Ориентация SEVER / Конвертация успешно завершена

К субботе я более-менее успокоился, но не передумал насчет того, чтобы продуктивно пообщаться с Элей, и понять для себя, насколько велики мои шансы перевести нашу дружбу в иное русло. Естественно, брать с наскока я не собирался. Даже если после массажа Герману божился, что брошу все силы на то, чтобы завоевать сердце девушки. На горячую голову чего только не подумаешь и не сделаешь. Обычный откат после небольшого стресса, пережив который, в крови взыграла решимость, и я едва не плащ супермена побежал надевать. Но спустя буквально день подостыл, рассудив, что тупо занимался катастрофизацией, и ничего пока еще из ряда вон не произошло. Вставший на парня член я в расчет, естественно, не брал. Не в первый, как говорится, раз. Да, меня данное обстоятельство дергало, и очень сильно сбивало с толку, но жить с этим знанием можно было. Потому что член, слава Богу, находился в штанах, а не рос на лбу. Вот там действительно было бы затруднительно что-то скрыть. Все напоказ, не прикрыться никак. Да и оправдание в стиле “я – единственный выживший единорог” инфа сотка не проканало бы. А так, ничего кроме моего личного дискомфорта, мне этот момент не доставлял. В сложившихся обстоятельствах главным было не усугубить ситуацию, и постараться держать себя в руках. Что давалось очень непросто, но все еще давалось. Чем я и решил воспользоваться, разбавив свои выходные, наполненные рассуждениями на беспокоящую тему, общением с людьми, с которыми это общение было в радость. Никого лишнего. Все только самые близкие. Элю я тоже спокойно мог внести в этот список. И для этого вовсе необязательно было присматриваться полгода, чтобы сделать такой простой вывод. Приятных людей и так в моей жизни было немного, а таких открытых, с невероятной энергетикой, как у Эли, вообще по пальцам одной руки пересчитать. “Наверное, это у них семейное. Вон Герман тоже…” неожиданно прокралась незаконная мыслишка в голову, отчего я нахмурился. Какого хуя, его образ снова в моей голове?? Нахер! Пытаясь подумать о чем угодно, лишь бы прогнать Германа вновь заглянувшего в мои мысли, я вспомнил Изольду Петровну, нашу беззубую химичку, и ее блестящие маленькие глазенки, отчего тут же скривился. Бля, не думать о Германе, конечно, было у меня в приоритете, но и психикой рисковать вспоминая эту чудо-женщину, тоже было ту мач. Такими экспериментами лучше было не увлекаться, а то мои временные перебои с потенцией вполне могли стать хроническими. Спасибо, конечно, за разовую помощь, дорогая педагог, но лучше я буду вспоминать что-то нейтральное, чтобы в нужный момент поймать правильный вайб на чиле. Заглянув в шкаф, который благополучно утрамбовал своими вещами по приезде, я призадумался, что бы надеть на встречу. Но придя к выводу, что простота всегда была моим кредо, не стал сильно париться по этому поводу, и отдал предпочтение темно-синим джинсам и свободному белому свитшоту. Хорошее цветовое сочетание и удобный крой в целом меня более, чем устроили. Да и в домашней дружеской обстановке чего выпендриваться? Все свои. В общем, собирался я недолго. А вот дорога заняла часа два. Хорошо, что доехав до проспекта Ветеранов мой путь далее был по прямой на метро до конечной станции Девяткино, где до высотки Никиты было рукой подать – пара сотен метров от метрополитена, и ты на месте. Географическим кретинизмов я, на мое счастье, не страдал, поэтому нашел адрес быстро и без приключений. Ну, а там меня уже перехватил Натан, который ждал моего появления, словно возвращения из долгой ссылки. – Такое ощущения, что ты пешком от самого Китая пер, – заметил он, пропуская меня в квартиру. – Можно и так сказать. Ты практически не ошибся в своих выводах, – ответил я. – Два часа моей жизни затерялись где-то между Гатчиной и Девяткино. Очень надеюсь, не зря. – Сделаю все возможное, чтобы ты не пожалел об этом. – Уж постарайся, дружище, – попросил я, машинально напрягая уши, желая услышать звуки разговора или смеха. Однако в квартире посторонний шум не улавливался. – Ты что, один дома?? – вопросил я. – Отправил Никиту в магазин. Он только газировку купил, а про сок благополучно забыл. – А Эля? – задал я главный вопрос. – Задерживается. Едет из универа прямиком, – пояснил Натан. – В субботу? – изумился я. – Разве она не выходная? – Возможно, но сейчас отчетные недели в универе. Думаю, тебе не надо объяснять, что это значит? – Понял, – кивнул я. – пояснения лишние. Помню этот кошмар, словно вчера было. – По сути, считай вчера, – заметил Натан. – Закончилось и ладно, – отозвался я. – А вот Эле еще страдать. – Точняк. Поэтому мы ей сегодня просто обязаны помочь расслабиться. – Это я завсегда рад сделать. Главное, чтобы для расслабления все было готово. – Давно готово. Осталось только сок на стол поставить. – Помощь никакая не нужна? – попытался я проявить дружеское участие. – Не. От тебя требуется одна единственная вещь – включить свое неземное обаяние, которое сразит Эльвиру наповал. – Очень постараюсь, – вновь немного смутился я. – Стараться лучше не надо. Пусть все будет естественно, – посоветовал Натан. – Когда начинаешь прилагать усилия, все идет по пизде. Замечено неоднократно. – Хорошо, просто буду собой, и заставлю Элю ломать голову над вопросом, откуда вылез такой ебанат, – пошутил я. – Думаю, плохо удивить ты ее не сможешь, в свете того, что это будет не первая ваша встреча. Она тебя уже успела немного, но узнать, и судя по всему, ты ей приглянулся. Поэтому не ссы и продолжай работать в том же направлении. – Будет сделано, кэп, – приставил я руку к “козырьку”, после чего до моих ушей донесся звук дверного звонка. – Делаем ставку, кто это. Никита или Эля? – улыбнулся Натан. – Думаю, Никита, – ответил я. – Уверен, что Эля, – одновременно со мной высказал свою мысль друг, подойдя к двери, заглядывая в глазок. Оказалось, ни мой вариант, ни его. Пришли оба. Просто очень удачно пересеклись на улице. Эля подошла к двери в подъезд как раз когда Никита возвращался из магазина, и они уже вместе поднялись на нужный этаж. Обменявшись рукопожатиями с хозяином квартиры, я широко улыбнувшись, приобнял очевидно обрадованную нашей встрече Элю, которая, несмотря на непогоду за окном, выглядела шикарно. Длинное шерстяное кремовое платье облегало ладную фигурку, и очень ей шло, прилично отросшие за время нашего знакомства светлые, слегка волнистые волосы и вовсе делали ее похожей на русалку, а оливковый цвет глаз вносил финальный штрих, завершая идеальный образ. Что сказать, Эля, как хорошее вино, со временем определенно становилась только лучше. Долго расшаркиваться мы не стали, а сразу направились в гостиную, где действительно было все готово к тому, чтобы хорошенько отпраздновать повод, по которому и был устроен вечер-встреча. Одна из причин, по которой я переживал, стоит ли в принципе собираться узким составом, это то, что сидя за общим столом, в комнате будет висеть чувство неловкости. И каждое слово придется тщательно подбирать, пытаясь не похоронить окончательно видимость веселья. К моему несказанному счастью, переживания оказались беспочвенными. Атмосфера была ненапряжная, а темы для беседы находились сами собой, без обязательной головной боли. Кроме того, чувство юмора, фигурирующее у всех собравшихся, еще больше расслабило и заставило выдохнуть от облегчения. Эля, как единственная девушка, хорошо разбавляла мужскую компанию, вовремя и по делу вставляя нужные реплики. Одним словом, вечер складывался сказочно. Мы сидели, наслаждаясь разговорами, избавляясь при помощи шуток и взрывов смеха даже от малейшего намека на скуку. Вопреки святому убеждению, что без алкоголя ни один вечер не обходится, на спиртное мы особо сильно не налегали, чтобы не разрушить тот самый царивший ламповый вайб. Эля и вовсе не притронулась к стоявшему на столе вину и коньяку, аргументируя это тем, что в принципе не пьет, предпочитая горячительным напиткам сок или воду. Собственно, в день ее рождения я сразу обратил внимание на этот момент, но выяснять почему так, не стал. Мало ли было причин не пить алкоголь. Кто-то не считал нужным, у кого-то была непереносимость. Мне вот, например, ничто человеческое было не чуждо, и я мог запросто пропустить стаканчик-другой, но при всем при этом всегда относил себя к категории умеренно пьющих людей, а не тех, кто без бутылки в руке не представлял своей жизни. Эля, очевидно, совсем не приветствовала подобный отдых. И в этом я не узрел никакой проблемы. Скорее, это еще больше добавляло плюсов сложившемуся идеальному образу девушки. И мне бы почувствовать то самое влечение, здоровый, мужской интерес по отношению к ней, ведь по всем признакам рядом со мной была очень интересная и безумно привлекательная девушка, но… к моему разочарованию, ничего внутри не откликалось на явные очевидные достоинства Эли. И даже флирт, четко прослеживающийся по отношению ко мне с ее стороны, не возымел того эффекта, на который я рассчитывал. Как-будто блок какой-то стоял, не позволяя пойти на красноречиво горящий для меня зеленый свет. Может, мы с Элей относились к той категории людей, кому пары встреч было недостаточно? На самом деле, положа руку на сердце, я не верил в любовь с первого взгляда. По мне так это все были выдумки охочих до легенд романтически настроенных натур. А по факту, любовь могла родиться значительно позже, в процессе продолжительного плодотворного общения, как только люди получали возможность узнать друг друга, как следует. Вследствие чего могло прийти четкое понимание – твой человек или нет. Возможно именно так было в нашем с Элей случае? Я не был уверен на сто процентов, но склонялся к мысли, что скорее всего. Да к тому же в компании больше двух человек, сложно было расслабиться именно в том самом смысле, в котором нужно было мне, и почувствовать в должной мере притяжение. – Слав, не спи, мы только начали, – пощелкал пальцами Натан, выводя меня из подвисшего, совершенно неуместного сейчас состояния. – Простите, задумался, – повинился я, бросив пристыженный взгляд на Элю. – Ничего, все в порядке. Ты же сменил место жительства, начал работать. Понятно, что голова занята немного другим. Я тебя очень хорошо понимаю. Тоже частенько подвисаю, особенно в последние дни, – поддержала меня Эля. – Как только подходит время ответственных мероприятий, так сразу и начинается… Выпадаю по пятьдесят раз на дню. Могу даже идти по улице, лицом к лицу столкнуться со знакомым человеком и не увидеть, находясь в прострации, за что на меня частенько обижаются. Хорошо, если рядом Гера. Не раз спасал меня в таких случаях. Упоминание Германа заставило меня слегка нахмуриться. Вот как так выходило, что парня на нашем празднике жизни не было, но я все равно чувствовал его присутствие?? Какое-то волшебное умение быть даже там, где физически его быть не могло, мать вашу! Я бросил взгляд на Натана, и тот, убедившись, что Эля на него не смотрит, слегка закатил глаза, словно говоря: “Снова Герман!” – Прям идеальный старший брат, – заметил Никита, совершенно не подозревая, что идея с развитием темы была не лучшим решением. – Чистая правда, – кивнула Эля. – Знаешь, послушав миллион историй о старших братьях, мне с трудом верится, что Герман настолько идеальный человек. – Никто и не говорит, что он идеальный человек, – поправила Никиту Эля. – Как и у всех людей у него есть свои достоинства и недостатки. Но, как к брату у меня к нему претензий нет. Всегда рядом, никогда в помощи не откажет и, порвет любого, кто попытается меня обидеть. – Ну, значит ты счастливая обладательница приятного родственника рядом, – усмехнулся Никита. “И далеко не такого приятного человека” мысленно добавил я, игнорируя внутренний голос, который сразу стал царапать внутри, намекая, чтобы я был справедлив, и признал, что ничего плохого в глобальном смысле Герман мне не сделал. – Точно, – улыбнулась Эля. – Приятного родственника, который реально может применить грубую силу в отношении моего обидчика, если того потребуют обстоятельства. – И часто требовали обстоятельства?? – поинтересовался Натан. – Слава Богу, нет. Буквально однажды чуть было не случилась потасовка на выпуске из школы, но до драки с применением профессиональных навыков не дошло. Хватило тяжелого взгляда на вылет, – ответила Эля. – А, ну да. Герман же спортсмен, – вспомнил Никита. – Занимается в каком-то клубе спортивном. – Да, в “Шторме”. Один из лучших клубов, к слову, – не без гордости ответила Эля. – В смысле, в “Шторме”?? Это в каком, в том, что ты, Слав, работаешь теперь? – выпалил Никита, не успев среагировать на еле заметный тычок Натана в бок. – Ты работаешь в “Шторме”? – в изумлении округлила глаза Эля, повернувшись к сильно сконфуженному произнесенной фразой мне. – Я думала, ты в больнице какой работаешь. Почему не сказал, что вы с Германом теперь под одной крышей? Блять, вот и что мне было говорить? Я принципиально избегал подробностей о моей работе, чтобы никаким боком не выйти на разговор о Германе, а тут буквально за одну секунду Никита меня закопал. Понятно, что не специально, но от этого понимания мне легче не становилось. – Я просто так за эту неделю устал, что просто не хотел в принципе подробности о работе поднимать… – решил состроить я хорошую мину, при плохой игре, изобразив интонацией голоса вселенскую усталость. Отмазка была очень слабая, и это определенно понимали все собравшиеся, но сказать что-то надо было, потому что сложившаяся неудобная ситуация требовала. – Понятно. Просто удивилась, что ты не упомянул о Гере. Вы же знакомы еще с лета. И вроде даже успели немного пообщаться, – добавила Эля. Ага… успели. Так пообщались, что до сих пор пожар в штанах от воспоминаний, и влажные сны с завидной регулярностью. – Да мы с ним… не пересекались особо в “Шторме”, – прозвучала от меня очередная бессовестная ложь. – Наверное, по этой причине он о тебе тоже ничего не сказал, – кивнула Эля, заставив меня почувствовать укол иррациональной обиды. “Понятно, по какой причине я не говорил о нем, но он то с хуя Эле обо мне не рассказал?” – Наверное, – мотнул головой я. – И все равно странно. Он говорил о новом физиотерапевте, но ни словом не обмолвился, что это ты…, – призадумалась Эля, – Вы… не в ссоре, часом?? – Что? Нет, нет, – замахал я руками. – Просто не было возможности по-человечески поговорить. – Со Славой очень сложно поссориться. У него очень мягкий отходчивый характер, – вставил свои пять копеек Натан, заступившись за меня. – Да, знаю, – согласилась Эля, одарив меня теплой улыбкой. – Это очень хорошо ощущается. – Ну, Натан немного преувеличивает. Ничто человеческое и мне не чуждо, – вставил я свои пять копеек, чувствуя небольшую неловкость от того, что стрелки вновь перевели на мою скромную персону. – И это нормально. Тут главное, чтобы не было перегибов, остальное в порядке вещей, – поддержала меня Эля. – Перегибы в принципе не слишком приятное явление. Где бы то ни было. – Да, есть такое, – кивнула Эля, как мне показалось, немного погрустнев. – Тогда давайте выпьем, что ли, – предложил Натан, вовремя меняя тему. – За умение быстро приходить в себя, и умение поддерживать прекрасную атмосферу. – Хороший тост, – ответила Эля, протягивая стакан в кучу соприкоснувшихся. Музыка, фоном играющая для создания необходимого настроения, сменилась и из колонок донесся голос Честера. Песня “One More Light” Linkin park одно время частенько крутилась по радио, поэтому я не был удивлен, что этот трек оказался в плейлисте у Натана. Тот вообще был меломаном и любил слушать разную музыку. Сюрприза никакого в этом не было. Однако, все находящиеся в комнате получили сюрприз иного рода. Когда при первых аккордах песни совершенно неожиданно Эля замерла, превратившись в каменное изваяние. Глаза ее широко распахнулись, а губы приоткрылись, словно ей резко перестало хватать воздуха. – Эля?? – позвал я ее, однако отклика не получил. Вместо этого, стакан, который она держала в руках выпал, расплескав свое содержимое в радиусе полуметра. Натан с Никитой резко повскакивали со своих мест, пребывая в явном замешательстве. – Нет.. не может… – прохрипела Эля, и вдруг резко прижала руки к ушам, зажмурившись. – Этого не может быть… – Что происходит? – донеслось до меня недоуменное от Никиты. – Гера… Гераааа!!! – с жутким надрывом протянула Эля, пригибая голову к груди. – Эль, Эля… тихо-тихо… – обнял я ее, надеясь что это поможет девушке прийти в себя. Но, по всей видимости, имела место быть сильнейшая паническая атака, и Эля активно стала погружаться в это состояние, забыв, где находится, продолжая звать брата. – Гера, миленький!! Родной!! – Что с ней, Слав?? – спросил Никита, подбежав ближе, не зная, что делать, но явно пребывая на низком старте. – Паническая атака, – вынес я свой вердикт. – Надо вызвать скорую! – предложил Натан со стороны. – Элечка, солнце, посмотри на меня, – тем временем бережно обхватил я лицо девушки пальцами, пытаясь хотя бы немного привести ее в чувства ласковым тоном, дабы ни в коем случае не спровоцировать новый виток приступа. Затрепетавшие веки приоткрылись, и Эля вперила в меня расфокустрованный взгляд. – Где?? – прохрипела она. – Что? – переспросил я. – Где Гера?? Где он?? – голос приобрел жалостливый оттенок, после чего сорвался и, девушка горько расплакалась. – С ним все в порядке! – постарался я заверить ее, стараясь вложить как можно больше убедительности в голос. – Я… я не верю! Позовите его! Где он?? – сквозь слезы вопрошала Эля. – Скоро будет здесь. Мы уже ему позвонили. Все в порядке, – принял я единственное решение, во избежания усугубления ситуации. Выбора особо не было. Бросив взгляд на Натана, тщетно пытающегося дозвониться до скорой, я произнес: – Не надо скорой. Срочно звони Герману. – У меня нет его номера, – отозвался тот. – Значит, у отца его узнай, – жестковато припечатал я, пожалев, что у друга на ту беду не оказалось нужного контакта. Да и у меня тоже. Хотя была возможность внести его в свой список. В компьютере все необходимые персональные данные о моих пациентах имелись. Нужно было просто перенести номер Германа в свою записную книжку. Однако я принципиально отказался от этой идеи, о чем теперь сильно жалел. Но кто, блять, знал, что мы окажемся лицом к лицу с такой проблемой, когда его номер будет просто жизненно необходим? – Хорошо, сейчас, – ответил Натан, листая список номеров. – Только причину реальную не озвучивай, пожалуйста, – попросил я. – Но как же… – в удивлении вскинул он на меня глаза. – Просто попроси номер Германа. Не обязательно говорить зачем. Натан спорить не стал, и тут же набрал отчима. Я же продолжил обнимать Элю, медленно поглаживая ее по плечу, слушая, как Натан разговаривает с Виктором Андреевичем. К счастью, мужчина не стал допытываться, на кой Натану понадобился номер телефона его отпрыска, в результате чего необходимая информация была получена. Дело оставалось за малым – отзвониться Герману. – Ты уверен, что правильным решением было не говорить Виктору Андреевичу, что произошло? – справился Натан, явно пребывая в сомнениях касательно моих действий. – Все в порядке. Сейчас главное – устранить ключевой фактор, который спровоцировал паническую атаку. Доставить сюда Германа. Поэтому звони ему, – наказал я, приложив руку к голове Эли, и чувствуя, как та в мгновение ока разогревается, реагируя на возникшие спонтанные процессы в мозгу. Помимо атаки, вполне имело место быть повышение внутричерепного давления, как закономерное следствие, которое потянула за собой основная проблема. Кивнув, Натан набрал номер, после чего буквально спустя совсем короткое время, ему ответили. – Герман, это… Натан, – выдохнул друг, – Прости, что отвлекаю, но сейчас жизненно необходимо, чтобы ты приехал в Мурино. Я не слышал отповедь Германа, но был готов руку дать на отсечение, что он от такой просьбы не то, что удивился, он просто охуел. Причем сильно. Вслед за чем, судя по маленькой паузе от Натана, прозвучал логичный вопрос: ”Нахера?” – Эле плохо… приступ… – отрапортовал Натан, чуть ли не сразу начав диктовать адрес, – Бульвар Менделеева, дом пять, корпус один, квартира семьдесят седьмая. На том этот короткий звонок завершился. Очевидно, Герман, услышав про то, что с сестрой стряслось, не стал пускаться в разбор полетов, и без лишних вопросов сорвался с места. – Что он сказал?? Скоро будет? – вопросил Никита у Натана, подходя к нам с Элей ближе. – Не сказал. Но судя по голосу, постарается, как можно скорее, – ответил Натан. – Может, воды? – предложил Никита, с явным волнением глядя на Элю, которая теперь мало напоминала ту расслабленную и жизнерадостную девушку, общавшуюся с нами десять минут назад, – Или теплого мятного чая, чтобы попробовать успокоить?? Нат, у нас есть? – обратился он к нему. – Был вроде. Ромашка точно есть. А еще валериана. Сейчас поищу, – произнес Натан, и двинул на выход в сторону кухни. – Это не поможет. Здесь нужны таблетки. – остановил я его на полпути. – Феназепам или хотя бы стрезам. И все по рецепту… Черт, а я лицензию не захватил. Можно было бы в аптеку сгонять. Но, кто ж знал… Эля, вцепившаяся в меня мертвой хваткой, тем временем продолжала всхлипывать, повторяя еле слышно имя брата, но все же немного успокоилась, войдя в состояние некоего оцепенения. Однако я знал, что это нихрена не было затишьем. Скорее затишьем перед бурей, поэтому продолжал активно ее поглаживать пальцами по голове, чувствуя, что рука перестает так сильно гореть. А вот это было хорошим признаком. Возможно все же удастся хотя бы придержать относительно стабильное состояние, без рецидивов, до приезда Германа. Мы не сговариваясь как по команде перешли на практически бесшумный режим общения, стараясь всеми силами не провоцировать едва устаканившееся относительно спокойное состояние девушки. Тактика оказалась верной, и по истечении получаса, когда на телефон Натана поступил звонок от Германа, повторного срыва не случилось. А спустя минуты три, когда друг открыл входную дверь, в зал влетел словно вихрь Герман, в два прыжка оказавшийся возле сестры. Та, словно интуитивно почувствовав родного человека рядом, очнулась, и завидев брата, бросилась к нему в объятия. – Гера… Герочка… – плакала она навзрыд, – живой… живой… – Конечно, милая, – успокаивал он ее, притискивая к себе. – Со мной все в порядке. – Живой, ты живой… – повторяла как мантру девушка, сотрясаясь в рыданиях. Я же замер, не в состоянии пошевелиться, вообще не понимая, что происходит. Никита с Натаном, судя по их обескураженным лицам, полностью разделяли мое состояние. – Ну, все, все, – шептал Герман, пытаясь минимизировать истерическое состояние сестры, и вернуть ей утраченное чувство эмоционального равновесия. И вроде бы даже в этом преуспел. Всхлипывания стали чуть тише, и Эля, видимо, удостоверившись, что брат действительно был рядом с ней, начала-таки приходить в себя. – Эль, тебе надо немного успокоиться, – увещевательным тоном произнес Герман, улучив удачный момент, когда всхлипы на одно мгновение полностью прекратились. – Давай ты выпьешь таблетку. Тебе сразу станет легче. – Нне… не надо, – заупрямилась девушка. – Еще как надо, сестричка. Это пойдет тебе только на пользу, – настаивал Герман. – Вот увидишь. – Тты… исчезнешь… – надломлено произнесла она. – Не исчезну, солнце. – Обещаешь?? – всхлипнула Эля. – Конечно, родная. Обещаю, – заверил ее Герман. Эля кивнула, все же принимая условия брата. И Натан тут же, сорвавшись с места протянул стакан воды, вручая его Герману для того, чтобы тот помог Эле справиться с поставленной задачей. – Ну, вот и умница, – похвалил он ее, стоило девушке проглотить таблетку, щедро запив водой. – А теперь давай мы поедем домой. – Домой?? – опешил я. – Ей нельзя в таком состоянии домой! – Предлагаешь дальше отдыхать, как ни в чем не бывало?? – одарил меня чересчур тяжелым взглядом Герман, отчего я немного стушевался, но все же решил аргументировать свои слова. – Предлагаю просто дать Эле возможность немного полежать. Организм должен прийти в себя. – Я не могу ее оставить, – произнес Герман, – Я должен удостовериться, что повторного раза не будет. Надеюсь, вы понимаете, что мой уход может спровоцировать еще одну волну паники? И я только сейчас сообразил, что он элементарно не хотел обременять всех собравшихся своим присутствием, ведь по факту приглашен на эти посиделки не был. По понятным причинам. Вот и получалось, что сестру после произошедшего он оставить не мог, но и сам задерживаться в чужом доме не имел права. – Не вижу никакой проблемы. Оставайся, – спас положение Натан, бросив взгляд на Никиту, словно запоздало спрашивая разрешения. – Мы вам постелем в гостиной. А завтра уже, когда выспитесь, как следует, поедете домой. – Не очень удобно вас стеснять, – буркнул Герман, явно испытывая в определенной степени неловкость, что меня заставило сильно удивиться, ибо до этого момента я искренне считал, что на выражение подобной эмоции, как и многих других, он был не способен. – Глупости, – махнул рукой Никита, – места у нас достаточно. Никто никого стеснять не будет. Видно было, что затея Герману не сильно пришлась по душе, но выбора в сложившихся обстоятельствах особо не было. Надо было во что бы то ни стало минимизировать любого рода риски для Эли, и он, как старший брат, обязан был выбрать оптимальный вариант. Оптимальным вариантом было остаться с ночевкой и не дергать почем зря давшую сбой нервную систему девушки. – Хорошо. Мы останемся, – кивнул он. – Отлично, – выдохнул Натан. – Тогда мы сейчас по-быстрому приберем тут все. И сразу вам постелем. На том и сошлись. Приятный вечер пришлось резко свернуть, но всех собравшихся это волновало в последнюю очередь. Главной целью было сделать так, чтобы Эля окончательно оправилась. Да и настроение после случившегося было не ахти какое. Оно и понятно. Произошедшее явилось для всех большим потрясением. Но если, я, в силу наличия медицинского образования, быстро сориентировался, то Натан с Никитой до сих пор пребывали под впечатлением, хоть и старались делать вид, что все в порядке. Пока занимались приготовлением ко сну, в воздухе летала очевидная неловкость в перемешку с нервозностью. Герман сидел рядом с усаженной в кресло Элей, и держал ее за руку, дожидаясь, пока таблетка-транквилизатор, (исходя из моих подозрений), которую он ей дал, окончательно подействует. Я активно создавал видимость увлеченности своим делом, относя посуду на кухню, в чем, как верный товарищ, мне помогал Натан. Все же в четыре руки это сделать можно было быстрее. Никита, достав чистый комплект постельного, раскладывал диван, на котором должны были лечь гости. В общем действовали мы максимально оперативно и слаженно, словно изначально у нас и был такой план. А тем временем в моей голове творилась настоящая вакханалия из мечущихся мыслей, и спокойствием там и не пахло. Я судорожно соображал, что будет после того, как все приготовления закончатся, и все, в том числе я, отправятся на боковую. Нет, в принципе все было ясно как день. В плане, что лягу я на кухне, на диванчике, любезно предоставленном мне в качестве лежбища, и по идее должен буду спать. Только что-то мне подсказывало, что сна у меня точно будет ни в одном глазу. Потому как мне сегодня перепало столько пищи для размышлений, что, боюсь, переварить это будет крайне затруднительно. Да еще и знание, что под боком в соседней комнате будет Герман… “Да, считай ночь прошла мимо”, – приуныл я, уже представляя, как моя голова разрывается от всего на свете. – Слав, ты как? – вопросил у меня Натан, обратив внимание на хмурую физиономию. Мое спальное место уже было подготовлено. Оставалось только пожелать друг другу спокойной ночи и лечь. – Нормально, – отозвался я нейтрально, но видимо, вышло у меня не особо убедительно. – Прости, что здесь, на кухне тебе стелю. Просто я даже предположить не мог, что так все обернется, – признался друг, наверняка не совсем понимая причину моего растерянного состояния. Или понимая отчасти, учитывая, что был посвящен в некоторые детали нашего с Германом натянутого общения. – Да, в поряде все. Не парься, – заверил я Натана. – Да, но все же… Капец, планировать вечер без Германа, чтобы в итоге закончить его с ним, – вполголоса озвучил он мои же мысли. – И не говори… Какое-то абсолютно нелепое стечение обстоятельств. – Ага. А если брать в расчет то, что произошло с Элей, то вообще злое провидение, – тщательно подбирая слова, ответил Натан . – Да уж. Настолько неожиданно это все случилось, что я, если честно, до сих пор в шоке. – Есть такое, – согласился Натан. – Капец, что же там такое стряслось, отчего у Эли такое на память осталось? – Без понятия. Но очевидно, что-то очень травматичное для психики. И сто процентов связанное с Германом, судя по тому, как отчаянно она его звала, – произнес я, вспоминая бледное испуганное лицо девушки во время приступа. – И ведь не спросишь ни у кого. Не тот вопрос, на который с легкостью дают ответ, – совершенно верно подчеркнул Натан. Вошедший на кухню Никита, вклинился в нашу с Натаном беседу. – Простите, что прервал, но отчитаться моя святая обязанность. – Все хорошо?? – спросил Натан. – На сто процентов. Эля успокоилась. Постель постелил, ребят уложил. Зашел за моей пропажей, – обнял он Натана за торс, прижимая к себе и нежно целуя, из-за чего я почувствовал, как кровь прилила к моим щекам. Нет, я конечно, давно был в курсе об отношениях своего друга, и с Никитой был знаком тоже приличное количество времени. Да и гомофобом никаким не был. Но все равно близкого общения в виде интимных поцелуев, мне в их исполнении видеть не доводилось. Оттого и реакция в виде закономерного смущения не заставила себя долго ждать. – Ладно, Слав, мы пойдем, – произнес Натан, оторвавшись от удивительно приятного занятия. – Ты тоже ложись. Завтра выходной у всех. Поэтому, думаю, можно поспать и подольше. – Ага, – почесал я нос, не зная, куда деть глаза. Благо, ребята не стали фиксировать свое внимание на моем смущении и, пожелав спокойной ночи, удалились. А я остался. И даже попытался прислушаться к совету Натана и лечь спать. Да только, как я и подозревал, ничего у меня со сном не вышло. Около часа я крутился, пытаясь найти удобное положение, но совершенно не преуспел в этом непростом деле. Мысли, просто дикий рой, атаковали меня и не давали покоя, пока я не плюнув на все, встал. Пошурудил в сумке, я достал пачку тонких сигарет, и натянув на себя шмотье, поперся на балкон, с целью немного остудить голову. С тех пор, как мне пришлось бросить сиги ради Нины, я больше так и не вернулся к привычному образу жизни и оставил вредную привычку в прошлом. Хотя разрыв отношений, по идее, должен был поспособствовать возврату к первоначальным настройкам. И тем не менее, тяги особо сильной не было, и я больше не курил всерьез. Так, баловался очень редко, когда башка начинала выкидывать коленца. В такие моменты сигарета очень помогала немного пресечь дикие скачки моих мыслей и сбросить лишний напряг, который определенно точно имел место быть, как и сильное нервное перевозбуждение. Факт, что за вечер произошло два события, которые меня вышибли из зоны комфорта, немного сбивал с толку. Несмотря на то, что реализации одного из событий я поспособствовал сам. Даже если у меня не было другого выбора. И теперь я вынужден был дергаться, зная, что в соседней комнате лежит мое наваждение. “Ну так, в соседней же комнате, не с тобой на одном диване и под одним одеялом” вякнул не к месту мой внутренний голос, отчего я, лишь представив себе эту картину, непроизвольно закашлялся, отправив дым не в то горло. – Блять, – выругался я, пытаясь продышаться, но чуть было не закашлялся снова, еще больше, когда услышал звук открывающейся двери. Я резко повернул голову, и мое сердце зашлось в диком стуке, потому что… Догадайтесь с трех раз, сука, почему! – Думал, вы переместились на кухню дальше отмечать, а тут вон что… Неожиданно, – произнес Герман, без спроса входя на балкон, и прикрывая за собой дверь. После чего как ни в чем не бывало остановился в полуметре от меня, уставившись в окно. Вроде как ничего особенного, если бы не абсурдность ситуации в целом. И эта абсурдность, вместе с фактором неожиданности логично заставили меня в который раз подзависнуть. – Не знал, что Вы, Вячеслав Игоревич, курите, – решил заполнить стремительно разрастающуюся паузу Герман, видя, что я впал в маленький коматоз. – А как же ЗОЖ, и все, что к нему прилагается?? – с легкой издевкой вопросил парень, зная, на какие рычаги нажимать, чтобы я разморозился и влился в незапланированный диалог. – Я не курю. Иногда разве что…по обстоятельствам. Но, мне кажется, имею полное право. Взрослый, как никак человек, – ответил я, удивляясь уверенности, прозвучавшей в голосе. Видимо, первый шок прошел и небольшая порция никотина сработала как нельзя лучше, подкинув мне ту самую собранность, за которой я и явился на балкон. – Хм, интересно. Чего я еще о Вас не знаю… – протянул Герман. – Ничего по факту, – отозвался я, констатируя очевидное. – Ну да. Ничего. Потому что знают, обычно, только о самых близких. И то не вариант. Об Эле, например, я до этого много чего знал, если не все. Она от меня никогда ничего не скрывала. А тут вдруг такой сюрприз преподнесла на пять. Я сделал очередную затяжку, стараясь не смотреть на Германа. Временный расслабляющий эффект от сигареты стал таять подобно выпущенному из легких дыму, и на его место попросилось родное напряжение. – Ну, она вроде взрослая девочка, – заметил я, стараясь сохранять относительно спокойное настроение в беседе. – Не до конца дней должна быть под опекой брата. – Естественно. Вот только, как показал сегодняшний инцидент, лучше было бы хотя бы предупредить о том, куда она идет. Я бы не стал напрашиваться в качестве дополнительного гостя. Мне просто надо было знать, где она, на случай… Герман запнулся на полуслове, не договорив. Я же почувствовал укол вины. За то, что произошло. Хотя вины моей не было от слова совсем. Сидящие в голове до этого момента вопросы, поспешили напомнить о своем неотвеченном статусе, и я решился озвучить их вслух, дабы выяснить истоки того, что привело к сегодняшнему происшествию. – На случай такой, как сегодня?? – вопросил я. – Да, – кивнул Герман. – Я, конечно, не понаслышке знаю, что такое панические атаки, и факторы их провоцирующие, но все же хотелось бы узнать, что произошло. Мы просто сидели, отдыхали, ничто не предвещало… – Возможно и предвещало, просто никто не понял. – Это ясно, но чтобы выяснить этот момент, надо знать первопричину, а я ничего… – Два года назад, – неожиданно начал Герман, заставив меня моментально обратиться в слух. – Я тогда ехал на фестиваль по пилону. – Погоди, по пилону? – не понял я. – Да, – кивнул Герман. Я замолчал, не зная, что сказать. Пока понятно ничего не было. – Все было хорошо, погода благоволила, машина в порядке, настроение боевое. Но это все в один момент было обнулено выскочившим навстречу авто… Я, задержал дыхание, во все глаза глядя на Германа, прекрасно понимая, какое именно было продолжение у этой истории. – Родным тогда сказали, что я погиб. Ошибка, которую не поспешили исправить сразу, в результате чего отец с сестрой какое-то время, совсем недолго, считали меня мертвым. Но этого вполне хватило, чтобы нанести серьезный моральный ущерб психике сестры, и чуть не довести до инсульта отца. – Как такое могли сказать, не проверив предварительно достоверность информации?? – опешил я. – Думаю, решили слепить репортаж по горячим следам. В новостях сообщили, что произошла авария, в результате которой было четыре жертвы. Водитель легковой, въехавший в нашу машину, и нас трое. На самом деле жертв было трое с летальным исходом. И я, один выживший. Об этом не упомянули. А меня, тем временем, забрали с сотрясением и многочисленными ушибами в ближайшую больницу, где я и валялся до приезда отца и Эли. – Твою мать, это же не подсчет продуктов вести, это люди! – возмутился я. Герман покачал головой. – Мой друг Олег узнал об этом первым, и не нашел ничего лучше, чем позвонить Эле. Она после экзамена отдыхала с друзьями в клубе. – Боже… – сжалось у меня в груди сердце. – Для меня тогда все закончилось более-менее благополучно… А вот у Эли после этого начались жуткие панические атаки. И были около года. Потом, вроде, после длительного посещения хорошего специалиста все наладилось, и эта проблема исчезла. Правда, таблетки я все равно привык носить с собой на всякий случай, мало ли… А вот Эля от этой затеи отказалась, аргументировав тем, что справилась с психологической травмой. Видимо, не до конца. Герман замолчал, погружая холодное пространство балкона в тишину. Очевидно, все что хотел, он сказал, давая мне возможность переварить услышанное и сделать выводы на основании полученной информации. А еще вновь испытать то самое чувство вины, которое не сильно, но все же отзывалось у меня внутри. – Я… не подозревал… правда, – прозвучало искреннее от меня, – Если бы я только знал, что у Эли есть такая проблема, то первым бы тебе позвонил, – вложив побольше убедительности, добавил я. – Не позвонил бы, – хмыкнул Герман. – Думаю, ты это и сам прекрасно знаешь. Чувство вины пропало так же быстро, как и появилось, и я вспыхнул негодованием. – Если бы я знал, то никогда не закрыл бы глаза на это, и проинформировал тебя, даже если бы и не горел желанием набирать твой номер. – Неужели так сильно понравилась? – задал неожиданно аховый вопрос Герман, заставив меня почувствовать еще и сильную неловкость. – Причем здесь это?? – Притом, что причина, по которой я не был приглашен изначально, заключается не только в том, что у нас с тобой сложились…хм.. непростые отношения, а в том, что ты, скорее всего, решил, что было бы неплохо наладить контакт с Элей в романтическом ключе. И снова попадание в цель. Идеальное. – А даже если и так, что здесь плохого?? – с вызовом бросил я Герману в лицо. – Эля – девушка свободная, у меня тоже никого нет. Так почему мы не можем попробовать перейти от дружеского общения к романтическому?? Или ты, как ее старший брат, решительно против такого варианта, и теперь прибегаешь к роли вышибалы для настойчивого поклонника? – Я, как старший брат, считаю, что сестра имеет полное право строить свои отношения с кем бы то ни было. Но она определенно точно не найдет счастья с человеком, который пытается убедить себя в своей гетеросексуальности, используя ее как надежное средство от своей тайной слабости. Блять!! Снова! Да как это возможно?? Неужели меня так просто прочитать? Неужели мои намерения столь очевидны? Нет. Иначе бы это видели все. И Натан с Никитой в том числе. Но никто из них даже взглядом не дал понять, что подозревает меня в чем-либо. Это у нас только Герман такой, мать его, дохуя проницательный! Как же бесит! Бесит вот этим феноменальным умением вновь и вновь любую тему переводить в русло моих предпочтений. Ибо как еще объяснить этот волшебный “плавный” переход от Элиных панических атак к его любимому разговору?! – У меня искренние намерения в отношении твоей сестры. Хочешь верь, хочешь нет. – Почему же тогда меня не пригласили на пати?? – задал абсолютно идиотский вопрос Герман. – Ведь если я правильно понял, это затевалось изначально как праздник в честь твоего приезда? А раз так, то логичным было позвать тех людей, с кем ты успел близко познакомиться в Питере. Таких людей очень немного. И среди них числюсь я. Ты же не станешь спорить, что мы хорошо знакомы? Я промолчал, но чувство раздражения стало потихоньку набирать обороты. – К тому же все наши недопонимания успели решить. Разве нет? – добавил Герман. – Тогда почему?... – Потому что ты мне не нравишься, – залепил я, наблюдая, как Герман поворачивает ко мне голову и его острый прошивающий взгляд останавливается на мне. – И в этой ситуации ты был бы третьим лишним, – добавил я уже менее вызывающе, нервно сглотнув. Несколько секунд молчаливых гляделок, и словесная подача полетела прямо мне в лоб: – То, что я был бы третьим лишним… да вероятно, – согласился он, а после сделав шаг ко мне, протянул руку к моему запястью и забрав практически полностью истлевшую сигарету, затянулся, затушив окурок о край металлического горшка, стоящего на подоконнике. – Но далеко не по причине того, что не нравлюсь тебе. Как раз наоборот. Именно поэтому я не оказался в списке приглашенных. Потому что тогда ты бы не смог воплотить план по попытке сблизиться с Элей в жизнь. Сложно двигаться в этом направлении, когда мысли заняты другим человеком.. Сидящим рядом. Задрав голову, Герман выдохнул дым в потолок, и вновь воззрился на меня: – Пиздец, у тебя самомнение, – вложив в голос побольше пренебрежения, ответил я на его выпад. – Хочешь опровергнуть? – Зачем?? Для того, чтобы снова подкинуть тебе возможность для развлечения, которое ты очень любишь? – Развлечения? – вскинул брови Герман. – Ну да, – усмехнулся я. – Разве, доводить меня до белого каления не стало твоим любимым досугом?? – И в мыслях никогда не было, – отозвался Герман, да так серьезно, словно реально не помышлял ни о чем подобном. – А что же тогда было? – задал я вопрос. – Честно? Ты вряд ли готов услышать мой ответ. – Да нет, уж. Будь добр ответить, раз уж я стабильно подвергаюсь прессингу с твоей стороны, хоть мы и заключили договор о том, что ты меня больше не будешь донимать. – Договор мы заключили до того, как я узнал, что ты решил подкатить к моей сестре. – Решил подкатить, потому что она мне нравится. И мне кажется, что у нас могло бы что-то получиться, – ответил я, чувствуя как начинаю натурально беситься. – Разумеется, что-то могло бы. Но только главного не вышло бы. Влечения, со всеми вытекающими. И я прости, не могу допустить, чтобы Эля влюбилась в тебя без памяти, а потом плакала от того, что у вас начались неразрешимые проблемы. Ах, ты ж падла! Какого хрена?! – У нас не будет никаких неразрешимых проблем. А если что-то вдруг произойдет, то я всегда смогу с этим разобраться! – Значит, хочешь сказать, что намерен и дальше продолжать рыть носом землю в этом направлении? Я правильно тебя понял? – поинтересовался Герман. – О, еще как намерен! И если еще пять минут назад у меня были сомнения, то теперь, благодаря твоему посильному участию, я не сверну с намеченного пути, – заявил я, и гордо вскинув голову, направился на выход. Только дойти до него не успел, потому как был схвачен за руку, и притянут к горячему и твердому, как скала, телу. Да так плотно прижат, что не вырваться. – Знаешь, я ведь тоже сомневался в своих намерениях по части тебя еще пять минут назад. Но теперь, учитывая обстоятельства, пришел к выводу, что ты просто не оставил мне выбора, – прошептал Герман мне на ухо, отчего у меня все внутри завязалось в тугой узел. – В смысле?? – В том самом, что пришло время показать тебе, почему именно затею с завоеванием Эли лучше не воплощать в жизнь. – О чем ты… – Я о неизбежном наказании за твое своеволие, – пояснил Герман, давая размытое представление о том, что хочет донести до моего тугого мозга, работающего в данный момент в аварийном режиме. – Я не совсе… – Ты хотел знать, что в моих мыслях? – перебил меня Герман, продолжая дыханием щекотать ушной проход, вызывая сильную дрожь по телу. – Что ж, я охотно поделюсь этой информацией. И этот порно-голос, заменивший привычный приятный баритон, сказал мне больше, чем еще не произнесенная речь, заставив взмолиться о том, чтобы произошло чудо, и Герман передумал продолжать. Нет, не надо! Блять, молчи, прошу! – Я думаю о том, как доставил бы тебе удовольствие. Основательно выматывающе, так, чтобы ты горел и плавился в моих руках. Чуда не случилось. “Молчи! Не продолжай!” – заметался я про себя пуще прежнего, чувствуя, как ноги начинают слабеть и превращаются в желе. Но, видимо, Герман всерьез вознамерился посвятить меня в план развлекательной программы, которую вынашивал все это время его изощренный мозг. – Как бы облизал все твое тело, уделив огромное внимание соскам, дразня их языком, и покусывая твердые от дикого возбуждения горошины… Как сосал бы тебе, беря глубоко, до самого горла, вытягивая через член душу… Как сделал бы тебе римминг, вылизав девственный вход, раздвигая языком тугие мышцы, проникая внутрь, и тщательно полируя их контуры на выходе, обильно смачивая слюной… Как вставил бы тебе и медленно трахал, трахал с оттяжкой, пока ты не попросил бы пощады, позволяя мне сорваться в дикий темп, и довести тебя до самого охуенного оргазма в твоей жизни. А потом еще полночи не давал бы тебе уснуть, закрепляя результат. И это была бы только вершина айсберга, потому что, каждый раз, когда я тебя вижу, у меня в голове рождается еще миллион вариантов, как сделать так, чтобы твоя эрекция стабильно тебя радовала, и ты кончал с громогласным стоном на моем члене. Как тебе такой план?? – спросил Герман, слегка отклоняясь, чтобы заглянуть мне в глаза, но заметив, насколько сильно меня прибили его слова, не спрашивая разрешения приложил руку к каменному стояку, ведь именно сейчас, когда я того хотел меньше всего, эрекция поспешила прибежать. Дважды напоминать не пришлось. А вот я стоял, превратившись в натянутую струну, и в отличие от моего чересчур шустрого товарища в штанах, не мог пошевелиться, чувствуя, что если сделаю это, то просто упаду замертво. Потому что маленькая непродолжительная речь Германа мне на ухо, реально погрузила меня в мир буйных фантазий, и от остроты испытываемых чувств, приблизила к безвременной кончине… и кончанию. Потому что я умудрился так сильно возбудиться, что одно неверное движение наглой руки Германа, пока еще просто прилегшей на мои затвердевшие низы, могло спровоцировать бурное семяизвержение. – Вижу, что нравится, – ответил за меня Герман. – Но ты продолжаешь сопротивляться, и доказывать с пеной у рта, что тебя это не интересует, и что тебе нужны только традиционные отношения. До сего дня я готов был идти на поводу у твоего упорства отстоять свою правоту, и никак не проявлять себя, даже идиотский договор о невмешательстве заключил. Но дело приобрело неожиданный оборот. Тебе приглянулась моя сестра. И теперь вопрос стал ребром. По этой причине ты должен понимать, что, если продолжишь свою акцию, то развяжешь мне руки. Подумай, стоит ли твое упрямство, чтобы начинать то, что заставит меня действовать наверняка, и неизбежно приведет тебя в ту точку, куда ты так не желаешь попасть. Скажи нет! Скажи, мать твою, нет! - взмолился внутренний голос, взывая к моему разуму. Но первым, к сожалению, попросил право слова не он, а мой член, слишком заинтригованный озвученным спойлером к возможным событиям. Вытянув “руку”, он, как тот дотошный зубрила в школе, вечно готовый к любому уроку, заканючил: “Можно я?! Пожалуйста, можно я?! Ну, можно?!” И я, как последний долбоклюй, не ведая, что творю, пошел у него на поводу. – Стоит, – прохрипел я, подписав по сути свой приговор. Пять секунд на перекрестный зрительный контакт, и одна на то, чтобы в глазах напротив ясно поймать “Вызов принят”. А в следующий момент на мои губы обрушились губы Германа, горячие и ненасытные, втягивая меня в жадный поцелуй, в котором меня размазало в щи, ведь так остро и ярко это действие у меня не происходило еще ни разу в жизни, даже летом на кухне. Адская игра языков и губ, без единого шанса на быстрое прекращение, при полной поддержке крепких объятий Германа и моих рук в его волосах, завязалась не на жизнь, а на смерть. На смерть остатков моей подыхающей выдержки. Потому что это не был поцелуй в исконном смысле этого слова. Это был секс – грубый и разнузданный. Только вместо члена был язык Германа, а вместо ануса, трахали мой рот. Безумие, в котором я растворился полностью и не предпринимал попыток прекратить этот сводящий с ума беспредел. Безумие, которое планомерно довело меня до края – на очередном глубоком погружении внутрь, в момент, когда наши языки переплелись, я содрогнувшись, простонал в рот напротив и пришел к разрядке, спустив в штаны, чувствуя при этом, как намокают трусы от растекающегося теплого семени. Дикое головокружение едва не отняло у меня сознание, отчего я готов был рухнуть бездыханной тушей на пол. Однако, мне не позволили руки, продолжающие крепко меня сжимать, страхуя от неминуемого падения. – Это был маленький аванс. Чтобы у тебя было понимание, что тебя ждет, если ты не передумаешь, – прошептал Герман, оставив напоследок чувствительный укус за нижнюю губу. – Прелюдия. И ей я всегда буду уделять особое внимание, доводя тебя до невменяемого состояния уже на старте. Рука Германа оттянула резинку моих домашних штанов, и нырнула в трусы, отчего крупная дрожь волной прокатилась по телу во второй раз. Слегка зацепив мой сверхчувствительный член, он собрал немного спермы, и вытащил руку, растирая между пальцами следы преступления. – Сегодня считай, была презентация того, как это приблизительно будет. Так что… готовься. Нагоняй аппетит. Эмоций будет хоть отбавляй. Закончив излагать свои мысли, Герман отпустил меня и направился к балконной двери, открыв которую исчез в темноте квартиры. Я же стоял ни живой, ни мертвый на ногах, ставших словно у куклы на шарнирах – жутко неустойчивыми. Щеки горели, дыхание выходило со свистом, в глазах пекло. И только одна мысль, не давала покоя, зависнув в моей отупевшей от пережитого кайфа голове: “На что я только что подписался?” .