Богиня милосердия слышит ваши молитвы

Ши Цинхуа налил себе еще вина, а потом посмотрел на Фэн Сюаня: — Счастлив? — С чего мне быть счастливым, Цинхуа? Я люблю тебя, но это не взаимно. И ты умираешь. Как я могу быть счастлив, скажи мне? Я с ума тут схожу от ревности, потому что ты держишь нас обоих рядом и ни одному из нас не можешь сказать, что мы тебе на самом деле не нужны. Ни один из нас не заслужил твоей любви, просто потому, что мы мужчины, а не женщины. Ты переспал с сотней женщин, и я уверен, что ни в одну из них ты не был влюблен. Я вообще не знаю, можешь ли ты кого-то любить. Ты бегаешь вокруг, вертишь перед другими хвостом, одариваешь их своими улыбками и вниманием, но на самом деле тебе никто по-настоящему не нужен. Говоришь, ты заботишься обо мне? Но где твоя забота, если ты уже сдался и собираешься умереть? Где твоя забота, если ты даже не борешься? Ты собираешься опять меня бросить и говоришь об этом так спокойно, словно для тебя это ничего не значит! Фэн Сюань понимал, что его несет, но уже не мог остановиться. Все, о чем он молчал, все, что копилось в нем, сейчас выплеснулось под действием вина. Он поднял лицо и встретился со спокойным взглядом Цинхуа. — Ты прав, Фэн Сюань, я и правда не вижу смысла бороться, когда моя судьба уже предрешена. И я не хочу играть в умирающего больного, вокруг которого все носятся. Я не хочу умирать, но богам нет дела до моих желаний. Но ты ошибаешься, если думаешь, что я о тебе не забочусь. Просто моей заботы для тебя недостаточно, но разве в этом моя вина? Помнишь, что я сказал тебе, когда согласился взять тебя с собой? — Ты сказал... ты сказал, чтобы я в тебя не влюблялся, и что отношения с мужчинами тебя не интересуют. — Разве я не был честен с тобой с самого начала? Так за что ты меня сейчас винишь? — Почему для тебя это так важно — мужчина или женщина? — А как это может быть неважно? Я искренне не понимаю, что ты во мне нашел и я не помню, чтобы делал хоть что-то, чтобы тебя соблазнить. Фэн Сюань пытался вспомнить, с чего все началось, но не смог. Это произошло постепенно, Цинхуа словно семя пророс в его сердце, оплетая его внутренности. И со временем эта привязанность стала настолько глубокой, что он уже не мог обходиться без этого человека. — И что с того, что я мужчина? Если бы ты дал мне шанс, один только шанс, я бы показал тебе, что это не имеет значения. — Да у меня просто не встанет! — не выдержал Ши Цинхуа. — Ты так в этом уверен? — Ну разумеется! — Значит, ты уже пробовал с мужчинами? — Конечно, нет, зачем мне пробовать, если я и так это знаю. — Тогда как ты можешь быть так уверен? — Да потому что... Но Фэн Сюань не дал ему закончить, они сидели совсем рядом, и он потянулся и поцеловал Цинхуа, тот попытался его оттолкнуть, но Фэн Сюань прижал его к себе, сейчас он был сильнее. Из-за вина, как и тогда под действием цветочной пыльцы, вся его благопристойность мигом слетела. Он не знал, как донести до Цинхуа все, что он чувствовал, поэтому продолжал его целовать. И в какой-то момент, поняв тщетность попыток к сопротивлению, Ши Цинхуа расслабился, но не ответил на поцелуй. Он просто сидел куклой и ждал, когда Фэн Сюань закончит свою пьяную истерику и отпустит его. Внезапно до Фэн Сюаня дошло, что он делает и он отстранился и вгляделся в спокойное лицо Цинхуа. Это было хуже, чем пощечина. Тот просто равнодушно смотрел и ничего не делал. — Я не крепость, которую ты можешь взять силой. — С чего ты взял, что я знаю, как брать крепости? — Уверен, у Его Высочества богатый опыт в завоеваниях непокорных городов. Фэн Сюань замер, как давно его так называли. — Ты знаешь? — спросил он охрипшим от волнения голосом, но Цинхуа молчал. — Когда ты узнал? — Когда ты назвал мне свое имя, Дуань Фэнсюань. Именно поэтому я позволил тебе остаться со мной. Зная о твоей потере, я пытался заботиться о тебе и найти для тебя новый дом. Но дом, который я для тебя построил, ты превратил в музей, смахивая пыль с моих останков и не желая отпустить прошлое, чтобы двигаться вперед. Наверно, в этом есть и моя вина, но я правда делал все, что в моих силах, чтобы тебя защитить. — Ты построил этот дом для меня? Значит, ты знал, что умрешь? — Да, с самого начала время в этом мире было для меня ограничено. Я должен был умереть, именно поэтому я хотел найти для тебя место, где ты бы мог начать все заново. — И ты позволил мне привязаться к тебе, зная, что скоро покинешь меня? Тогда почему ты вернулся? — Потому что ты плакал, когда я умирал. Я не хотел, чтобы ты когда-нибудь плакал, тем более из-за меня, поэтому вернулся. Но оказалось, что уже слишком поздно и для тебя прошло целых семь лет. Поэтому я решил просто уйти, я был уверен, что ты продолжаешь жить дальше и давно забыл обо мне. — Цинхуа, кто ты такой? — Я обычный человек, даже не заклинатель. Просто однажды я умер, так я попал в ваш мир. — Наш мир? — Да, ведь я из другого мира и мой мир совсем не похож на этот. — Значит, теперь ты снова умрешь и вернешься в свой мир? — Уже нет, я потратил эту возможность, чтобы быть здесь сейчас. Поэтому не говори мне, что я о тебе не забочусь. Фэн Сюань молча сидел и пытался переварить услышанное, если б он только не был пьян, но сейчас его мысли путались. Цинхуа был из другого мира, и это многое объясняло. Он потратил свою единственную возможность вернуться домой, чтобы быть рядом с ним. А он... Он опустился со стула на пол и уткнулся лицом в колени Цинхуа, обняв его за талию. Каково это — знать, что твое время ограничено и ты должен скоро умереть? Дело не в том, что он сдался, он с самого начала смирился с неизбежным, поэтому всегда был так спокоен. И сейчас он знает, что умрет, но на этот раз он уже не сможет вернуться. Все из-за него. Ши Цинхуа положил руку на голову Фэн Сюаню и погладил, словно успокаивая ребенка. — Уже поздно, тебе нужно поспать. — Не прогоняй меня, позволь мне так побыть еще немного. — А-Сюань, у богов свои планы на наши судьбы. С некоторыми вещами нет смысла бороться, чем быстрее ты это поймешь, тем проще тебе будет смириться с неизбежным. — Я знаю, что не вправе просить, но если ты знаешь, что все равно умрешь и твое время подходит к концу, ты можешь сделать для меня кое-что? — Что именно? — Будь со мной. — Я и так с тобой. — Не так, по-настоящему. Даже если у тебя совсем немного времени, подари мне его. Ши Цинхуа прикрыл глаза и думал, может ли он так поступить, а потом тихо сказал: — Хорошо. Пока я здесь.