Ориентация SEVER / Конвертация успешно завершена

“Дан, чтобы ярко гореть…” Возможно, я и не был человеком, на долю которого выпало больше всего испытаний, однако и тех, что были, мне хватило с лихвой. И все же, несмотря ни на что, я смог справиться, пусть и не оправился полностью от огромного потрясения, практически уничтожившего меня. Был очень сложный период, когда жить не хотелось, была и полная апатия, но в итоге мне пришлось собрать себя воедино и вернуться пускай и сильно опустошенным к жизни. Здесь огромную роль сыграли мои родные, которые едва не костьми легли, чтобы я ожил, и перестал хоронить себя заживо. И я, глядя на усилия, которые они прикладывали для того, чтобы это произошло в скором времени, решил, превозмогая боль, хотя бы попытаться войти в привычное мне русло и стать прежним. Прежним не стал, но научился жить с тем, что предлагала жизнь, пережидая периоды острой душевной боли. А еще смог, вопреки всему, приобрести то, в чем раньше был не слишком силен – нерушимые терпение и выдержку. Мне, как спортсмену, эти качества были необходимы, как воздух, однако до трагедии они немного хромали, из-за чего я не всегда собирался на сто процентов и допускал досадные ошибки. Теперь же с этим не было никаких проблем. Я прокачал данный пункт настолько досконально, насколько это было возможно, став непробиваемым как стена. Думал, что прокачал. Пока в моей жизни не появился тот, кто отобрал у меня уверенность в том, что это так. Отобрал и уехал, оставив меня ломать голову над вопросом, как быть дальше с новыми обстоятельствами, в которых я оказался. Сперва, по стандарту, я не сразу сообразил, что перемены уже смело вошли в мою жизнь и плотно в ней обосновались. Видимо, установка на игнор всего нового все же работала непродолжительный период. Однако спустя время я понял как сильно ошибался, когда свято уверовал в то, что ничего не произошло. Слава проник в мое сознание и различными способами капля за каплей разрушал привычную жизненную парадигму. Через сны, в которых он стал появляться с завидной регулярностью, через какие-то ассоциации, и как вишенка на торте – узнавание в других людях. Но понимание всей степени пиздеца, происходящего со мной, пришло в момент, когда выбравшись с пацанами после очередных соревнований посидеть отметить успех в кафе, я увидел ЕГО. Тело отреагировало мгновенно, и я, не задумываясь, ломанулся на всех парах к парню, маячившему перед глазами. Вопрос из разряда, что он здесь может делать, не посетил голову, как и вопрос, почему находится в окружении левых людей. И только, когда я оказался на расстоянии двадцати сантиметров и схватил руку парня, пришло понимание, что я ошибся. – Прошу прощения. Обознался. – разочарованно произнес я, разглядывая слегка опешившего от такого напора парня. Глядя на совершенно незнакомого мне человека, я тем не менее не мог побороть изумления, потому что сходство со Славой было поразительным. Как если бы он был его родным братом. – Ничего. Бывает, – мягко улыбнулся парень, окончательно разрушая иллюзию, что это мог быть тот, кого я реально желал увидеть. – Ага, бывает, – эхом протянул я, пребывая в шоке с самого себя. И было с чего. Ведь такая реакция организма была очень тревожным звоночком и давала понять, что все мои потуги убедить себя в том, что ситуация под контролем, ничего не стоят. Все было хуже, чем я мог предположить – я потерял покой, а вместе с ним и контроль над своей жизнью. Все мысли занял один единственный человек. И своим спонтанным порывом я утвердился в этом на сто процентов. – Простите, мы с Вами раньше нигде не виделись? – меж тем обратился ко мне двойник Славы. – Нет, – кисло улыбнулся я, пребывая на своей волне, – но с тем, с кем я Вас спутал, было дело. – Я, конечно, не тот, кого Вы хотели видеть, но могу составить ему конкуренцию по части приятного общения, – ответил парень, – уверен, что после этого и я смогу заслужить право на то, чтобы меня так же сильно желали увидеть. Очень явный интерес скрыть не выходило. Слишком очевидно парнишка проявлял свою симпатию, сразу считав во мне то, что другим людям не было видно невооруженным взглядом. Этой же способностью обладало большинство людей нетрадиционной ориентации. Я не был исключением. Поэтому такое стремление мальчика познакомиться поближе нисколько не удивило. Протянув руку, мой новый случайный знакомый представился: – Паша. – Герман, – ответил я встречным рукопожатием, рассудив, что раз уж так вышло, и мне повстречался человек так сильно напоминающий Славу, то может, стоит рассмотреть его как кандидатуру на пообщаться. А там, глядишь, и Слава покинет мои мысли с концами. Чуда не произошло, и вопреки моим предположениям, ничего такого не случилось. Наоборот. Чем больше я общался с Пашей, и дистанция между нами сокращалась, тем больше в душе начинало разрастаться недовольство с раздражением. Потому что сознание старательно воротило нос и отказывалось принимать подделку в качестве оригинала. Паша же словно совершенно не обращал внимания на откат в нашем едва наметившейся перспективе на что-то большее, продолжая целенаправленно добиваться того, чего возжелал с момента нашей первой встречи – конкретной близости в горизонтальной плоскости. Я до последнего сопротивлялся, но в какой-то момент плюнул на все и пошел таки на сделку с совестью, решив, что слишком долго мариновал парня, и отказывать ему дальше нет смысла. Да и… устал я носить паранджу и ломать себя через колено, отказывая в базовых потребностях своему организму. Возможно по этой причине у меня и случился задвиг на Славе, из-за чего я теперь никак не мог прогнать его из своей башки. Очередная бредовая мысль, которая позволяла мне пребывать в иллюзии еще какой-то непродолжительный отрезок времени. Совсем недолгий, потому что и она рассыпалась в труху, когда настроившись на волну интима, я все же решил наплевать на свои же ограничения и привести Пашу на дачу с однозначной целью. Тот был очень даже непротив, и буквально светился от счастья, будя во мне этим своим возвышенно-приподнятым настроением негативные вибрации. И чем дальше, тем больше они становились.. Однако я как тот баран пер вперед, решительно двигаясь к нашей общей цели, забив болт на то, что цели для нас изначально были диаметрально противоположными. Но самообман, как водится, долго не длится, и истина все равно даст о себе знать, как бы долго ты не делал вид, что ничего не происходит. В моем случае истина поспешила о себе заявить во время поцелуя. До этого момента я держал Пашу на расстоянии вытянутой руки и не давал никаких пояснений на тему, почему не допускаю определенных нежных проявлений, хотя и видел немой вопрос в глазах. Благо, вслух он спрашивать не стал, что меня вполне устраивало. Вот только было бы очень неплохо, чтобы я сам себе задал этот вопрос по существу, а в идеале и ответил на него. Но, как я и говорил прежде, баранья упертость не позволила, по причине чего в разворачивающиеся события решило вмешаться не иначе как мое нутро, тормознув меня так резко, что я едва не проблевался. Стоило нашим с Пашей губам соединиться, как на меня накатило чувство жуткой брезгливости. Нет, с парнем было все в порядке: пахло от него хорошо, несвежим дыханием не обладал, да и губы были мягкими, но все это меня не то что не трогало – жестко отталкивало. И причину мне мой мозг решил озвучить, не откладывая в долгий ящик. “Приди в себя! Это не он!’ Посыл я очень хорошо считал, и понял, что продолжать то, что продолжать нет смысла, не имею ни малейшего желания. И как подтверждение правильности принятого решения, как раз в этот самый момент нежданно-негаданно пришел мой сводный брат Натан, о визите которого я был заблаговременно предупрежден, но благополучно успел забыть. В другой момент, я бы его уничтожил одним тяжелым взглядом за то, что прервал едва наметившееся интимное действие, однако сейчас готов был расцеловать за столь своевременное появление. – Простите, что… прервал, – тем временем извинился Натан, глядя во все глаза на Пашу. Сомнений в том, что он заметил сходство со своим другом не было. – Ничего, – кивнул я. – Я совсем забыл о твоем визите. Подожди меня на кухне. Сейчас подойду. Натан слегка заторможено кивнул и без лишних вопросов удалился в указанном направлении. – Извини, но нам придется отложить встречу, – произнес я, глядя на недоумение отпечатавшееся на лице Павла. – В смысле? Почему? – не понял он. – Неотложные дела, о которых я совершенно забыл, – пояснил я. – С ним что ли? – кивнул Паша в сторону кухни, куда прошествовал Натан. Я нахмурился, считав явное недовольство в голосе парня. – Да, с ним, – ответил я твердо. – У тебя есть возражения? – А что если есть? – продолжил демонстрировать свое “пф” Паша. – В таком случае придется их придержать при себе во избежание конфликта, – разложил я по полкам. – Ты это серьезно? – опешил Паша. – То есть ты считаешь нормальным, что к тебе в гости приходит парень, при том, что у тебя уже есть один. Меня передернуло от произнесенных слов. Раздражение, до этого уже заявившее о себе, стало существеннее, и я едва сдержался, чтобы не послать Пашу в пешее эротическое. Потому что такое с нихуя желание присвоить меня себе жутко бесило, потому как я не принадлежал ему и не собирался. И об этом я не преминул сообщить Паше здесь и сейчас. – Я считаю нормальным не отчитываться в отсуствие какой-либо вины с моей стороны – это раз, а еще не считаю нужным это делать в отсутствие определенного статуса в наших отношениях, который бы обязывал меня поступить подобным образом – это два. Или я что-то пропустил? Паша вспыхнул и потупил взгляд, осознав, что малость перегнул в своем желании уличить меня в нечестном поступке, и возможно, как следует сманипулировать на этой почве. – Я просто хотел провести с тобой время, а тут этот… – Этот?? – Претендент на твое общество, – нехотя пояснил Паша, хотя я готов был поклясться, что сказать он хотел что-то весьма едкое. – Этот претендент на мое общество – мой брат. Поэтому я бы попросил чуть больше уважения по отношению к нему. – Брат? – встрепенулся Паша. – Я думал, что у тебя только сестра. – Сводный брат. Относительно недолго. – ответил я, поспешив расстроить парня. Паша, не сдержавшись, хмыкнул: – Ясно. Классика. Прямо как по канону. Он появился совсем недавно, но между вами пробежала искра и все как-то незаметно закрутилось… Произнесенная речь вызвала во мне смешанные чувства. Охуение от сделанных неверно выводов, злость от того, что Паше хватило ума озвучить их вслух, а еще ярое желание окрестить его долбоебом, потому что… Я и Натан? Серьезно?! Нет, Натан был очень симпатичным малым и, конечно, мог легко найти себе отличную компанию, о чем свидетельствовало то, что на него запал Никита – парень с очень приятным характером, острым умом и модельной внешкой. Но лично я ни разу на него не посмотрел через призму очевидного интереса. С того самого дня, как отец привел в дом Веру Алексеевну и его самого с целью породниться. Как-то так вышло, что в моем мозгу словно сразу установилась плашка “Натан – брат”, как если бы нас родила одна женщина. Поэтому смотрел я на него исключительно как на брата. И ни в каком сексуальном направлении не помышлял. А тут оказывается, гуру Паша все увидел и понял. И мне бы в лучших традициях начать оправдываться, но я вместо этого решил не разубеждать его. Раздражение побило все рекорды, и единственное, чего в данную минуту хотелось – это свернуть идиотское недосвидание, а не уподобляться хабалкам с рынка, скандаля до зеленых соплей. Да и рвать на корню не успевшие завязаться отношения, зная, что за стеной находится Натан и станет невольным свидетелем обязательной некрасивой сцены, не хотелось. Поэтому я решил обойтись малой кровью в моменте, уже готовясь к предстоящему разговору по душам в обозримом будущем. – Ну, если все настолько очевидно, больше не задерживаю, – бросил я. – И это все? – вылупил на меня глаза Павел, охренев от подобной реакции. – А что еще? – справился я. – Ну, например что-то из разряда “Ты неправ, и мой брат для меня просто брат, а не тайная влюбленность. Ты просто себя накручиваешь.” – Не считаю нужным оправдываться. Потому что оправдываться, для меня лично значит испытывать вину за что-то, в чем реально есть мой косяк. Поэтому я предпочитаю согласиться, чем лезть вон из кожи и что-то доказывать. – Ясно, – скривил губы Паша. – Стандартная фраза на отвали, лишь бы не решать возникшую проблему. – Возможно потому, что я не вижу никакой проблемы. – Ты нет, а я да. – Будут дельные предложения? – поинтересовался я, видя, что таковые реально имелись. – Просто ты вполне можешь попросить твоего… брата, – с явной заминкой произнес Паша, – чтобы он пришел позже. Не знаю, в любой другой день. Думаю, если он умный мальчик, то поймет, что к чему, даже причину озвучивать не придется. – Натан – без преувеличения очень умный мальчик, а еще очень занятой. И живет этот умный занятой мальчик в городе. Поэтому возможности бесконечно колесить из города в область у него нет. Счастье, что он в принципе смог вырваться с его то графиком. А даже если бы такая возможность и была, то он явно не обязан страдать из-за моего проеба. – Ты даже не спросил, – нахмурился Паша. – Не вижу смысла. – Ну, тогда, и мне нет смысла оставаться, – вильнул хвостом Паша и направился на выход, бросив напоследок, – Хорошо провести время с братишкой. Наверное Паша очень расчитывал, что я побегу за ним и буду просить прощения, но я не стал этого делать. Потому что реально испытал облегчение от того, что он ушел. Да, видимо, я сильно переоценил свои силы и поверил в то, что смогу совершить наглый подлог, с целью усмирить свои хотелки. Не вышло, отчего теперь я чувствовал себя форменным идиотом. Неужели реально думал, что смогу обмануть сам себя? По ходу да. Дебилушка… Я отмер и направился на кухню, где меня дожидался Натан. Естественно, обсуждать слегка нелепую ситуацию я не собирался. В планах было как можно быстрее отдать ему ткани для Веры Алексеевны, заказанные отцом за границей, и вежливо распрощаться. – Извини, что заставил ждать, небольшой форс-мажор, – для проформы принес я свои извинения. – Эм… да ничего, – стушевался Натан, очевидно, не совсем понимая, что говорить и как реагировать на общую неловкую ситуацию. Кроме того, готов был биться об заклад, он вообще не ожидал от меня слов, вроде тех, что в итоге услышал. Ведь до этого мы по сути и не общались в нормальном ключе. Как-то слишком прохладно складывалось наше взаимодействие с самого начала. А тут привет… – Коробки в углу, – кивнул я в сторону, – настоятельно рекомендую вызвать такси, сам ты это добро вряд ли допрешь. – Да, пожалуй, – согласился Натан, рассматривая шикарное “приданое”. – До двери я тебе донести помогу, а вот у тебя дома, даже не знаю… – Никита поможет, все пучком. – Тогда ладушки. – кивнул я, подходя к коробкам. – Герман… – позвал меня несмело Натан, отчего я вмиг напрягся. – М? – Твой друг… – Друг? – приподнял я бровь, делая вид, что не понял, о чем речь. Хотя понимания было дохрена. – Мне показалось, что… – Тебе показалось. Они совсем не похожи, – перебил я Натана на полуслове, выдавая себя с потрохами, потому что тот раскрыл рот и закончил мысль, – …показалось, что он затаил обиду за мое несвоевременное появление. Блять. Ну и какого я это сказал? Можно же было вообще промолчать. Сука… – Не думаю, – буркнул я, чувствуя к своему вящему изумлению, что мои щеки первый раз в жизни начинают полыхать. – Все в порядке, не парься. – Тогда ладно, – кивнул Натан, в глазах которого явно застыл неозвученный вопрос на пару с явным замешательством. И чтобы все это не вылилось в очередной неудобный вопрос, я активизировался, чересчур усердно начав помогать ему с коробками. Это было единственным действенным способом съехать с пиздец какой скользкой дорожки. Благо, выбранная тактика сработала, и Натан так ничего и не спросил, отчего я слегка расслабился. С Пашей мы не общались около недели, что меня более чем устраивало. Нет, конечно, его мотив мне был понятен, но меня это по ясным причинам совершенно не трогало. Как-то очень резко пришло осознание, как мне несказанно повезло, что все разрешилось именно таким образом, а не переросло в гемор мирового масштаба по причине моего неумения принимать правильные решения не откладывая на потом. Спустя неделю он все же решился набрать мой номер, и я уже было напружинился, приготовившись отстаивать свой соло статус, однако этого делать не пришлось. Как оказалось, Паша позвонил проинформировать меня о том, что уезжает в Чехию на учебу, а перед этим хотел извиниться за свое некрасивое поведение у меня на даче. Далее шла речь о том, что это прекрасная возможность получить западную прививку, и что прозябать в наших широтах, когда можно этого не делать – глупость нереальная. И что наше расставание будет относительно недолгим и время пролетит незаметно. Я кивал, но делил надвое. Потому что прекрасно понимал, что такое покинуть родные пенаты и уехать в другую страну. Новые впечатления, новые люди, и бесспорно, новые влюбленности. Без этого редко когда обходилось. А учитывая, что мы с Пашей так и не дошли ни до чего конкретного, его влюбленность в меня обещалась быстро пройти, заменившись другой такой же. Молодо-зелено всегда диктовало свои условия, и “я люблю тебя навсегда” имело все шансы приобрести приставку “сейчас”. Поэтому я со спокойным сердцем благословил Пашу на важный шаг, поймав себя на приятной мысли, что наша история окончательно зафиналилась, и ни о каком воссоединении по окончании обучения речи не ведется. И вроде все вошло в привычное русло, вот только основная проблема, на время задвинутая на второй план, вновь встала в полный рост и заиграла новыми красками, потому что никуда и не думала деваться. Паша лишь на время немного притупил играющие во мне чувства, и как только покинул сцену, мою голову едва ли не с удвоенной силой начали одолевать мысли о Славе. И чем дальше в лес, тем сложнее было маскировать весь тот пиздец, который эти мысли рождали. И тем не менее, я несмотря ни на что, все равно с завидным упорством продолжал борьбу с самим собой, игноря свои же убеждения о том, что именно такой вид борьбы являлся самым идиотским и бесполезным. Так и жил, худо-бедно справляясь, и с трудом переводя состояние своей “болезни” в вялотекущее. Однако контролировал этот процесс не так чтобы очень успешно. Приступы нет да нет, но случались, правда носили кратковременный характер и быстро и беспощадно мной гасились, чтобы не позволить ситуации выйти из-под контроля. Я продолжал делать хорошую мину при плохой игре, ища любые способы справиться со своей изматывающей зависимостью. И, надо сказать, в какой-то момент мне даже стало казаться, что очень в этом преуспел. Так я думал, не ведая, что мой жизненный сценарий претерпел серьезных изменений и судьба решила вылить на меня ушат ледяной воды, организовав встречу, которой я в глубине души очень ждал, но боялся себе в этом признаться. Встречу с тем, кто так играючи смог вывести меня из коматозного состояния, и напомнить, что я был человеком живым, с чувствами и эмоциями. Я не был готов. Совершенно. Потому что ничего не предвещало. Разве что сон, приснившийся мне прямо накануне, как бы намекнул, что в мою жизнь мчатся реальные серьезные перемены. Но я не придал этому большого значения. Не в первый раз, как говорится. Так-то я привык, что Слава являлся в мои сны с завидной регулярностью, но этот я запомнил особенно ярко. В нем не было ничего необычного. Просто стоящий напротив Слава, мягко мне улыбающийся в полном молчании. И спустя пару мгновений прозвучавший вопрос: “Ждешь?” Я замешкался с ответом, но все же кивнул. “Скоро” – прозвучало короткое, отчего мое сердце зачастило так, что во рту пересохло, словно я пробежал огромную дистанцию. С этой адской чечеткой вместо привычного сердечного ритма я и проснулся, ловя за хвост чувство оставшегося во сне предвкушения. Но это чувство быстро притупилось, потому что у меня по плану был поход в больницу для традиционного осмотра и сдачи анализов. Стандартная схема, тем не менее сильно мной нелюбимая. По этой причине я отвлекся, занимаясь делами первой важности. Как назло вся эта беготня отобрала у меня немного больше времени, чем планировалось изначально, поэтому я прибыл в “Шторм” с небольшим запозданием, уже готовя оправдательную речь, на случай, если меня пропесочат за неожиданное проволочку. Голова параллельно была уже настроена на продуктивную работу до седьмого пота. Однако вся эта идеально отточенная схема рассыпалась в пыль, заставив меня забыть обо всем на свете, когда мне с порога решили представить нашего нового физиотерапевта. – Вячеслав Игоревич Тихонов. В этот момент эмоции, так дотошно подавляемые мной весь прошедший период, обрушились на меня самой настоящей лавиной, и я на мгновение перестал видеть и слышать все вокруг. Только внутренний голос как заведенный талдычил: “Он здесь. Здесь с тобой в одном помещении, на расстоянии пары шагов… и он будет работать в Шторме… так близко, что…” Прийти в себя было за гранью, настолько сильно меня приложило пониманием, что парень, стоящий напротив меня, и с плохо скрываемым изумлением смотрящий мне в глаза, не плод моего воображения. И тем не менее, положение обязывало хотя бы сделать вид, что я не нахожусь в секунде от инсульта. Поэтому одним мигом приложив усилие как перед резким прыжком в воду, я изобразил необходимую вежливость, заставляя деревянный от шока язык произнести: – Приятно познакомиться, Вячеслав Игоревич. Меня зовут Герман. Добро пожаловать в нашу семью. Надеюсь, Вам понравится у нас, и Вы очень быстро освоитесь здесь… Я сделал небольшую паузу по Станиславскому, за которую в моей голове промелькнуло миллион вариантов, как будут развиваться события дальше, но в итоге органично завершил мысль завуалированным обещанием: – … во всяком случае мы сделаем все, чтобы Вы почувствовали себя наилучшим образом. Так, как никогда прежде. Я видел, как дернулся кадык Славы, дублируя такой же нервный жест с моей стороны, и понял, что для меня с этого момента относительно спокойная жизнь закончилась, и что такое внезапное появление Славы изменит ее степенный ход. Как действовать дальше мозг подкинул детальный расклад, стоило Славе покинуть зал. Собственно, выбора, как такового у меня не было. Слишком долго буйная голова вынашивала план по закрытию гештальта, который проебал все сроки по закрытию, и сейчас пребывал на очень низком старте для того, чтобы это все-таки случилось. Я должен был сделать все для того, чтобы изжить зависимость, которая подобно кислоте разъедала мое спокойствие все это время. А для этого мне надо было вновь устроить очную ставку со Славой и понять, что по этому поводу думает он. Произошли ли с ним изменения, подобно тем, что я ощутил на себе, или же его тяга так и осталась в спящем состоянии за неимением необходимых обстоятельств, где она могла бы в полной мере раскрыться. Случай мне представился прямо в этот же день. Я пересекся со Славой в бассейне. Правда, мое приятное расположение духа, самую малость претерпело изменений, так как я его встретил в компании вездесущего и до тошноты радушного Ильи. Его персональное имя было Вихрь, и на ринге оно ему очень подходило, хотя я бы ему лично дал другое – понос, за его умение налетать неожиданно и резко, и вызывать в животе неприятные бурления. Ясен хуй, он завидев симпатичного мальчика в лице Славы, моментально активизировался и решил попытать свое счастье. Кто бы сомневался, блять. Мне, правда, этот расклад никуда не уперся, и я очень профессионально избавился от прилипалы, наврав, что Валентин Александрович возжелал его видеть. Илюша с явной неохотой вынужден был свалить, оставляя меня со Славой наедине. И клянусь, именно в этот момент моя напускная уверенность, что я справлюсь с поставленной задачей и выполню простой по сути план, пошла трещинами, потому что… только сейчас пришло осознание, что я совершенно не в курсе, о чем говорить. Не добавлял уверенности и сильно участившийся пульс на пару со вспотевшими ладонями. Я чувствовал себя как девственник перед первым сексом, не зная с какой стороны подступиться к объекту своего обожания. И, тем не менее, старался держать лицо и всеми правдами демонстрировать полную невозмутимость. Хуй пойми, насколько хорошо у меня это получалось, но судя по заметно нервничащему Славику, роль ведущего была все же за мной. И я было порадовался, что это хороший признак, вот только Слава, как и прежде, а то и с удвоенной силой стал отстаивать свою правду, хоть и уже не гнул такую откровенно гетеро-сексуальную линию. Потому что проблема действительно была, и с его слов выходило так, что именно я стал виновником этой проявившей себя проблемы. Я пытался спорить, но не добился ничего, кроме обратного эффекта. Слава наглухо закрылся и попросил меня не лезть, предварительно добив просьбой обращаться к нему по имени отчеству. Я проглотил слова протеста касательно столь абсурдного ультиматума, потому что это, как по мне, было настоящим детским садом и явно лишней мерой. Да и условие отстраниться тоже не вызывало воодушевления, по причине того, что не имело шансов быть выполненным на совесть. В других обстоятельствах, наверное, это и можно было бы каким-то макаром провернуть, но не в моем случае. Я бы с радостью это сделал, да только не мог. Потому что слишком долго мариновался в состоянии неопределенности и неизвестности, не ведая, как избавить себя от этого дерьма. И тем не менее, я решил не давить и побыть сторонним наблюдателем. Поэтому дал добро, заключив некий пакт о невмешательстве, надеясь, что Славины установки не пройдут проверку временем. В конце концов, я успел уловить, что он был далеко не так спокоен, как желал казаться, и мне об этом рассказала его реакция на мой спонтанный жест. Когда мы завершили разговор, я заметил на его щеке ресницу, и руки прямо зачесались прикоснуться к коже, с целью убрать ее. То, что цель изначально была более глобальной, я закономерно проигнорировал, сделав вид, что просто помогаю с несущественной проблемкой. – Что… – растерянно заморгал Слава, когда мой палец прошелся по его скуле, убирая маленькую “беглянку”. – Ресница, – произнес я, чувствуя, как непросто сохранять нейтральное выражение лица. Простое незамысловатое действие, приправленное однозначной реакцией Славы, заставило пульс сделать существенный скачок вверх. Взгляд приклеился к приоткрытым губам напротив, и я едва сдержался, чтобы замелькавшие перед мысленным взором картинки, где я терзаю эти губы в голодном поцелуе, не воплотить в реальность. – Спасибо, – выдохнул Слава, немного приведя меня в чувства. – Не за что, – ответил я, переводя взгляд на уровень его глаз, после чего уже более собранно добавил, – Прошу прощения, что вынужден был влезть в личное пространство. – Я пойду. Надо приступать к работе, – произнес Слава, тем не менее продолжая смотреть на меня в упор, не моргая. – Понимаю, Вячеслав Игоревич. Конечно идите. Не смею Вас больше задерживать, – вернул я ему навязанное вежливое, замечая, как Слава едва скривился от подобного обращения. А что не так-то? Разве не ты настаивал на этом еще пять минут назад? Я умею слушать, и главное слышать, когда того требуют обстоятельства. – Ну, увидимся тогда, – бросил Слава абсолютно лишнюю стандартную прощальную фразу. Я кивнул, открывая ему дорогу на выход. Сам же прошествовал в противоположную сторону, давая понять, что попыток в разговор больше не будет и задерживать его, тем самым отвлекая от работы, в мои планы не входит. На этой невнятной ноте наша встреча завершилась, оставив после себя слишком много зуда, связанного с усилившейся неопределенностью. И если раньше мне казалось, что я был на качелях, то теперь с заключением блядского договора эти качели превратились в самый настоящий сраный аттракцион. А мне это сейчас нужно было как мертвому припарки. Однако включив голову, я немного успокоился и решил, что это все явление временное. Ведь теперь, если сравнивать с прошедшим периодом, мы со Славой были на одной территории, и наши встречи случайные или нет должны были стать явлением стабильным. А что могло расшатать чувство относительного контроля? Правильно – наличие обьекта своей симпатии в непосредственной близости. И да, для меня это могло стать знатным геморроем, если бы не одно но. Слава, судя по его реакции на меня, был в том же незавидном положении. А значит, и он попадал по полной. Еще спустя минуту мне и вовсе полегчало, потому что я пришел к выводу, что Слава своей просьбой о дистанции оказал сам себе медвежью услугу, так как забыл о палке, у которой было всегда два конца, и что дистанция, о которой он слезно просил, могла сыграть с ним злую шутку. Не без моего прямого участия. Ведь я собирался не просто не вмешиваться в его жизнь, я решил всем своим видом демонстрировать полное безразличие, что несомненно должно было принести свои плоды в виде закономерных реакций – сперва недоумения, затем томления, и как итог – потери контроля. И хоть я не имел возможности заглядывать в будущее, что-то мне подсказывало, что выбранная стратегия должна была сработать именно таким образом. И первые ласточки дали яснее ясного понять, что я не ошибался в сделанных выводах. Это очень хорошо считывалось по общему недоуменному выражению лица Славы, когда я максимально отстранился, ни взглядом, ни словом не давая ни единого повода считать, что я преследую цель нарушить его личные границы и как-либо повлиять на его решение пресечь наше с ним не начавшееся общение. Я прекрасно видел, что он недоволен, хоть и пытается скрыть. Особенно его передергивало, когда я обращался к нему по имени отчеству. Но, не смотря на неплохие подвижки в общем и целом, Слава оставался верен своей линии поведения, что в свою очередь начало подбешивать меня. Однако, у меня в какой-то степени были связаны руки, и предпринять я ничего радикального не мог. Ведь я был человеком слова. И что-то пообещать, а затем забрать свое же обещание, попросту не имел возможности. А наплевать на все и сделать, о чем долго и нудно думал, желание было просто огромным. Да и терпение поизносилось прилично, и с каждым разом держать каменным лицо становилось все труднее. Я был очень близок к тому, чтобы придумать хитромудрый план, как добиться поставленной цели немного быстрее, но в итоге мне ничего не пришлось делать. Жизнь подкинула ситуацию, в которой я смог сдвинуть воз со своего места. В один из дней, когда я несильно неудачно отработал одну из подсечек, заработав тем самым спазм в районе паха. Травма была не смертельной, но достаточно ощутимой, приносящей дискомфорт. Видимо, как я не старался делать вид, что все пучком, а Валентин Александрович моментально обратил внимание на мое напряженное хлебало и, выудив все подробности, отправил в кабинет к Славе. Я поупирался для проформы, но в душе был рад до усеру, что у меня появилась реальная причина наведаться к нашему дорогому доктору с визитом. Если бы я знал, что какое лечение меня ждет, то подумал бы о том, стоит ли идти, потому что это не было лечением, это было адским испытанием для моих нервной и гормональной систем. Сперва не было ничего необычного. Все то же холодно-вежливое общение, пока мы не дошли непосредственно до терапии. Вот тут-то меня и перехерачиво по хребтине моего тотального искусственного спокойствия. Ведь Слава решил прибегнуть к массажу и прогреву руками, ... сидя прямо напротив моего паха в пяти сантиметрах и практически уткнувшись в него лицом. А теперь вопрос, знатоки. У кого бы хватило выдержки не сорваться нахер с поводка терпения и не пустить все на самотек, позволяя себе все и даже больше? Ни у кого, блять. А у меня хватило. Правда, я чуть инфаркт с двойным инсультом не схлопотал, и нервный тик в придачу. Но каким-то чудом смог выстоять, хотя мысленно уже разложил Славу, во всех красках представляя, как глубоко вхожу в него, наблюдая за закушенной губой и закатывающимися глазами. И хоть внешне по-прежнему сохранял невозмутимость, а потряхивало меня прилично, да член болезненно ныл, давя слезу предэякулянта. Мол, батя, за что ты так со мной! Да я, бля буду, готов был хоть сейчас, но вариантов, как это сделать, у меня не было. Поэтому пришлось, сцепив зубы, стоически терпеть. Единственное, что я мог, это предложить в качестве доброго жеста посильную помощь Славе. Баш на баш так сказать. Его общее состояние нестояния, и растерянный вид давали мне на это полное право. Но он ожидаемо отказался. Кто бы сомневался. Ну да ладно. Спешка хороша была только при ловле блох. Я же не хотел суетой испортить возможный положительный устойчивый результат. Поэтому стараясь придерживаться намеченного плана, плюсанул сегодняшнюю встречу в копилку небольших побед, и памятуя о том, что хорошего понемногу, покинул кабинет. Всю неделю я мельком посматривал на Славу, когда выпадала такая возможность, но расстояние не сокращал, надеясь, что он сам это сделает. Ведь наша последняя встреча четко дала понять, что парень мало-помалу теряет свою непреклонность, и осталось лишь немного подтолкнуть, как он без вариантов сдастся на милость победителю. Ага, конечно, три раза! Как оказалось, пока я пребывал в уверенности, что все намази, Слава решил прибегнуть к любому способу, но избавиться от неправильной тяги. И способ он выбрал самый говеный из всех возможных - решил всерьез взять в оборот мою сестру! Я, конечно, еще летом на ее именинах заметил их чудесное взаимодействие, но думал, что дальше этого дело не пойдет. Ошибался. И наверное, я бы о планах Славы не узнал до момента получения приглашения на их с Элей свадьбу, но жизнь в который раз решила увеличить мой лимит на фарт, посвятив в то, во что посвящать никто не собирался. И честно, я едва не расхерачил от злости руку об стену кафе, в котором мы с парнями культурно отдыхали, потому что из-за прихоти Славы, и желания доказать самому себе, что он натуральнее стопроцентного хлопка, под раздачу попала моя сестра. Понимаю, что он не знал о некоторых ее тщательно скрываемых от чужих взоров проблемах, но это его не сильно оправдывало. Он мог выбрать кого угодно, но остановил свой взгляд на Эле, и теперь я должен был разгребать серьезные последствия в виде одного из ее нервных срывов, которые, как я надеялся, остались в прошлом. Обматерив всех и вся, я, нихуя никому из пацанов толком не обьяснив, резко сорвался с места и стремглав помчал по названному адресу в надежде, что несмотря на непростую клиническую ситуацию, собравшимся удастся хотя бы немного стабилизировать состояние Эли. В гордом одиночестве не остался, у меня все время спешного передвижения были попутчики – мои воспоминания об аварии и всем том, что пришлось пережить после, которые налетали на меня как озлобленные птицы и клевали без пощады, оживляя едва утихнувшую боль по похороненному, но увы, не забытому. И с каждым моим шагом эта боль лишь усиливалась, а вместе с ней и злость. Решили отпраздновать? Время хорошо провести? Ну, теперь и пожинайте плоды “охуенной” затеи. А ведь пригласи они на этот праздник жизни меня, возможно ничего бы и не случилось. Потому что я был бы в поле видимости Эли и смог бы погасить ее паническую атаку, или вовсе лишить сестру благодатной почвы для ее появления. Но меня там, ясен хуй, не было. Потому что гостем я там был нежелательным. Ибо выступал в роли пятого колеса в процессе ебаного сватовства, при котором мог легко помешать Славе окучивать Элю. Блять! Клокочущую злость хотелось немного присмирить, но она бурлила во мне так, что пар едва из ушей не шел. Такие ее яркие проявления были для меня слишком редким явлением, но все же уже имели место быть. И нет, вовсе не на ринге. Там я себя очень хорошо держал в руках. А вот в личной жизни с контролем все было не слишком гладко. Раньше, целую жизнь назад. И вот опять моя давешняя подруга решила наведаться с визитом, прихватив с собой кучу провоцирующих мыслей, подкидывая их одна за другой с определенной целью – довести меня до предела. Надо сказать, получалось у нее это просто отменно, и когда я оказался по нужному мне адресу, я готов был крушить все вокруг. Однако оказавшись в квартире, взрыва не случилось. На первое место моментально вышло совершенно другое – желание успокоить родного человека. А Эля сейчас нуждалась в этом, как никогда, судя по совершенно потерянному заплаканному виду. У меня сердце сжалось, и в груди стало нестерпимо жечь. Моя семья всегда была для меня религией, самым дорогим в жизни, и я готов был сделать для них все, и даже больше. Идти хоть в огонь, хоть в воду, лишь бы сохранить такое ценное и безумно хрупкое благополучие. Поэтому потратив буквально одну секунду на оценку ситуации, я в мгновение ока превратился в супермена, который быстро и без проволочек решает поставленную задачу, устраняя проблему при помощи действенных проверенных методов – спокойного увещевательного тона, крепких объятий и финального штриха – необходимой таблетки, которая всегда лежала в кармане куртки с тех незапамятных времен, когда их количество было несоизмеримо больше. Слава Богу, эта схема сразу сработала, и Эля достаточно быстро пришла в себя, хотя морально и физически была полностью опустошена. В таких ситуациях целью номер один всегда было создать все необходимые условия для того, чтобы сестра отдыхала вдали от суеты, набираясь сил. Для этого нужно было отвезти ее туда, где она могла бы это сделать беспрепятственно. Именно это я и собирался сделать, но на моем пути неожиданно возник Слава, который на правах человека с медобразованием погасил мой порыв, заявив, что Элю нельзя тормошить почем зря. В душе боролись желание нагрубить и уйти, и ясный рациональный ум, который наказывал прислушаться к правильным в общем-то словам. И я разрывался между за и против, ибо с одной стороны понимал, что сестре нужен покой, но с другой, для этого надо было остаться здесь, вместе с ней. А меня, блять, сюда никто не звал, из-за чего я автоматом попадал в абсолютно идиотское положение. Как оказалось, никакой проблемы не было, во всяком случае для Никиты и Натана, которые милостиво предложили мне остаться с ночевкой. Долго сопротивляться я не стал. Выбора как такового у меня не было. Все мои хотелки разом ушли на десятый план. Правда, чувство неловкости никуда не делось, но я готов был перетерпеть это неудобство. Здоровье Эли сейчас было куда важнее. Общими усилиями нам удалось успокоить ее и уложить в постель, приготовленную специально для гостей. Только после этого, убедившись, что сестра крепко спит, я немного расслабился. И все же не настолько, чтобы долгожданный сон посетил еще и мою скромную персону. Естественно все дело было в стрессе, и явном перевозбуждении нервной системы. Все эти отходняки были не критичными, но жутко раздражали, ибо имели свойство рождать в голове блятский хоровод из мыслей – как следствие перевозбуждения нервной системы. Способов побороть это состояние было немало, но я выбрал один из самых действенных – прошвырнуться на балкон с целью малость подпортить здоровье никотином и смолами. Идеальная схема, всегда работающая исправно в таких случаях. Как выяснилось, эту идеальную схему использовал не только я. Были и другие любители. Слава собственной персоной, завидев которого с сигаретой, я сильно удивился. Никак не вязался у меня его образ этакого идеального медработника с вредной по всем параметрам привычкой. По этой причине наша незапланированная встреча с предпосылкой к натянутой беседе минула этап “эканья” и сразу перешла в фазу активных обсуждений. И, наверное, эта беседа могла бы даже претендовать на роль приятно острой, если бы в разговоре мы не коснулись темы, которая неизменно заставляла мою затянувшуюся шрамами душу снова кровоточить. Видит Бог, я очень хотел максимально по касательной пройтись по этой теме, всеми способами стараясь избежать боли, но память, будь она проклята, с каждым моим скупым пояснением, откуда у Эли взялись жуткие панические атаки, словно издеваясь, живо стала дорисовывать подробности, которые я желал закрыть навсегда в дальнем пыльном шкафу своего сознания. Не вышло, и боль с новым пояснением лишь набирала обороты. Я делал вид, что в силах справиться с ней, но блять, даже моя выдержка не вывозила этот адский груз. Надо было свернуть болезненный разговор. Любым способом. И снова, как бывало прежде, Слава помог мне в этом. Одной фразой легко перевел беседу с душевынимающей темы, на ту, что мне трахала мозг все прошедшее время. – Я… не подозревал… правда, – прозвучало покаянное от него, – Если бы я только знал, что у Эли есть такая проблема, то первым бы тебе позвонил, – добавил он. – Не позвонил бы, – хмыкнул я. – Думаю, ты это и сам прекрасно знаешь. – Если бы я знал, то никогда не закрыл бы глаза на это, и проинформировал тебя, даже если бы и не горел желанием набирать твой номер! – вспыхнул Слава. – Неужели так сильно понравилась? – задал я вертящийся на кончике языка вопрос. – Причем здесь это?? – расширились глаза напротив. – Притом, что причина, по которой я не был приглашен изначально, заключается не только в том, что у нас с тобой сложились…хм.. непростые отношения, а в том, что ты, скорее всего, решил, что было бы неплохо наладить контакт с Элей в романтическом ключе. – А даже если и так, что здесь плохого?? Эля – девушка свободная, у меня тоже никого нет. Так почему мы не можем попробовать перейти от дружеского общения к романтическому?? Или ты, как ее старший брат, решительно против такого варианта, и теперь прибегаешь к роли вышибалы для настойчивого поклонника? – Я, как старший брат, считаю, что сестра имеет полное право строить свои отношения с кем бы то ни было. Но она определенно точно не найдет счастья с человеком, который пытается убедить себя в своей гетеросексуальности, используя ее как надежное средство от своей тайной слабости. – У меня искренние намерения в отношении твоей сестры. Хочешь верь, хочешь нет, – твердо произнес Слава. – Почему же тогда меня не пригласили на пати?? – задал я ему вопрос на засыпку. – Ведь если я правильно понял, это затевалось изначально как праздник в честь твоего приезда? А раз так, то логичным было позвать тех людей, с кем ты успел близко познакомиться в Питере. Таких людей очень немного. И среди них числюсь я. Ты же не станешь спорить, что мы хорошо знакомы? К тому же все наши недопонимания успели решить. Разве нет? Тогда почему?... – Потому что ты мне не нравишься, – бросил с вызовом Слава, заставив меня на мгновение замереть от услышанного. Однако мимолетное оцепенение схлынуло, и я прожег своего самоуверенного собеседника пристальным взглядом, ощущая прилив свербящей злости. – И в этой ситуации ты был бы третьим лишним, – добавил он, нервно сглотнув, очевидно считав перемену в моем настроении. – То, что я был бы третьим лишним… да вероятно, – согласился я и протянул руку к запястью Славика, забирая практически полностью истлевшую сигарету, затянувшись которой, затушил окурок о край металлического горшка, стоящего на подоконнике. Задрав голову, я выдохнул дым в потолок, и вновь воззрился на парня, – но далеко не по причине того, что не нравлюсь тебе. Как раз наоборот. Именно поэтому я не оказался в списке приглашенных. Потому что тогда ты бы не смог воплотить план по попытке сблизиться с Элей в жизнь. Сложно двигаться в этом направлении, когда мысли заняты другим человеком.. Сидящим рядом. – Пиздец, у тебя самомнение, – вложив в голос побольше пренебрежения, ответил Слава. – Хочешь опровергнуть? – Зачем?? Для того, чтобы снова подкинуть тебе возможность для развлечения, которое ты очень любишь? – Развлечения? – удивился я охуенным необоснованным выводам. – Ну да, – усмехнулся Слава. – Разве, доводить меня до белого каления не стало твоим любимым досугом?? – И в мыслях никогда не было, – искренне признался я. – А что же тогда было? – произнес, Слава машинально облизав нижнюю губу. Мой взгляд зафиксировался на этом действии, и мозг моментально сгенерировал ответ, правда совсем не тот, который я собирался дать изначально. – Честно? Ты вряд ли готов услышать мой ответ, – произнес я, пялясь на губы Славы. – Да нет, уж. Будь добр ответить, раз уж я стабильно подвергаюсь прессингу с твоей стороны, хоть мы и заключили договор о том, что ты меня больше не будешь донимать. – Договор мы заключили до того, как я узнал, что ты решил подкатить к моей сестре, – заметил я. – Решил подкатить, потому что она мне нравится. И мне кажется, что у нас могло бы что-то получиться. – Разумеется, что-то могло бы. Но только главного не вышло бы. Влечения, со всеми вытекающими. И я прости, не могу допустить, чтобы Эля влюбилась в тебя без памяти, а потом плакала от того, что у вас начались неразрешимые проблемы. Слава едва не подпрыгнул от негодования, услышав озвученные мной выводы. – У нас не будет никаких неразрешимых проблем. А если что-то вдруг произойдет, то я всегда смогу с этим разобраться! – повысил он голос и снова нервно прошелся языком по нижней губе. Видимо, это было чем-то вроде безобидной привычки, всякий раз когда он нервничал. Для него безобидной, а вот что касательно меня… Тут я мог с полной очевидностью сказать, что Слава этим незатейливым жестом подталкивал меня к краю, потому что мозг сильно коротило, и он стал мне предлагать картинки ясного содержания, одна провокационней другой, почему-то сопровождая все это непотребство песней, услышанной мной сегодня в кафе, только на мой собственный изощренный манер: “Раз – и ты без футболки, два – и джинсы в топку, три – белье нахер сними!” В роли дирижера и его палочки, как водится, выступал мой член, в такт музыке сильнее поднимающийся в ответ на всплески бурной фантазии. – Значит, хочешь сказать, что намерен и дальше продолжать рыть носом землю в этом направлении? Я правильно тебя понял? – поинтересовался я, силясь сохранить здравый ум, но не очень хорошо с этим справляясь. Вот прям чувствовал, что еще одно неосторожное высказывание – и пизда моему рулю. – О, еще как намерен! И если еще пять минут назад у меня были сомнения, то теперь, благодаря твоему посильному участию, я не сверну с намеченного пути, – бросил в лицо Слава, спровоцировав неизбежный срыв, ибо больше изображать сдержанность я не смог. Не успел он сказать что-то еще, как я заключил его в импровизированную ловушку, прижав к себе так тесно, что он замер испуганным зайцем, по ощущениям совершенно перестав дышать. – Знаешь, я ведь тоже сомневался в своих намерениях по части тебя еще пять минут назад. Но теперь, учитывая обстоятельства, пришел к выводу, что ты просто не оставил мне выбора, – прошептал я в его ухо. – В смысле?? – В том самом, что пришло время показать тебе, почему именно затею с завоеванием Эли лучше не воплощать в жизнь. – О чем ты… – Я о неизбежном наказании за твое своеволие. – Я не совсе… – Ты хотел знать, что в моих мыслях? – перебил я его, продолжая изводить шепотом, из-за чего дрожь в теле скрыть не получалось. – Что ж, я охотно поделюсь этой информацией. Слава нервно мотнул головой, выражая едва ощутимый протест. Но я, разумеется, этот жест проигнорил. Потому что меня понесло и останавливаться я не собирался. Поэтому, вооружившись самыми яркими описательными красками, продолжил: – Я думаю о том, как доставил бы тебе удовольствие. Основательно выматывающе, так, чтобы ты горел и плавился в моих руках. Как бы облизал все твое тело, уделив огромное внимание соскам, дразня их языком, и покусывая твердые от дикого возбуждения горошины… Как сосал бы тебе, беря глубоко, до самого горла, вытягивая через член душу… Как сделал бы тебе римминг, вылизав девственный вход, раздвигая языком тугие мышцы, проникая внутрь, и тщательно полируя их контуры на выходе, обильно смачивая слюной… Как вставил бы тебе и медленно трахал, трахал с оттяжкой, пока ты не попросил бы пощады, позволяя мне сорваться в дикий темп, и довести тебя до самого охуенного оргазма в твоей жизни. А потом еще полночи не давал бы тебе уснуть, закрепляя результат. И это была бы только вершина айсберга, потому что, каждый раз, когда я тебя вижу, у меня в голове рождается еще миллион вариантов, как сделать так, чтобы твоя эрекция стабильно тебя радовала, и ты кончал с громогласным стоном на моем члене. Как тебе такой план?? Я слегка отклонился, желая посмотреть на реакцию Славы на мою речь. И она меня очень порадовала, так как он был очень впечатлен, если не сказать больше. – Вижу, что нравится, – резюмировал я. – Но ты продолжаешь сопротивляться, и доказывать с пеной у рта, что тебя это не интересует, и что тебе нужны только традиционные отношения. До сего дня я готов был идти на поводу у твоего упорства отстоять свою правоту, и никак не проявлять себя, даже идиотский договор о невмешательстве заключил. Но дело приобрело неожиданный оборот. Тебе приглянулась моя сестра. И теперь вопрос стал ребром. По этой причине ты должен понимать, что, если продолжишь свою акцию, то развяжешь мне руки. Подумай, стоит ли твое упрямство, чтобы начинать то, что заставит меня действовать наверняка, и неизбежно приведет тебя в ту точку, куда ты так не желаешь попасть. Я был уверен, что Слава пойдет на попятную, и избежит наказания, которое я приготовил для него и готов был воплотить в жизнь не сходя с места, но он меня удивил. – Стоит, – слетел с его губ ответ, став спусковым крючком пистолета, вынесшего мозги моему терпению. Какая-либо сдержанность полетела в пизду, и я обрушился на Славу с адским напором, едва не снеся его с ног. Такой силы оказался поцелуй, слишком долго доходивший все это время до кондиции в моих фантазиях. Я помнил, как это было летом на дне рождения Эли, и как остро я ощущал все тогда. Но то, что происходило сейчас… Блять… Ни одна даже самая яркая фантазия и рядом не стояла с тем, что я испытал в данную минуту. И если бы я все же постарался подобрать слово, то “размазало”, “растащило” лишь слегка отображало бы действительность. И судя по тому, как Слава отвечал на мое несанкционированное проникновение языком в свой рот, его вставило не меньше. Он дрожал в моих объятиях, как осиновый лист, судорожно сжимая волосы мне на затылке, отчего я натурально дурел, как тот кот, дорвавшийся до мешка валерианы. То, что происходило в моих штанах было отдельной песней. Член не просто чутко реагировал на все происходящее, он по ощущениям стал таким большим, что спокойно мог бы составить конкуренцию шлагбауму. А когда Слава протяжно простонал, я вообще чуть не спустил, лишь каким-то чудом сдержавшись в последний момент. У Славика в этом вопросе дела обстояли чуть хуже. Потому что у него притормозить не вышло и логичная развязка поспешила заявить о себе. Доволен ли я был таким исходом? Еще бы. Ведь это говорило о том, что у Славы не было шансов противостоять своим соблазнам, и его затея с Элей была обречена на провал. – Это был маленький аванс, – произнес я хрипло, подводя черту под нашим “общением”. – Чтобы у тебя было понимание, что тебя ждет, если ты не передумаешь. – легкий укус за нижнюю губу и вкрадчивое напоследок, – Прелюдия. И ей я всегда буду уделять особое внимание, доводя тебя до невменяемого состояния уже на старте. Не в силах побороть искушение, я оттянул резинку домашних штанов Славы, и нырнул рукой в трусы, отчего тот ощутимо вздрогнул. Борясь с желанием полноценно огладить напряженный член, я лишь слегка зацепил его, собрав немного спермы, после чего вытащил руку, растирая семя между пальцами. – Сегодня считай, была презентация того, как это приблизительно будет. Так что… готовься. Нагоняй аппетит. Эмоций будет хоть отбавляй. Видя совершенно расфокусированный взгляд напротив, я поставил себе за прекрасно проделанную работу пять с плюсом, и покинул компанию Славы, предоставляя ему возможность переварить полученные эмоции, и, как я надеялся, сделать правильные выводы. Направляясь в комнату, я заглянул в ванную, где буквально за пару движений довел себя до разрядки. Картинка садящегося на мой член Славы очень помогла. Вот только оргазм, не смотря на его силу, лишь по верхам утолил мой голод, и лежа на любезно предоставленной мне постели, я никак не мог отделаться от навязчивой мысли вернуться к Славе и довести до конца то, что не раз крутил в голове. Однако мысль эту я сразу прогнал, потому что чем больше думал, тем больше мне не нравилось то, во что я неотвратимо влезал. Новая зависимость, а именно это она и была, меня беспокоила. Я уже однажды проходил через это, и надо сказать, повторения подобного опыта совершенно не хотелось. Но ведь можно же не углубляться в дебри чувств? Просто получить один раз то, что хочется, и успокоиться. Возможно меня так сильно держал на привязи даже не сам Слава, а его недоступность. И пока он находился в статусе “запретный плод”, я мог бесконечно дергаться, пребывая в подвешенном состоянии. А так, у меня были все шансы соскочить с этой иглы относительно невредимым, лишь добившись поставленной цели. Я подзавис, обдумывая этот момент, и пришел к выводу, что такой вариант был бы самым безобидным из всех возможных. Скорее всего одного раза могло хватить. Сбить оскому, так сказать, и отпустить Славу в свободное плавание, а самому вернуться к привычному образу жизни. Вот только была одна проблема, Слава пока что не проштрафился, а только получил предупреждение от меня, чем невольно ограничивал меня в свободе действий. Ждать у моря погоды можно было, конечно, но я этого жесть как не хотел. Слишком зудело у меня внутри желание приступить к воплощению плана в жизнь. Чтобы избавить себя от неустойчивого состояния, в котором я на свою беду оказался. Ночь прошла очень неспокойно, потому что мимо. Естественно, по причине вновь оккупировавших мою голову бесконечных мыслей. Я так и этак прикидывал, как действовать дальше, каким окажется результат, поступи я подобным образом, и не усугубит ли тот или иной выбор моего и без того шаткого положения. В общем, сношал свой мозг вдоль и поперек, из-за чего смог урвать драгоценного сна буквально на полчаса, не больше. Что в свою очередь поспособствовало моему говеному настроению по пробуждению. Которое не стало лучше, когда я зашел на кухню с целью промочить горло и неожиданно стал свидетелем поцелуя Эли и Славы, слишком увлеченных процессом, по этой причине не заметивших сразу моего появления. Какого… Злость подкатила очень резко и стала стучать в висках разгоряченным потоком крови. Не знаю, кто стал инициатором этого поцелуя. В данный момент для меня это не имело принципиального значения. Потому что главное лежало на поверхности и не могло укрыться от моего взгляда. Эле нравился Слава и она была очень не против миновать этап дружбы и перейти с ним на новый уровень. В любой другой ситуации я был бы рад за сестру, но не в этот раз. Потому что я был решительно против общения Эли со Славой. По этой причине, вопреки желанию сестры остаться в гостях как можно дольше, я предпринял все для того, чтобы сближения этих двоих не случилось. Видел непонимание и даже обиду в глазах Эли, но утешал себя тем, что такие шаги с моей стороны – это своего рода некая инвестиция во благо ее душевного спокойствия в будущем. И вроде можно было на время успокоиться и собрать мысли в кучу, но кто бы мне, блять, дал это сделать. Казалось, западло взяло меня на карандаш и выжидало момента, когда я потеряю блительность. На этот раз оно напомнило о себе через Вихря, который решил снова попытать счастье со Славой, подкатив к тому аккурат в тот момент, когда я спаринговался на ринге. Как результат – жесткий нокаут от меня Климу, выговор мне от Валентина Александровича и бонусом небольшое растяжение, с закономерной ссылкой в кабинет нашего любимого физиотерапевта. Я правда старался сохранить нейтральное табло и не набрасываться на Славу с обвинениями, но язык мой – враг мой. И кипящее негодование не удалось сдержать надолго, из-за чего я вывалил свои претензии, предъявляя Славику за его лицемерную позицию. Ведь мне он божился, что его представители сильной половины человечества не интересуют, и он готов отдать свое сердечко разве что только Эле, а сам тем временем спокойно и в открытую поощрял флирт со стороны Вихря. Я видел это своими глазами, блять. Но, видимо, мои глаза мне наврали, или мозг решил сыграть со мной злую шутку, так как Слава скукурузил возмущенную гримасу, и заявил, что у Вихря нет шансов, и что его ориентир по-прежнему моя сестра. Секунда на осмысление, после чего пришло понимание, что я, наконец, могу действовать так, как моей душеньке заблагорассудится, прибегнув к схеме, которая уже слишком давно была выстроена в голове и желала быть воплощенной в жизнь. Поэтому не испытывая и грамма угрызения совести, приступил к реализации наказания. Наказания со знаком 18+, зная прекрасно, что Слава оценит. Не мог не оценить, памятуя о том, как его вело от нашего поцелуя на балконе. Для проформы он, конечно, посопротивлялся, но самую малость. Потому что хотел того, что я с ним делал. Только слепой не заметил бы. Я слепым не был и видел все, что происходило с ним в данную минуту. Чувствовал его дрожь и на уровне тонких материй и предугадывал наперед все его реакции. Вздохи и стоны были мне путеводителем и заставляли делать процесс, несмотря на напор, выверенным и до одури вкусным, заставляя Славу с каждым моим действием желать большего. И понимание, что Слава позволяет это, что не может отказаться от грехопадения вместе со мной, заводило до звезд перед глазами, провоцируя на более смелые действия. Именно поэтому я, повинуясь внутреннему порыву, присел на корточки и, не дав Славе как следует охуеть от происходящего, насадился ртом на возбужденную плоть, принявшись умело и со вкусом отсасывать, словно желал высосать из парня все его нелепое сопротивление. И наверное, очень в этом преуспел, потому как Слава расслабился окончательно и стал активно подаваться вперед бедрами, желая полностью погрузить член в мой рот. Я поддержал его в этом стремлении, расслабив горло, пропуская глубоко, и кайфуя от мускусного запаха, который отбирал у меня зачатки какой-либо сдержанности. Выверенный активный темп и ярое желание довести Славу до кондиции как можно быстрее, принесли свои плоды, и парень содрогнувшись, кончил. Сглотнув семя, я одарил Славу блестящим от сильнейшего возбуждения взглядом, и провел языком по его бордовой от прилива крови головке. По классике жанра ожидал, что он с места в карьер пойдет в бессознанку, но на удивление это произошло лишь пару мгновений спустя, после того, как я увидел голодный блеск и легкое сумасшествие в глазах, в момент, когда мой язык провокационно прошелся по его члену. “Прекрасно, значит есть контакт…” Увиденное заставило меня возликовать, потому что это означало только то, что Слава наконец-то сдавался, и для полного признания поражения было рукой подать. В данный момент я был в этом уверен. Правда, музыка недолго играла, и за мгновением откровения последовал привычный откат. Слава вновь принялся за старое, пытаясь убедить меня в том, что произошедшее ничего не значит. Вот только после того, что случилось, это было настолько глупо и неуместно, что не вызывало ничего кроме сочувствующей ухмылки. Да и слушать это немного надоело, ибо слова шли в полный разрез с его действиями. Поэтому я решил рубануть правду матку Славе в лицо, дабы избавить и его и меня от ненужных по сути оправданий. – Думаю, ты понял, что мои слова не были обычным сотрясанием воздуха, и я держу свое обещание. И если ты продолжишь искать встречи с Элей, то я не остановлюсь на полпути, и вывернусь наизнанку, но не позволю тебе втянуть в фарс под названием “любовь до гроба” мою сестру. – Да нет никакого фарса! – вспылил Слава, вскинув на меня пылающие праведным гневом глаза, которые до этого активно отводил, чем я и воспользовался, поймав его губы, втянув в тягучий поцелуй. Спустя долгую упоительную минуту, я прервал его, напоследок очень чувственно пройдясь по аппетитно блестящей нижней губе языком: – Нет, говоришь? – выдохнул я. – Нет, – ответил Слава, но совершенно не убедительно. – И я бы тебе поверил, если бы не видел, как тебя ведет от того, что было еще пару минут назад, и от того, что случилось только что. Ты никогда не сможешь получить этого ни с Элей, ни с какой другой девушкой. А то, чем занимаешься сейчас, доказывая себе, что можешь жить как раньше, обычный самообман. Понимаю, что тебе, вероятно, очень непросто слышать мои слова, но принять эту новую реальность придется в любом случае. И смириться. Потому что худший вид борьбы – это борьба с самим собой. Чем раньше ты это поймешь, тем меньше вреда причинишь самому себе, и людям, которых невзначай может зацепить твое упрямство. Я протянул руки к приспущенным штанам и, вернув их в исходный вид, застегнул молнию с пуговицей. В принципе свою главную мысль я донес, поэтому самое время было откланяться, предоставив Славе время на обдумывание. Поэтому я вальяжным шагом направился на выход. – Не знаю, какую цель ты преследуешь, но надеюсь, ты понимаешь, что у тебя ничего не выйдет? Что бы ты ни сказал и… ни сделал, ты меня не заставишь свернуть с правильного пути на ту кривую дорожку, которую так активно рекламируешь! – донеслись до меня слова в шаге от выхода. – Ты уже прошел треть этого пути, Слав, – ответил я. – А не заметил, потому что тебе это безумно нравится. И если раньше еще предпринимал попытки утихомирить свои желания, то теперь уже не можешь обуздать их. Потому что процесс конвертации давно запущен, и в твоем случае он необратим. Я не видел лица Славы, но готов был поклясться, что его мои слова очень впечатлили, если не сказать поразили в самое сердце. Я это понял по тому, что он не нашелся, что сказать. Ведь такая голая неприкрытая правда всегда шокировала и отбирала любые контраргументы. Именно это и произошло со Славой, и теперь оставалось дело за малым, ждать от него дальнейших действий. Вопрос был только в том, как долго будет длиться ожидание. Я предполагал, что подвижки будут, но даже не думал, что капитуляция произойдет так скоро. И конечно, был сильно удивлен, когда Слава подошел ко мне после очередного трудобудня с целью поговорить. Честно, я немного напрягся, потому что не знал, о чем конкретно пойдет речь, но довольно быстро расслабился. О чем бы конкретно он ни желал говорить, я его с удовольствием готов был выслушать. Особенно у себя дома, куда сразу пригласил, где не было посторонних ушей и мы могли бы обсудить все, что угодно. Решение оказалось верным, особенно в свете того, что именно я услышал от Славы. – Мне не нравятся парни. Мне нравится один конкретный. Ты. К остальным не испытываю вообще ничего. Я на мгновение завис, позволяя информации просочиться в мозг, и когда до меня дошло, что конкретно Слава сказал, я малость растерялся. Ведь все это время я наивно полагал, что его симпатия не ограничивается мной одним, и что в его списке может быть предположительно кто-то еще, что автоматически снимало ответственность с меня по части таких побочных действий в результате нашего общения, как гипотетическая влюбленность с его стороны. Не хотелось бы доводить до такого, потому что, как я говорил раньше, в мои планы нежная привязанность, и все, что с ней было связано, не входило. Цель была гораздо более понятная и, как я надеялся, вполне осуществимая – убрать ебаный “якорь”, который каким-то волшебным образом намертво привязался к Славе. А это можно было сделать только одним способом – снять пометку “запретный плод” и позволить себе то, в чем ранее мне было отказано. Мда… и как быть? Однако долго трахать свой мозг я не стал, придя к выводу, что Славе этот геморрой тоже не упал. И что сильно драматизирую. Ведь с его слов, говоренных ранее, у него как и у меня была цель однозначная, вернуться к старой гетеросексуальной схеме и забыть об однажды полученном гомо опыте, словно его и не было. Значит, наши задачи совпадали, и крутить кино на тему того, что все могло пойти иначе, не было смысла. Ни ему, ни мне не нужны были серьезные отношения, значит проблема как таковая пропадала. В общем, я расслабил булки и вернулся к нашим тараканам, предлагая вариант решения проблемы, из-за чего разговор прошел очень продуктивно. Как результат – мы пришли к идеальному консенсусу, стоило нам разобраться с тем, как действовать дальше. Признание проблемы, идеальное ее решение с моей точки зрения, и как итог – пробная версия того, как это будет прямо перед тем, как Слава решил уйти. “Ни в чем себе не отказывай и постарайся перестать оказывать сопротивление своим желаниям.” И эта пробная версия вопреки моим предположениям, касательно того, что без сопротивления от Славы, происходящее между нами будет обычной преснятиной, мне зашло так, что голова еще долго после его ухода была как в тумане, и пульс скакал, как не в себя. Наверное потому, что главный камень преткновения был ликвидирован и теперь я на полном основании имел доступ к Славе. Правда, с условием не переходить к последнему пункту близости, что немного сметало налет эйфории. Но я решил, что со временем этот пункт вполне сможет быть пересмотрен. И категоричная непреклонность Славы заменится на желание дойти до конца и попробовать то, чего он боялся, как огня. Что ж, терпение – добродетель. Я вполне мог подождать еще немного. Пока же мне вполне было достаточно и того результата, который я получил. Ведь я встал на тропу, которая вела меня к избавлению от привязки, которая сильно усложняла мою беззаботную, пусть и сильно статичную жизнь. Амурные потрясения всегда тянули за собой эти сложности. Поэтому я сознательно отказался от такого “счастья”. Оно мне было ни к чему. Только как это обычно и бывает, посчитав себя сильно продуманным, я совершил главную ошибку – недооценил степень коварства жизни. И в момент, когда уверился в том, что у меня на руках все козыри, и я выйду победителем из этой игры, жизнь усмехнулась, и… стала играть в шахматы.