Богиня милосердия слышит ваши молитвы

Ши Цинхуа потратил еще несколько дней на тестирование своих талисманов, прежде чем остался доволен результатом. Талисманы работали, конечно, они не заменят полноценную стирку, но теперь ему не придется стирать одежду лишь потому, что пролил на себя вино. Это будет его даром заклинательскому миру, поэтому он не собирался их скрывать или патентовать, если, конечно, в этом мире был закон о защите интеллектуальной собственности. Поэтому он заставил братьев Цзинь нарисовать не меньше двадцати талисманов по его образцу и поручил им распространить их не только в ордене Цзинь, но и в других орденах. После этого он начал готовиться к отпуску, разбирая свою пространственную сумку и карманы в поисках того, что может ему пригодиться. В одном из карманов он нашел небольшой мешочек с позабытым высокоуровневым демоническим ядром водного типа. Он хотел отдать его Фэн Сюаню, но теперь, оценивая его прогресс, понял, что подарок будет бесполезен, по крайней мере, еще несколько лет. Продавать его тоже смысла не имело — теперь он жил в ордене, и ему не надо было тратить деньги на еду и жилье, к тому же орден платил ему довольно неплохое жалованье непонятно за какие заслуги. На самом деле ему было немного неловко — очевидно, от его присутствия на горе никакой пользы, и брать за это деньги было не совсем правильно. Но, с другой стороны, ему оставалось тут жить лишь около года, поэтому он спокойно проигнорировал муки совести. Выдав Фэн Сюаню распоряжения по поводу дома, он отправился к главе ордена, прихватив с собой пачку очищающих талисманов. Разумеется, он не ожидал бурной реакции — у сильных заклинателей были слуги в лице адептов внешней школы, которые делали всю черную работу. Но к его удивлению глава Син был в восторге от его изобретения, найдя его крайне практичным. Видимо, вином обливался не только Ши Цинхуа. После долгого прощания с главой, словно он уезжал не на несколько недель, а на несколько лет, Ши Цинхуа решил заскочить к старейшине Яню, которого в последние дни совсем не видел. К счастью, Янь Цзэтянь оказался дома. Ши Цинхуа прошел внутрь помещения и начал с интересом осматриваться, это было впервые, когда он был в доме у своего соседа. Помещение, похожее на гостиную, было просторным и светлым, стены украшали картины с пейзажами и каллиграфия, на столе аккуратными стопками лежали бумаги. Здесь было чисто и чувствовался хороший вкус хозяина дома. Ши Цинхуа не знал, что в последние дни Янь Цзэтянь не покидал дом, к тому же у него началась бессонница. И чтобы занять себя чем-то, он в кои-то веки убрал свой дом сам до блеска, обычно у него было не особо чисто, а стол был завален бумагами настолько, что самого стола не было видно. Удовлетворив свое любопытство, Ши Цинхуа повернулся к хозяину дома и только теперь заметил его уставший вид и темные круги под глазами. Должно быть, у настоящего старейшины ордена очень много работы, в отличие от него самого. Янь Цзэтянь терпеливо ждал, пока старейшина Ши расскажет, зачем она к нему пришла. — Возможно, ты уже слышал, что я отправляюсь в провинцию Чжэнь на какое-то время. Старейшина Янь был не в курсе, но на всякий случай кивнул. — Поэтому у меня будет к тебе огромная просьба. Я понимаю, что и так уже многим тебе обязана, и все же, прости мне мою дерзость, попрошу тебя еще кое о чем. Янь Цзэтянь продолжал молчать. — Пока меня не будет, не мог бы ты присмотреть за Фэн Сюанем? — Разумеется. — Прекрасно! Я очень рада это слышать, — улыбнулся Ши Цинхуа. А потом, вспомнив, порылся в кармане и достал небольшой мешочек и, подойдя к Янь Цзэтяню, вложил его прямо тому в руку: — Давно надо было тебе его отдать. А затем повернулся и пошел к двери и, уже выходя за порог, обернулся: — Пожалуйста, позаботься о моем ученике. И ушел. Янь Цзэтянь смотрел на закрывшуюся дверь, а потом перевел взгляд на свою руку. Когда она дала ему эту вещь, их руки на мгновение соприкоснулись, и это место до сих пор легонько покалывало. Он аккуратно открыл мешочек и на ладонь выпал небольшой камушек, сияющий чистым лазурным светом. Это было демоническое ядро одиннадцатого уровня, редчайшая вещь, которую даже на аукционе не купишь. Он сжал ядро в руке и почувствовал сильную духовную энергию, заключенную в маленьком камне. Старейшина Янь смог войти в Царство Махаяны в двадцать с небольшим, что сделало его легендой и позволило стать самым молодым старейшиной ордена. Но с тех пор он так и не продвинулся дальше первого уровня. Разница между уровнями внутри одной ступени была огромной, и чем выше ступень, тем больше усилий, времени и запасов духовной энергии требовалось, чтобы перейти на следующий уровень. Когда он несколько дней назад принял решение уйти в длительную медитацию, он надеялся, что за несколько лет сможет накопить достаточно ци, чтобы прорваться на средний уровень Царства Махаяны. И вот теперь он держит в руке то, что поможет ему сделать прорыв за каких-то несколько месяцев. Как она может быть такой? Вот так просто дарить такие ценные вещи, словно это ничего не значит. Был ли он для нее кем-то большим, чем просто соседом или учителем ее жениха? Янь Цзэтянь сжимал в руке демоническое ядро и думал о том, что его уединение придется отложить до ее возвращения, а пока он должен выполнить данное ей обещание. Ши Цинхуа придерживался правила «долгие проводы — лишние слезы», поэтому спокойно покинул орден и отправился на восток. И хоть деревья в Персиковой долине уже отцвели, провинция Чжэнь была очень красивым живописным краем. Уже через несколько дней он сидел в небольшом чайном домике на берегу Лазурной реки Ланьхэ и думал о прошедших годах в этом мире и людях, с которыми он успел познакомиться. Когда наступит время, ему будет жалко расставаться с этим странным древним миром. За несколько недель он обошел почти всю провинцию Чжэнь, путешествуя пешком, как в те времена, когда у него еще не было заклинательского меча. В восточной столице Чжэньмине он случайно увидел двух знакомых — старейшина Сун Линьи шел по главной улице в сопровождении Хуэй Линвэй. Ши Цинхуа искренне удивился такому повороту событий, но не стал к ним подходить — если они забрались так далеко от ордена Тяньсин, то наверняка не хотят, чтобы их увидели. Поэтому он отправился дальше и, обогнув провинцию через северо-восток, начал путь обратно в орден. В итоге этот внезапный отпуск сильно затянулся и занял почти два месяца, но Ши Цинхуа не торопился возвращаться в орден. Ему не хотелось думать ни о спасении мира ни о том, как ему вести себя с Фэн Сюанем. Ни о Янь Цзэтяне, который даже не попытался воспрепятствовать свадьбе Ли Минши с этой девчонкой из Цзиньляо. Интересно, рассказал ли ему Ли Минши, что его помолвка с Ши Цинхуа на самом деле фиктивная? Когда он вернется, то обязательно прояснит этот вопрос, еще не хватало, чтобы старейшина Янь ревновал своего ученика к самому Ши Цинхуа. На обратном пути он решил заскочить в городок Хэпин и навестить храм Великой богини милосердия. Почему-то он вспоминал это место с особенной теплотой, возможно, из-за старика Хэ Лаоши, который с самого начала был к нему добр, ни о чем не просил и ни о чем не расспрашивал. Добравшись до Хэпина, он прошелся по знакомым улицам, съел пару горячих хрустящих лепешек и только потом отправился к храму. Старика Хэ в храме не было, поэтому он просто зажег благовония и положил все еще горячую лепешку на столик с подношениями. — Уж простите великодушно, Великая богиня, но это лучшие лепешки во всей Ци, уж поверьте, так что я делюсь с вами самым ценным, — он улыбнулся, рассматривая статую изящной женщины. Как кто-то такой маленький и хрупкий может защитить других? А потом он вспомнил, как сам сейчас выглядит — его сила была не в мускулах, и, как и эта маленькая богиня, он тоже готов был защищать других. Ши Цинхуа встал на колени и сложил руки в молитвенном жесте: — Великая богиня милосердия, прошу, защити всех тех, кто мне дорог, пусть у них все будет хорошо. Я недолго смогу оставаться рядом с ними, поэтому, когда меня здесь больше не будет, пожалуйста, присматривай за ними с небес. А затем совершил три поклона и вышел из храма. Была середина лета и стояла прекрасная погода, к ночи жара спала и теплый ветерок обдувал соседний лес. Ши Цинхуа пошел к месту, где он впервые пытался научиться использовать духовную энергию — поваленные деревья убрали, наверно, распилили на дрова. Зато на их месте проклюнулась молодая поросль, пока еще невысокая и хрупкая, но пройдут годы и лес залечит нанесенные им раны. И после его смерти в этом мире жизнь будет продолжаться. Ши Цинхуа прикрыл глаза и вдохнул полной грудью этот теплый воздух, пахнущий травой и влажной землей. А потом выбрал подходящее дерево и залез на него — в такую погоду преступлением было спать в гостинице. Солнце уже зашло, и луна медленно поднималась из-за горизонта, весь небосвод был усеян звездами, в своем мире он такого не увидит. Он проснулся еще до рассвета и не сразу понял, что именно его разбудило. Вставать спозаранку не входило в его привычки, поэтому он сонно моргал и озирался вокруг, в лесу было тихо. Слишком тихо. Словно все живое исчезло или затаилось перед бурей. И тогда он почувствовал — далеко на западе, в той стороне, где находилась Долина проклятых, происходило нечто такое, что он даже не мог описать. Это было одновременно похоже и непохоже на ощущения от Печати Хаоса, что-то темное, неправильное и невероятно сильное. И только тогда до него дошло. Это было невозможно. Почему именно сейчас? Это должно было произойти только через год. Он был уверен, что у него есть этот год, но все пошло не так. Отведенные ему пять лет внезапно закончились раньше. Ши Цинхуа спокойно отвязал себя от дерева, а потом пошел в поисках ближайшего ручья, чтобы умыться. Он неторопливо приводил себя в порядок, нет смысла спешить навстречу смерти. Он старался ни о чем не думать, сейчас не время, он подумает обо всем потом, когда все закончится, сейчас надо быть сосредоточенным. Потом он погрустит о своей внезапной разлуке с друзьями и не раз напьется, вспоминая их, но сейчас он выкинул все лишние мысли из головы. Ши Цинхуа, наконец, остался доволен своим внешним видом, поэтому вскочил на меч и взмыл в воздух в направлении запада. Его серебристый плащ, закрывающий лицо, развевался в лунном свете.