Цветущие ветки миндаля

      Тогда, во вторничное утро приезда Марка, мама попросила меня о том, чтобы я встретила его и показала дом с окрестностями. Услышав её просьбу, меня нахлынули сильные эмоции. Неужели я смогу сама встретить этого рыжего человека в реальности, и мне даже удастся продемонстрировать наш дом. Сдержав невероятное восхищение внутри, я спокойно сказала ей:       — Мама, мне немного неловко встречать г-на Блэйра одной. Тем более если дома нет Шарлотт… Может быть я не так встречу его, и… Он откажется от предложения стать нашим гостем.       — Элли, дорогая, прекрати переживать. Мне сейчас правда нужна твоя помощь, тем более я сейчас физически не могу приехать и встретить его. Понимаешь?       — Но мама…– Смутилась я. — Я говорю правду.       — Элли, г-н Блэйр чистой воды приятный, добрый и ненавязчивый человек. Ты сама это поймешь, когда увидишь его. Не переживай. Только если возникнут какие-то нюансы, то постарайся сразу позвонить мне. А так, он уведомлен о том, что его встретишь ты.       От ты внутри что-то перевернулось.       — А что будет после того, как я все покажу?       — Дальше он сам разберется, если захочет пойти приготовить, то пусть идет, если нет, то покажи ему, где находится ближайший супермаркет. Я слышала, что он веган… Ох, и предстоит Полли работы.       Веган, значит.       — Хорошо, — промолвила я и добавила. — А, кстати, Шарлотт собирается вернуться к нам на этой неделе?       — Я разговаривала с ней утром и рассказала ей о том, что к нам ровно на два месяца собирается заехать какой-то богач из Лондона, ростом в шесть футов, подтянутый, стройный… — Она слегка смутилась и рассмеялась. — Думаю, наверное, она его отхватит!       Промолчав после её слов, я посмеялась вместе с ней и сказала:       — Ха-ха, представь, если они вдруг полюбят друг друга и поженятся благодаря нам!       — Ах, ну если они поженятся, то я, пожалуй, сразу закажу пир на весь Шеффилд… Только главное, чтобы наш богач не оказался просто очередным ловеласом.       — Ладно. Сделаю все, что смогу!       Бип-бип.

***

      Спустя час, сидя на веранде, выпивая короткими глотками стакан апельсинового сока со льдом, неживши свои голые ступни в зеленой траве, покрытой утренней росой, и читая очередную книгу Марии Ремарк, я обнаружила возле нашего дома на дороге, медленно остановившийся Mercedes-Benz 280 SL. Дверь немного приоткрылась, и из неё вышел с ярко-рыжими волосами мужчина. Марк, выйдя из машины, величественно оглянулся, закинул свой светлый, летний пиджак в клетку за плечи и положил правую руку в карман своих брюк трико. На его левом запястье, которым он придерживал пиджак, виднелись тонкие кожаные часы. Июньское солнце стало бить ему прямо в глаза, отчего рыжий оттенок волос с бородой превратился буквально в огненный, красный цвет, отчего казалось — будто это не человек, а воплощение самого дьявола; огня, поднявшегося из преисподней.       Мужчина, желавший поскорее спрятаться от солнца, спеша подошел к водителю, вытаскивающему из багажника его тяжелый чемодан, и что-то спросил у него. Водитель, грузный мужчина, что-то ответил ему, отчего Марк снова поднял взгляд на наши апартаменты и немного смутился. Он вплотную не замечал меня, сидящую в веранде своего дома и наблюдавшую за ним, в то время как я видела его из тени так четко, словно смотрела какой-то американский фильм семидесятых. На мне же было винтажное платье из плотного хлопка кремового оттенка, с круглыми пуговицами в ряд и аккуратным воротничком-питерпэном. На ногах мои любимые черные Mary Janes с ремешком, а на запястье тонкий браслет из жемчужин. После того, как он распрощался с водителем, Блэйр взялся за ручку своего чемодана и начал осматривать территорию, на которую ступал.       И вот — самый неловкий момент, который когда-либо происходил — насмотревшись на него, я внезапно подавилась и начала очень сильно откашливаться. В тот момент, казалось, что мне совершенно не хватает воздуха. Краем глаза я видела, что он заметил меня, отчего мне стало ещё хуже. Это был самый странный момент в моей жизни, когда я абсолютно не могла контролировать свой организм. Мистер Блэйр в спешке оставил свой чемодан и в считанные секунды подбежал ко мне.       Его рука плавно прикоснулась к моему плечу. Уже постепенно терявшая воздух, я встала на корточки и оперлась на деревянный стул. Дерево в ладонях холодило кожу. Передо мной показался Марк, смотревший на меня, словно никто не смотрел на меня так прежде. Он мягко спросил, придерживая:       — Девушка, с вами все хорошо?       — Да-да…       — Как вам помочь?       — Кхе-кхе, — продолжая откашливаться, мое состояние постепенно приходило в норму, и я уже могла спокойно сказать. — Прошу прощения, мне правда очень неловко перед вами…       — Вы что?! А если бы вы задохнулись прямо здесь?! Храни господь! — Он тяжко вздохнул и сжал губы, а затем оглянулся. — Полагаю, этот дом является собственностью миссис Сеймур, я прав?       Мужчина помог мне потихоньку встать с колен, и мы встали с ним, как обычно общаются между собой все адекватные люди. Моя ладонь, все это время опиравшаяся на пыльный деревянный пол веранды, была покрыта черной грязью, мелкими кусочками древесины. Мистер Блэйр обернулся и посмотрел на свой чемодан, затем вновь взглянул на меня. Он видел, что я смотрю на свою подбитую руку, и сказал:       — Жаль, у меня нет с собой аптечки…       Не ответив сразу на его заданный вопрос, мне казалось, что я совсем грубо веду себя с ним, ведь в тот момент в моем сознании проносились тысячи мыслей в секунду.       О том, что в мою ладонь, попала сильная заноза, о том, что граненый стакан с остатками сока опрокинут на столе и цитрусовая мякоть запачкала пару страниц книги, о том, что как же можно было так нелепо отнестись к нашей первой встрече.       Немного успокоившись, я быстро спрятала грязную ладонь за край своей рубашки и воодушевленно произнесла:       — Да, это собственность миссис Сеймур. Добро пожаловать!       — Ах, вот как! — Он наигранно улыбнулся. — Я так и догадался.       Рыжеволосый мужчина резко отвернулся от меня и легкими быстрыми шагами вернулся к своему багажу. Сзади Марк казался ещё красивее, чем был прежде. Пока мужчина что-то перебирал в своем чемодане, я легонько посматривала на него и вытирала бумажной салфеткой следы пролитого сока на столе. Затем он приподнялся, закинул свой пиджак на плечо и устремился в сторону нашего дома.       — Рад видеть вас, мне интересно каково ваше имя? — Подойдя ближе, спросил он.       — Элеанор Сеймур, а как вас?       — Я — Маркус Джордж Блэйр, художник. Приятно с вами познакомиться! — Мужчина вытянул свою правую руку в знак рукопожатия.       По своей натуре я была довольно брезглива и категорически не любила трогать чужие руки. Рукопожатия, несмотря на всю их дружелюбность и вежливость, казались мне чем-то неприятным при первом знакомстве. Ведь кто знает, к чему касалась эта ладонь всего пару минут, часов или дней назад?       Но ирония судьбы заключалась в том, что именно Марк — самый важный человек в моей жизни — был тем, кто предложил мне руку. Отказаться было невозможно. Даже если бы он сегодня утром касался своей руки в самых личных местах, отказ означал бы не только нарушение этикета, но и внутренний дискомфорт для меня.       Ладонь гостя была тёплой и сухой, совсем не влажной, как часто бывает при рукопожатии. Моя же ладонь была холодной. Наверное, мороз, который исходил от моей руки, ощущал и человек, стоящий напротив меня.       — Приятно познакомиться! Проходите в наш дом! — Я вежливо улыбнулась и побежала вести его к главному входу.       — А как же миссис Сеймур? К которому часу она подойдет к дому?       — Не волнуйтесь, госпожа Сеймур обещала, что сможет прийти как можно пораньше вечером. Позвольте, я возьму ваш чемодан.       Марк смутился и неловко улыбнулся то ли от чувства облегчения, то ли от чувства стыда. Выражение его лица на тот момент, как я ухватилась за алюминиевую ручку чемодана, было весьма беспокойным, но он лишь промолчал.       По пути мы проходили сквозь прямую, насыпанную мелким известняком тропинку, хрустевшую под нашими ступнями и колесиками качающегося чемодана. По сторонам от нас росли множественные деревья, в ветках которых можно было увидеть зеленые плоды яблок. Те должны были поспеть к концу июля, и мы могли уже собрать новый урожай. Мама смогла бы испечь шарлотку, приготовить яблочный пунш; или я могла бы сбегать в соседнюю конюшню О’Коннеллов и покормить лошадей. Положить эти самые плоды «раздора» с остатками зеленых листьев и ветвей на тумбу, накрытой простыню, опрыскать их водой и попробовать нарисовать этот натюрморт на холсте.       Обычно, наступление сбора яблок означало, что лето почти прошло, и скоро наступит сентябрь — месяц, когда деревья перестанут цвести. Осознавать это было очень грустно, как и то, что с приходом осени я уеду снова учиться в шумный Лондон, оставляя позади спокойный мамин особняк в Шеффилде. Попрощаюсь с лошадьми, красоту которых я так любила наблюдать, и гость, будораживший каждый прожитый день тогда, спокойно покинет меня. Перелистнув страницу этой жизни, так же легко, как это делается в книге. Проходя мимо цветущего сада, Марк явно интересовался увиденным: яблоки источали сладкий, манящий аромат, который хотелось сразу же сорвать с ветки и попробовать на вкус.       — Чем тут обычно занимаются?       — Да вот, как-то так — ждут, пока лето пройдет.       — А зимой?       Я улыбнулась, прежде чем ответить, но он ясно прочитал мои мысли и сказал:       — Наверное, ждут, когда закончится зима?       На наших лицах озарилась приятная улыбка, и мне захотелось добавить.       — Зимой здесь царит мрак и влажность, от которой становится неуютно. Мы с мамой приезжаем лишь с наступлением поздней весны и остаёмся на весь летний сезон — чтобы собрать яблоки и найти отдых от суеты мира. В остальное же время этот особняк превращается в своего рода призрачное место: его сдают редко и почти никогда на зиму — слишком высока цена аренды за весь дом, — ответила я, пожав плечами.       — И что же здесь делать летом, кроме как грызть яблоки и смотреть на красоту Шеффилдского леса? — Он решил поддразнить.       В ответ я снова улыбнулась — также легко, как и несколько минут назад. Он будто понял, и мы рассмеялись. Когда Марк улыбался или смеялся, его темно-рыжая борода в тени деревьев словно загоралась, приобретая теплый желтоватый оттенок, напоминающий подсолнух. Год назад, до нашей встречи, в моем сознании навсегда осталась картина Винсента Ван Гога «Подсолнухи» — при взгляде на неё на душе становилось так легко и светло. Сейчас, глядя на Марка, шагающего рядом, я испытывала те же тёплые, почти волшебные ощущения, и, казалось, что мы заранее чувствовали и знали друг о друге, словно о нашей связи не знал никто другой.       Он спросил, чем здесь занимаюсь я. Бегаю по утрам. Читаю. Слушаю пластинки Pet Shop Boys. Катаюсь на велосипеде. Сижу в библиотеке.       Услышав название группы, он улыбнулся:       — Pet Shop Boys?       — В основном «Please» — это классика, — сказала я. — Я обожаю «West End Girls». Если хотите, могу дать послушать когда-угодно.       — Отлично, тогда я буду рад please.       Мы вновь рассмеялись, и в воздухе между нами вдруг повисла легкая, теплая непринужденность. Марк продолжил идти дальше, наблюдая за пейзажами, открывающиеся перед ним с каждым шагом. Судя по профессии Марка, которую я изучила из его анкеты, казалось, что именно сейчас, словно не распустившийся бутон подсолнуха, он вот-вот раскроется ярче, и наш разговор никогда не закончится. Мы могли бы идти по этому саду вечно, узнавая друг друга. Но этого не случилось. Я не знала, произошло ли это потому, что он был слишком уставшим, чтобы говорить об этом, а может, просто не хотел разговаривать со мной и предпочитал смотреть на яблоки в саду.       Мы остановились у главного входа в дом Сеймур, расположенный в центре фасада и окружённый двумя элегантными классическими колоннами, покоящимися на прочных основаниях.       — Этот дом?       — Да.       Пока я держала дверь открытой, одновременно удерживая чемодан с его вещами, мистер Блэйр, словно истинный ценитель искусства, осторожно вошёл в прихожую. Его лицо выражало лёгкое удивление — казалось, он не ожидал увидеть такую красоту в этом небольшом городке. Для меня эта прихожая была привычной и вполне обычной: шкаф из осинового дерева с резными деталями и изящная банкетка с натуральной шелковой обивкой. Потолок имел нежный миндальный оттенок, а пол выложен деревянным паркетом тёмных тонов.       — Никогда не видел настолько элегантную люстру, выполненную в стиле модернизма! — он был изумлен.       Услышав его восхищение, я улыбнулась.       — Надеюсь вам понравится в нашем доме. Ваша комната находится на третьем этаже. Можете повесить здесь верхнюю одежду.       Мужчина аккуратно повесил свой клетчатый пиджак на вешалку, будто боясь её задеть, и последовал за мной. Буквально сделав шаг вперед, я услышала:       — Элеанор, позвольте я сам донесу чемодан до третьего этажа.       Я разрешила пройти дальше к третьему этажу, и мы неспеша поднялись наверх.              — Вот, справа от вас, дверь ведущая в ванную комнату, напротив неё спальная комната. Пойдемте со мной.       Неся чемодан за собой, Блэйр направился к спальне. Открыв дверь, нашему виду предстала она — комната, с которой все начиналось… И вот мои выученные на автомате слова, которые я запомнила на всю жизнь, говоря их каждый новый месяц.       — Г-н Блэйр, вот ваша комната. Чувствуйте себя как дома, пользуйтесь всем, что вам понадобится. Надеюсь, старинные вещи в гостиной не будут мешать — это память о нашем дедушке. — Я указала рукой на большую коллекцию книг, а потом повернулась к кровати. — Здесь вы найдёте несколько полотенец и необходимые мелочи для умывания. Если что-то понадобится — просто скажите. Полли, наша гувернантка, заглядывает к нам несколько раз в неделю, чтобы помочь с уборкой и поменять бельё, но вы сами выбирайте, когда вам удобно. Если захотите постирать одежду, внизу есть прачечная — пользуйтесь без стеснения. Можно даже повесить бельё в саду, если погода позволит. Завтраки и обеды по вашему желнию, так что не стесняйтесь заглядывать на кухню или сказать, если хотите чего-то особенного. А вечером обычно что-то вкусное готовит Полли или наша соседка Шарлотт, которая живёт внизу. Рядом, в соседней комнате, находится небольшая библиотека — там тихо и уютно, если захотите поработать или почитать. Если есть вопросы — обращайтесь в любое время.       Марк с интересом осматривал комнату, время от времени будто касаясь взглядом каждого предмета. Его руки всё ещё покоились на ручке чемодана, но в лице читалась сосредоточенность, смешанная с осторожной благодарностью.       — Да-да, мне кажется, что всё ясно, — произнёс он наконец, медленно переводя взгляд с камина на кресло у окна. — Но знаете… Надеюсь, вы не против, если я немного обживу это пространство? Свои вещи, немного красок… возможно, даже запах льняного масла.       Он тихо усмехнулся, почти извиняясь.       — Я обещаю не превратить комнату в мастерскую. Хотя бы не сразу.       — Да, конечно, — улыбаясь, ответила я. — Комната в вашем полном распоряжении. И ещё, если понадобится убрать что-то лишнее, можете позвать гувернантку Полли. Я с ней договорюсь, и мы унесем их на наш верхний чердак.       Затем, слегка приподняв подбородок, я добавила:       — Кстати, на вашем балконе есть небольшая лесенка, она ведет прямо в чердачную комнату. Надеюсь, она не будет беспокоить вас.       — Нет-нет, мне даже нравится. Пространство с лестницей — это как-то… литературно, — Он сказал это с мягким придыханием и посмотрел в окно.       — Тогда тем более, добро пожаловать, — сказала я, позволяя улыбнуться чуть шире. — Я живу прямо над вами.       — Х-хорошо.       — Не сочтите за старомодность, — я протянула ему визитку из кармана платья. — Это наши номера и часы, когда обычно мы бываем дома.       — Ух ты, — он плавно взял карточку двумя пальцами и начал рассматривать. — Я будто попал в девятнадцатый век… А часы? Это так красиво. Не думал, что кто-то еще делает такие вещи.       — Мы держимся за такие ритуалы, словно за чайную розу в гербарии, мистер Блэйр.       Я всё ещё стояла в комнате с руками, вежливо сложенными перед собой и ровно держала осанку — все это было уже воспитано временем, а не усилием, будто стало привычкой.       — Мне кажется, вы сами похожи на чайную розу в гербарии, мисс…       — Элеанор, — подсказала я. — Сеймур.       — Элеанор Сеймур, — повторил он почти с уважением. — Спасибо, что приняли меня.       Поклонившись будто перед английской королевой, я оставила его наедине с собой и покинула комнату. И вот оно — очередное приятное утро второго числа июня. После этого момента Марк Джордж Блэйр буквально растворится в воздухе, и моему взгляду он будет казаться относительно лишь на семейном ужине.