Заметки докторского общежития

Едва закончив занятия Ли Вэй ворвался в общежитие, чтобы забрать документы. Наскоро умывшись, он уже собирался выбежать из комнаты и поспешить в офис, но у порога заметил Хуа Маньлоу в маленькой гостиной. Тот, как обычно, поддразнивал У Ляна, весело повторяя: — Назови меня папой! Ну же, папочка! У Лян, как загнанный леопардёнок, покраснел от злости, рычал и пытался наброситься на обидчика. Хохоча, Хуа Маньлоу ловко подхватил его в охапку, и они, барахтаясь, покатились по полу. Ли Вэй, оценив их возню, поправил очки и сухо бросил: — Наездник. Хуа Маньлоу, запрокинув голову, расхохотался ещё громче: — Эй, старший! Скажи, разве я не заслужил, чтобы он назвал меня папочкой? Кормлю, пою, оплачиваю учёбу, хожу на родительские собрания! Вырываясь, У Лян завопил: — У меня есть отец! И это не ты! Хватит мечтать! Ли Вэй, окинув их усталым взглядом, вздохнул и вынес новый вердикт: — Цундэрэ и хулиган. Не желая ввязываться в их потасовку, он захлопнул дверь и направился в офис. Последние дни Ли Вэй редко бывал в общежитии: вместе с Цзи Е они почти жили в маленьком офисе, ночуя на полу. Цзи Е за это время не раз подавал «заявления в организацию» с просьбой «полакомиться тофу», но каждый раз получал категорический отказ от «руководства». В их скромном офисе недавно появились новые сотрудники, все с компьютерного факультета их университета, своего рода «доморощенные таланты». Среди них была сестра У Ляна, устроившаяся секретарём с зарплатой в две тысячи юаней. На самом деле Цзи Е вовсе не нуждался в секретарше (как он сам заявил: Зачем, если у меня есть жена!), но из-за финансовых трудностей Хуа Маньлоу, ещё мог содержать младшего брата У Ляна, но его старшую сестру-студентку уже не мог, и девушку всё же приняли. Она занималась мелочами: отвечала на звонки, печатала документы. Зарплаты хватало на её нужды, что немного облегчило положение Хуа Маньлоу. Но едва Ли Вэй переступил порог офиса, его адресованная сестре У Ляна приветственная улыбка сменилась гримасой ужаса: — Цзи Е! Крыса! Сестра У Ляна, сосредоточенно печатавшая письмо, от неожиданного крика босса подскочила: — А? Что? Какая крыса? Бросив дела, Цзи Е выскочил из кабинета и тут же оказался в объятиях Ли Вэя, который, дрожа, вцепился в него: — К-к-к-крыса… Огромная… Парень, наслаждаясь моментом, когда в его руках оказалась тёплая, мягкая и ароматная добыча, растерянно переспросил: — Что? Огромная? Ли Вэй, стуча зубами, выдавил: — П-п-п-под столом! Цзи Е и сестра У Ляна переглянулись с недоумением, а затем одновременно заглянули под стол. Там, вальяжно развалившись, сидела здоровенная крыса с блестящей чёрной шерстью. Она лениво держала лапками кусок лапши быстрого приготовления и, сыто рыгнув, посмотрела на них наглыми глазами. Придя в себя Цзи Е сказал: — А, ну да, крыса. Он окинул взглядом дрожащего Ли Вэя, затем сестру У Ляна, потом снова крысу и медленно, с хитрецой, улыбнулся. Кто бы мог подумать, что железный характером, бесстрашный старший господин семьи Ли, Ли Вэй, панически боялся крыс? Особенно больших, наглых крыс, не боящихся людей. Стоило ему увидеть такую тварь, как его нервы становились хрупкими, как у юной барышни с розовыми мечтами. Он превращался в уязвимого, беспомощного, нуждающегося в защите… и такого лёгкого для «поедания». Сияя улыбкой, Цзи Е повернулся к сестре У Ляна: — Отличная работа, девочка! Та, ошарашенная, пробормотала: — А… О… Что? Цзи Е, подтащив Ли Вэя к столу, с нежностью посмотрел на наслаждающуюся послеобеденным покоем крысу: — А ты, малыш, просто молодец! Сестра У Ляна почувствовала себя немного уязвлённой. Цзи Е шепнул ей: — Корми её, пои, ухаживай как следует. Моё будущее счастье теперь в лапках этого маленького друга! С этими словами он, поддерживая спотыкающегося Ли Вэя, повёл его в кабинет, на ходу расточая слащавые утешения вроде «милый», «жена» и «я всегда буду тебя защищать»… Всё ещё в шоке, Ли Вэй бормотал: — Она… она не боится людей! Жрёт лапшу! Я уверен, она мне зубы показала! Крыса! Мне! Зубы! Той же ночью, едва Ли Вэй устроился на своей подстилке на полу, из угла офиса донёсся знакомый шорох. Его нервы натянулись и он, включив свет, вскочил и бросился к выходу. Цзи Е, поймав его в объятия, принялся успокаивать: — Не бойся, не бойся! Она сбежала! Сбежала! Ли Вэй, задыхаясь, возразил: — Н-н-но она всё ещё в офисе! Воспользовавшись моментом, Цзи Е пустился в сладкие речи: — Ничего страшного, я здесь! Если крыса появится, я её прогоню! Юноша, вцепившись в плечо Цзи Е и уткнувшись ему в грудь, жалобно простонал: — Завтра же всё тут вычистить! Никаких крошек! Закрыть все крысиные норы! Я больше не могу! Не могу! Если она не уйдёт, уйду я! Цзи Е, морщась от боли, пробормотал: — Хорошо, хорошо… Только не кусай, а то я начну реагировать… И тут же, с энтузиазмом, повалил Ли Вэя, выключил свет и закрыл дверь, весело объявив: — Спать! Спать! Всю ночь Ли Вэй, взвесив все за и против, вынужден был терпеть, как Цзи Е, этот негодник, обнимает его, бесстыдно лапает и «поедает тофу». К утру на нём почти не осталось целой одежды. Когда в офис ввалился их похотливый финансовый директор, он остановился на пороге, окинул босса взглядом, издал кошачье «мяу», влетел в кабинет, осмотрел Ли Вэя с ног до головы, а затем, с ещё одним «мяу», выскочил наружу. Схватив Цзи Е за грудки, он, чуть не плача, завопил: — Чёрт возьми, король Артур! Кто посмел осквернить мою королеву Гвиневру? Кто?! Тот ухмыляясь, ответил: — Я, я. В одной руке он держал за хвост огромную крысу, а другой показал знак победы: — Секретное оружие счастья! Хорошо для него, хорошо и для меня! Тем же утром пылая от стыда и в растрёпанной одежде Ли Вэй ворвался обратно в общежитие. Хуа Маньлоу, собиравшийся уходить, увидев его, присвистнул: — Старший! Решил последовать за Матушкой Императрицей и стать сексуальным ледяным принцем? Ли Вэй, ворвавшись в комнату за пальто, огрызнулся: — Чёрт возьми! Воспользовался моментом, подлец! Лениво прислонившись к косяку и затягиваясь сигаретой, Хуа Маньлоу протянул: — Да ладно тебе, не кипятись. Всё равно когда-нибудь тебя «съедят». Не забудь потом прислать мне пару красных яиц*1 на свадьбу. Ли Вэй сверкнул глазами, и Хуа Маньлоу тут же отвернулся, делая вид, что его сигарета внезапно стала невероятно интересной. Погромыхав мебелью, Ли Вэй вернулся в комнату и проворчал: — Я возвращаюсь к экзаменам. Пусть этот паршивый офис Цзи Е сам тянет. Присмотрите за ним, если будет время. И пусть Ян Чжэнь постарается, ему-то всё равно, у него босс за спиной. Хуа Маньлоу, подыгрывая, подхватил: — Коррупция! Наглая академическая коррупция! — Кстати, — Ли Вэй высунулся из комнаты, хмуро глядя на юношу, — а ты куда это всё время бегаешь? Хуа Маньлоу ухмыльнулся: — Кхм, на родительское собрание к своему сыну. Он помахал пачкой испещрённых красными крестами экзаменационных листов, и с чувством продекламировал: — Вот он, будущий столп нашей нации, надежда нового Китая, юноша, что с песней бежит навстречу закату, воспевая великую молодость! Вопрос первый в тесте по истории: «Является ли Ян Гуйфэй*2 главной причиной упадка династии Тан? Обоснуйте с учётом исторического контекста. 15 баллов». Он замолчал, а затем с выражением зачитал ответ У Ляна: — Ответ: «Да! Потому что Ян Гуйфэй была лисицей-оборотнем! Конец». Хуа Маньлоу глубоко вздохнул, медленно выдохнул и одарил всех обаятельной улыбкой: — Лисица-оборотень, это Дацзи*3, малыш. История красавиц древнего Китая это глубокая, древняя, полная поэзии и мечтаний культура. Как можно путать Дацзи и Ян Гуйфэй? Одна — роковая демонесса, а другая величественная императрица! Ли Вэй, скрестив руки, прислонился к дверному косяку: — Второй господин, если бы ты тратил столько же энергии на изучение законов, сколько на размышления о женщинах, разве императрица каждый год доводила бы тебя до белого каления своими подколками? возмущённо швырнув листы, Хуа Маньлоу рявкнул: — Ха! Это императрица жаждет моей неземной красоты! Ли Вэй, не меняясь в лице, указал на соседнюю комнату: — Кстати, императрица последние дни провожала выпускников, напилась и, опасаясь домогательств, не рискнула возвращаться домой. Сейчас она спит на пустой кровати Ян Чжэня. Я его видел, когда заходил. В этот момент из комнаты донёсся ленивый голос только что проснувшегося Шэнь Сюаня: — Сяо Ли, подай чаю… Ахнув, Хуа Маньлоу схватил листы «сына» и, панически бормоча, бросился к выходу: — Ай! Ай! Я на родительское собрание! Ужин без меня! Сноски: *1. 红鸡蛋 (hóng jīdàn) красные яйца. Традиционно раздаются в Китае по случаю рождения ребёнка. *2. Ян Гуйфэй 杨贵妃 (Yáng Guìfēi) знаменитая наложница императора Сюань-цзуна из династии Тан. Её благосклонность со стороны императора часто связывают с восстанием Ань Лушаня и последующим упадком династии. *3. Дацзи 妲己 (Dájǐ) наложница последнего царя династии Шан, которую часто изображают злым лисьим духом, соблазнившим правителя и приведшим династию к падению. *** Перевод команды Golden Chrysanthemum