Красная дева

Жители трёх континентов поклоняются богам моря и суши — Сирингу и Терросу. Лишь немногие возносят молитвы богине солнца и луны Иллаиде. В противовес трём богам ставят морского дьявола Маариса, обитающего в глубоких водах.

Когда Теодор был маленьким, мама всегда говорила ему, что для мужчины нет ничего важнее, чем защищать девушек. У маленького Тео перед глазами никогда не было живого примера, поэтому он полагался только на материнские нравоучения. Возможно, она боялась, что у мальчика проявятся отцовские корни, но даже не догадывалась, что Теодор, глядя на её упорство и трудолюбие со стороны, не понимал, зачем же защищать таких сильных созданий. Но упорно продолжал это делать. Материнское воспитание либо превращало сыновей в извечных детей, не умеющих постоять за себя, либо в настоящих джентльменов. Теодор никогда не балансировал на краю, зато его мягкий и добрый характер немного портил общую картину. Но еще с детства каждый раз, когда он без раздумий заступался за девочку, по итогу сам оказывался под ее защитой. Возможно, дело в континенте, на котором Тео вырос. Содден, приравнявший мужчин и женщин, выпускал в свет множество прекрасных воительниц и охотниц. Зачем же им защитники? Это произошло в один из дождливых сезонов, когда привычный тяжёлый туман Железного континента сменился холодными каплями. По мощёным камнем разростались лужи, криво отражающие серое небо. Но никакая погода не помешала Теодору заняться своим любимым делом: неспешной прогулкой, просто чтобы понаблюдать за другими. Маленький Тео очень любил общение, а в родном доме даже с матерью не всегда можно было поговорить, поэтому он вежливо приставал к прохожим. Содден хоть и большой, но многовековые родственные узы превращали его в одну большую семью. Поэтому почти каждый здесь знал друг друга в лицо. Иногда Теодора приобщали к работе, а он только рад — доашние обязанности его не тяготили. Иногда какая-нибудь милая старушка рассказывала о своих детях, если повезёт, то её пожилой муж делился историями о приключениях в море. Но всё же чаще всего Теодор присоединялся к местной ребятне. Они то играли в пиратов и рыцарей, то в морского змея, то вовсе придумывали себе новые приключения. Мальчишки всегда были задирами, поэтому неудивительно, что Теодор каждый раз находил играющих мальцов за очередным спором. Обычно с приходом нового игрока всё решалось быстро, а позабыв о разногласиях, все возвращались к забаве. Вот только именно в тот день Теодор, выпятив грудь, встал на защиту девочки, которую не хотели брать ни в пираты, ни в рыцари. — Ты это что, рыцаря из себя строить собрался, малёк? — говорящий парнишка был ненамного старше Теодора, но занимал в компании лидерскую позицию, считая себя самым взрослым. Споры никогда не были сильной стороной Тео. Он только нахмурился, как можно яростнее сведя брови к переносице, и мысленно кусал себя за локти из-за того, что не взял с собой свой кривенький меч, который, вообще-то, был старательно обрезанной палкой. Однако вслух Теодор произнёс только: — А вы чего её обижаете? — Тео старался звучать грозно, заслонив собой девочку. Та не проронила ни слова с момента, как Теодор явился к ней на помощь. Она только хлопала глазами, дёргая себя за рыжую косу. — Ну а чего она лезет? — парнишка сделал шаг вперёд. Ещё немного — и Теодор сможет рассмотреть каждую веснушку на его испачканном лице. — Мы сказали, что брать её не хотим! — И что! Боитесь, что она играет лучше вас всех? — Кто? Она? Да она жалкая девчонка! Пусть идёт плетёт веночки и ждёт, пока её приберёт к рукам какой-то мужик! У Теодора аж дыхание перехватило от такой наглости. Он со всей возможной пылкостью выдал первое же оскорбление, что пришло ему в голову: — У вас что, мам нет, чтобы учить манерам!? Вместо ответа Теодор получил кулаком по носу. Он успел только ойкнуть и выставить руки, чтобы не плюхнуться в лужу лицом. Пока в глазах всё рябило от боли, девочка, стоящая в это время за его спиной, без разбора бросилась на обидчиков. Тот, видимо, не ожидал такого, поэтому даже не успел поднять руки к лицу, чтобы защититься. Его могучие собратья рассыпались в стороны, крича о сумасшедшей девчонке. Теодора же, после прошедшего приступа боли, обуяло восхищение и обида. Он даже не подумал подняться и продолжал сидеть в луже, наблюдая за происходящим. Домой Тео возвращался, истекая грязной дождевой водой, с опухшим носом и размазанной по лицу кровью. На крыльце небольшого каменного домика, со старательно прибранным передним двором, его встречала высокая женщина. Аккуратное, тощее лицо матери Теодора подчеркивала короткая стрижка с такими же вьющимися волосами, как у него самого. Всегда спокойное лицо женщины мгновенно сменилось на обеспокоенное, когда она увидела, каким сын вернулся с прогулки. — Теодор! — взяв в руки полотенце, которое до этого висело у неё на плече, женщина присела напротив сына. — Что с тобой произошло? — Девочка, мам, — Теодор надул губы, предвкушая материнские причитания. Рука женщины с полотенцем замерла в нескольких сантиметрах от лица сына, когда она с укоризной всмотрелась ему в глаза. — Ты дрался с девочкой? — Нет! Я, наоборот, хотел её защитить! — С волос посыпались мелкие брызги, когда он замотал головой из стороны в сторону, выражая высшую степень отрицания. Лицо матери вмиг смягчилось, она покачала головой, легко улыбаясь. — Ох, милый, чего же ты у меня такой... — запричитала она, аккуратно оттирая кровь и грязь с лица сына влажной тряпкой. Теодор каждый раз морщился. Нос неприятно щипало, хотя от ткани едва уловимо пахло свежеиспеченным хлебом. Теодор уличил момент, чтобы поинтересоваться и миновать тряпки: — Какой? — Самый храбрый на свете, — вздохнула она. — Хватит капать на пол, снимай эти мокрые тряпки. Выглядишь, как утопец. Она хлопнула себя по коленям, надеясь растормошить сына. Теодор явно не был доволен сравнением с утопцем и очень распереживался, что действительно выглядит так. — Ну мама! Это из-за носа, да? Я чувствую, как он надулся! — Не глупи. Шрамы украшают мужчину. — Дежурно ответила женщина, взяв подбородок сына. Покрутив его голову из стороны в сторону, она постаралась оценить масштаб бедствия. — Но это не шрам, это большой нос. Как же он меня украсит? — Скоро всё пройдёт, не трогай, — успокоила мама, очень осторожно поцеловав сына в кончик носа. Только после она встала, с ласковой улыбкой посмотрев на Тео. — Я тобой горжусь, мой маленький мужчина. Казалось бы, Теодор не сделал ничего такого. Даже наоборот, сел в лужу в самом прямом смысле! Ему ещё повезло, что нос не остался кривым и после синяка всё прошло. Но мама всё равно похвалила его. Может потому что он не плакал? Но ведь это вовсе не так. Когда он брёл домой, постоянно всхлипывал: не то от обиды, не то от боли после удара. Или вообще потому что замёрз, промокнув до ниточки. Странно, что он вспомнил об этом именно сейчас: сидя в каюте, отведённой под лазарет, морщась даже от аккуратных прикосновений судового врача. Ещё Теодора смущало полное отсутствие верхней половины одежды и присутствии капитана, наблюдающего за происходящим. Спасибо ещё за бинты, которые Гвинерва слой за слоем накручивала вокруг его талии, каждый раз проверяя, чтобы рана не открылась от сильного или недостаточного натяжения. Ещё ни разу Теодор не контактировал с ней так близко. Девушка, с момента поднятия на борт, казалась Тео не целительницей, а неуловимым призраком. Гвен, как её называли почти все, видимо не сильно любила море, чтобы проводить время на верхней палубе. Возможно, дело было в изобилии работы. Потому что на судне даже самая маленькая царапина или заноза могли превратиться в отрубленную конечность. Подумав об этом, Теодора аж передёрнуло. А ещё возникло глупое желание спросить у Гвиневры: неужели такое хрупкое создание, как она, занимается распиливанием человеческой плоти и костей? Он вяло осмотрелся в поисках пилы, топора или чего-то похожего на приспособление для «пыток» и с радостью не обнаружил такого инструментария. Вместо этого под потолком висели сушёные травы, обереги Терроса, собранные из веточек, какие-то самоцветы вместе с обычными камнями. Это, наверное, первый и единственный раз, когда Теодор видел что-то связанное с земным богом на корабле. Сейчас люди не сильно верили в божеств. Но разве чужие талисманы и обереги не разгневают повелителя морей? Даже если его не существует, Тео бы на месте Сиринга сильно обиделся. Теодор не заметил, как Гвинерва перестала заковывать его в броню из бинтов и, вытерев руки об остатки ткани, принялась разгребать лекарственный хаос вокруг себя. — Спасибо, Гвинерва. Когда-нибудь я прикажу каждому из матросов поцеловать твои золотые руки в знак благодарности. — Рохас легко улыбнулась, наблюдая за проиходящим. Как он опять посмел забыть о присутствии Ариэль? Она всё это время стояла у двери, молча наблюдая за происходящим. Не с самого начала. Кровавую часть зрелища она пропустила. В тот момент Ариэль всё ещё стояла на шканцах, чтобы убедиться в неспособности фрегата рыцарей догнать их. Только потом, пока рифы ещё не подошли вплотную, она вернулась в каюту к Сильверу, где тот продолжал развлекаться с картой. Вильгельм тоже был там. С по-прежнему недовольным лицом и отчётом, о том, что, учитывая их попытки уйти, древесину придётся добывать на самом острове. Это могло бы быть проблемой, но острая необходимость в починке «Пропавшей принцессы», которая чудом мчалась вперёд, перекрывала любые трудности. Главное, что им хватало припасов на такой крюк. Спасибо всем богам за Карлоса и его запасливость! Ариэль стояла непринуждённо, но при этом сохраняла капитанскую статность. Причину её нахождения внизу Теодор так и не разгадал. Навряд ли Рохас стояла здесь, чтобы проконтролировать работу врача. Зато Тео заметил, что она успела сменить исключительно белую дорогую рубашку на свободную бежевую блузу с большой оборкой на вырезе. Гвинерва прервала томную тишину своим звонким голосом. Она ничуть не смутилась от предложения капитана, но резво выкрутилась: — Не стоит! Это моя работа. В момент благородного отказа от похвалы, Теодор привстал с кровати, надеясь наконец покинуть лазарет. Но Гвинерва вмиг переменилась в лице. Трудно сказать, что её ещё детское лицо выглядело грозно, но Теодор уселся на место. — Куда ты опять собрался? — Но я хотел... — он попытался оправдаться, искренне не понимая, какие ещё медицинские испытания ему придётся пережить, чтобы наконец выйти отсюда. — Что? — звонко, даже немного придирчиво, поинтересовалась Гвинерва. — Испортить то, что я так долго шила? Сиди на месте и не шевелись лишний раз. — Она стукнула пациента по колену прежде, чем подняться с охапкой медицинской всячины в руках. Теодор недовольно простонал. Его вернули в прошлое, когда в качестве наказания мама велела ему не двигаясь, сидеть и смотреть в стену, пока он не осознает свои ошибки. Если раньше Тео не смел пререкаться или задавать вопросы, то сейчас попросту не мог остаться несправедливо осуждённым. — Ну разве я могу сидеть на одном месте сейчас? — он неудачно дёрнул рукой, отчего бок на мгновение неприятно стянуло болью и Теодор тихо зашипел, борясь с желанием прижать рану ладонью. Ариэль явно обратила внимание на то, как Тео зажмурился, потому что следом сразу же ответила на его вопрос. Коротко и ясно: — Не можешь, но должен. — Спасибо, капитан, — Гвинерва мысленно облегчённо выдохнула. Ей не впервой видеть подчинённых, которые так рвались работать. Только обычно вышестоящие не препятствовали этому. — Он планировал сбежать уже несколько раз. Хоть привязывай его к кровати! — Никуда я не собирался, — буркнул Теодор. Вот теперь, после слов Ариэль, ему точно никуда не деться. Разочаровать капитана неспособностью усидеть на месте, когда надо, ему хотелось не больше, чем оказаться привязанным к койке. На этом их скомканный диалог закончился. Поежившись от неловкости, он аккуратно опустил ладонь на свой бок. Осколок от корабля хорошо прошёлся по верхней плоти, оставляя в ней острые щепки. Не находись в момент попадания Теодор за мачтой, стремительно летящее в него древко могло впиться в жизненно важные органы. Тогда уж точно ни о каком спасении речи не шло бы. Гвинерва повернулась к нему спиной, копашась во множестве своих сундучков, а Ариэль развернулась, чтобы уйти. — Капитан! — Тео принялся спешно и неуклюже натягивать на себя рубашку, тараторя: — Прежде, чем вы уйдете, можно задать один вопрос? — такое рвение задержать Ариэль удивляло его самого. Как будто он цеплялся за всякую возможность поговорить с капитаном. Даже если эта возможность — неуместные вопросы и предположения, волнующие его душу. Ответ не заставил себя долго ждать: — Конечно. — Вы так отреагировали на моё ранение. Это... Ариэль подняла руку, останавливая его. Теодор тотчас же замолчал. Ещё очень рано лезть к ней в душу. Поэтому Рохас и не подумала хоть как-то поощрять чужие попытки, лишь скормила помощнику кока лживые обещания. — Я как-нибудь расскажу тебе, но точно не сегодня. Лучше лечись и меньше думай. — Одарив Теодора глубоким, терпеливым взглядом, Ариэль покинула каюту, вернувшись на верхнюю палубу. Она заменила рулевого у штурвала, твёрдо решив самостоятельно довести «Пропавшую принцессу» до берега. Несмотря на тщательное изучение глубоководных карт, никто из экипажа не мог с уверенностью сказать, что преодоление рифов дастся им легко. Всё же не каждый картограф с удовольствием будет плавать вокруг Тайных островов, чтобы отрисовать каждый подводный камешек. Ради дополнительной уверенности особо глазастые пираты стали по обе стороны палубы, внимательно всматриваясь в зеленоватую воду. Маленькая скорость корабля позволяла им вовремя предупредить капитана о рифе, чтобы Рохас вильнула носом в противоположную от опасности сторону. Им даже не пришлось опускать большую часть парусов. Ветер в южных водах настолько слабый, что едва подталкивал корабль вперёд, а море растекалось ровной гладью, отражая лучи солнца. Вот где месяц жемчуга сиял во всей красе. «Пропавшая принцесса» без последствий обошла территорию рифов, теперь размеренно подыскивая себе остров для остановки. Команда не располагала достаточным временем, чтобы подстраиваться под приливы и отливы. Поэтому все выискивали берег с максимально плавным переходом от моря до песка, чтобы вытащить корабль на сушу собственными силами. Если расспросить команду о их нелюбимых манипуляциях с кораблём, кренингование прозвучит чуть ли из каждого рта. Ариэль посадила «Пропавшую принцессу» на мель пострадавшим боком к цветущим джунглям. Первым приказом капитана было вынести всё возможное на берег, вплоть до того, чтобы открепить реи. Это делалось для того, чтобы корабль с большим удовольствием заполз на песок, иначе матросам придется приложить сверхчеловеческие усилия, чтобы вытянуть судно, до отказа набитое провизией. Некоторые моряки спустились на горячий песок, чтобы найти среди ближайших пальм самые устойчивые, ведь кокосовым деревьям придётся перенять часть веса корабля на себя. Дабы заставить фрегат двигаться по песку, моряки перетягивали мачты при помощи талей и крепили их к стволам пальм, чтобы удержать корабль от заваливания на бок. Так приходилось тянуть за широкие тросы, пока один борт корпуса не отрывался от воды и не кренился на бок. Оставалось дело за малым: создав упор при помощи брёвен, взяться за ремонт корабля. Когда «Пропавшая принцесса» оказалась на суше, Ариэль отправила в лес команду матросов с топорами в руках и плотником во главе. Пока команда заканчивала приготовление, заодно очищая борт от прилипшей морской живности, они должны были достать древесину, подходящую для починки. Чтобы не получить солнечный удар, в стороне от рабочей зоны были расставлены несколько примитивных шатров, где каждый в порядке очереди мог отдохнуть в тени. Куда больше той самой очереди Ариэль волновало какой остров или континент станет их следующим пристанищем. Раньше у пиратов было Ущелье Рейдеров — место, в которое мог вернуться каждый, даже преследуемый кораблём самого короля. И Ариэль всегда возвращалась к мысли о том, что в нынешней ситуации такой островок безопасности был необходим всем. Где-нибудь вдали от озлобленных глаз, в просторах, которых не существовало на карте, но куда каждый мог приплыть за помощью или спасением. Ощущая, как лёгкие наполняются горячим воздухом после глубокого вдоха, она вернулась к тяжёлой реальности, где верные матросы в поте лица трудились, вытягивая корабль на сушу. Ариэль с удовольствием пришла бы на помощь, но даже с таким капитанским самодурством, она понимала, что проку от неё не будет. Всё же всю жизнь она почти не занималась тяжёлым трудом. Зато Альфонсо работал за троих: Теодор отсиживался рядом, перемотанный бинтами, а Пинту своей комплектацией и физическими способностями уступал даже Ариэль. Матросы проверяли очередной закреплённый узел у пальмы, когда команда во главе с плотником вернулась на берег. Ральф — высокий и тощий, с незавидной внешностью, но с руками, творящими волшебство при помощи простого ножа и куска дерева, — шёл впереди. Остальные тащили обрубки пальм, которые должны будут послужить материалом для починки корабля. — Капитан! — окликнул Ральф, сбрасывая с плеча топор и оставляя его у одной из палаток. Его обычно тихий, неприметный голос, сквозил множеством оттенков. — Мы достали всё необходимое, но джунгли..! — Что не так с обилием травы, деревьев и цветов? — спешно задала вопрос Ариэль, чтобы сэкономить время. — Я не берусь утверждать, капитан, но что-то явно там обитает. — Пожухло прошелестел плотник. Для такого ломкого и податливого характера Ральф хорошо держался за свою должность. Он отступал в любой ситуации, лишь бы привлекать к себе как можно меньше внимания. — Обезьяны? — предположила Рохас, успешно пряча лёгкое недовольство. — В конце концов, любые другие животные? — Люди, капитан... — Ха, если это дикие люди, то они от обезьян не сильно отличаются! — проговорился кто-то, а затем сдавленно выругался. Его напарник нарочно уронил одну из деревяшек матросу на ногу, чтобы тот научился вовремя закрывать рот. — Кретин! Сейчас сам отправишься по деревьям скакать и бананы чистить, — шикнул тот самый приверженец порядка. Ариэль предпочла проигнорировать неудачную шутку, а вот Теодор, пытающийся всё это время найти себе занятие, заинтересовался разговором. Все его знания о диких племенах ограничивались дурацкими шутками, которые он слышал на корабле. — Дьявол, Ральф, а ведь Билли так и не вернулся! — крикнул матрос, идущий позади. Плотник мгновенно нахмурился, развернувшись к своей маленькой команде. Он вытянул шею, одарив каждого взглядом скорее не для того, чтобы посчитать их по головам, а чтобы самостоятельно уладить происходящее. — Остался обезьянам хвостики крутить? — Он девкам в порту хвосты крутит, какие обезьяны? Говорил же, что отлить отошёл, ты чем слушал? — Ба, я думал, он наплёл, чтобы не таскать деревяшки. — Когда о таком вообще врут? — фыркнул мужчина. — В этом парне ничего святого! — Вы сами ведёте себя как обезьяны, прекращайте болтать попусту. — Не сдержалась Ариэль, всё это время терпеливо слушая чужой трёп. Пока ещё косвенное исчезновение Билли недостаточно всколыхнуло её.Но про себя девушка иронично заметила: «Бедный Билли. Сначала получает нагоняй в камбузе за правду, а теперь теряется в джунглях. Надо спросить у Гвинервы, досталось ли ему во время погони для полной картины». — Ральф, не забывай о своих обязанностях и напомни о них остальным. Возвращайтесь к работе. — Ариэль потёрла переносицу, провожая плотника и его команду взглядом. Только она начала решать одну проблему, как на неё свалилась новая. И уж теперь Рохас не знала, что лучше: дыра в корабле или джунгли, где кто-то обитал? Все припасы и прочие товары располагались тут же, запрятанные в тени палаток. Убедившись, что Ральф занялся делом, Ариэль двинулась к той части шатра, где стояли ящики из её каюты. — Капитан, зачем вам оружие? — осторожно спросил Теодор, ерзая на бочке, где сидел. Пока револьвер не лёг в лямку на поясе, а шпага не скользнула в ножны, Ариэль не удостоила его ответом. — Хочу пойти посмотреть, что же всё-таки такое в этих джунглях. — Похлопав себя по бёдрам, из резного сундучка она достала маленький компас на цепочке и, прицепив один конец к поясу, спрятала прибор в карман. — В одиночку? — Ты бы не мог позвать мне Альфонсо, Пинту, и сестёр Ленокс? — Ариэль задумалась на секунду. Пинту вряд ли понравится идея идти в джунгли. К тому же ей нужен тот, кому она сможет доверить командование в своё отсутствие. — Нет, не зови Пинту, лучше Джорджи. Теодор рассчитывал не на такой ответ. Решительно кивнув, он осторожно слез с бочки и сделал вид, что вовсе у него ничего не болит, направляясь к кораблю. Обратно он вернулся, выловив всех необходимых членов экипажа. Труднее всего было найти Джорджи. Этот парнишка во всю прыть скакал по песчаному пляжу, ища себе работу. Альфонсо всегда видно за милю, да и сёстры Ленокс уступали ему самую малость. Если бы не их грозный вид в сочетании с постоянным безмолвием, может быть, Теодор не стал бы бояться их настолько сильно. Высокие, жилистые девушки, одинаковые с лица и покрытые татуировками, оказались выше капитана. Втроём они смотрелись как принцесса и её рыцари. Тео только недавно запомнил, кто из них кто. Луиза, старшая из близняшек, постоянно затягивала волосы в длинную косу. Ещё у неё был шрам на левой щеке и татуировки с черепами. Младшая, Элиза, носила короткую стрижку и явно имела что-то против рубашек. Она ходила в одном жилете, возможно, чтобы показать руки, забитые щупальцами морских тварей, которые оставили свои следы даже на ключице и шее. Остальные матросы поговаривали, что обе раньше работали наёмными убийцами в Дорне. Именно поэтому Теодор старался лишний раз даже не дышать рядом с ними. — Имей совесть, Альфонсо, прикройся, — Ариэль надавила пальцами на виски, созерцая все прелести своего помощника не с самым довольным видом. — Это несправедливое ущемление таких, как я, капитан! — шутливо ответил мужчина, уткнув руки в бока. Квартирмейстер красовался своей широкой загорелой грудью с того момента, как они высадились на берег. Прожив долгое время на Соддене, он не боялся схлопотать ожог или солнечный удар. — Я могу принести вам верхнюю одежду, господин квартирмейстер. — Подхватил Джорджи, в очередной раз исковеркав обращение как-то по-своему. — Не стоит, малой. — Оставайтесь все тут. Я хочу, чтобы вы отправились со мной вглубь джунгли, осмотреть территорию и найти одного из наших. Он имел неосторожность... заплутать в здешних краях. — Бедовый Билли не настолько не нравился Ариэль, чтобы пачкать его репутацию при остальных. Хитрых улыбок достаточно. — Возьмите необходимое здесь, чтобы не задерживаться. Все разбрелись по палаткам, и Теодор уличил возможность обратиться к Ариэль лично. Ходить по джунглям это не затаскивать корабль на песок, что такого может случиться? Намереваясь получить согласие, он всё же мысленно готовился к отказу. Возможно из-за этого просьба прозвучала не так громогласно, как у Тео в голове. — Капитан, прошу, позвольте мне пойти с вами. Ариэль ожидала такого развития событий. Она опустила руку на эфес шпаги, не медля с ответом. С момента, как ему оказали первую помощь, прошло несколько часов. Если бы Рохас не знала Теодора достаточно, расценила бы эту просьбу как намёк на её непостоянность. Но против Тео она могла играть единственным аргументом — его недееспособностью на благо удачного лечения. Весьма слабое доказательство для того, кто испытывает к Рохас столь сильную привязанность. — Твоя рана, Теодор. — Всего лишь очень несвоевременное обстоятельство! — с досадой парировал тот. — Всё, что я могу здесь — стоять и ловить на себе презрительные взгляды. Уж лучше чувствовать только ваш недовольный взгляд, чем полсотни. — Справедливо заметил Теодор. Пока он прохлаждался в тени палатки, каждый из матросов, обычно приветливо встречающий помощника кока на палубе, теперь одаривал его пронзительным взглядом. И никого не волновало, что на месте Тео сидит только потому, что Ариэль не разрешала ему работать, пока рана не затянется. Попробуй докажи этим ворчунам что-то! Ариэль на мгновение прикрыла глаза, а затем обречённо вздохнула, сдаваясь под натиском Теодора. Может, Рохас ошибалась, и это не привязанность, которой ей хотелось бы избежать, а жажда приключений вместе с неспособностью усидеть на месте? — Ты и вправду как моллюск. — Она покачала головой, но как бы Рохас не старалась сохранить недовольный образ капитана, стоя напротив Тео сделать это просто невозможно. Прямо сейчас он напоминал ей щеночка, который готов был играть с палочкой, даже хромая на одну лапу. Хэнд и вовсе не расценил ответ капитана как насмешку, скорее, как очень скрытое согласие. — Спасибо, — уголки его губ растянулись в довольной, но сдержанной улыбке. И ничего, что обычно за обзывательства не благодарят. Маленькая экспедиция во главе с Ариэль двинулась с песчаного берега в сторону джунглей. Сёстры Ленокс замыкали процессию, остальные шли на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Чем ближе они подходили, тем больше казались деревья. Сочные зелёные кроны походили на облака своими причудливыми формами. Ползучие лианы обвивали толстые стволы, рисуя на них узоры. Иссохшая растительность становилась только гуще. Тяжёлые пышные ветки нападали со всех сторон, содрогаясь от прикосновений, следы сапог оставались на нетронутой траве. Благодаря высоким деревьям и теням, что они отбрасывали, в зелёном царстве царила приятная прохлада. Плотная листва едва пропускала через себя свет. А там, где солнце смогло явить себя, под его лучами танцевали цветастые бабочки над распустившимися яркими бутонами. Джунгли полнились шумом природы и её обитателей. Если прислушаться, слева от них в небо вспорхнула стайка пёстрых попугаев, перекрикиваясь на разные лады. Позади по веткам, ловко цепляясь лапками, пробежала компания мартышек. Под ногами, шурша опавшей листвой, скользили змеи. Полная природная идиллия резко прервалась громким капитанским голосом: — Билли! Вместо матроса недовольно гаркнула птица, а то, что шевелилось в кустах неподалеку, вообще замерло. — Так это Билли почтил нас своим отсутствием? — резвый голос Альфонсо нарушил тишину вслед за Ариэль. Он сделал пару широких шагов вперёд, чтобы догнать остальных. Теодор сразу же ухватился за возможность завести разговор. Тишина, прерываемая лишь зверьём и деревьями, угнетала. Вперив взгляд в Альфонсо, он всё ещё старался ступать осторожно. — Я слышал, его не раз называли бедовым, — Тео сморщился от боли в боку, когда пришлось переступать через поваленное дерево. — Есть причина? — Он постоянно лезет в неприятности, а если сидит на месте — они сами его находят, — объяснил Альфонсо. — Представляешь, что происходило, когда наступала его смена на камбузе? — к разговору подключился Джорджи. Всю дорогу, следуя, как обычно, вприпрыжку, он не выпускал мачете из рук. Теодор мысленно ответил юнге, что уж он-то знает, что происходит на камбузе, когда там Билли — сущий кошмар и никакого спокойствия. — Что, малой, боялся ненароком отведать супа с его пальцем? — на этом Альфонсо не остановился. — Я бы предпочёл ухо. — Смилуйтесь, господин квартирмейстер! Ариэль покачала головой, слушая ребяческие разговоры. Иногда ей казалось, что мужская часть её команды — сплошные взрослые дети, которые не наигрались в рыцарей и пиратов. Но разве Рохас могла не поддержать общей шуточной атмосферы? Продолжая идти вперёд, раздвигая широкие листья острием своей шпаги, она бросила как бы невзначай: — Однажды Билли чуть не выскользнул за борт во время качки. К разговору присоединились сёстры Ленокс, отчего обернулась даже Ариэль. Луиза первая подала голос: — Я самолично чуть не прострелила ему колено во время тренировки. — Возможно, стоило это сделать, сестра. — А я думал, что я на корабле самый проблемный, — откровенно удивился Теодор, отдирая прилипшую к рубахе колючку. От старательного занятия его отвлёк заразительный смех Альфонсо, прогремевший на всю округу. — Что? Ты? Да тебя все любят! — Меня? Любят?.. — Не в смысле любят, как же. «И слава Сирингу», — подумалось Теодору, пока квартирмейстер продолжал рассуждать: — Тебя считают забавным. — Не совсем уверен, что слово «забавный» вписывается в общественные рамки на пиратском корабле. — Чего? — напоследок ляпнул Джорджи, глупо хлопая глазами. Объяснять ему уже никто ничего не стал. Даже Ариэль, спрятав улыбку, зашагала дальше. Она и вправду не встречала никого, кто бы действительно жаловался на Теодора. Ну, кроме того случая с Билли на камбузе. В остальном, все на корабле отзывались о новом помощнике кока как о славном парне. Слишком юном, но славном. Такая атмосфера в коллективе Ариэль устраивала. А вот атмосфера в джунглях не менялась. Она продолжала оставаться такой же пустой и одновременно наполненной жизнью, которая никак не относилась к шествующей в дебрях компании. Оставить моряков посреди джунглей — это всё равно, что выбросить рыбу на берег. Но ни один не подал виду, что скучает по корабельной качке и вот-вот сложится в три погибели от изобилия зелёного вокруг. Время от времени хор голосов разрезал спокойствие джунглей, выкрикивая имя потерявшегося пирата. В конце концов, первым сдался Теодор: — Может, Билли уже вернулся к остальным? Джунгли огромные. Они запросто могли разминуться, как в море корабли. Действительно отошедший по своим делам Билли, возможно, уже давно трудится с остальными. — Тогда я самолично прострелю ему колено и отрежу ухо. — Ответ Ариэль не был лишён решительности, хотя она едва говорила серьёзно. За такое нарушение дисциплины требовалось назначить наказание, но капитан не могла предложить ничего страшнее, чем штрафное мытьё палубы в одиночку. — Вы забыли выбросить его за борт, капитан, — опасно пошутил Альфонсо, будто не подбрасывал, а прямо вкладывал деревянные бруски в огонь собственными руками. Тогда как Джорджи не уловил в словах капитана настоящей угрозы и, не думая, подхватил мысль Альфонсо: — И палец ещё! Джорджи находился у Ариэль на особом счету в силу юного возраста и ещё ряда причин. До безумия исполнительный мальчишка настолько углублялся в свои обязанности на корабле, что Рохас закрывала глаза на его ребячество. Каждый раз Ариэль повторяла себе, что Джорджи ещё ребёнок, чьё детство прошло в приюте при церкви. А значит, никакого детства там не было. Невольно Рохас ставила себя на его место. Будь её отец строже, а мать не такой мягкой, всё, что Ариэль видела в своей жизни, ограничилось бы учебниками и пяльцами для вышивания. Никакой беготни с соседскими детьми, никаких морских приключений на лодчонке отцовского знакомого, никаких волшебных сказок на ночь от матери. — Нужно возвращаться. — Мешая удовлетворённость с разочарованием, Ариэль наконец обернулась к остальным, возвращая шпагу обратно на пояс. Отряд закивал, соглашаясь с предложением. Они не нашли ни Билли, ни таинственных обитателей этих мест, о которых говорил Ральф. Прохлада оставалась единственной причиной побродить в джунглях ещё какое-то время. Дорога назад не должна была занять много времени хотя бы потому, что не приходилось обрубать ветки и прорываться сквозь кусты. Примерно на полпути молчаливого возвращения, старшая из сестёр Ленокс неожиданно остановилась, прислушиваясь к окружению. У Теодора в целом холодные мурашки бежали каждый раз, когда хотя бы одна из сестёр начинали говорить, но после фразы Луизы плохое предчувствие подкатило прямо к горлу. — Капитан, вы слышали? Ариэль оставила вопрос без ответа, приподняв голову, чтобы тоже вслушаться во что-то среди шелеста листвы и пения птиц. Права рука при этом сжала эфес шпаги. Нечто просвистело рядом с её ухом и впилось в плечо Альфонсо. Подобным примитивным оружием такого здоровяка не пробить, поэтому, слегка поморщившись, квартирмейстер вытянул нечто из своего плеча. В ту же секунду ещё несколько дротиков с ярким оперением осели в коже остальных участников экспедиции. Лопатку Ариэль сковало короткой вспышкой боли. А стоило Рохас попытаться вытянуть шпагу, как она обнаружила, что руки перестали её слушаться. Прямо у неё на глазах, выпустив мачете из крепкой хватки, Джорджи повалился ничком. Силуэты остальных членов команды, оставшихся стоять, начали расплываться и темнеть перед глазами. Как бы Ариэль ни сопротивлялась, желание закрыть глаза было сильнее всего на свете. Последнее, что она помнила — темноту перед глазами, а затем — шуршание листвы, похожее на шаги нескольких человек. Они двигались легко и непринуждённо, как пантеры, при этом переговариваясь на отдалённо знакомом языке. Потом были чужие тонкие, но крепкие руки, подхватившие её с земли. Ощущение того, что её несли, прекратилось, сменившись пыльной землёй. Как после очень долгого сна, Ариэль приподнялась на локтях. Туманная дымка перед глазами ещё не хотела расходиться, но окружение смутно напоминало шалаш, собранный из веток и огромных пальмовых листьев. Лучи, проникающие через щели в конструкции, были единственным освещением в маленьком помещении. Как бы Рохас не прислушивалась, в округе царила полнейшая тишина, будто она очутилась на морском дне и шум воды заполонил всё вокруг. Постепенно приходя в себя, Ариэль постаралась восстановить события. Выходит, Ральф оказался прав. Джунгли действительно заселены, а чтобы не понять, что в них стреляли дротиками со снотворными, нужно быть дураком. Поморщившись от головной боли, Ариэль надавила пальцами на виски, наконец приняв сидячее положение. Рядом с собой на деревянной дощечке она обнаружила бережно сложенные белоснежные одеяния, но самое главное находилось в центре этого шатра: сколоченный умелыми руками стол в несколько ярусов, заваленный оберегами, глиняными дощечками, статуэтками, множеством свечей, крутками из сушёных трав, какими обычно пользовалась Гвинерва. Всё в полном беспорядке и одновременно в полной гармонии. Ариэль в несколько медленных шагов оказалась у жертвенного стола. Её взгляд зацепился за женскую фигуру, бережно выточенную из дерева. Не нужно было красных волос и белоснежных одеяний, чтобы понять, что перед ней сама Красная Дева — забытая богиня солнца и луны, которой теперь поклонялись только на отдалённых островах. Выструганная богиня находилась одновременно в нежной и величественной позе. На её деревянном лице застыла тёплая улыбка, а пышные волосы струились в разные стороны, спадая на плечи водопадом. На голове украшение, похожее на разлетающиеся в разные стороны солнечные лучи. Умелый мастер передал лёгкость её платья, укрывающего изящные ноги и великолепные изгибы талии. А в руках у богини Иллаиды покоился череп. Она бережно обхватила его тонкими пальцами, прижимая к груди. Не было сомнений, что весь этот шатёр посвящался ей одной. Многочисленные золотые украшения и фрукты лежали у ног богини, пряча глиняные таблички с бережно выцарапанным на них текстом. Острые буквы кое-где дополнялись немного карикатурными рисунками. Но ни в них, ни в знании языка не было необходимости. Единственное, что люди с островов могли так бережно хранить — историю об основании мира. Невозможно утверждать, что сейчас эту легенду знает каждый, но раньше она передавалась из уст в уста не только как история о создании мира, но и как печальная повесть о любви. Ариэль не раз читала её в книгах в разной интерпретации. Однажды бродячие артисты, посетившие Равендор на праздник единения, разыграли легенду прямо на главной площади. Весьма похабно. Наверное, именно поэтому, начиная с юного возраста, Ариэль всегда ценила изначальную версию этой истории: она была самой чистой и исключительно поучительной. Это было множество циклов назад, когда на свете существовал лишь Проклятый остров, который в то время считался самым прекрасным местом на земле. В гармонии с природой и её мистическими обитателями свой век проживали Сиринг, Террос и Иллаида. Они никогда не задавались вопросом, как появились на этот свет. Просто жили, не зная забот. Сиринг, с глазами, похожими на бездонный океан, был прирождённым лидером. Он с исключительной ответственностью подходил к своим обязанностям и, если бы мог, готов был вести целое войско. Террос, полностью противоположный своему близкому другу, всегда тянулся к земле. Он часами пропадал в глубоких джунглях. Террос любил зверей, а они отвечали тем же. И была между богами связующая нить — девушка невероятной красоты, нежная, как распустившийся цветок, с шёлковыми алыми волосами, глазами, цвета родной, тёплой земли. В такую невозможно было не влюбиться, и Сиринг с Терросом совершили эту ошибку. Иллаида любила их обоих, как младшая сестра могла любить своих братьев, как солнце любило сушу и море. Она бы ни за что не стала выбирать между ними, поэтому мужчины сами устроили себе состязания, чтобы раз и навсегда определить, кто достоин любви Иллаиды. Они так увлеклись своими бессмысленными спорами, что не заметили, как их дивный остров настигла беда. В легендах обязательно есть лишний. Маарис, коварный и мстительный, всегда хотел иметь право жить на острове со всеми. Но ни Сиринг, ни Террос не принимали его. Каждый раз, стоило Маарису выйти из пустоты и ступить на золотой песок, они гнали его обратно. Поэтому Маарис решил отнять то единственное, что они оба так любили. Занятые собой, Сиринг и Террос не заметили, как воплощение раздора пробралось на их остров. Иллаида не знала о жестоком обращении с Маарисом, поэтому беззаботно доверилась ему и была отравлена тёмной магией. Вместе с ней заболел и остров. Сиринг и Террос опомнились слишком поздно. Их единственная возлюбленная умерла в муках. Собрав остатки самообладания, они с концами изгнали Маариса на морское дно, но, увы, остров спасти так и не удалось. Друзья приняли решение больше никогда не соревноваться. Они так и разошлись: Сиринг забрал себе моря, создав волшебных морских существ, Террос стал покровителем земель, взрастив людей. С тех пор они больше никогда не виделись, лишь изредка переговариваясь через Хрустальное озеро, спрятанное в джунглях Проклятого острова, что некогда был их прекрасным домом. Боги изгнали Маариса в мрачные подводные глубины, где он собрал своё тёмное царство — море Чудовищ, откуда все мерзкие твари лезли на свет. Он же создал Уробороса, надеясь испортить жизнь людей. Иллаида же, несмотря на то, что её постигла тьма, превратилась в богиню солнца и луны. Её прозвали Красной Девой за огненный цвет волос. Она до сих пор защищает Сиринга и Терроса, греет их днём, и освещает дороги ночью. Но они об этом никогда так и не узнают. Ариэль никогда не понимала, почему Иллаиду почитали не так сильно, как остальных богов. Даже последователей Маариса легко встретить среди континентов. Но вот богиню солнца и луны по-настоящему полюбили только в густых джунглях Тайных островов. Разве её невероятно лёгкий и одновременно воинственный образ не достоин такой же чести? Маленькие девочки, глядя лишь на эти струящиеся алые волосы, должны сами чувствовать себя богинями! Осознание пронзило разум капитана. Она обернулась, найдя глазами аккуратно сложенные белые одеяния, а затем вернула взгляд на статую. Ариэль практически смотрелась в зеркало. Местное племя приняло её за богиню! Тогда это объясняло столь осторожное отношение и местонахождение Рохас не в клетке, а в храме. Но как бы Ариэль не восхищалась Иллаидой, оказаться на её месте совсем не хотела. Ещё больше капитана волновала судьба её команды. Во что бы то ни стало, прежде чем выбраться, она обязана найти их. Не оставив Ариэль времени на раздумья, плотная штора из множества бусин шелохнулась. Медленно, склонив голову вниз, вовнутрь прошла девушка: со смуглой кожей в простой одежде из куска ткани с множеством украшений. В молчаливом поклоне незнакомка преподнесла золотой убор. От переизбытка эмоций Рохас едва удержала маску спокойствия, но все чувства относительно происходящего она излила в своих мыслях: «Ну уж нет, девочка! Не для того я бежала, чтобы теперь занимать пост богини. Ты ведь мне и слова не скажешь, ни глаз не поднимешь». Однако вопреки, казалось бы, очевидным мыслям, дикарка выпрямилась, по-прежнему держа украшение перед собой. На её смуглом лице читалось благоговение и непонимание. Часто моргая, незнакомка пробежалась взглядом по Ариэль. Что её так смутило? С плохо скрываемым акцентом дикарка спросила: — Одежда не нравится? Ариэль не ответила. Лишь продолжила напряжённо наблюдать. Будь вместо этой девушки мужчина, Рохас бы давно взяла статуэтку со стола и ударила что есть силы. — Помочь надеть? — встревоженно предложила дикарка. Не зная, как подступиться к явившейся с небес богине, она оставила головное украшение на столе и потянулась руками к одежде Ариэль. — Не надо мне помогать! — Но почему? — вздрогнула девушка, опять хватаясь за золотое украшение. — Богиня должна одеться и быть перед нами. Мы ждём. Я позову, мы поможем быстро надеть, чтобы быть. Нельзя много ждать. Ариэль попыталась воспользоваться разговорчивостью дикарки, поинтересовавшись: — Со мной были люди, где они? — Я не могу много говорить с богиней. Запрещено! «Чрезвычайно удобно», — раздражённо пронеслось в голове. И всё же, вытянув губы в тонкую линию, Рохас пришлось принять чужие правила игры. Уж если она будет одета как следует, на её вопросы начнут отвечать. А там ей удастся покинуть храм. Трудно представить, как Ариэль собиралась справиться с целым племенем, а вот богине Иллаиде сделать это будет легко. Когда ей приходилось не притворяться? Приняв очевидное, Рохас осторожно забрала из рук дикарки золотой головной убор. Как и у деревянной статуэтки он напоминал множество тонких солнечных лучей. Не спеша надевать обруч, Ариэль подняла глаза цвета закатного моря на незнакомку. — Я справлюсь сама. — Мы ждём снаружи, — засияла от радости дикарка. — Трон ждёт там. Зовите, если деве нужна помощь. Невозмутимый образ богини вновь содрогнулся, но никто этого уже не заметил. Штора из бусин зазвенела, и лишь на секунду Ариэль разглядела там широкие носилки, сверху которых разместили резной деревянный трон. Вмиг из капитана пиратского корабля она превратилась в актрису бродячего театра, которая приехала выступать в глубинах островных джунгли. Либо маскарад увенчается успехом, либо её быстро опустят с небес на землю. Убедившись, что через щели в шалаше за ней никто не подсматривает, Ариэль спешно сменила удобные штаны и рубаху на широкое белоснежное платье. Создавалось впечатление, что она обернулась в парус, или же ощущение лёгкой ткани на теле просто успело стать столь непривычным. Растопырив пальцы, Ариэль прошлась по алым волосам, которые потеряли достойный вид после бессознательного валяния на земле. Только потом Рохас опустила на голову золотой обруч. Проведя шершавыми ладонями по острым лучам, она так же поправила складки длинных рукавов. Уже ни один изъян не мог задержать капитана. Рукотворный храм богини пришлось покинуть. Ариэль изначально предполагала, что он находился где-то вдали от деревни, иначе бы шумные голоса слышались намного чётче. Подойдя к краю пригорка, на котором располагался храм, внизу можно было рассмотреть сердце джунглей: множество хижин, которые настроил трудолюбивый дикий народ. Чтобы спуститься к деревне, нужно было пройти по извилистой каменистой дорожке, скрытой под кронами деревьев. Снаружи по-прежнему дожидалась служанка, а два крепких носильщика молча припали к земле в поклоне. Ариэль сконфуженно приняла этот жест доброй воли. Звание капитана никогда не давало ей таких полномочий. Точнее, Рохас была вправе устанавливать свои законы. Но о каком взаимном доверии может идти речь, когда экипаж кланяется тебе, чуть ли не целуя носки сапог? Или настолько боится тебя, что делает это без необходимости? Будь у Ариэль сейчас выбор, она бы гордо подняла острый подбородок и прошествовала до деревни рядом со своим троном, а не на нём. Однако все без исключения уверовали, что передвижение с помощью своих двух ног недостойно богов. Восседая на чужом троне, Ариэль не без интереса крутила головой по сторонам, пока её не донесли до деревянного помоста в центре деревни. Место, куда доставили трон, дикари украсили всем, что у них было, дабы одарить богиню Иллаиду. Помимо ярких тканей, у подножия стояли миски со свежими фруктами и растекались к самой земле свечи. Только увидев собравшийся народ, настолько похожий и одновременно непохожий друг на друга пёстрыми украшениями, дыхание Ариэль спёрло. Она крепче ухватилась за подлокотники трона, а обруч на голове стал в разы тяжелее. Множество глаз не должны смотреть на неё вот так! Они не должны сравнивать Ариэль с богиней, а та, в свою очередь, вообще должна была вернуться к команде и кораблю. Рохас подняла взгляд к небу, стараясь понять сколько времени прошло и насколько должен был продвинуться ремонт. Что, если придётся бежать, а корабль ещё не встанет на воду к тому моменту? Как бы Ариэль ни старалась закрыться в своём маленьком морском мире, думая только о «Пропавшей принцессе», множество голосов сбивали её с мысли. Говоря на незнакомом языке, дикари вперили свои восхищённые взгляды в Ариэль. Словно пираньи, они ждали малейших движений со стороны своей богини. Но под монотонный рассказ старейшины она явила собой статую из лунного камня, освещённую тёплым солнцем. — Богиня явилась к нам, чтобы защитить! — это всё, что Ариэль кое-как смогла разобрать из долгой речи старейшины под гул остального народа. Их было не так много. Может, столько же, сколько людей работали на «Пропавшей принцессе». За исключением детей, которые скромно прижимались к ногам взрослых или вовсе посапывали на руках матерей. Но Ариэль не видела среди них Теодора и остальных. Неужели дикари оставили их в джунглях, усыпив только для того, чтобы беспрепятственно забрать свою богиню? Вскоре после долгой речи старейшины, в которой, кроме восхваления Иллаиды, угадывались строчки из легенды, к Ариэль стали подходить по одиночке или целыми семьями. Рохас с трудом разбирала их просьбы, и с таким же трудом, продолжая играть роль, отвечала на них. Одной из последних к ней подошла женщина с крошечным ребёнком на руках. Мать слёзно просила исцеления для своего сына и всё, что могла получить — лишь руку богини, которую она приложила к горячему лбу младенца. Вот тогда, не без помощи совести, терпение лопнуло. Рохас в привычной капитанской манере бросила стоящему рядом старейшине: — Так не годится. Видимо, пожилой мужчина, чьё тёмное лицо было испещрено морщинами, как сухая, потрескавшаяся земля, истолковал слова богини по-своему. Он подозвал к себе нескольких крепких парней. Ариэль упорно следила за ними, но так и не смогла разобрать, куда они собрались после короткого диалога со старейшиной. Всё стало ясно, когда окутывающий капитана со всех сторон гомон прекратился. Расступившаяся толпа представила её взору шествующих со связанными руками и опущенными головами, матросов. Её матросов! Впереди шёл Джорджи, Альфонсо замыкал строй. Все они шагали под строгим взглядом коренастых мужчин. Ариэль считала секунды до того, как пиратов поставят перед ней и им наконец-то удастся встретиться взглядами. Она затаила дыхание, они сдержали радостный порыв от нерадостной встречи. Всё ещё оставаясь связанными, Альфонсо и сёстры Ленокс старались вести себя непоколебимо, хотя у квартирмейстера при виде капитана поменялся взгляд. Джорджи в свойственной ему манере не мог усидеть на одном месте. Теодор отчего-то смотрел на неё практически так же, как смотрели и дикари: с восхищением и надеждой. Билли тоже был здесь. В молчаливых переглядках читался вопрос: «Что мы будем делать дальше, капитан?» Первостепенной задачей Ариэль было найти своих верных спутников. Теперь они находились по разные стороны, примерив на себя роли богини и пленников. Окружённые множеством диких людей, которые приспособились к жизни в условиях джунгли, никто и не надеялся на лёгкий побег. Встреча взглядами, длившаяся, казалось бы, несколько минут, пробежала за секунду. Прежде, чем Ариэль успела что-то предпринять, один из мужчин вытолкал Джорджи вперёд и, ловко достав из кожаного чехла нож, приставил его к горлу юнги. Вот тогда-то Рохас осознала, зачем пленников поставили перед ней. Дикари собирались принести жертву в честь своей богини, чтобы задобрить её! *** Теодор проснулся от ужасной боли в голове. К тому же, рана на боку тоже давала о себе знать. Кое-как вытащив ногу из-под Альфонсо, Тео сумел осмотреться по сторонам. Их окружала огромная клетка, собранная из крепких веток и больших звериных костей, для прочности обвязанных толстыми лентами из кожи. Снаружи — джунгли, неказистые рукодельные домишки с крышами из пальмовых листьев. Рядом, всё ещё не придя в сознание, лежали остальные. Даже Билли. Он валялся в отключке в другом углу клетки. Навскидку, вместо одного дротика со снотворным в него попало сразу несколько. Но Теодора взволновало не это. Среди спящих товарищей не было Ариэль. Хорошо, если ей удалось улизнуть. Хэнд не сомневался, что капитан вернётся за ними. Однако навязчивые мысли не покидали его голову. Поморщившись, Теодор ухватил квартирмейстера за плечо и принялся трясти его, что есть силы. — Альфонсо! Альфонсо! — тихо восклицал он, удивляясь, что на такого крупного человека снотворное подействовало так же, как на остальных. — Господин квартирмейстер! Эта попытка возымела успех. Альфонсо резко принял сидячее положение, ещё не полностью открыв глаза. — Малой, — буркнул он, — ну когда же ты прекратишь меня так называть? — надавив пальцами на глаза, мужчина наконец обернулся на зовущий его голос. — Тот-которого-все-любят, — со смешинкой в голосе отозвался Альфонсо, пока не осознал, где они находятся. — Капитана здесь нет, — встревоженным шёпотом оповестил Теодор. — Вижу, не слепой. А, собственно, где это «здесь»? Хотел бы Теодор знать ответ, но он лишь пожал плечами. Раз они чудесным образом переместились из гущи джунгли в деревушку, значит их явно сюда притащили. И раз они в клетке, то с какой-то целью. Посидев ещё немного, а после оставив пробуждение товарищей сильным рукам Альфонсо, Тео поднялся на ноги. Клетка оказалась такой большой, что Хэнд доставал до её верха только встав на носочки. Среди многочисленных веточек, костей и узелков дверь наружу Теодор не нашёл, но зато точно убедился, что клетки рядом пустые. Основание прутьев, видимо, крепко уходило под землю, потому что под старательным натиском они и не думали двигаться. В добавок ко всему: ни одной живой души вокруг. Сёстры Ленокс, когда проснулись, попробовали найти выход, но безрезультатно. В итоге они сели в углу, тихо переговариваясь между собой чуть ли не жестами. Джорджи паниковал до момента, пока не получил нагоняй от Альфонсо. Теодор тоже переживал, но держал всё в себе, то нервно дёргая завязки на рубахе, то прикладывая ладонь к боку, чтобы убедиться, что кровь не выступила сквозь бинты. Билли проснулся самым последним и оказался крайне удивлён присутствием товарищей рядом. Теодору оставалось метать в него недовольные взгляды, отрываясь от высматривания живой души среди домиков. В следующий раз он приготовит самый солёный суп на свете специально для этой ходячей неудачи. — Что мы будем делать? — едва не хныча, спросил Джорджи. Теодора волновал тот же вопрос. Как ни посмотри, вариантов побега оставалось немного. — Отсюда надо выбираться. — Все, без исключения, одарили Билли нетерпеливым взглядом с желанием вознаградить его пинком за столь очевидное высказывание. Действительно, остальные-то не догадались! — Может великий ум подскажет, как нам это сделать? — тихо рыкнула Луиза из своего угла. Бедовый Билли явно стушевался под её напором. А ведь если так подумать, то и в их пленении, и в пропаже Ариэль виноват только он. Чем бы там Билли не занимался в лесу: отлынивал от работы, отливал или крутил обезьянам хвосты, — каждый из исходов привёл к заточению. Прошло много, прежде чем на горизонте появилась хотя бы одна живая душа. Явно из числа тех, кто запер морской отряд в клетке, поэтому никто из пиратов не стал привлекать внимание темнокожего мужчины. Они лишь переглянулись по несколько раз. Жестами пираты довольно долго спорили, стоит ли позвать мужчину в одной только набедренной повязке к себе, однако, в конце концов, он подошёл сам. Стоящий напротив прутьев Теодор оказался во власти серьезного взгляда дикаря. Тот что-то активно жевал, осматривая пленников с ног до головы. — Здравствуйте, — сжав губы в натянутой улыбке, Тео всё-таки отступил на шаг. А вдруг в этой набедренной повязке прячется какой-нибудь ножик? Ему хватило корабельной щепы в боку за последние сутки. Хэнд предпринял ещё одну попытку войти в контакт: — Слушайте, — он говорил максимально членораздельно, подумав, что дикарь не сильно-то понимает язык, — вы посадили нас сюда по ошибке... Мужчина выплюнул что-то на землю. Издав звук между хмыканьем и рычанием, удалился прочь. Теодор обернулся на остальных, озадаченно хлопая глазами. — Я сказал что-то не то? — ему не стоило принимать отказ разговаривать близко к сердцу. В конце концов моряки с дикарями находились на разных уровнях. К сожалению, в данный момент вторые стояли выше в пищевой цепи. — Твоё обаяние действует не на всех. — До этого Альфонсо занимался тем, что обшарил все свои карманы, удивляясь, как этот островной народ умудрился изъять все его колющие и режущие заначки. Вопреки предвзятому мнению, люди, живущие на Тайных островах, были не так глупы. По крайней мере потому, что не лезли в общественные отношении. Жили сами себе, наслаждаясь жизнью. Дикари окутали собственные образы аурой опасной загадочности, да так, что сейчас их места обитания стороной оплывал каждый моряк, как раньше обходили стороной Проклятый остров. Нередко экипажи с маленьких кораблей в красках рассказывали, как дикий народ выбегал на песчаные берега, вооруженные копьями и луками. Звериный инстинкт ли это, спланированное нападение ради добычи или забава — не понятно. Разум отшельников — настоящие джунгли с извилистыми тропами, соблюдающими свои законы. Всё у них по-своему. Но не удивительно, что дикари настолько агрессивны к любому контакту. Сейчас они больше всего страдают от процветающей работорговли. Проще всего выловить пару неумелых юношей или девушек, прогнув их под собственные стандарты. Раньше такого не было. А говорят во всём виноваты пираты! Ушедший мужчина в набедренной повязке вернулся спустя время с несколькими друзьями. До этого запертые в клетке слышали шум, доносящийся из сердца деревни, словно прямо сейчас дикари во всю праздновали что-то. А моряки — заранее приправленная морской солью закуска к столу. Вот уж бесславный конец в роли праздничного блюда. Прежде, чем вывести всех, мужчины связали каждому запястья толстой верёвкой. Держа в руках всевозможное оружие, собранное своими руками, дикари не дали и шагу в сторону ступить: повели одного за другим ровным строем вперёд, к шуму. Впрочем, клетку пираты покинули, а сбегать из шумных мест у них в крови. Перед Теодором шёл Билли и Джорджи, поэтому он не сразу обратил внимание на творящуюся феерию красок. Скудная на украшения праздничная площадь, — если её можно так назвать, — сейчас словно кричала о радостном событии. Только когда идущая позади Элиза врезалась ему в спину, Теодор понял, что застыл на месте. Среди яств и даров восседала Ариэль. Он бы никогда ни с кем её не перепутал, даже надень она маску. Прямо сейчас Рохас выглядела такой, какой Теодор представлял её после их первой встречи: настоящей богиней, протянувшей ему руку. Да, когда организм получает первую в жизни большую порцию алкоголя и не такое может привидеться. Если бы не ситуация, в которой они оказались, этой сцене не было бы цены. С трудом контролируя собственные эмоции, которые метались от восхищения до осознания, Теодор выстроился в ряд с остальными. Едва отрывая взгляд от богини, он косился на остальных, ожидая призыва к действию. Но вместо этого один из мужчин вытолкал Джорджи вперёд и, ловко достав из кожаного чехла нож, приставил его к горлу юнги. Мальчик тотчас же побледнел, едва не лишившись чувств. Дикари предвкушали этот момент, пленники — страшились. Лишь одно мгновение отделяло всех от фонтана жертвенной крови. — Прекратите! — тишину ожидания, наполненную металлическим привкусом крови, нарушила Ариэль. Она поднялась со своего трона резко, расправив плечи, глядя на всех свысока как подобает богине и капитану. Сжав кулаки, Рохас решительно ступила с помоста, не обращая внимания на то, что ноги путались в длинном подоле платья. Все до единого замерли. Многие, пристыдившись одного только божественного тона, опустили головы. Держа подбородок высоко поднятым, Ариэль подошла практически вплотную к мужчине, что держал Джорджи. Тот даже не сопротивлялся, когда она выдернула нож из его рук. — Что вы творите? — никто не смел трогать её людей без весомой на то причины. Джорджи свалился на колени. Теодор первым присел к нему, чтобы привести мальчишку в чувства. Ариэль смотрела на всех свысока, даже уступая им в росте. — Жертва... Жертва в честь Красной Девы. Так и хотелось крикнуть, чтобы все услышали: «Я — не ваша богиня!». Но вместо этого она бросила грозный взгляд на своих товарищей, потребовав развязать их. Народ джунглей не посмел перечить, однако им было невдомёк зачем отпускать пленников, чьей кровью можно полакомиться. Почувствовал свободу и временное преимущество, пираты плавным ручейком перетекли на сторону Ариэль. Она лишь глянула на них через плечо, а дикарям вернула возвышенное выражение лица. Что же, их маленький отряд воссоединился, но они всё ещё были окружены множеством туземцев. Хоть дикари по-прежнему считали Ариэль богиней, ещё немного — и они догадаются, что здесь что-то не так. А пока Рохас воспользовалась положением. Страшно представить, что пропадающие в этих краях целые корабельные экипажи становились кровавыми жертвами в честь богини. Даже если Ариэль не в силах подарить счастье и здоровье нуждающимся, она способна заронить в их разум зерно праведности. — Разве я просила об этом? Разве ваша богиня требует человеческой крови? Вы все так почитаете легенду об основании мира, но забыли, какой на самом деле является ваша Иллаида. — Это напомнило капитану тот день, когда она впервые вышла с обращением к простому народу в попытках достучаться до их приземлённого разума. — Зачем ей жестоко отобранные души, орошённые кровью? Красная Дева ценит жизнь. Она защищает нас, её детей. Днём и ночью. Не существует ни единой души, которую бы богиня не оплакала перед тем, как провести. А вы заставляете её лить горькие слёзы над теми, кому суждено жить. Если бы я вас не остановила, неужели бы вы перерезали горло мальчику, ни на секунду не задумавшись? Чтобы вы сказали матери, убив её дитя? И что страшнее, что бы мать сделала за это? Вы уподобили Иллаиду Маарису, но ведь она чиста. Чиста от смертей, крови, страданий, горечи. Она жизнь, надежда, спасение. Вы должны встать на колени и денно и нощно молить о прощении у вашей богини, — Ариэль прервала попытку старейшины поставить всех на колени перед ней, — Нет! Не у меня. У своей богини. Я — не она. И вы не найдёте никого, кто способен заменить её. — С этими словами капитан сняла с головы золотой обруч. Уж пускай она обозлит с десяток диких людей, чем хоть ещё одну секунду будет притворяться той, кем не является. Уже достаточно. — Капитан... — почти в унисон окликнули пираты. Тише, чем волны в штиль. Ариэль не отреагировала то ли на предостережение, то ли на возмущение с их стороны. Выдерживая ошеломлённые взгляды, она по-прежнему держала в руках золотой обруч. Если бы его основание было так же усеяно лучами-шипами, земля у ног Рохас окрасилась бы в красный, принеся настоящую жертву в честь богини. Она не была уверена, насколько точно дикари поняли речь и какую часть истолковали по-своему. Вся эта толпа, ранее преисполненная божественного вмешательства, продолжала посматривать друг на друга, перешептываясь. У каждого на лице отобразились абсолютно разные эмоции: шок, неверие, удивление, агрессия. — Мы уходим. Это моя последняя воля, — бесцеремонно оповестила о своём желании Ариэль. Только тогда старейшина, стоящий перед ней, наконец перенял из её рук золотой головной убор. Его погасшие, повидавшие жизнь глаза долго всматривались в Ариэль, будто искали растворившийся божественный образ. Но больше никто не предпринял никаких действий. Это насторожило Ариэль и её спутников. Холодок пробежал по затылку. Может, они не поняли? Может, стоит повторить ещё раз? Хотя речь звучала достаточно убедительно, чтобы принять её за угрозу. В секунду они оказались не в диком поселении, а в саду из глиняных статуй. Пиратам не оставалось ничего, кроме как развернутся и уйти: дерзко, без промедлений. Ариэль даже не задумалась об одежде, которую оставила в храме. Единственное, что действительно осталось безвозвратно утерянным в джунглях — её шпага. Как и всё остальное оружие отряда. Что же, это хотя бы не один из тех дорогих мечей, привезённых с Поднебесного континента. Когда Ариэль, поднимая подолы платья, действительно отступила в сторону леса — никто не шелохнулся. Не зная, откуда их принесли, лучшим вариантом было выйти к любому берегу и пройти вдоль него, пока сквозь зелёную листву не начнут пробиваться белые паруса «Пропавшей принцессы». Именно так рассуждала Ариэль. В конце концов это всего лишь маленький остров. Они все оборачивались, так и не проронив ни слова, но отошли друг от друга на достаточное расстояние. Если откуда-то полетят стрелы, им придётся выбирать цель, а не стрелять по всем сразу. Ариэль чувствовала на своей спине огромную мишень, нарисованную кровью. И не зря. Выждав какое-то мгновение, дикари, будто слова лжебогини дошли до них только сейчас, с первобытным криком бросились вперёд. Готовые к этому пираты рассыпались в разные стороны, как жемчуг с женских бус. Ни за чьи шансы на выживание Ариэль не переживала. Кроме Билли. Пусть только попробует снова остаться где-то в джунглях. Альфонсо с сёстрами Ленокс сами догонят и испугают кого угодно. А вот Теодор с Джорджи просто оказались рядом. Они мчались вперёд, не разбирая дороги, пока дикари ловко скакали своими огромными ногами по их следам. Длинное белое платье цеплялось за ветки, окончательно приходя в негодность. В нём до невозможного неудобно бежать. Теодор, вцепившись в запястье Джорджи, тащил его за собой. Они выглядели словно братья, играющие в пиратов и рыцарей где-то в саду. Дыхание спирало от неожиданной нагрузки, но они продолжали бежать, надеясь, что с остальными всё в порядке. Надеясь, что они прибегут куда нужно. Надеясь, что команда закончила ремонт корабля. Надеясь, что они сделали это не так давно, чтобы разбрестись по джунглям в поисках капитана. Погоня продолжалась от силы минут пять, но чувствовалось, словно они бежали целую вечность. Ариэль готова была выплюнуть собственные лёгкие, не говоря уже о том, чтобы сбросить ноги, как ящерица хвост. Всё стало куда хуже, когда дикари достали луки. Искусство стрельбы на бегу оказалось подвластно им настолько же хорошо, как морской промысел пиратам. Сперва стрелы летели мимо. Когда обитатели джунглей пристрелялись, Ариэль, Теодор и Джорджи едва успевали изворачиваться. Рохас совершила новый резкий поворот, чтобы укрыться за толстым стволом дерева. Стрела с пёстрым оперением просвистела следом, зацепив край белоснежного платья, уже испачканного в грязи. Ариэль никого не увидела рядом, но ведь стрела откуда-то прилетела! Схватившись за ткань, как за единственную возможность спастись, она дёрнула, что есть силы. На протяжении цикла капитанства, у Рохас всегда оставалась лишь одна проблем: всю свою жизнь она была далека от настоящего физического труда, поэтому любая нагрузка быстро оставляла её без сил. Никто не заставлял Ариэль таскать ящики или бочки, но кто будет воспринимать её всерьёз, если она не в силах выдержать меч противника или пробежку от стражи по улицам города? Упорно тренируясь, Ариэль всё равно не достигла желанного результата, и теперь плохая физическая подготовка дала о себе знать. Ткань с треском поддалась прежде, чем капитану удалось вытащить остриё стрелы из ствола. Что же, платье она всё равно не собиралась больше надевать. Сжав освобожденный подол в руке, капитан собрала всю волю в кулак и рванула за Теодором с Джорджи. Пока со стороны дикарей не поступало никаких действий, она затащила сокомандовцев в овраг, заросший кустарником и мхом. Так что падение оказалось весьма удачным. Хэнд успел только ойкнуть, впечатав Джорджи в поросшую густой травой землю. Либо их не заметят, либо застигнут врасплох. Ариэль нервно убрала с лица взлохмаченные волосы, стараясь выровнять дыхание. Теодору и Джорджи едва ли было важно, что она запыхалась, но Рохас не могла успокоиться, пока не вернёт себе подобающий вид. Её сознание находилось на грани громкого крика. Всё, что могло пойти сегодня не так, пошло именно не так. Команда ушла от погони, отделавшись малой кровью, но в результате попала в западню на острове. Все затаили дыхание, вслушиваясь в шелест листьев и другие посторонние звуки. Сквозь их маленькое убежище рассмотреть что-то, не раздвигая ветки руками, удавалось с трудом. Лишь ветер шумел, заставляя сердца пиратов замирать лишний раз. Сидеть в зелёном овраге они могли целую вечность: пока не наступит ночь, или они не умрут от голода. Лишь бы дикари потеряли след. Когда Сиринг вспомнил о своих детях, направив волны удачи в их сторону, Теодор предпринял попытку смягчить их нынешнюю ситуацию. Ариэль сидела спиной к нему, напоминая раненую, но всё ещё готовую бороться за жизнь огненную лису. — Капитан... — но продолжить ему не позволили. Ловким и грациозным движением Ариэль заткнула ему рот рукой, даже не удостоив помощника кока взглядом. Его голубые глаза стали не морем, а целым океаном. Не смея шелохнуться под ощущением шершавых пальцев, Теодор просидел так, пока Ариэль сама не убрала руку. Многозначительного взгляда девушки хватило, чтобы не повторять ошибку. Поднимаясь с колен, капитан руководствовалась лишь внутренним шатким чувством безопасности, которое манило выбраться наружу. Счёт времени Ариэль потеряла ещё в храме, поэтому спешила как можно скорее вернуться на борт «Пропавшей принцессы». Троица шла прямо через густые джунгли, разгребая всё руками, когда сквозь сырость послышался родной, приторно-соленый и свежий запах моря. Пробивающийся аромат зелёных водорослей напоминал, что они всё ещё находятся во владениях Солнечного континента. Вскоре появившийся песок под ногами больше не раздражал, попадая в обувь и натирая ноги. Джорджи, завидев плещущиеся волны, не разбирая дороги, помчался прямо к ним, чуть ли не хлебая соленую воду. Вытащив счастливого юнгу, они отправились в противоположную от садящегося солнца сторону. Ариэль мысленно возвела благодарности и извинения Иллаиде при виде огненного диска. Красная Дева, если она всё ещё там, провожала сбежавших пиратов, ласково касаясь их спин золотыми лучами. «Пропавшая принцесса» уже стояла на воде. Смотрящие заметили капитана, стоило её алой макушке появиться на горизонте. Корабль снова ожил. Уже подошедшие ранее Альфонсо с сёстрами Ленокс оповестили всех о произошедшем. Оказалось, стоило им покинуть джунгли, дикари тут же смешались с растительностью, исчезнув в ней. Наверное, дело было в том, что второй половине их экспедиции удалось выйти сразу на корабль. Квартирмейстер с гордостью указал на предплечье, которое по касательной задела стрела. Если бы у них было время, он бы с мастерством великого писателя рассказал бы, как они с сёстрами Ленокс устроили дикарям ответный удар. Но Ариэль больше всего на свете хотелось ступить на корабль, поднять паруса и уплыть отсюда как можно быстрее. А ещё, наконец, снять платье. Точнее то, во что оно превратилось. К возвращению капитана весь груз вернули на «Пропавшую принцессу». В её корпусе больше не зияла дыра. Команда была в сборе, готовая к отплытию. Подтянулись даже те, кто прочёсывал ближайшие джунгли. Вернулся и Билли. Выглядел он ужасно, но хотя бы был живым. Ариэль с Теодором шли по трапу почти что плечом к плечу. Стоило им ступить на борт, Ариэль развернулась к нему, успешно маскируя усталость внимательностью и интересом. — Ты хотел что-то сказать, — она имела в виду попытку Теодора заговорить в овраге, когда малейший шум мог привлечь внимание охотившихся на них дикарей. — Я... — он только сейчас понял, как глупо это звучало. А сидя в кустах, пока за ними гнались вооружённые дикари? Отрежьте ему кто-нибудь язык! Всё же Теодор, стушевавшись, отвёл взгляд к распустившимся белым парусам и признался: — Это платье... Оно вам очень идёт. Ариэль нахмурилась, обезоруженная таким странным комплиментом. Он казался ей настолько неуместным, но, что удивительно, весьма приятным. Не задумываясь, Рохас поправила несколько складок. Они не спасли ситуацию, зато дали время придумать краткий и лаконичный ответ. — Ступай отдыхать. — Дождавшись молчаливого кивка от Теодора, Ариэль направилась к своей каюте.