Чёрная вода ✨

Первый раз за долгие недели Рейна проснулась сама. Не от грубых рук, вливавших в неё воду, не от ложки, насильно просунутой между стиснутых зубов. Её разбудил мягкий, пыльный свет, пробивавшийся сквозь круглое стекло иллюминатора. Она лежала на кровати — укрытая теплым чистым одеялом. Огляделась. Каюта была невелика, но битком набита миром, незнакомым и пугающим. Стол, заваленный потрёпанными картами и свитками, испещрёнными резкими письменами. Книги в потёртых кожаных переплётах. Но больше всего её внимание притянула стена. На ней висело оружие. Не только сабли и ножи, но и странные серповидные клинки, и тяжёлые топорики с длинными рукоятями. Каждый предмет дышал холодной сталью и историей насилия. Рейна сидела, обхватив колени, потерянная. Её грязное, истлевшее платье исчезло. Кто-то стёр с её кожи самый толстый слой грязи и пота, и теперь она была завёрнута в грубую, но чистую ткань. От этого ощущения чистоты становилось тревожно — она чувствовала себя голой, без своей привычной, защитной скорлупы из грязи. Дверь скрипнула. На пороге стояла пожилая женщина. — Хвала всем морским богиням! — воскликнула она. — Ты сама села! Рейна молча перевела на неё взгляд. — Как ты, дитя? Девочка лишь растерянно пожала плечами. Что она могла ответить? — Посиди тут, я вернусь. Женщина скрылась, и вскоре в каюту вошли три женщины. Одна, та, что звалась Иза, втащила большое деревянное корыто. Две другие несли вёдра с горячей водой. — Креветка очухалась, глядите-ка, — проворчала Иза. — Мы уж думали, ты морской богине свою душу отдала... — Не дождешься, Иза, — усмехнулась старая Цира. — Девчонка крепкая. Ставь корыто и набирайте воду, вымоем эту вонючку, а то вся каюта провоняла ею. Рейна с тревогой следила за их движениями. Воспоминания накатили волной: безжалостные лица на палубе, руки, тащившие её к борту, синие воды внизу... А женщина со шрамом... Она где-то рядом. И эта старуха... Чего от них ждать? Прятаться в лодке было одним делом. Сидеть здесь, на виду, когда все знают, кто ты — совсем другое. Каждый шаг женщин, каждый предмет, который они раскладывали на табурете, казались ей частью страшного ритуала, предвестником боли. Плеть? Удар сапога? Её тело напряглось как струна. Она готова была спрыгнуть с кровати и ринуться в бегство, куда глаза глядят. Женщины, закончив приготовления и перебрасываясь насмешливыми репликами, вышли. — Теперь мыться, — заявила Цира и двинулась к Рейне. Девочка осторожно опустила босые ноги на прохладный пол, прижимая к себе ткань. — Давай, дитя, пока вода горячая. Горячая... Слово отозвалось в памяти обжигающим прикосновением раскалённого песка, солнечных лучей, лихорадочного жара. Инстинкт сработал быстрее мысли. Цира, приобняв её за плечи, помогла встать. Рейна послушно сделала два шага к корыту, а затем рванула к двери, распахнула её и выскочила на палубу. Яркое солнце ударило в глаза, ослепив её. Она зажмурилась, заслонившись рукой. Вдали слепило море. Чьи-то тени двинулись к ней. — Креветка по палубе скачет! — раздался возглас. Рейна побежала. Недалеко, и почти сразу ослабев начала падать. Сильные руки легко подхватили её на лету — её собственных сил не хватило и на пару шагов. — Куда это ты, креветка? А? Мыться! Быстро... — над ухом прозвучал знакомый, властный голос. Она узнала её. Даже не увидела — почувствовала. Ту самую женщину со шрамом. Та перехватила её за талию и подняла на руки, легко как котёнка. — Пустите! — хрипло крикнула Рейна, впервые за долгое время обретя голос. — Пустите меня! — У креветки голос прорезался! — кто-то засмеялся в толпе. Рейна забилась в этих железных объятиях. В ответ ей грянул общий, громкий хохот. Она не видела лиц — солнце слепило, слёзы и накрывающую с головой чёрную волну паники. — Пустите! — она кричала и брыкалась, как загнанный зверёк. — А ну тихо, а то в море кину, — голос женщины со шрамом прозвучал прямо у уха, спокойно и неоспоримо. Её внесли обратно в каюту, в спасительный полумрак. Рейна повернула голову и впервые так близко увидела лицо этой женщины. Синие, как ледник, глаза. И шрам — белая, безжалостная трещина, рассекавшее правую щёку. Девочка билась и вырывалась, сама не понимая, почему её накрыла эта паника. Ей отчаянно хотелось, чтобы её просто отпустили. Дать ей забиться в самый тёмный угол и просидеть там до конца жизни, чтобы больше никто и никогда не причинял ей боли. Женщина, казалось, не прилагала никаких усилий, удерживая это бьющееся тельце. Она просто донесла её до корыта, вытряхнула ее из ткани в которую девочка была, завернула и просто затолкала в воду. Рейна заорала, вкладывая в крик всю свою немую ярость и страх. — Чего орёшь? Вода не горячая, — спокойно проворчала женщина удерживая девочку за тонкие плечи. — Цира, ну что замерла, помоги мне! Две женщины держали её в воде, пока девочка отчаянно пыталась вырваться. — Вот так дохлая креветка... Сильная какая! — говорила пожилая женшина, поливая Рейну тёплой водой. — Сильная... я заметила, и мне это нравится. Значит, выживет. Эй, креветка, хочешь стать пиратом, а? — усмехнулась женщина со шрамом. От этих слов Рейна затрепыхалась ещё яростнее, расплёскивая воду и рыдая навзрыд. — Цира у тебя есть что-то, чтобы успокоить это дитя? — спросила женщина. — Подержите её, капитан Векс, я достану настойку. Цира отошла, зазвенела склянками. — Запрокиньте ей голову капитан. Рейна, зажатая в тисках, сильных рук капитана Векс, была вынуждена проглотить горькую жидкость, которую в нее влила пожилая лекарь Цира. Какое-то время она ещё кричала и вырывалась, затем её сопротивление сменилось лишь слабыми вздрагиваниями, а рыдания жалобным поскуливанием, а потом она и вовсе обмякла. Вода была тёплой, а руки, державшие её, — совсем не грубыми. Её мягко обмывали, натирали настоящим мылом, смывали пену чистой пресной водой, мыли волосы. Это была незнакомая, забытая роскошь — забота, от которой она давно отвыкла. — Ну вот, чистая креветка, — заключила Векс. — Стоило поднимать такой шум? Её вытащили из корыта, завернули в мягкую ткань, обтерли и усадили на табурет. Цира надела на неё длинную рубаху из грубой ткани, а капитан встала позади и принялась расчёсывать её спутанные волосы. Цира смотрела на это с удивлением. — Какая везучая креветка! Сама капитан Векс о тебе заботится. И чем ты так приглянулась нашей грозной капитанше? Рейна сидела растерянно, глядя на обеих женщин. Побои и наказание, которых она ждала, так и не последовали. Её вымыли, вытерли, одели и причесали. Как... как мать в детстве... — Сильная девочка, — сказала капитан Векс, и её голос прозвучал почти задумчиво. — Выносливая. Умная. Сбежать с рудников, добраться до моря, пробраться в лодку... Не богиня ли тебя вела, дитя? Рейна посмотрела на капитана... и тут же отвернулась. Шрам пугал. — Не бойся шрама, дитя, — сказала Векс. — Меня бойся. Не будешь слушаться — кину за борт. Поняла меня? Рейна молчала. — Ты поняла меня? Девочка кивнула. Настойка забрала ярость и желание сопротивляться, но глубокая, щемящая тревога всё ещё сидела в ней, в самой подкорке сознания. — Окрепнешь, поправишься — и работу тебе найду. Тут на корабле зря хлеб никто не ест. Мне нужны сильные, выносливые и умные. Как ты, мелюзга. Векс закончила причёсывать её волосы. — Накорми её, Цира, и пусть поправляется. И колени её... суставы... вылечи их. — Всё сделаю, капитан. Благо, мы по всем морям плаваем, все лекарства всех четырёх королевств мне доступны. Подниму я эту девчонку на ноги. Векс направилась к двери, но на пороге остановилась. — Эй, креветка, а имя-то у тебя есть? Девочка подняла голову и посмотрела на неё. Потом тихо, но чётко произнесла: — Рейна... Я Рейна, госпожа.