Чёрная вода ✨

Ильда, не церемонясь, протащила Рейну сквозь адский хоровод «Глотки Дьявола» — так называлась самая шумная таверна в порту. Воздух здесь состоял из пара дешёвого супа, перегара, пота и густых, дурманящих ароматов парфюма и масел. Крики, пьяные песни, где-то в углу — потасовка, звон разбитой посуды и дикий хохот. Рейна смотрела на всё это широко раскрытыми, почти испуганными глазами. Она привыкла к шумным, пьяным пиратским сборищам на палубе «Ведьмы». Но там всё было своим, знакомым, предсказуемым. Там она веселилась от души, чувствуя крепкий борт своего корабля. А здесь… здесь всё было иначе. Чужие, обветренные, жадные лица. Новые, резкие запахи, от которых кружилась голова. И… девушки. Такие красивые. Таких на корабле не было. Они были другими — не загорелыми, мускулистыми хищницами в пропитанных солью штанах, а гибкими, ухоженными, пахнущими цветами и пряностями. Они улыбались загадочно и призывно, а не орали и не ржали как табун пьяных лошадей. Рейна растерянно улыбалась, озираясь по сторонам, не зная, что ей делать, куда деть руки, как дышать в этом новом, ослепительном хаосе. — Ну что, замерла, мелюзга? — проревела Ильда прямо в ухо, стараясь перекричать гам. — Расслабься! Смотри, как тут классно! И приготовься сегодня расстаться со своей проклятой девственностью! Посмотри, сколько тут красоток! Ильда грубо приобняла Рейну за плечи и поволокла её к заляпанному вином и жиром столику в углу, где уже уселись её подруги — такие же закалённые, насмешливые матросы с «Морской Ведьмы». — Вина нам и самое крепкое! — скомандовала Ильда и с громким хлопком шлёпнула по округлой заднице проходившую мимо служанку. Та игриво взвизгнула, шлёпнула Ильду по руке в ответ и крикнула: — Сейчас принесу, красавица! А это кто у вас, ваша милость? Я раньше не видела эту пташку. — Протеже капитана! Наша Рейна! — объявила Ильда, с силой усаживая растерянную Рейну на скамью. — Сообразишь нам компанию? Пару самых красивых девочек? Нашей Рене пора, наконец, с детством распрощаться. Рейна сидела, вжавшись в спинку скамьи, выпучив глаза и чувствуя, как горит лицо. Она не знала, как реагировать, куда смотреть. — Будет исполнено, госпожа Ильда! — засмеялась служанка. — У нас как раз есть парочка юных, но уже опытных девочек, которые обожают таких неопытных пташек. Сейчас пришлю! — Ты… ты что, часто здесь бываешь? — с трудом выдавила из себя Рейна, глядя на Ильду. — Часто, Креветка! — и залилась своим грубым, хриплым смехом, не выпуская её плечо из своей цепкой руки. — Я же не ты, не буду с стариками за книгами чахнуть! Да расслабься ты, чёрт возьми! Тебе понравится. Вот увидишь. К столу подошли три девушки. Они скользили, а не шли, их бёдра плавно покачивались в такт невидимой музыке. Они несли в руках кувшины с тёмным, пахучим вином и тарелки с лёгкими закусками, но Рейна видела только их. Одетые в лёгкие, цветастые ткани, они улыбались, и их улыбки были полны обещаний. Они пахли жасмином, сандалом и чем-то сладким, от чего слегка мутило и кружилась голова. Рейна смотрела на всё это ошалело, впитывая каждое новое ощущение, как губка. Было так странно — сидеть на неподвижной, не качающейся поверхности. Оглушительный шум таверны, смех, и эти девушки… Они были другой породы. Нежнее. Слаще. Опаснее. Рейна была пьяна уже только от одного этого зрелища, от этого густого, дурманящего коктейля из свободы, пошлости и красоты. — О-о-о, а кто это у нас такой хорошенький? — защебетала одна из девушек, та, что была постарше и смелее, подходя вплотную к столу и заглядывая в лицо Рейне. — О, Богиня моя… Да это сама Морская Дева сошла на берег? Девушка, не стесняясь, плюхнулась Рейне на колени, обвила её шею руками и прижалась всем телом. Рейна растерянно, как птенец, ищущий спасения, взглянула на Ильду. Та одобрительно закивала, едва сдерживая довольный смех. Незваная гостья запустила тонкие, умелые пальцы в чёрные, ещё пахнущие морем волосы Рейны. — Какая же ты красавица… Я Джули... — прошептала она, утыкаясь носом в её шею, и её горячее дыхание обожгло кожу. — О, Боги… как ты пахнешь! Морем и… свободой. — Выпей, Рейна, — скомандовала Ильда, протягивая ей полный до краёв глиняный бокал. Затем она наклонилась и прошептала ей прямо в ухо, так, что губы коснулись мочки: — Не робей, чёрт тебя дери! Потрогай её. Ей понравится, вот увидишь! Ильда схватила свободную руку Рейны, и грубо положила её на обнажённое, гладкое, тёплое бедро девушки. Джули преувеличенно ахнула, притворно смутилась, а затем, словно получив сигнал, начала покрывать шею Рейны лёгкими, едва ощутимыми, жгучими поцелуями. Рейна запрокинула голову, опрокидывая в себя вино. Кисловатая жидкость обожгла горло, но это ощущение тонуло в море других, новых и пугающих. Держать в руках это хрупкое, податливое тело «портовой нимфы». Девушки, ещё свежей, почти чистой, пахнущей не потом и кровью, а ароматными маслами. Это… это ей нравилось. И с каждым новым глотком вина, с каждой новой каплей, стекающей по горлу, это нравилось ей всё больше и больше. Рейна улыбнулась. Впервые — не растерянно, а с чувством. Она сама откинула свои волосы, подставляя шею для поцелуев, а её свободная рука уже сама, без помощи Ильды, скользнула по шелковистой коже бедра, ощупывая тёплые, упругие мышцы. Да… ей это определённо нравилось. Ильда, удовлетворённо хмыкнув, уже усадила на свои собственные колени другую девушку, и они слились в жадном, влажном поцелуе. — Расслабляйся, Рейна, — прохрипела Ильда, отрываясь на секунду. — Наслаждайся. Мы свободны. У нас нет ничего, что может нас сдерживать. Такие, как мы, вольны делать всё, что захотим! Никаких уставов, никаких норм, никаких дурацких правил этого сгнившего общества! Плевать! Рейна! Живи! Наслаждайся! Трахай этих девчонок! Пей! Ешь! Делай всё, что захочешь! Жизнь — одна, а у таких, как мы, она, чёрт возьми, коротка! Захочешь во время следующего боя взять девчонку перед тем, как она пройдётся по доске — возьмёшь, и никто тебя не остановит! Живи, Рейна! Наслаждайся! Ильда опрокинула ещё один бокал и снова впилась губами в свою добычу. Рейну уже изрядно повело. Голова гудела, мир плыл в радужном мареве. Она подняла голову, посмотрела в смуглое, красивое лицо девушки на своих коленях, в её тёмные, обещающие всё на свете глаза, и сделала то, что сделала Ильда. Рейна поцеловала Джули. Новое, шокирующее ощущение накрыло её с головой, опьяняя сильнее самого крепкого вина. Губы девушки были мягкими и умелыми, они отвечали ей с такой готовностью, от которой перехватывало дыхание. Они сидели, пили, смеялись, а затем девушка, та, что была на коленях у Рейны, схватила её за руку и, под общее гиканье, крики и смех, потащила за собой, вверх по скрипучей лестнице. И там, в тесной каморке под самой крышей, где пахло пылью, старым деревом и духами Джули, Рейна впервые поняла. Поняла, что за стоны она иногда слышала по ночам из трюма. Поняла, почему все на корабле говорили об «ЭТОМ» с таким придыханием, похабным смехом и тоской. Поняла, почему все от «ЭТОГО» сходили с ума. Совершенно новые, незнакомые, всепоглощающие ощущения накрыли её в тот вечер. Её тело, привыкшее к боли, усталости и грубой силе, впервые содрогалось в конвульсиях от накатывавших волн незнакомого, острого, почти болезненного удовольствия. Она сидела над своей «нимфой», изучая в тусклом свете свечи каждый изгиб её тела, каждую родинку, каждую тень. Она училась. Училась ладонями и губами, как доставлять удовольствие. И училась, закидывая голову и выгибаясь навстречу новым, шквальным ощущениям, как получать его. Это была не просто потеря невинности. Это было посвящение. Падение в новую, тёмную, головокружительную бездну, из которой она уже не хотела выбираться. Это была её вторая жизнь. Настоящая. Пиратская.