Мелодия рифов

Родной гаражный кооператив постепенно тонул в ноябрьских потёмках и слякоти. Я, как обычно, ковырялся под капотом своей ласточки, пытаясь уломать бастующий карбюратор заработать. Из колонки на верстаке играла “Каста”, пока я наслаждался гордым одиночеством. Идиллию приятного дня, который раз нарушал звонок на телефоне. На экране светилось «Катя 23 Фортуна». Я закатил глаза и сбросил пятый вызов за последние полтора часа. Наверняка она собиралась обозвать меня всеми мыслимыми матами за то, что я кинул её в игнор на неделю после нашей последней ночи. Ну, перепехнулись, и что? Я ж не обещал золотых гор и любви до гроба. Да-а. Вот ирония: не жалую мудацких поступков в сторону сестры, когда сам не лучше. «Поматросил и бросил», получается. Сам же противоречу принципам. В этом плане я даже завидую Женьку, который нашёл своего соулмейта в лице нашей Светы. Ну а я… предпочитаю пропадать в гараже. Машина, в отличие от девушки, не станет делать мозг. Карбюратор, гараж — до проще и интереснее чинить, чем выслушивать очередную истерику про «ты обещал позвонить и не позвонил». Резко, в такт хриплому речитативу и голосу Хамиля из колонки, прорезался другой голос — чёткий и знакомый. — Жив ещё, сучара! Я резко дёрнулся, ударяясь о капот головой. Выглянул, готовясь обматерить напугавшего меня придурка. На секунду мне показалось, что я словил галюны от запаха машинного масла и бензина. Но нет. В дверном проёме, под навесом, стояла знакомая, но изменившаяся до невозможности фигура. Башка не сразу переварила, кто это. Чел в армейской форме, с бритой головой, подкачанный. Ростом чуть ниже меня, метр семьдесят, не больше. Только получше всмотревшись в лицо и темно-карие глаза, которые сверкали из-под густых нахмуренных бровей, я узнал его. — Никитос? Ты? Да ладно! Ахренеть… С последней нашей встречи прошло достаточно времени. Он кардинально изменился. Раньше Никитос был тощим дрищом с длинной челкой, а щас — настоящий бугай: плечи расправлены, форма сидит точно по фигуре. Даже лицо стало более взрослым. Никитос так и стоял, давя лыбу во всю рожу, пока я пялился на него как на привидение. — Че ты, не признал? — он развёл руки в стороны, показывая новый образ. — Или армия меня так сильно преобразила? — Да я… ля ты шо, — я отошёл от машины, вытирая руки о треники, всё ещё не веря глазам. — Ты ж вроде вот недавно уехал… а уже успел и дембельнуться! — Как же я скучал по твоей тупой роже, — он сделал шаг вперёд, разводя руки для объятья. — Ну че, как ты тут? Рассказывай. Никитос похлопал меня по спине и уселся на диван, обитый СССРовским ковром. Я достал из-под верстака две банки. Вот за армию я Никитоса зауважал ещё сильнее. Не каждый выдержит, когда на тебя орет мудло-сержант, что дальше части жизни не видел. А подъем? В шесть утра нормальные люди ещё спят, а в части ты в это время должен успеть и ебло умыть, и зубы почистить, и кантик оформить. — Помнишь, как я жаловался на непросыхающего отчима? — в моменте Никитос помрачнел, я кивнул. — Так вот. Старшой был ещё хуже. Орал как резанный, если берцы не начищены до блеска. Один раз я так устал, что заснул в карауле. Мне потом взбучку три наряда вне очереди устроили… Пришлось сделать выводы. — Мда-а, — я усмехнулся, представляя эту картину. — И че потом? — Ниче. Две недели ходил с синяком под глазом. Старшой любил лично воспитывать, говоря, что до тупых так быстрее доходит, — он провел пальцами по переносице. — Зато после этого берцы у меня были любо-дорого смотреть. Даже старшой молча кивнул — высшая похвала. — И как ты там не сломался? — я покачал головой. — Хер его знает, — Никитос пожал плечами. — Злость помогала. Каждый раз, когда он орал, я представлял, как после дембеля лицо отчиму набью. — Он глянул на меня. — Кстати, вернулся, а тот уже сдох. Цирроз печени. Так что месть не состоялась. Слушая его, прокручивал в голове свой последний год. У меня, конечно, жизнь разнообразней была, чем у Ника в армейке. Как раз, пока он рассказывал про свою армейскую эпопею с чисткой картошки и толчка, я листал фотки на телефоне, чтобы найти фотки с поездки в Москву. — Нихера наш музыкант поднялся, уже в Москве успел выступить? — Никитос смотрел видео, как ребята устроили слэм под его самый популярный трек. Я кивал, и гордость брала за Стёпу, моего пиздюка. Если бы я не слушал его раннее творчество и не давал фидбэк, то он, возможно, уже давно бы забросил. Хорошо, что музыкальная шишка с ютуба его заметила. Листал дальше, показывал фотки с дня рождения Костыля, потом с недавней тусни и дня рождения Стёпы. Делал общий снимок до, чтобы после выложить карусель с подписью: «Это их первая рюмка, а это последняя». На второй "после" все были уже в стельку. Один я трезв как стеклышко. — Погоди, мужик, — Никитос приблизил снимок, чтобы рассмотреть задний план. На нём, на подоконнике, сидела Алинка, а у её ног устроился Денчик, целовались любовнички. — Этот чел не Ден случайно? Всё внутри похолодело от странного предчувствия неладного. По спине пробежали сотни мурашек, когда я хриплым голосом: — Он самый. Знакомы? Лицо Ника преобразилось. Стало серьезнее. Армейская бравада куда-то испарилась. — Знаком… — он потер ладонью бритый затылок. — Слушай, мужик, не хочу дерьмо лить, но… мы с ним как-то тусили до моего уезда. Он в какой-то момент начал яйца ко мне катить, в штаны чуть ли не лезть. Я эту пидорскую рожу послал и под шумок съебал в Питер. В гараже повисла тишина. Даже дядя Валера из соседнего бокса перестал пилить арматуру болгаркой. Слышно только, как вода капает с крыши. Я сжал пустую банку из-под энергетика от злости. Этот пидорас строил из себя такого влюбленного принца для Алины… — Ты уверен? — переспросил я, надеясь, что Ник пошутил. — Максон, брат, на кой он мне сдался? — он развел руками. — Я тебе как другу говорю. Пидор он. Я не то что против геев — пусть живут как хотят. Но дела с ними ладить, пить из одной бутылки или курить сигарету одну на двоих — уж извольте. Меня аж всего изнутри колотило. Я год общался с пидрилой, не замечая этого. Ден уже который месяц притворялся тем, кем не является, чтобы что? Показаться ровным пацаном? Он пользуется моей сестрой, даже после нашего разговора. Уебок. Алина… Она тащилась от него как последняя дура. С каждой прогулки возвращалась с горящими глазами и тараторила без умолку, пересказывая события гулянки. Рассказывала, какой Ден замечательный, внимательный и вообще распиздатый. Самый пиздец, что я ничего не заметил. Разрешил ему быть с ней, думал, славный малый, пусть встречаются. СУКА! Он даже пахану понравился. От мыслей, что он оприходовал Алинку минимум два раза, начало подташнивать. Левая нога начала дергаться от нервяка. По лицу Ника я понял, что он видит насквозь, что происходит у меня внутри. — Сколько за убийство по неосторожности сейчас дают? — Ну, это 109-я… максимум до четырех лет, — Ник задумался. — Стоп. Бля, Максон, оно тебе надо? На зоне хуже, чем в армии, мне один чел рассказывал. Ник пристально посмотрел на меня. Армейская осанка стала ещё прямее. — Ты серьезно готов сесть из-за какого-то долбоеба? Оставить Алину одну? На зоне с тобой никто цацкаться не будет. Ты ведь гордый, — он ткнул пальцем мне в грудь. — Не вывезешь. Никита замолчал, давая понять всю идиотичность моей идеи. — Ладно. У меня есть варианты получше, — я подошел к ласточке, закрыв крышку капота. — Тебя подкинуть куда? — я уселся на водительское. — К матушке можешь? — Прыгай. Пока Никитос заваливался на пассажирское я маякнул пидорасу. Макс: дома? Лайс: да Макс: выскочи через 15 минут, перетереть надо. Завел мотор, ласточка отозвалась уверенным рыком. Чего капризничала тогда? Пока я вез Никиту по дождливому городу, в голове складывался план. Высадил Ника между концом Северного и началом Ленинского. Попрощавшись, рванул к дому Дениса. Подъехал как раз вовремя — он уже выходил из подъезда, застегивая бомбер. Я молча опустил тонированное стекло и буркнул: — Садись на заднее. Он замер, подозрительно зыркнув мне в глаза. Увидев мое серьезное лицо, Денис послушно залез в машину, хлопнув дверью. — Чё стряслось? — спросил он, пока я выезжал из двора. Я проигнорировал его вопрос, прокручивая следующий шаг. Свободной рукой взял мобилу, набирая Стёпыча. — Алё, занят? На том конце провода донесся протяжный зевок. — Нет. Что хотел? — Костылю помочь надо. У него тачка застряла в лесу. Выручать надо. — Оке-ей, ща шмотки ненужные найду. — Давай буду через 10 минут. Я сбросил звонок, мельком глядя в зеркало. Денис то и дело ёрзал на заднем сидении. Чувствует, что дело пахнет керосином? Вряд ли. Да, даже если и подозревал, надо было раньше думать головой, прежде чем культя к Алинке тянуть. Забрав заспанного Стёпу, мы поехали на выезд из города. Пятнадцать минут по трассе, и съезд в сторону дачного поселка. В этом лесу мы, будучи подростками, собирались на шашлыки и жгли костры, но если отъехать чуть дальше, открывается чудесный вид на заброшенную поляну. Стёпа, до этого молчавший всю дорогу, уставившись в окно, огляделся, затем повернулся ко мне. — И… где Миша? — в голосе сквозила усталость и лёгкое раздражение. Я вышел из машины, распахнул заднюю дверь и вытащил Дениса за ворот бомбера. Он шлёпнулся на грязь, смешанную с листьями, которые освещались ксеноновыми фарами. — Ты чего творишь? — отозвался Стёпа, вылезая из машины. — Всё очень просто: этот уебок, — я указал рукой на Дениса, который попытался встать. Моя нога тут же ударила ему в живот, отчего тот скрючился, присаживаясь на землю. — Заливал всё, что к Алинке чувства есть, но оказывается, Денчик — самый что ни на есть настоящий пидор! — Макс, я тебя умоляю… — Стёпа сложил руки на груди, смотря в мою сторону со смесью осуждения и презрения одновременно. — Пидор и пидор. Тебе какое дело? Он же к тебе не лез. Его ориентация — его дело. — Я не пойму. Вы чё там втроём в тихаря ебетесь? — я резко развернулся к другу. — Че…чего? Ты бензина нанюхался? — он слегка отшатнулся, лицо исказилось от отвращения. — Нет. — А че мне ещё думать, когда ты его защищаешь? — я харкнул в сторону Дениса, который ни проронил ни слова. Он всё ещё сидел в ахуе отряхивая руки. — Ты значит был в курсах этой херни и молчал? Стёпа резко выпрямился, глаза вспыхнули. — Да пошёл ты нахуй, Макс! У меня нет привычки лезть в чужую личную жизнь, — он отвернулся, закуривая сигарету. — Я в этом участвовать не буду. Стёпа по всей видимости думал, что дело дальше угроз не зайдёт. Решил остаться в стороне, скептически наблюдая за происходящим. — И что, убьёшь меня теперь за это? — вдруг просипел Денис, поднимаясь на колени. — Тебя ж посадят! — Макс, ну в самом деле, — донёсся голос Стёпыча из-за спины. — Кто дерётся из-за ориентации в двадцать первом веке? — Послушай вон его, умные вещи говорит, — отозвался Ден, усмехаясь. Этой усмешки было достаточно, чтобы я завёлся ещё сильнее. Передо мной будто махнули красной тряпкой, давая сигнал. Первый удар пришёлся в переносицу Дениса. Кровь капнула на куртку и футболку. Второй — ногой в бок. Ден снова скрючился. В любой бы другой ситуации я бы не стал бить лежачего, таковы уж законы улицы, но сейчас мне было абсолютно плевать. Я хотел выбить всё дерьмо из его пидорской натуры. — Макс, харе его бить. Реально ведь убьёшь! — крикнул Стёпа, но я уже не слушал. Я навалился на Дена сверху, продолжая бить по лицу и корпусу. Он пытался сопротивляться, но выходило у него слабо, хрипел, пытаясь закрыться. Стёпа пытался оттащить меня, за что я отпихнул его руку локтём. Кровь. Я чувствовал её липкость на костяшках. Слышал стоны Дениса, когда бил снова и снова. Видел, как Стёпа в ужасе пялится на меня, но из-за нахлынувшей животной ярости и адреналина я не мог остановиться. Только когда Ден окончательно перестал сопротивляться и замолк, я встал, тяжело дыша. Руки тряслись, олимпийка и рукава в багровых пятнах. Стёпа стоял в ступоре секунду, затем присел на корточки рядом с Денисом, осматривая его лицо. — Ден! Эу, Ден! — Стёпа похлопал его по щекам, тот медленно открыл глаза с трудом фокусируя взгляд. Стёпа резко поднялся и с силой толкнул меня в грудь. — Совсем с катушек слетел? — голос дрожал от шока. — Я тебя с детства знаю, а ты… Бля, как ты до такого докатился? — Будешь и дальше защищать его? — я вытер грязную щеку рукавом. — Тоже мне, защитник нашёлся. — Иди ты к чёрту, Макс! — Стёпа крикнул это так громко, что голос прошёлся эхом по лесу. — Посмотри на него, — он кивнул в сторону Дениса, что отхаркивался кровью. — Он еле живой! — По заслугам, — я зажал сигарету в зубах. — Если ты с ним, то выбирайтесь из этого дерьма сами. Я развернулся и пошёл к машине, отъехал чуть назад, чтобы развернуться. Как по заказу телефон прикрепленный к приборной панели затрещал. На экране высветилось имя очередной интрижки. Принял звонок. — Чё тебе надо? — прошипел я в трубку. — Романенко, какой же ты козёл! Даже не написал ничего! Я ждала твоего звонка, — истеричный голос на том конце начал раздражать. — Отъебись уже, а! — крикнул я в трубку, замечая как Стёпа помог подняться Денису. Они отдалялись в сторону тропы. — Слышишь? Нахуй иди, Маша! — Я Саша! — Нахуй иди, Саша. Я скинул звонок, откидывая телефон на соседнее сидение. Потёр лицо руками и со злости ударил ладонями о руль. Сука, сука, сука! Мало того что один мою сестру наебал, так еще и лучшего друга лишился. Ради чего? Только сейчас, постепенно, начало приходить осознание. Я бил человека, который даже защитить себя не мог. На районе меня бы сразу за это отшили. Стал быдлом, который только кулаками махать может. Самое ущербное, что Алина никогда мне не простит такого поведения, если узнает. А Стёпа… Он теперь вообще со мной говорить не захочет. Из мыслей вытянул глухой стук о стекло. Повернув голову, увидел Дениса, что еле стоял на ногах в крови и грязи. Одной рукой он опирался на дверь, губа уже опухла. Я медленно опустил стекло наполовину. — За добавкой пришёл? — хрипло спросил я, готовый к новой волне ненависти. — Знаешь что…