Мышь, которая носила доспехи

      Деревня Морнфель встретила их пустотой. Пыльные улицы, покосившиеся плетни, ставни, прикрытые ровно настолько, чтобы следить, не открывая. Воздух пах забродившим зерном и страхом - кислым, въедливым, как старое вино. Эйра сжала рукоять тесака, ощущая под пальцами шершавую кожаную обмотку. Длинное вогнутое лезвие болталось у бедра, тяжелое и неуклюжее, словно чужое.       — На линию! — рявкнула Ядвига. Ее арбалет, массивный, с причудливыми изгибами, уже лежал наготове. Каратели выстроились, их тесаки, покрытые тонкой пленкой ржавчины, тускло поблескивали. Оружие бедняков - длинное, кривое, с односторонней заточкой, способное рубить пшеницу и головы с одинаковой жестокостью.       — По приказу Народного Трибунала, — голос Ядвиги разрезал тишину, - маг Лир приговаривается к смерти за убийство старосты Морнфеля, незаконный захват его дома и колдовство. Сдавайся - и получишь быструю смерть.       Тишина. Только ветер шевелил солому на крыше покосившегося дома, где прятался преступник.       — Может, спит? — пробормотал вечно пьяный каратель. — У старосты, наверное, весь подвал был набит выпивкой. Перебрал с настойками, с кем не бывает.       — Райво, Эдвард - к двери. Петр - прикрывай! — с раздражением скомандовала Ядвига.       Двое двинулись вперед, поднимая клубы пыли. Первый удар сапогом - скрип дерева. Второй - треск доски. Третий - дверь распахнулась, выплюнув в проем фигуру в грязной рубахе.       Лир, пошатываясь, стоял в дверном проеме, его лицо было опухшим от сна и алкоголя. Глаза, красные, как раскаленные угли, метались от одного карателя к другому.       — Какого хуя... — только и успел выдохнуть он, когда Райво уже занес тесак.       Пол под ногами карателя вздыбился. Из щелей между досками вырвались корни — черные, жилистые, облепленные влажной землей. Они шевелились, как змеи, сыпля комьями грязи. Один из них рванулся вверх, обвивая ногу Райво с хрустом ломающихся сухих веток. Каратель вскрикнул, когда корни рванули вверх, поднимая его, как куклу. На мгновение все замерло - висящее в воздухе тело, блеснувший на солнце тесак, перекошенное от ужаса лицо.       Затем - удар. Голова Райво встретилась со стеной с глухим хлопком, будто кто-то раздавил спелую дыню. Череп сплющился, выпустив наружу розово-серую массу, которая брызнула на забор веером. Глазное яблоко, выпав из разорванной орбиты, повисло на щеке, как слеза.       Эдвард бросился вперед, его тесак сверкнул в воздухе ржавой молнией. Но черный корень, скользкий от землистой слизи, уже извивался у его ног. Жилистое щупальце рванулось вверх, обвивая шею карателя мертвой хваткой.       Тело Эдварда дернулось, поднявшись в воздух. Корень сжался - сначала кожа на шее побелела, затем лопнула, выпуская алые струйки крови. С хрустом ломающихся хрящей голова оторвалась с мокрым чавканьем, оставив торчать из шеи обрывки мышц и пульсирующие артерии. Тело рухнуло первым, судорожно дергаясь, тогда как голова еще секунду болталась на корне, прежде чем упасть рядом, закатив мутные глаза к пепельному небу.       Эйра почувствовала, как во рту пересохло. Пальцы судорожно сжали рукоять тесака, но ноги словно вросли в землю. В голове стучало:       Они такие же новобранцы. Это могла быть я. Это могла быть я. Это мог...       Выстрел арбалета прозвучал как хлопок рвущейся ткани. Болт вонзился Лиру в плечо, разорвав мышцы и заставив его взвыть от боли. Кровь, темная и густая, как патока, хлынула по рубахе.       — Пиздец вам! — заревел маг, и воздух вокруг него затрещал.       Из земли вырвалось четыре корня — толстых, жилистых, облепленных сырой землёй. Они впились в конечности подоспевшего Петра. Тело взмыло вверх, натянувшись как струна, будто невидимые крюки впились в его плоть.       Мускулы лопнули первыми - плечи, пах, бедра разошлись кровавыми рваными отверстиями. Кости вывернулись из суставов с хрустом переламываемых сучьев. Окровавленная фигура, растянутая как звезда, зависла над землей.       Потом раздался влажный треск - и тело разорвалось на части. Внутренности, еще пульсируя, шлепнулись в пыль. Рука с зажатым тесаком упала отдельно, пальцы судорожно сжались вокруг рукояти.       Ядвига быстро перезаряжала арбалет, ее пальцы двигались с холодной точностью. Второй болт просвистел мимо, вонзившись в дверной косяк. Лир, хватаясь за раненое плечо, отступил в дом, скрываясь в тени монументального строения.       Эйра наконец смогла пошевелиться. Она заметила, что держит тесак в белых от напряжения пальцах, но не помнила, когда выхватила его. В горле стоял ком, а перед глазами все еще плясали чудовищные образы: летящая голова, выпавшее глазное яблоко, фонтаны крови...       Дом стоял, как раскрытая пасть, чернея пустотой окон. Внутри что-то шевелилось — не маг, нет, а сама хижина, словно корни проросли сквозь стены, готовые вырваться наружу.       Ядвига резким жестом развела руки в стороны - сигнал окружения. Каратели начали стягиваться к дому, образуя неровный полукруг.       Один из карателей, рванулся вперед, тесак дрожал в его руке.       — Стоять! — рявкнула Ядвига, но было уже поздно.       Из-под порога вырвался корень — толстый, облепленный сырой землей. Он впился карателю в голень, разорвал кожу и мышцы, с хрустом раздробил кость. Каратель закричал, но звук тут же захлебнулся.       Второй корень пронзил его ниже ребер, выйдя между лопаток. Тело карателя повисло на этом жутком шипе. Его ноги судорожно дергались, кровь хлынула вниз по корню, смешиваясь с земляной жижей, образуя густую багровую кашу у основания.       — Все назад! — Ядвига бросила на землю связку факелов. — Зажигайте. Сожжем эту падаль в его же логове.       Пламя вспыхнуло мгновенно — солома на крыше загорелась с сухим треском, языки огня побежали по стенам. Дым повалил густыми клубами, черными и едкими. И тогда заднее окно взорвалось изнутри. Лир вывалился наружу, объятый дымом.       Он рухнул на землю, весь в саже, с опаленными рукавами. Его лицо было перекошено от боли — плечо, пробитое болтом, кровоточило. К лежащему на земле магу начали стягиваться каратели и тогда из земли вырвались два свежих корня.       Первый пронзил одного из них насквозь - вошел в живот, пригвоздив тело к стене дома. Каратель повис, как на вертеле, его руки беспомощно дергались, а изо рта хлестала пена с кровью.       Второй корень лишь оцарапал ногу другого карателя, оставив глубокую рваную рану на икре. Тот рухнул на землю с криком, хватаясь за окровавленную конечность.       Лир встал и, хромая, пошел в сторону леса.       Выстрел.       Очередной болт вонзился ему в бедро, пробив мышцу насквозь. Он захрипел, споткнулся, но не упал. Вместо этого развернулся — и земля под ногами карателей вздыбилась. Корни рванулись вверх, поднимая пыль и разбрасывая комья сырой земли       — Черт! Он уходит! За ним! — скомандовала Ядвига, видя, как фигура Лира растворяется в лесной чаще.       Эйра стояла, не в силах отвести взгляд от тел, насаженных на черные корни. Корни медленно увядали, превращаясь в серые, безжизненные плети, но каратели так и оставались на них, как жуткие украшения.       Ядвига подошла, тяжело дыша.       — Собирайся, Соломинка, — сказала она хрипло. — Это только начало.