала я, держа взгляд. Он усмехнулся, и этот звук — глубокий, почти осязаемый — отозвался где-то в моей груди. — Я не беру скидки, Елизавета, — он сделал шаг ближе, и его запах стал сильнее, окутывая меня. — Как насчет ужина? Где-нибудь потише, без всей этой... — он обвел рукой зал, — мишуры. Я наклонила голову, оценивая его. Он был дерзким, но в его улыбке мелькнула теплота, намек на что-то искреннее — или мне так показалось. Его глаза, темные и глубокие, словно скрывали тайны, которые я одновременно хотела и боялась разгадать. — Может быть, — сказала я, протягивая ему визитку. Мои пальцы дрожали, но я надеялась, что он этого не заметил. — Позвоните, когда будете готовы вести себя прилично. Его пальцы коснулись моих, когда он взял карточку, и его взгляд поймал мой, удерживая, как в плену. Я развернулась, чтобы уйти, чувствуя его взгляд на своей спине, как ожог. — Непременно, — ответил он, и я могла поклясться, что услышала улыбку в его голосе. POV: Максим Лофт был цирком излишеств — хрустальные люстры лили свет, отражавшийся в полированных поверхностях, дорогущая водка сверкала на столах, а люди вокруг притворялись важнее, чем были на самом деле. Я прислонился к холодной бетонной колонне, потягивая виски, его обжигающий вкус был единственным, что удерживало меня в этом зале. Мои глаза скользили по толпе, выискивая рычаги влияния, слабые места, возможности. Иван, мой деловой партнер, стоял неподалеку, заискивая перед каким-то политиком в мятом костюме, его смех резал слух, как гвозди по стеклу. — Макс, расслабься, — пробормотал он, хлопнув меня по плечу, его пальцы, унизанные кольцами, блеснули под светом. — Ты выглядишь, будто планируешь убийство. — Может, и планирую, — ответил я, мой голос был ровным, почти скучающим. Мой мир был построен на контроле. Я адвокат, и моя профессия — это фасад, за которым скрывались сделки в темных комнатах, долги, оплаченные страхом, а иногда и кровью. Я знал, как держать все под контролем, как сделать так, чтобы ко мне не подкопались. Этот вечер был еще одним ходом на шахматной доске — очередной сделкой, очередным шагом к власти. Пока я не увидел ее. Девушка двигалась через зал, ее рыжие волосы горели под светом люстр, как пламя, выхватывая взгляды всех вокруг. Ее черное платье обтягивало изгибы тела, подчеркивая тонкую талию и острые ключицы, которые казались достаточно острыми, чтобы резать стекло. Она не была хрупкой фиалкой, как большинство женщин здесь, с их наигранными улыбками и пустыми глазами. Она командовала залом, ее зеленые глаза горели целью, а каждое движение было точным, рассчитанным, как у хищника. — Елизавета, это она все организовала, — сказал Иван, проследив за моим взглядом. Он затянулся сигаретой, дым лениво закрутился в воздухе. — Гений маркетинга, говорят. Но стерва та еще. — Хорошо, — пробормотал я, не отводя глаз от нее. Легких я не хотел. Я дождался, пока она окажется ближе, и шагнул ей навстречу, отрезая путь к очередному гостю. Ее запах ударил, как наркотик — жасмин, смешанный с чем-то острым. Она остановилась, ее зеленые глаза встретили мои, и в них мелькнул вызов, который только разжег огонь внутри меня. — Елизавета, верно? — спросил я, мой голос был низким, с легкой хрипотцой, которую я знал, как использовать. — Это ваше шоу? Она приподняла бровь, скрестив руки, ее поза была одновременно защитной и дерзкой. — А вы кто? — Ее голос был холодным, но в нем звучала искра, которая заставила мои губы дрогнуть в улыбке. — Максим Волков, — я протянул руку, и когда она пожала ее, я намеренно задержал ее пальцы в своей руке на секунду дольше, чувствуя тепло ее кожи. — Впечатляющая работа. Вы делаете хаос... соблазнительным. Позже, когда зал начал пустеть, а Иван утащил своего политика в угол для очередной сделки, я стоял у окна, глядя на темную гладь Фонтанки. Ее визитка лежала в моем кармане, бумага казалась горячей, как уголь. — Макс, ты пялишься, — сказал Иван, подойдя с сигаретой в зубах, его ухмылка была раздражающе самодовольной. — Что за план? Я крутанул виски в бокале, наблюдая, как она смеется с каким-то мужиком в костюме через весь зал. Ее смех был ярким, живым, но я знал, что она играет роль так же, как я. — Она не план, — сказал я, мой голос был низким, почти угрожающим. — Она чертов трофей. Я вытащил телефон, открыл сообщения и начал набирать текст, мои пальцы двигались быстро, но уверенно. Я нажал «отправить», чувствуя, как адреналин пульсирует в венах. Игра началась. Елизавета, это Максим. Ужин. Завтра, 20:00, «Европа» на Невском. Не опаздывайте.