Ее жестокая империя

Робин

      Жар от прикосновения той женщины до сих пор обжигает пальцы, пока смотрю, как она уходит из бара. Щеки пылают, словно я стояла слишком близко к открытому огню. Никак не могу отдышаться. Она посмотрела на меня так, словно я была чем-то съедобным. Словно была конфетой, которую она хотела медленно развернуть и… и рассасывать…       И она была великолепна. Самая красивая женщина, которую я когда-либо видела в реальной жизни, с этими ее шелковистыми черными волосами и глазами, казавшимися почти золотыми.       — «Черт возьми, Ширли», — Голос Логана вырывает меня из оцепенения. — «Ты выглядишь так, будто тебя ударило молнией. Что у тебя произошло с той женщиной?»       — «Ничего», — но мой голос выдает меня, выходя более хриплым, чем я намеревалась. — «Просто подала ей напиток».       Логан фыркает. Он читает меня как открытую книгу.       — «Ага. И это ‘ничего’ включало в себя флирт с самой богиней?»       Жар поднимается по шее.       — «Я не флиртовала».       — «Да-да. А я тогда — гетеросексуал». — Он опирается на барную стойку, изучая мое лицо проницательными глазами, которые видят все. — «Выкладывай. Кто она?»       Я занята тем, что расставляю бутылки, хотя в этом нет необходимости. Воспоминание о ее янтарных глазах, о том, как изгибались губы, когда она улыбалась, об акценте, благодаря которому ее голос звучал так стильно — все это накатывает на меня волнами.       — «Не знаю. Понятия не имею. Какая-то бизнесвумен, наверное?» — Я осмеливаюсь снова взглянуть в сторону пустой кабинки, вновь испытывая разочарование. — «У нее был такой акцент. Европейский, скорее всего… И она была…» — Красивая — это слишком слабое слово. Потрясающая. Магнетическая. Такого типа женщина, которая могла заставить тебя забыть собственное имя.       — «И она была какой?»       — «Определенно не моего уровня». — Женщины вроде нее не смотрят дважды на таких, как я. Она, вероятно, просто развлекалась, играя с бедной никчемной барменшей, прежде чем перейти к делам поважнее и поинтереснее.       Однако она коснулась моей руки и улыбнулась так, будто уже владела мной.       Выражение лица Логана смягчается.       — «Робин…»       — «Забудь», — заставляю себя рассмеяться, хотя смех звучит неубедительно даже для моих ушей. — «Она все равно ушла. Скорее поняла, что ей не место в такой дыре, как эта, и скрылась». — Так же, как я хотела бы скрыться сама.       Остаток ночи проходит в тумане смешивания напитков и натянутых улыбок. Но даже когда я подаю пиво за пивом, часть меня продолжает прокручивать те несколько минут. То, как она на меня смотрела. Огонь в ее взгляде. То, как мое тело реагировало на ее близость, словно я была железом, а она — магнитом.       Двести долларов она мне дала просто так, потому что ей понравилась моя улыбка. Эти деньги помогут покрыть следующий платеж по медицинскому счету, так что мне останется только побеспокоиться об аренде. У меня есть небольшая передышка. Вот что удивительно в сегодняшнем вечере.       Не златоглазая женщина.       К концу смены моя банка для чаевых оказалась полнее обычного, а мысли по-прежнему крутились в голове. Я и Логан работали в молчаливом согласии, убирая бар, который постепенно пустел, пока не остались только мы да несколько запоздалых посетителей, допивающих последние напитки, включая слегка жутковатого парня, которого Логан показал мне как «новенького», когда я пришла. Он вел себя более уважительно, чем многие завсегдатаи, но все же в нем определенно было что-то не так. Логан уже сказал, что проводит меня до машины, когда мы закончим.       — «И-и-и-так», — протянул Логан, вытирая стойку бара. — «Хочешь поговорить о том, что тебя на самом деле гложет?»       Я остановилась, складывая стаканы. Логан — один из немногих, кто знает о моей семейной ситуации: о растущих счетах, о медицинских потребностях Мэйси, о том, как я лежу без сна по ночам, складывая и вычитая числа, которые никак не сходятся.       — «Да так, обычное дело», — прислонилась я к стойке, внезапно почувствовав усталость. — «Мэйси нужна новая выписка, а я вот-вот потеряю нашу семейную страховку. Учительница Алисии говорит, что ей нужен репетитор, что нам точно не по карману. А наш арендодатель прислал еще одно уведомление о повышении арендной платы в следующем месяце, и это помимо трех недель, которые я уже просрочила».       Лицо Логана исказилось от сочувствия.       — «Боже, Робин. Хотел бы я еще чем-нибудь помочь. У меня есть, может, сотня, которую мог бы тебе одолжить, но…»       — «Нет», — быстро покачала я головой. — «Ты и так сделал слишком много. Что-нибудь придумаю».       Впрочем, в этом-то и проблема. Я пытаюсь что-то придумать уже несколько месяцев, и у меня заканчиваются варианты. Все заявки на получение кредита были отклонены. Эта вторая работа едва покрывает расходы на продукты, и я чувствую себя измотанной. И каждый раз, когда мне кажется, что мы наконец-то выбились вперед, что-то ломается, или кто-то заболевает, или Вселенная находит еще один способ столкнуть нас обратно в канаву.       Жутковатый тип по имени «Новое Лицо» подошел к бару.       — «Еще один виски», — бросил он, усевшись на стул так, как хозяин этого заведения. — «На дорожку» — Он протянул пятидесятидолларовую купюру. — «Сдачу оставь себе».       Я перевела взгляд на Логана, который на мгновение замер, а затем кивнул. Он знал, как сильно мне нужны деньги, и я была ему благодарна.       Я наливала напиток, стараясь не замечать, как взгляд мужчины задерживается на моем декольте. Такие, как он, заходят сюда постоянно — парни, которые считают, что их деньги дают им право раздевать меня глазами. При всем при этом я вряд ли буду жаловаться, когда на счету каждый цент.       — «Не мог не подслушать ваш разговор», — сказал он, когда я двигала стакан по стойке. — Логан ушел в подсобку разгружать посудомойку. — «Похоже, тебе не помешало бы чудо, милочка».       Все мои инстинкты кричали об опасности, однако я сохраняла нейтральное выражение лица.       — «Просто не везет в этом месяце. Ничего такого, с чем я не смогла бы справиться».       Он елейно засмеялся.       — «У всех есть счета, милочка. Только не все готовы делать все возможное, чтобы их оплатить». — Он наклонился ближе, и я уловила запах слишком сильного одеколона, смешанного с чем-то, от чего у меня поползли мурашки. — «Знаешь, я работаю на очень эксклюзивный частный клуб. Очень конфиденциальный. Отлично платят. Тебя зовут Ширли, верно? Ширли, это может быть твоя счастливая ночь. Я, кстати, Джим».       Я чуть не рассмеялась. Логан может называть меня Ширли Темпл, но тем не менее, даже я не настолько наивна, чтобы не понять, о чем говорит этот мудак.       — «Я не заинтересована».       — «Выслушай меня». — Он продвинул по стойке визитку — кремового цвета, плотная бумага, с вытисненным золотом лишь номером телефона. — «Мы обслуживаем весьма специфическую клиентуру. Состоятельных. Утонченных. Одиноких. Они ищут компаньона, не более того. Кого-то, кто мог бы составить им компанию за ужином, а может, и на выходных. В общем, кого-то, кто побудет рядом».       От этих эвфемизмов у меня внутри все переворачивается.       — «Я же сказала, я не…»       — «Сто тысяч долларов», — тихо произнес он. — «За тридцать дней. Подумай об этом — тридцать дней вечеринок с кем-то, кто знает, как обращаться с леди, и ты уйдешь с деньгами, которые решат все твои проблемы».       У меня пересохло во рту. Сто тысяч долларов? Это могло бы погасить наши долги, обеспечить страховку, которая хотя бы частично покроет операцию, необходимую Мэйси.       Это могло изменить всё.       Несмотря на это, я в курсе, о чем он на самом деле говорит. Что он на самом деле продает.       — «Я не любительница вечеринок», — говорю ему.       Его улыбка ничуть не сходит с лица.       — «Для каждого найдётся своя вечеринка, если цена подходящая, дорогая. Подумай о своей семье. Подумай о том, что могут сделать такие деньги».       Прежде чем успеваю ответить, появляется Логан, словно ангел-мститель. На его лице застыли суровые черты, когда он схватил карточку с барной стойки и уставился на Джима.       — «Она сказала ‘нет’. И вам пора уходить».       Джим поднимает руки в шутливой капитуляции, и в его глазах мелькает что-то неприятное.       — «Я всего лишь предлагал деловую возможность. Не надо проявлять враждебность».       — «Леди не интересуется вашими возможностями», — категорично заявляет Логан. — «Дверь вон там».       Джим берёт свой стакан, осушает его и с ухмылкой ставит обратно. Как только дверь за ним закрывается, Логан обращается ко мне.       — «Этот парень — член Гатто. Связан с организованной преступностью. Всё, что он тебе предлагает — не стоит той цены». — Он рвёт визитку пополам и бросает её в мусорное ведро под стойкой. — «Обещай мне, что не наделаешь глупостей».       — «Конечно, нет», — быстро отвечаю, однако мой взгляд опускается на оторванные кусочки визитки. — «Я бы никогда — ну, ты понимаешь».       — «Хорошо». — Плечи Логана слегка расслабляются. — «Потому что девушки, которые связываются с Гатто, имеют тенденцию пропадать».       Мы заканчиваем закрываться в тишине. Мой разум продолжает бурлить. Сто тысяч долларов. Эта цифра продолжает отдаваться в моей голове, как барабанная дробь. Достаточно денег, чтобы спасти нас всех.       Но какой ценой?       Дорога домой ведёт меня через худшую часть города, где мерцают уличные фонари, а разбитое стекло сверкает на тротуарах. Наш многоквартирный дом маячит впереди, с треснувшим бетоном и облупившейся краской. Дом, милый дом.       Не спеша поднимаюсь по лестнице в нашу квартиру. Ноги отяжелели от усталости. Сквозь тонкие стены опять слышен плач ребёнка.       Как можно тише вставляю ключ в замок, надеясь, что все спят. Но Эдриан встречает меня у двери, и один взгляд на его лицо говорит мне всё, что следует знать.       — «Что случилось?» — спрашиваю я, хотя не уверена, что хочу услышать ответ.       — «Прорвало трубу в ванной. Всё затопило. Пришлось вызывать аварийного сантехника».       У меня замирает сердце.       — «Сколько?»       — «Четыреста». — Он не смотрит мне в глаза. — «Мне пришлось перевести деньги с кредитной карты. Хозяин сказал, что не заплатит, пока мы не погасим задолженность по аренде».       Четыреста долларов. Четыреста долларов, которых у нас буквально нет, списанные с кредитной карты, на которой уже все лимиты исчерпаны. Четыреста долларов, которые должны были пойти на продукты, бензин, на то, чтобы, может быть, мы смогли бы погасить счет за электричество.       Кажется, что стены давят на меня. Бремя ожиданий моих братьев и сестер, их доверие, их нужды — это раздавливает меня. Я тону, и тяну их всех за собой.       — «Робин?» — Голос Эдриана, похоже, доносится издалека. — «Ты в порядке?»       Я встряхиваюсь, возвращаясь в реальность, и заставляю себя широко улыбнуться.       — «Конечно. Просто устала».       — «Мне так жаль из-за сантехника, я просто…»       — «Все в порядке», — твердо говорю. — «Ты сделал то, что должен был».       И когда я лежу без сна, уставившись в потолок, то понимаю, что должна сделать. Мне просто нужно найти самую убедительную ложь, которая позволит моей семье оставаться в неведении, пока я буду действовать.       

* * *

      К утру у меня созрел безупречный план.       Я вышла, напевая и улыбаясь, и позвала всех к столу.       — «Семейное собрание», — бойко объявила. Оглядела их встревоженные лица и улыбнулась. — «Не стоит так хмуриться, родные. Прошлой ночью случилось нечто невероятное».       Они все малость оживились, в их глазах затеплилась надежда.       — «Мне предложили участие в реалити-шоу», — ложь слетела с моих губ гладко и естественно. — «Это пробный эпизод нового шоу. Что-то вроде ‘Последнего героя’, но для людей, переживших трудные времена. Продюсеры считают, что я идеально подхожу».       Мэйси села прямо, ее голубые глаза заблестели от волнения.       — «Правда? Прямо на настоящем телевидении?»       — «Правда. Единственное, они хотят снимать в течение тридцати дней. Так что мне придется уехать. И главное, победитель получит сто тысяч».       У Дэйна отвисла челюсть.       — «Сто тысяч? Ты серьезно?»       — «Абсолютно серьезно». — Я оглядела их всех, видя, как нарастает их возбуждение. — «Но, как я уже сказала, меня не будет целый месяц».       Эдриан нахмурился.       — «Целый месяц? Робин, я не уверен, что…»       — «Ты справишься», — твердо перебила я. — «Тебе уже восемнадцать. И это всего тридцать дней».       — «Мы будем скучать», — прошептала Алисия.       Сердце мое сжалось.       — «Я тоже буду скучать. Ребята, нам нужен этот перерыв. Это поможет нам встать на ноги».       — «Ты думаешь, сможешь выиграть?» — тихо спросила Мэйси.       — «Еще бы! Я обойду всех соперников». — Продолжаю улыбаться. — «Что скажете?»       Они все разом заговорили, волнение захлестнуло их. Алисия все еще колебалась, хотя с деньгами спорить было трудно. Дэйн уже планировал, как будет помогать всем, пока меня не будет. Мэйси спрашивала, можно ли будет посмотреть шоу, когда оно выйдет в эфир.       Только Эдриан молчал, изучая мое лицо глазами, слишком мудрыми для восемнадцатилетнего.       — «Ты уверена в этом, Робин?»       Я встретила его взгляд спокойно.       — «Совершенно уверена».       Только заперевшись в крошечной ванной, я позволила себе расслабиться. Уставилась на свое отражение в треснувшем зеркале. Сто тысяч долларов, сказала я себе одними губами.       Достала из кармана клочки визитки, которые спрятала, когда Логан отвернулся.       Тридцать дней «дружеского общения». Тридцать дней быть игрушкой какого-нибудь богача. Потому что, будем честны, это будет мужчина.       Я очень давно не была с мужчиной. Смогу ли я притворяться тридцать дней?       Тридцать дней притворства, чтобы спасти свою семью.       Перед глазами всплыло бледное лицо Мэйси. Я подумала о том, как Алисия мучается с домашним заданием, которое не может понять. О Дэйне, который хочет бросить школу, чтобы работать. О требованиях по оплате аренды, медицинских счетах и кредитных картах, которые превысили разумные пределы.       А потом, по какой-то причине, вспомнила женщину из бара — её янтарные глаза, понимающую улыбку, то, как она заставляла меня чувствовать себя кем-то интересным и новым, а не просто очередной девушкой, борющейся за выживание в городе, полном несбывшихся надежд.       Но той женщины больше нет. Она никогда и не была настоящей, всего лишь фантазия, продлившаяся пять минут.       Вот это — реальность. Эта карточка, этот выбор, этот шанс спасти тех, кого я люблю больше всего на свете.       Я собираю визитку по частям, совмещая разорванные края, пока номер телефона снова не станет целым.       Достаю телефон и долго смотрю на экран. Как только я наберу этот номер, пути назад уже не будет. Переступив эту черту, я окончательно стану другим человеком.       Но, возможно, именно это и нужно. Возможно, спасение любимых означает жертву. И я готова пожертвовать всем и вся, чтобы сохранить свою семью.       Прерывисто вздыхаю и набираю номер.