Бешеный пёс

Кабинет Лекса Хартмана был залит холодным светом — таким же ледяным, как и напряжение между ними. Лили стояла у панорамного окна, спиной к нему, обняв себя руками. Лекс сидел за столом, но теперь поднялся, подошёл ближе и замер глядя ей в спину. Как всегда, сдержан. Словно каждое слово на вес золота. Только голос — колючий, жёсткий — выдавал то, что он прятал. — Ты должна понять, — тихо сказал Лекс, — Шейдер не тот человек, с кем можно строить хоть что-то. — Ты снова об этом. — Да. Потому что ты не слышишь. Он наёмник, Лили. Пёс войны. Сегодня он здесь — завтра в чёрном мешке. Или не завтра, так через неделю. Их срок службы короткий, и они это знают. Она резко обернулась. В глазах — огонь. — Спасибо за заботу, папочка. Не знала, что ты теперь моралист. — Я просто не хочу смотреть, как ты сгораешь, — спокойно ответил он. — Ты не из его мира. И он не из твоего. Сейчас тебе кажется, что вы можете спасти друг друга. Но в итоге — только боль. Он сломает тебя. Или умрёт. А потом ты сломаешь себя сама. — Думаешь, я не понимаю, с кем связываюсь? — Лили вскинула подбородок. — Думаешь, я слепая? — Думаю, ты видишь в нём то, чего нет. Глубину, которой, может быть, никогда не было. Он убивает, Лили. Легко. Без сожалений. — И ты тоже. Только в костюме и с дорогими запонками. Ты ничем не лучше. Лекс подошёл ближе. — Я и не говорю, что лучше. Но я держу всё под контролем. Я просчитываю риски. А он — дикий зверь. Ты для него — вспышка. Голод. Он проглотит тебя. И сам даже не заметит, как. Он — не про "любить", Лили. Он про выживать. И убивать. — А я не прошу его любить всех, — огрызнулась она. — Только меня. И мне хватает. — Слушай меня, девочка. Я не одобряю это. И не позволю тебе влезать в его ад. Он потянет тебя за собой. — Может, мне туда и надо?! — выкрикнула она. — Может, я устала быть просто чьей-то дочкой?! Устала от твоей вылизанной жизни по протоколу! Он хотя бы настоящий, Лекс. Не фасад, не броня — он не прячется за статусом, как ты! Повисла глухая тишина. — Ты совершаешь ошибку, — наконец сказал он. — И если он сломает тебя… я боюсь, что не смогу вытащить тебя обратно. Она сглотнула. Дышала тяжело, сердце стучало, как барабан. — Тогда не мешай. Пусть это будет моя ошибка. И, не дожидаясь ответа, развернулась и вышла. Почти бегом. Дверь хлопнула. Лекс остался в тишине.

***

Шум города остался позади, растворился в шорохе шин по асфальту. Лили сидела на заднем сиденье, скрестив руки на груди, и смотрела в окно — за стеклом мелькали огни. У губ затаилась напряжённая складка: разговор с Лексом не шёл из головы. Он говорил уверенно, как будто знал, что для неё лучше. Как будто знал, чего она хочет. Как будто понимал. Но он не знал. Не знал, как Кэш смотрит на неё. Как его пальцы дрожат, касаясь плеч. Как он замирает рядом, будто боится разрушить что-то хрупкое — хоть сам сделан из одних острых углов. Как внутри него вечно клокочет ярость, которую он глушит только ради неё. Она чувствовала себя глупо из-за того, как быстро всё зашло так далеко. Но каждый раз, когда он прикасался, когда тянул её к себе, вся реальность рушилась. Не оставалось ничего, кроме него. И всё же… Лекс прав. Кэш может умереть завтра. Исчезнуть. И всё, что у неё останется — это разбитое сердце и несколько фото в телефоне. Машина плавно свернула к дому. Водитель, человек из службы охраны, открыл дверь, подал руку. Лили кивнула, поблагодарила и вышла. Ночь пахла сиренью. Лёгкий ветер. Тишина. Босоножки глухо цокали по дорожке — и вдруг… Рывок. Из тени вынырнула фигура. Сильная рука сдавила плечо, вторая — потянулась к лицу. Она едва вдохнула — и крик захлебнулся под грубыми пальцами. Она забилась, коленом ударила в пах, но это лишь вызвало глухое рычание. Кто-то матерился. Пахло потом, кожей, металлом. Её попытались развернуть, потянули в машину, которую она не заметила у обочины. — Спокойно, детка, — раздался чужой, липкий голос у самого уха. — Ты ведь не хочешь, чтобы стало больно, правда? Лили в панике заскребла ногтями по руке нападавшего, почувствовав тёплую кровь. Где охрана? Где, чёрт возьми, охрана?!

***

Металл гудел под спиной. Холодный, скользкий пол фургона. Наручники впиваются в запястья. Лили лежала на боку, губы распухли от кляпа, волосы прилипли к щеке — её бросили, как мешок, и не сказали ни слова. Машина ехала быстро. Резкие повороты кидали её из стороны в сторону. Где-то гремело оружие. Кто-то говорил по рации, но Лили не могла разобрать слов — все заглушал гул мотора. — Успокоилась, сучка, — прорычал кто-то. — Ты глянь, как дышит, — засмеялся другой. — Только не обоссысь от страха, принцесса. Грубая рука схватила за подбородок, развернула к мигающему фонарю. Лили моргнула, пытаясь сфокусироваться. Мужчина в балаклаве, глаза светлые, мерзкие. Кисть руки расцарапана - это он ее схватил. — Такая цаца. И ради тебя, говорят, целую армию на уши можно поднять. Интересно, что он с тобой делает по ночам, а? Он провел пальцем по её щеке, у Лили свело внутренности от ужаса и отвращения. Если бы могла — закричала бы. Она попыталась вырваться, но ноги тоже были связаны. — Эй, не трогай её пока, — бросил водитель, не оборачиваясь. — Нам ещё деньги получить надо. — Я только посмотрел, — ухмыльнулся тот, кто трогал. — Красивая. Страшно подумать, за что она держит такого как Хартман. — За член, наверное, — прозвучал рядом чей-то смех. Лили сжала веки. Рядом жаркие тела, пот, оружие, грязные слова. Она попыталась дышать носом, ровно, как учили. В голове пульсировала только одна мысль: Лекс найдёт. Он должен найти. Кэш… Кэш убьёт их всех. Она так хотела в это верить.

***

Машина резко остановилась. Лили откатилась к стенке кузова и замерла, пока снаружи хлопали двери. Шаги. Голоса. Мужчины переговаривались быстро, деловито. — Несите её. — Без повреждений. Давай аккуратно. — Да я ж не идиот. Руки цепко схватили её под мышки и потащили наружу. Глаза ослепил свет прожектора, она зажмурилась. Воздух — влажный, солёный. Море? Запахло бензином, металлом и гниющей древесиной. Она попыталась разглядеть, где они. Какая-то старая промышленная зона, возможно, порт. Полуразрушенное здание с выбитыми окнами, ржавая вывеска, бетонные плиты в трещинах. Один из мужчин открыл заржавевшую дверь, ведущую внутрь, и свет резко исчез — они зашли в темное помещение, где пахло плесенью и пылью, поднялись на второй этаж. Её бросили на старый матрас. Раздался щелчок — кто-то включил лампу. Тусклый жёлтый свет пролил на пол круг, в котором Лили оказалась как на сцене. Кто-то вынул у неё изо рта кляп, и она тут же сделала резкий вдох, хриплый, полный слёз. — Где я? Кто вы? — Мы? — усмехнулся один. — Просто посредники. Не переживай, красотка, ты пока нужна живой и целой. — А вот кому ты нужна — это уже не наше дело, — добавил другой, с мерзкими глазами. — У тебя, можно сказать, корпоративный статус. Личная дырочка самого Лекса Хартмана. — Она дочь его дохлого дружбана, придурок, — поправил первый. — И хочешь сказать, он ее не ебет? — заржал второй. — Лекс вас сотрёт, — прошептала Лили. — Если хоть пальцем… — Плевать на твоего Лекса, — перебил её светлоглазый. Он наклонился ближе, лицо почти впритык. — Никто тебя спасать не придёт. А если придёт — мы их всех убьем. Или тебя. Как получится. Он коснулся её волос, будто играя с ними. Лили сжала зубы, чтобы не закричать. Они думают, он не придёт. Но они не знают Кэша.