Заметки докторского общежития

В тесной комнате общежития Хуа Маньлоу, восседая за столом с видом строгого наставника, указывал пальцем на учебник английского для старшеклассников. Перед ним, развалившись на стуле, сидел У Лян. — Ну, давай, какой главный признак сослагательного наклонения? — спросил Хуа Маньлоу. У Лян лениво покачал головой и честно признался:  — Понятия не имею. Хуа Маньлоу отчитал его:  — Что значит «понятия не имею»? Ты вообще учился? Чему вас в школе учат? Столько лет за партой, и всё коту под хвост! Чем ты на уроках занимался, бездельник? У Лян закинул ноги на стол и флегматично бросил:  — Раз вы такой умный, господин, научите меня. Задохнувшись от наглости, Хуа Маньлоу покраснел и взмахнул рукой:  — Пф! Такие мелочи недостойны моего внимания! Иди к Ли Вэю, он объяснит! У Лян нехотя поднялся и побрёл к Ли Вэю. Тот блаженно дремал на кровати, раскинувшись, как цветущая хайтейя*1 в лучах весеннего солнца, прекрасный, но с характером тирана. Разбуженный стуком, он открыл глаза и, не дав У Ляну слова сказать, схватил его за шиворот:  — Ты ради этой ерунды меня разбудил?! У Лян, невозмутимо поковыряв в ухе, ответил:  — Ага, ерунда. — Точно, ерунда! — подхватил Ли Вэй, отпуская его. — Примитивщина! Это оскорбление моих познаний в западной культуре! Отвечать на такие вопросы ниже моего достоинства! Кстати, где Цинь Юэдун? Он же обещал прийти с уроками. Этот малец по-английски шпарит лучше нас всех. Ли Вэй вытолкал У Ляна за дверь, а сам принялся демонстративно искать мальчишку. Но, как и следовало ожидать, Дундуна в комнате не оказалось. Ян Чжэнь, который должен был его привести, ещё не вернулся, а поглощённый лекциями профессор Цинь оставил студентов в общежитии без ужина и присмотра. У Лян, сжимая тетрадь, стоял посреди комнаты с каменным лицом. Вокруг — два аспиранта: один валяется, изображая спящую красавицу, другой грызёт ручку, всем видом демонстрируя презрение к «мелочам». И оба ждут, когда Цинь Юэдун, ученик начальной школы города XX, явится и спасёт их от позора. Но вместо Цинь Юэдуна в комнату ворвался запыхавшийся Ян Чжэнь, с порога крикнув:  — Дундуна не видели?! Ли Вэй мигом забыл про сон, Хуа Маньлоу выплюнул ручку, и оба, перебивая друг друга, кинулись к нему:  — А ты знаешь главный признак сослагательного наклонения? Ошарашенный, Ян Чжэнь моргнул:  — Глагол в прошедшей форме, что тут сложного? Вы серьёзно не знаете? Ли Вэй хмыкнул, пытаясь сохранить лицо:  — Да мы с Маньлоу просто дали тебе шанс блеснуть. А что с Дундуном? Ян Чжэнь подпрыгнул, будто его током ударило:  — Он пропал! *** Ян Чжэнь отправился забирать мальчишку из школы. Уже знакомая с ним учительница начальных классов приветливо улыбнулась:  — О, мама Дундуна пришла! Ян Чжэнь поперхнулся:  — Кхм-кхм! Не мама, а… мачеха. — Ой, точно, мачеха, — поправилась учительница, закрывая дверь класса. — Дундун ушёл, сказал, что сегодня не будет вас ждать. Может, отец забрал? Идите домой, проверьте. Эх, семейные отношения дело тонкое, особенно в семьях с повторными браками. Как мачехе найти общий язык с ребёнком? Это серьёзный вопрос… Ян Чжэнь, перебив, заткнул уши:  — Да-да, понял! Одно яйцо в день, стакан молока, и ребёнок здоров. Так куда он пошёл? Учительница задумалась, а затем, схватив Ян Чжэня за руку, заговорила:  — Куда делся, не знаю, но у меня есть старший брат, он красавец, статный, холостой! Я давно думаю, что вы с ним были бы идеальной парой… Спасаясь от её энтузиазма, юноша вырвался и сбежал из школы. Прошёл час после уроков, а Дундун не появился ни дома, ни в общежитии. Друзья по телефону подтвердили, что его не видели. Ян Чжэнь запаниковал. Он вцепился в Шэнь Сюаня и принялся его трясти:  — Где он? Куда делся?! Тот закатывая глаза, пробормотал:  — Не видел я его! Он вечно у нас ошивается, Тан Фэй уже грозится его зарезать и съесть… Ай! Шучу, шучу! Шэнь Сюань рухнул на пол, позволяя себя трясти, и подумал: Тряси сколько угодно, я землетрясения пережил, твои рывки мне нипочём. Выдохшись, Ян Чжэнь отпустил его:  — Ладно, спрошу у профессора Циня, вдруг Дундун у него. Как только дверь за ним захлопнулась, Шэнь Сюань обессиленно рухнул на кровать. Ли Вэй и Хуа Маньлоу, до того затаившиеся под кроватью, выбрались наружу и, суетливо переглядываясь, помогли ему подняться. Потирая шею, профессор Шэнь простонал:  — Только, умоляю, не говорите Тан Фэю. Он и правда готов был прикончить мальчишку… И, честно говоря, винить Тан Фэя, этого невинного императора, было бы несправедливо. В тот вечер Шэнь Сюань пребывал в редком приподнятом настроении, и между ним и Тан Фэем была удивительно тёплая близость. Всё шло к романтическому завершению; они приняли душ, обменялись нежными поцелуями, одежда уже лежала в углу, и увлечённый моментом Тан Фэй был готов перейти к более решительным шагам. Но тут раздался громкий стук в дверь. Тан Фэй, открыв её, увидел Цинь Юэдуна, который, дрожа и прижимая к груди подушку, жалобно протянул:  — Дядя Тан Фэй, мне приснился страшный сон… Можно остаться с вами? Тот едва сдержал ярость, его лицо побагровело.  — Хватит таскать этого мальчишку к нам по ночам! Ты сам его приютил, вот и разбирайся! Являться посреди ночи и рушить нашу «семейную идиллию»! Шэнь Сюань, лениво развалившись на кровати, с улыбкой заметил:  — А мне, знаешь, нравится, когда малыш приходит. Когда становится скучно, я сперва дразню Хуа Маньлоу, а потом играю с ним… *** Ян Чжэнь ворвался в кабинет Цинь Цзяня. Тот, тайком покуривая, при виде ученика поспешил затушить сигарету под стулом и напустил серьёзный вид:  — Что стряслось? Почему такой растрёпанный? — Дундун пропал! — выпалил Ян Чжэнь. Цинь Цзянь долго смотрел на него, потёр нос и усмехнулся:  — Пропал, говоришь? Он не спеша вернулся к креслу, закурил снова и бросил:  — Пропал? Ну и пусть. Я давно мечтаю о жизни вдвоём… Ай, ты что! — Цинь Цзянь гневно уставился на юношу, который занёс руку для удара. — Совсем распоясался, негодник! Ян Чжэнь хотел было ударить ещё, но Цинь Цзянь поймал его, прижал к себе и усадил на стул, шепча на ухо:  — Ну, скажи, ещё раз посмеешь? Закрыв голову руками, Ян Чжэнь пробормотал:  — Не посмею, не посмею… Цинь Цзянь, удерживая его одной рукой, другой начал стаскивать с него куртку, а затем смачно чмокнул в лоб, сокрушаясь:  — Эх, почему ты так быстро сдаёшься? Лишаешь меня половины удовольствия. Ян Чжэнь слабым голосом возразил:  — Но он правда пропал! Учительница сказала, что он ушёл домой. Профессор Цинь, не переставая обнимать его, рассеянно ответил:  — Дома, значит? Иди домой и ищи его там. — Дома его нет! — воскликнул Ян Чжэнь, хватая одежду. — Тогда он учит Ли Вэя английскому или пошёл за сигаретами для Хуа Маньлоу. — Они оба в общежитии, прислуживают своей императрице! — Тогда он с Тан Фэем где-то гуляет. — Тан Фэй искал императрицу, когда я шёл сюда! — Ну, значит, Су Инь забрал его в полицию в качестве талисмана. Ян Чжэнь хотел возразить, но Цинь Цзянь крепко прижал его к себе, хохоча так, что по коже пробежали мурашки:  — Мой сын не может просто так пропасть. Хватит искать предлоги, чтобы сбежать. Сиди дома, мой хороший, ха-ха-ха! Бедный Цинь Юэдун, в этот решающий момент, когда твоя судьба висела на волоске, ты, кажется, понял, как сильно тебя любит твоя мачеха. В этот момент мимо кабинета прошёл Тан Фэй. Заглянув внутрь, он хлопнул по двери и расхохотался:  — Браво, братишка Цинь, национальный герой! Среди бела дня такие дела! Цинь Цзянь, прикрыв один глаз, проворчал:  — Тц, этот мелкий ещё драться умеет, бьёт больно… *** Обаятельный и харизматичный Цинь Цзянь, мужчина в расцвете лет, в первом же столкновении с учеником потерпел поражение. В момент, когда страсть затмила разум, Ян Чжэнь одним ударом отправил его в нокаут, нанеся урон, и физический, и душевный. — Урон двойной, — простонал Цинь Цзянь, скорчившись от боли. — Сверху и снизу. Потирая лицо одной рукой и прикрывая пах другой, он уткнулся в стол:  — Этот негодник бросил меня, старика, и умчался искать моего сына… Ян Чжэнь вздохнул:  — Это всё моя нерастраченная материнская любовь. *** Вырвавшись из кабинета, Ян Чжэнь помчался в школу, надеясь найти Дундуна в каком-нибудь укромном уголке. Но у школьных ворот он столкнулся с учительницей, которая, держа под руку своего брата, весело болтала. С бешено колотящимся сердцем, Ян Чжэнь нырнул в кусты и выждал, пока они уйдут. Бродя по школьному двору, он звал:  — Юэдун! Юэдун! Но мальчишки нигде не было. Ян Чжэнь, понурившись, сел у школьных ворот и разрыдался. Наплакавшись, он направился в полицейский участок и заявил:  — Мой сын пропал! Полицейский, взглянув на него, рассмеялся:  — Ого, какой юный папаша! В каком классе учишься? Откуда сын? Дочка подруги родила? А подружке сколько лет? Ян Чжэнь пробормотал:  — Одиннадцать… Полицейский подскочил, и Ян Чжэнь поспешил уточнить:  — Я про сына! Моему сыну одиннадцать! Через полчаса полицейские, хохоча, выпроводили Ян Чжэня из участка, наперебой хлопая его по плечам:  — Ну ты и шутник! Приходи ещё, повесели нас! Ян Чжэнь, вцепившись в дверной косяк, кричал:  — Я не шучу! Не шучу! — Не шутишь, говоришь? — послышался голос за спиной, и кто-то хлопнул его по плечу. Затем рука ущипнула Ян Чжэня за нос. — А разве это не младший ученик Шэнь Сюаня? Ян Чжэнь, потрогав нос, обернулся и увидел внедорожник. А напротив юноши появилось красивое лицо мужчины-полицейского. Тот склонил голову, внимательно разглядывая его. За ним стоял другой, внушительный мужчина в военном пальто, с сигарой во рту, небрежно подбрасывающий ключи от машины. Ян Чжэнь вспомнил слухи о грозной паре, «двух демонах», которые действовали заодно, сея беспорядки, но оставаясь неуловимыми благодаря поддержке некой могущественной организации.  Он попятился, бормоча:  — Ничего… ничего такого… Я просто… пришёл полюбоваться луной у вашего участка… Схватив его за руку, Су Инь с энтузиазмом потянул обратно:  — Куда собрался? Есть проблема, так иди к полиции! Нет проблемы, всё равно иди к полиции! Говори, что случилось! Сноски: *1. «Хайтейя», дословно «цветущая яблоня весной». Описывает спящую или только что проснувшуюся красивую женщину. *** Перевод команды Golden Chrysanthemum