Богиня милосердия слышит ваши молитвы

Янь Цзэтянь сидел за своим столом и разбирал бумаги, их накопилось немало за время его отсутствия. Больше недели они с Минши провели в архивах ордена Байшань, но так ничего и не нашли. Лекарь ордена был прав — у них не было никакой информации, как снять проклятье. Он и сам уже думал, что пора возвращаться, но мысль о том, что ему придется столкнуться с Ши Цинхуа лицом к лицу, его останавливала. Поэтому он снова зарывался в древние свитки, оттягивая момент возвращения. Ли Минши все время был рядом тихой тенью, он сдержал обещание и не отвлекал его и не болтал попусту. Он приносил ему приготовленную им самим еду и предугадывал все его желания еще до того, как он сам их осознавал. Впервые в жизни о нем кто-то действительно заботился, и это было очень странное чувство. Его отец тоже о нем заботился, но он ждал взамен совершенства, а Ли Минши ничего не ждал, он просто был рядом, готовый в любую минуту выполнить любой его каприз. К тому же, оказалось, что он очень хорошо готовит. Один раз Ли Минши вытащил его из ордена в столицу Шаньшань, чтобы развеяться. Они вдвоем шли по тихим улицам, на которых еще лежал снег и впервые за последние дни у него было спокойно на душе. Со временем разбитое сердце заживет, надо просто дать ему время, но теперь он понял, что больше не один. Рядом с ним был тот, на кого можно положиться. Он украдкой смотрел на Ли Минши и впервые осознал, насколько тот вырос. А потом, как гром среди ясного неба, письмо из ордена — Ши Цинхуа снова похитил демон и хоть его и удалось вернуть, он все еще был без сознания. Над ним словно навис злой рок, не давая ему жить спокойно. Разумеется, они тут же отправились в обратный путь и когда вернулись, старейшина Янь сразу же бросился к его дому. Без стука он распахнул дверь и увидел лежащего на кровати Ши Цинхуа, а рядом с ним сидел Фэн Сюань, не отрывавший взгляда от бледного лица. И только когда он подошел ближе, Фэн Сюань заметил его и обернулся. Они встретились взглядами и слова были не нужны. Пока с Ши Цинхуа что-то не так, все остальное не имело значения. — Он в порядке, но не просыпается, — тихо сказал Фэн Сюань. Янь Цзэтянь подошел к кровати и взял тонкое запястье, чтобы проверить его состояние. Фэн Сюань был прав, у Ши Цинхуа не было ни ран, ни повреждений, но он находился в очень глубоком сне. — Уверен, он скоро проснется, — также тихо ответил Янь Цзэтянь и развернулся к двери. Когда он уже был у порога, то обернулся. — Мне так жаль, — сказал ему Фэн Сюань. — Прости меня. Янь Цзэтянь покачал головой: — Я тебя не виню. Я всегда предпочитал знать правду, чем верить в ложь. «Какая бы сладкая она ни была». А на следующий день Ши Цинхуа очнулся ото сна, и Янь Цзэтянь просто сбежал. Он не знал, как ему теперь себя вести и что говорить. И его разбитое сердце все еще ныло в груди. Вернувшись в свой дом, он увидел на столе серебряную флейту и, подойдя, провел по ней кончиками пальцев. Это был лучший подарок, что ему когда-то дарили, но теперь она напоминала ему о несбыточных надеждах. Он убрал ее обратно в деревянный футляр, когда-нибудь он снова сможет держать ее в руках, не чувствуя привкус горечи, но не сейчас. Он погрузился обратно в бумаги, а когда услышал стук в дверь, была уже середина дня. Пришел Ли Минши и принес обед на двоих. Старейшина Янь не думал, что тот продолжит его кормить, даже когда они вернутся в орден. Они молча ели, каждый из них был погружен в свои мысли, а когда закончили и Ли Минши убрал тарелки со стола, то замялся, словно не решаясь что-то сказать. — Что такое? — спросил заметивший это старейшина Янь. — Учитель, Ши Цинхуа закончил свой проект и хочет это отпраздновать. Он пригласил нас на ужин сегодня. Янь Цзэтянь опустил взгляд, он не хотел идти. Но это нежелание боролось в нем с любопытством, он правда хотел знать, чем Ши Цинхуа занимался эти месяцы. К тому же они живут по соседству, он не сможет прятаться вечно. — Хорошо, — кивнул он Ли Минши, и тот с облегчением выдохнул. По крайней мере, там будет Ли Минши, который по традиции будет болтать весь вечер, так что ему не придется ничего говорить. Ши Цинхуа тщательно вымылся, надел свою самую приличную одежду, которая, впрочем, не отличалась от другой, и пошел на кухню, готовить ужин. Проверив все их запасы провизии, он понял, что ему не хватает половины ингредиентов, и отправился в столовую ордена, чтобы поживиться на их кухне. Вернувшись с коробом свежих продуктов, он принялся готовить, мурлыча что-то себе под нос. Фэн Сюань тихо наблюдал за ним и чувствовал, как нежность распространяется по его груди. Схватить бы его сейчас и… «Нет, не время» — покачал он головой, они еще успеют. Теперь, когда проклятие немного отступило, а Ши Цинхуа был готов разделить с ним ложе, ему больше не о чем было беспокоиться. Наконец, настал вечер и к ним пришли старейшина Янь и Ли Минши. Но проблема была в том, что и Сун Линьи с Лин Лин и Син Дэшэн с Ши Мингуан куда-то подевались и вот теперь им предстояло ужинать вчетвером. Внезапно, Ши Цинхуа подумал, что, возможно, это была не лучшая идея, но было уже слишком поздно. Не прогонять же гостей, когда они уже на пороге. Все в ожидании смотрели на него, и тогда он пошел и открыл дверь в свою мастерскую. Она была слишком маленькой, чтобы туда могли втиснуться четыре человека, поэтому он попросил Ли Минши и Фэн Сюаня вынести свой печатный станок и поставить на рабочий стол в комнате. А потом он продемонстрировал им, как это работает. — Цинхуа, это просто потрясающе! — не смог скрыть восхищения Ли Минши. — Как ты это придумал? Ши Цинхуа было нечего ответить, потому что ничего он не придумал, в его мире уже давно существовали принтеры, поэтому он молча стоял и загадочно улыбался. А потом каждый захотел лично попробовать сделать оттиск. И вот уже Янь Цзэтянь, который собирался не проронить за вечер ни слова, детально расспрашивал Ши Цинхуа обо всех нюансах. Ши Цинхуа ничего не скрывал, он рассказал и про сокращение себестоимости и описал пропорции для краски, а потом на бумаге стал расписывать, как он рассчитывал корреляцию между размером талисмана и площадью покрытия. Листок покрыли формулы и графики, Янь Цзэтянь впитывал эту информацию, как губка, уже прикидывая, как еще ее можно использовать. Фэн Сюань мрачно за ними наблюдал, они болтали как ни в чем не бывало, словно в старые времена, и во рту он чувствовал кислый привкус. — Цинхуа, если не начать есть, еда остынет. Ши Цинхуа растерянно повернулся к нему, а потом вспомнил, зачем они здесь собрались: — Ты прав, А-Сюань, — а потом повернулся к Янь Цзэтяню. — Мы можем продолжить за столом. И они продолжили обсуждать во время еды. Фэн Сюань молча ел и не мог сдержать ревность, а Ли Минши с интересом слушал, иногда вставляя пару фраз. Внезапно Ши Цинхуа остановился на полуслове и замер, словно к чему-то прислушиваясь. — Что-то не так? — тут же напрягся Фэн Сюань, но не получил ответа. Ши Цинхуа смотрел на дверь, но его взгляд был немного расфокусированным, словно он видел что-то, что находилось за дверью. А потом он встал и вышел из дома, все смотрели на него растерянными взглядами, а потом вышли за ним. — Цинхуа, в чем дело? — снова спросил Фэн Сюань, который начал волноваться. — Я… — начал Ши Цинхуа, но покачал головой, словно не зная, как выразить свои мысли. Он стоял перед домом, и ветер трепал полы его халата, а потом он поднял голову и посмотрел вверх в небо, словно там что-то было. Все посмотрели наверх, но небо было чистым, солнце почти опустилось за горизонт, и последние оранжевые лучи освещали их фигуры. — Цинхуа! — внезапно сердце Фэн Сюаня пронзила смутная тревога, словно предчувствие надвигающейся беды. — Это словно… такое чувство словно меня кто-то зовет, — тихо ответил Ши Цинхуа, а потом повернулся к ним, на его лице была растерянность. Повинуясь инстинкту, Фэн Сюань бросился вперед, но было поздно. За спиной у Ши Цинхуа появился высокий человек в черном плаще, лицо которого закрывала серебряная маска. Внезапно этот человек поднял руку и снял маску с лица, и, увидев его, Ши Цинхуа ошеломленно замер.