Богиня милосердия слышит ваши молитвы

Старейшина Янь проверял письменные работы адептов, когда почувствовал, как его ученики пересекли барьер, окружающий его дом. Должно быть что-то срочное, иначе они бы его не побеспокоили. Он открыл дверь и увидел Ли Минши и Син Дэшэна, который уже занес руку, чтобы постучать. — Что-то случилось? Син Дэшэн выглядел мрачным, а вот Ли Минши возбужденным и едва ли не подпрыгивал на месте. — Отец сказал, что мы должны нанести визит старейшине Ши. — И вы пришли, чтобы мне об этом сообщить? — Отец сказал, что вы тоже должны пойти, Учитель, — мрачно продолжил Син Дэшэн. Янь Цзэтянь вздохнул — почти целый месяц прямо перед его домом была стройка, он уже устал от этого шума, поэтому сейчас хотел просто тишины и покоя. Зачем ему туда идти? — Отец очень настаивал, чтобы мы пошли все вместе, — Син Дэшэн, похоже, был совсем не рад возложенной на него задаче. — Что ж, тогда идем, — снова вздохнул учитель. Они просто поздороваются и уйдут, ничего страшного. Втроем они направились к домику напротив. Янь Цзэтянь постучал в дверь и уже собирался сказать пару ничего не значащих фраз и развернуться, как дверь дома открыл Фэн Сюань. Из глубины дома раздался голос: — А-Сюань, кто там? — Сосед с учениками. — Пусть заходят. Фэн Сюань с каменным лицом молча посторонился, пропуская их внутрь. Янь Цзэтяню не нравился этот человек, он вечно молчал и тенью ходил за Ши Цинхуа, это почему-то раздражало. Старейшина Янь и его ученики зашли в дом. На самом деле ему было интересно, как выглядит обстановка изнутри, и, к его удивлению, убранство выглядело намного более уютным, чем он себе представлял. Широкий рабочий стол у окна, на котором лежали несколько трактатов и свитков, а также письменные принадлежности. Пара полок, прибитых к стене с разной мелочью, круглый стол посреди комнаты для еды, закрытая дверь в углу, ведущая в мастерскую, широкая ширма, расписанная голубыми цветами, какие обычно растут в горах, за ширмой виднелся балдахин огромной кровати. На отделенной небольшой стеной кухне стояла Ши Цинхуа и деревянной лопаткой что-то помешивала в огромной сковороде. По комнате разливался вкусный пряный аромат, и старейшина Янь вспомнил, что время обеда. — Присаживайтесь, вы как раз вовремя, еда почти готова, — повернулась к ним Ши Цинхуа. Ли Минши, недолго думая, плюхнулся на стул, Янь Цзэтяню и Син Дэшэну тоже пришлось сесть, отказаться теперь было бы невежливо. Старейшина Янь не собирался здесь есть, но услышав запахи с кухни, почувствовал, как засосало под ложечкой. Ши Цинхуа подошла и перед каждым из них поставила полную миску еды — обжаренное в кисло-сладком соусе мясо с молодыми бамбуковыми стеблями и большую тарелку со свежими нарезанными овощами. Волосы мастера Ши были собраны в высокий хвост, рукава халата подвязаны, а на груди завязан фартук с надписью «Лучший ученик…» и дальше какие-то иероглифы, которые было не разобрать. Ли Минши с любопытством спросил: — Старейшина Ши, а что написано на вашем фартуке? — Там написано «Лучший ученик Гордона Рамзи». — Так вашего учителя звали Гордон Рамзи? — Можно сказать и так, — рассмеялась Ши Цинхуа. Янь Цзэтянь смотрел на внезапно появившуюся перед ним еду и думал, что за бессмертного мастера зовут Гордон Рамзи? Что это вообще за имя такое? Ли Минши не стал ждать и сразу палочками набил полный рот еды, а прожевав, воскликнул: — Это просто чертовски вкусно! Ох, я хотел сказать очень вкусно, — быстро исправился он. Учитель Янь метнул на него гневный взгляд, но решил тоже попробовать, это и правда было вкусно, намного лучше той еды, что готовили в ордене. — Рада, что тебе нравится, — улыбнулась Ши Цинхуа и принялась за еду. — Поверить не могу, что ем еду, приготовленную самой Госпожой Сюэ! — продолжал восторгаться Ли Минши с набитым ртом. Син Дэшэн пнул его под столом, но это не сработало. — Где вы научились так хорошо готовить? — Я давно живу одна и если б не научилась готовить, то умерла бы с голоду. Старейшина Янь планировал зайти на минутку, но вот они уже впятером сидят и едят за одним столом. После обеда Фэн Сюань заварил чай, не такой крепкий, как тот, что Ши Цинхуа пила по утрам, а нормальный. Янь Цзэтянь ждал возможности откланяться, не нарушив правила приличия, но его талантливый ученик Ли Минши болтал без остановки, на удивление он быстро нашел общий язык со старейшиной Ши. — А можно вас называть по имени? — обнаглел он вконец. — Конечно, тогда и я буду называть тебя по имени. — Хорошо... Цинхуа, — осторожно произнес Ли Минши, стараясь не смотреть на учителя, испепеляющего его взглядом. — Хорошо, А-Мин, — улыбнулась она. Они принялись обсуждать спектакль, который давали в Ланьлине, потом какие-то сомнительные книжки, а затем затеяли дискуссию об отличии чжэньских вин от местных сортов. Они болтали словно закадычные друзья после долгой разлуки, а остальные трое молча пили чай. Учитель Янь размышлял, с каких пор его талантливый ученик начал разбираться в чжэньских винах и когда это он ходил на спектакль в Ланьлин. Пока эти двое болтали, Янь Цзэтянь незаметно осматривал убранство дома, пока его взгляд не прилип к лежащим на столе книгам. У него самого была личная библиотека и ему было интересно, какие трактаты читает легендарная заклинательница. Ши Цинхуа, заметив его взгляд, сказала: — Старейшина Янь, вижу, вас заинтересовали книги. Можете подойти взглянуть, если хотите. Янь Цзэтянь не стал отказываться и подошел к столу. Одна за одной он поднимал рукописи и читал названия. «100 рецептов блюд из мяса и грибов», «Рейтинг лучших вин провинции Чжэнь», «Достопримечательности южной столицы Цзиньюань», «Быстрые рецепты: что приготовить, если гости уже на пороге», «Маленькая жена демонического владыки», «Нежные объятия под луной». Что это, черт возьми, за литература?! А потом его взгляд упал на лежащий рядом свиток и, увидев на нем печать, старейшина Янь замер. Как такое возможно? Не веря, он протянул руку и осторожно взял свиток, словно боясь, что тот рассыпется прямо в его руках. Сомнений быть не могло, он слишком хорошо знал символ на этой печати. От свитка исходила слабая духовная энергия. Янь Цзэтянь повернулся к Ши Цинхуа со свитком в руках: — Что это? — О, это техника водного потока, седьмой уровень техники водного меча, — сказала она как ни в чем не бывало и уже повернулась к «А-Мину», чтобы продолжить беседу. Брови Ли Минши поползли наверх: — Разве седьмой уровень не был утерян? — Видимо, нет, раз твой учитель держит его в руках, — а потом опять повернулась к Янь Цзэтяню. — Если вам интересно, можете забрать себе, мне от него все равно никакого проку. И спокойно продолжила пить чай, как будто произошедшее не было чем-то особенным. Как будто не она только что отдала ему самую ценную вещь в этом мире. Сначала она согласилась вступить в их орден после попойки с Сун Линьи, теперь между чаепитием и обсуждением сортов вин отдала ему ценнейший трактат, словно это была книга рецептов. Да что с ней не так? Он просто стоял со свитком в руках и не знал, что делать. Потом, наконец, пересилив себя, сказал: — Я не могу его принять. — Что ж, тогда отдам кому-нибудь еще. Он все равно мне не нужен. Старейшина Янь держал сокровище в руках и понимал, что она и правда просто пойдет, и отдаст его кому-то другому. Случайно, между обсуждением дешевой пьесы и сомнительных любовных романов. — Но я возьму его почитать, если вы не возражаете, — тут же спохватился он, коря себя за жадность. — Да забирайте насовсем, я ведь уже сказала, что не владею этой техникой, поэтому седьмой уровень для меня бесполезен. — А Учитель владеет! — вставил слово Ли Минши. — Он как раз изучал технику водного меча и освоил шесть уровней! — Вот как, тогда этот свиток представляет для него намного большую ценность, чем для меня. Я ведь даже не могу сломать печать. Для этого нужен какой-то там ручеек. — Узкий ручей точит камень? — уточнил Янь Цзэтянь. — Да, да, именно он. Так, о чем мы говорили... — вернулась она к Ли Минши, тут же забыв и про свиток, и про старейшину Яня, который, не выпуская сокровище из рук, вернулся на свое место за столом. Янь Цзэтянь не мог оторвать взгляд от свитка в своих руках, но, когда поднял глаза, встретил гневный взгляд Фэн Сюаня. Он до сих пор не мог понять, почему тот постоянно на него смотрит этим недовольным взглядом. Словно он тому денег задолжал в прошлой жизни. Не обращая внимания больше ни на этого великовозрастного ученика, ни на разговоры за столом, он снова впился взглядом в свиток, гадая, сколько времени надо выдержать для приличия, прежде чем можно будет уйти. Вернуться домой и изучить трактат от корки до корки. Наконец, чай закончился, и Ли Минши нехотя начал прощаться, впрочем, и прощание затянулось, но, наконец, они ушли. Только придя домой и все еще сжимая в руках новообретенное сокровище, Янь Цзэтянь вспомнил, что так и не поблагодарил мастера Ши ни за подарок, ни за еду. Почему-то каждый раз сталкиваясь с этой девушкой, происходило нечто, настолько выбивающее его из колеи, что он напрочь забывал про все правила вежливости. Но, с другой стороны, вряд ли хоть одну из их немногих встреч можно было назвать обычной. Но приняв столько ценную вещь, он должен был что-то подарить в ответ. Только что? Вряд ли ее заинтересуют трактаты про массивы... Может, редкие духовные растения или пилюли? Но этими вещами ее и так по первому слову снабдит глава ордена. Что может быть столь же ценное, что и вещь, которую он держал в руках? Ничего. Этот трактат воистину бесценен. Янь Цзэтянь убрал его в верхний ящик стола и принялся обшаривать свои запасы. Ткани, веера, фарфоровые статуэтки, все не то. Когда он полез на верхнюю полку шкафа, на него внезапно упала узкая деревянная коробочка, которую он успел поймать, прежде чем она коснулась пола. Он открыл шкатулку и увидел изящную заколку из белоснежного нефрита. Он уже и забыл про эту вещь, когда-то давно он вырезал ее сам, надеясь когда-нибудь подарить особенному человеку, но так никого и не встретил. Какой толк, если эта вещь тут будет лежать и пылиться. Девушкам же нравятся украшения? Он все равно не сможет найти ничего равноценное редкому свитку, любой его ответный подарок будет лишь жестом вежливости. Он закрыл шкатулку и протер ее мягкой тканью, а затем убрал в рукав, надеясь при случае отдать ее Ши Цинхуа. Когда выбор был сделан, он, наконец, смог вернуться к свитку и тонкой струей водной энергии разрезал связывающую печать. Ему не терпелось как можно быстрее приступить к тренировкам.