Богиня милосердия слышит ваши молитвы

Ши Цинхуа чувствовал себя настолько разбитым, словно его переехал дорожный каток. Медленно он приоткрыл глаза и увидел, что находится в своем доме, в котором собралась целая толпа. Старейшина Янь с двумя учениками сидел за столом, рядом сидела Лин Лин, а за ее спиной стоял Сун Линьи. Возле его кровати спиной к нему стоял Фэн Сюань, а через открытую дверь было видно сидящую на крыльце женщину с короткими волосами. Вот именно этого он боялся больше всего. Он лежит на смертном одре, а все вокруг собрались и ждут. Последние слова уже сказаны, прощальные слезы пролиты, все ждут, чтобы проводить его в последний путь, но он все никак не умирает. Ожидание затягивается и всем уже неловко, они начинают нехотя коситься на дверь, у кого-то начинает бурчать в животе, и все вспоминают, что торчат тут уже долго и пропустили обед, но неприлично отойти от умирающего человека, чтобы поесть. Гнетущее молчание затягивается, все смотрят на него, но он все еще жив. Внезапно Син Дэшэна вызывают к отцу по срочным делам, и он с облегчением уходит, а остальные завистливо смотрят ему вслед. Ну уж нет! Когда придет время, он тайком сбежит из ордена, отправится в самую шумную таверну и будет пить, пока не свалится мертвым прямо за столом. И последней его мыслью будет не «Да когда я уже сдохну!», а «Черт, я не успел попробовать еще вон то вино!» и он упадет лицом в чашку, чтобы успеть сделать последний глоток, прежде чем его дыхание остановится. — Я хочу умереть в чаше с вином! — подумал он вслух. Фэн Сюань тут же повернулся к нему: — Цинхуа, ты очнулся! Ты в порядке? — Какое в порядке? — нахмурилась Лин Лин — Ты что, не видишь, что он бредит? Ши Цинхуа медленно сел на кровати, и Фэн Сюань тут же заботливо подложил подушку ему под спину. Сун Линьи подошел и взял его за руку, проверив пульс, он кивнул: — Он в порядке. Янь Цзэтянь встал и, не глядя на него, сказал: — Что ж, тогда мы, пожалуй, пойдем. А потом ушел, не оглядываясь, Ли Минши молча двинулся следом. Ши Цинхуа проводил их взглядом и вздохнул, с того раза они не виделись. А потом он вопросительно посмотрел на оставшихся в комнате. Странно, что Син Дэшэн не ушел со своим учителем. — Ты помнишь, что произошло? — спросил его Фэн Сюань. Ши Цинхуа напряг память: — Тот человек напал на мою собаку, а потом... — Ши Цинхуа внезапно вспомнил и посмотрел на женщину, сидящую на крыльце. — Сяо Хэй? Фэн Сюань кивнул. Ши Цинхуа встал с кровати и прямо в нижнем халате и босиком вышел на крыльцо и присел рядом с женщиной. Она спокойно посмотрела на него. Флегматичный взгляд — это единственное, что осталось от ее прежнего облика. — Ты спасла меня, спасибо, — улыбнулся ей Ши Цинхуа. — Прости, я не знал, что ты девушка, мне стоило быть внимательнее. Она молча смотрела на него. — Наверно, неправильно будет называть тебя, как раньше. У тебя есть имя? — продолжил он. Она задумалась и покачала головой. Она уже не помнила, как называли ее родители. — Хорошо, — сказал Ши Цинхуа и посмотрел вдаль. — Тогда твое имя будет Мингуан*. А фамилия моя, Ши. Отныне твое имя Ши Мингуан. [* 明光 — Míng Guāng — ясный свет, сияющий Относится к пятому стихотворению из «Изучения стиля Лю Гунган» Бао Чжао: “白日正中时，天下共明光。” «Когда солнце в середине дня, весь мир сияет».] Сину Дэшэну понравилось это имя**. Но с какой стати тот дал ей своею фамилию! [**明光 — Míng guāng — также относится к названию брони, железная броня] Она задумалась ненадолго, а потом кивнула, соглашаясь с новым именем. Она не знала, что оно означало, но ей нравилось, как оно звучит. Ши Цинхуа взял палочку и на земле написал иероглифы: — Вот так пишется твое имя. Она внимательно следила за его рукой, а потом взяв у него палочку, попыталась повторить, но ничего не вышло. Она нахмурилась и попробовала еще раз, а потом еще раз, про себя повторяя «Ши Мингуан», чтобы не забыть. Ши Цинхуа с улыбкой наблюдал за ней, а потом кивнул: — Видишь, у тебя отлично получается. Лин Лин, которая заглядывала ему через плечо, фыркнула: — Да это же каракули, даже трехлетний ребенок справится лучше! Ши Цинхуа рассмеялся: — Тогда хорошо, что ты не видела мою каллиграфию. Фэн Сюань отвел взгляд, он то как раз видел, это было просто ужасно. — Она ведь только учится, обязательно быть такой злой? — хмуро пробормотал Син Дэшэн. Ши Цинхуа бросил на него удивленный взгляд, а вот это уже было интересно. Он встал и вернулся в дом. — Что ж, раз я чувствую себя хорошо, пожалуй, пойду поработаю. — Ты был без сознания больше недели и только очнулся, — нахмурился Фэн Сюань. — Ну, значит, я точно выспался, — рассмеялся Ши Цинхуа и ушел в свою мастерскую. Сун Линьи и Хуэй Линвэй переглянулись и тоже ушли, Син Дэшэн вышел за дверь и сел на крыльцо, наблюдая, как Ши Мингуан снова и снова пытается написать свое имя на земле. Фэн Сюань задумчиво наблюдал за этой картиной, а потом пошел готовить обед. Его Цинхуа долго спал и скоро проголодается, надо накормить его чем-то вкусным по завету техники ухаживания от Ли Минши. Ши Цинхуа подошел к столу и аккуратно открыл стоящий там деревянный короб. Внутри был железный механизм, который блестел на солнце. Он нажал на рычаг и поднял крышку, а потом выудил из сумки каменную табличку и закрепил ее, она идеально встала на свое место. Затем он достал рулон холщовой ткани и краски с чернилами и начал подбирать необходимую консистенцию. Солнце было уже высоко, когда все было подготовлено. Он залил смесь чернил и краски в кювету и нажатием рычага обмакнул в них табличку, а потом натянул холстину и еще одним движением опустил табличку на нее. Ши Цинхуа взял в руки кусок ткани и внимательно его рассматривал — отпечаток был идеальным. Он держал в руках талисман, созданный с помощью оттиска. Его задумка сработала — он подарил этому миру печатный станок. Еще в студенчестве он был в Музее искусств и тогда впервые увидел прототип типографского станка. Два месяца он потратил в своей мастерской, чтобы изобрести его заново и у него получилось! Разумеется, мастер Мэн Шу сразу понял, что это за машина и какая у нее будет практическая польза. Но Ши Цинхуа не интересовали книги, он хотел печатать талисманы. И не какие-нибудь талисманы очищения, которые может нарисовать каждый адепт. Он сконцентрировался на талисманах защиты, которые отгоняют нечисть, и потратил немало времени, чтобы рассчитать корреляцию между размером и площадью покрытия. Оказалось, что наиболее эффективный размер около тридцати сантиметров в ширину и пятьдесят в длину. При дальнейшем масштабировании площадь защиты уже практически не увеличивалась. Талисман такого размера мог покрыть собой площадь размером с небольшую деревушку. Конечно, он не спасет от серьезных монстров, но зато отпугнет всякую мелкую нечисть. Вот только нарисовать талисман такого размера было сложно, поэтому они стоили недешево. Разумеется, в крупных городах в каждом богатом доме висело по защитному талисману в дорогом обрамлении, словно украшение. Но жители бедных деревень не могли себе это позволить. Ши Цинхуа долго думал, как можно снизить их себестоимость. При наличии печатного станка такие талисманы могли пачками делать адепты внешней школы, не обладающие никакими навыками каллиграфии. Влив немного духовной энергии, талисман можно было активировать и его действия должно было хватить минимум на полгода. Ши Цинхуа использовал дешевую холщовую ткань вместо дорогой бумаги и вплел в талисман символы защиты от непогоды, тогда их можно будет повесить прямо на улице, в центре деревни. А чернила он разбавил краской, так выходило намного дешевле. В итоге его талисман, способный защитить маленькую деревню, обходился всего в пару десятков медных монет. Такую стоимость могли себе позволить даже жители самых бедных и отдаленных деревушек. Ши Цинхуа отрезал кусок ткани с напечатанным талисманом и повесил его сушиться, а потом продолжил работу. Фэн Сюань приготовил обед, но Ши Цинхуа все не выходил, должно быть, полностью погрузился в работу и потерял чувство времени. Он подошел к двери в мастерскую и постучал, через какое-то время по ту сторону послышалась возня. А потом дверь распахнулась и на пороге появился его Цинхуа с руками и лицом перепачканными чернилами. В его глазах сияли звезды, а с лица не сходила улыбка. — Я сделал это, А-Сюань! У меня все получилось! — счастливо рассмеялся Ши Цинхуа, а потом двинулся вперед в порыве его обнять, но внезапно посмотрел на свои руки. — Наверно, мне стоит сначала помыться, а то испачкаю тебя краской. Фэн Сюаню было на это плевать, он шагнул вперед и сгреб своего Цинхуа в охапку. Как же он соскучился! Внезапно Ши Цинхуа поднял на него сияющий взгляд: — Я хочу это отпраздновать! Давай соберем всех! Фэн Сюань кивнул, все, что его Цинхуа хочет, он получит.