Ориентация SEVER / Конвертация успешно завершена

После того, как я покинул бассейн, день, поначалу обещающий приятные впечатления, как-то незаметно превратился в скучный и унылый. Наверное по причине того, что стоило мне пообщаться с Германом, и мой интерес к новому месту перегорел, заменившись тошнотными мыслями. Даже Илья, встретившийся на пути в мой кабинет, не смог своим энергичным вайбом вывести меня из задумчивого состояния. Я по природе своей был достаточно рефлексирующим человеком. Но сейчас мои рефлексии дергали меня куда сильнее, отчего я злился на свое неумение ставить необходимый в таких случаях блок, и посылать все к херам в нужный момент. Сейчас бы мне это очень пригодилось. Однако, делать с этим что-то надо было. Ибо рабочий день как бы никто не отменял. А любая работа, как известно, всегда шла по причинному месту, если человек не мог настроиться на нужную трудовую волну, и взять себя в руки. И хоть я по-прежнему переживал на тему того, как будут в дальнейшем складываться наши с Германом отношения, мной были приняты меры, дабы минимизировать мозгоебство. Хотя бы на время. Для этого, сославшись на ворох дел, я распрощался с Ильей, поблагодарив его за компанию, и забурился с головой в бумаги и ведомости, решив параллельно ознакомиться с карточками всех моих подопечных, пытаясь прикинуть, кто чаще других посещал кабинет физиотерапевта, а кто и вовсе бывал пару раз от силы. Сперва ничего необычного я не заметил. Все спортсмены приблизительно в равных количествах посещали физиотерапевта, что было нормой, потому что здесь тренировались люди, а не роботы. Только вот добравшись до 21 года, я неожиданно обнаружил, кое что, заставившее меня уцепиться за интересную находку. А именно информацию, что один из парней, бывал здесь чуть ли не в три раза больше остальных. Однако удивило меня не это, а то, что этим парнем оказался Герман. Я пробежался глазами по плану лечения, и мои брови взлетели вверх. Судя по всему, в этот период нагрузки у Германа были не просто большими, а адски большими, и исходя из того, что я видел с списке по рекомендованному лечению и проведенным процедурам, он не особо с ними справлялся. А если быть точнее не справлялся от слова совсем, работая откровенно на износ. Возможно, в тот период был какой-то супер ответственный турнир, на который Герман готовился, как проклятый, пренебрегая своим здоровьем и истязая себя и свое тело до седьмого пота? Допустим. Но если рассуждать, опираясь на логику, тогда и другие ребята должны были тоже по идее рвать когти, ведь на соревнования они ездили всем скопом. Вряд ли спрос был только с Германа! Может, я пропустил кого-то?? Не мог Герман быть одним в своей группе чокнутым трудоголиком, поехавшим на фоне идеи победить всех и вся любой ценой, превращая себя в универсального солдата. Я вновь внимательно просмотрел медкарточки всех парней, числившихся в этом клубе, потратив на это приличное количество времени. Но в итоге ни у одного из них так и не отыскалось настолько серьезного перегиба по части различного рода увечий и, исходя из этого, количества всех возможных вариантов лечения. И вся эта история длилась чуть больше полугода, после чего Германа отправили в санаторий на лечение длиною в месяц. Но, судя по записям, пробыл он в “отпуске” дольше, и когда вернулся, все как-то более-менее стабилизировалось. Я отложил карточки и откинулся на спинку кресла, анализируя сделанное мной интересное открытие. Какая-то странная история. И вроде бы можно было списать все на среднестатистические будни спортсмена, увлеченного своим делом, однако внутри шевельнулось сомнение касательно того, что все было так просто. Что-то в изученном материале не давало мне покоя, отчего очень захотелось приоткрыть завесу тайны, разузнав у возможных свидетелей что к чему, впрочем особо не надеясь на то, что меня станут посвящать в события двухлетней давности. В любом случае, я сделал мысленную пометку, попытаться разузнать детали. У того же дяди Миши. Он наверняка должен был знать, что произошло с Германом в тот незапамятный период. Пусть в общих чертах. Без особых подробностей. Хотя, чего греха таить, подробности могли помочь в значительной степени пролить свет на происходящее тогда. Пока же этот вопрос можно было отложить и заняться другими делами. Например, глянуть, какими препаратами изобиловала аптечка, а еще структурировать данные вносимые в компьютер. Предыдущий человек явно не сильно заморачивался с этим пунктом, оставив приличную неразбериху с кучей папок с подпапками, что сильно затрудняло работу по поиску нужной информации, и заставляло без особой надобности лезть в горы бумаг. Надо было немного разгрести завалы. Этим и занялся. Так за делами я незаметно пережил первую половину дня. Вторая прошла еще оживленнее, в силу того, что ко мне зашли два первых пациента, с приходом которых я смог, наконец, в полной мере ощутить, что действительно нахожусь на работе, а не забежал на пять минуток в чужой кабинет. И хоть визит парней был краткосрочным, ввиду несложной ситуации, я все равно был рад, что уже смог оказать посильную помощь, и дать напоследок ряд рекомендаций. Таким образом, я благополучно прожил свой первый рабочий день, и с чувством выполненного долга стал собираться домой. Думал поехать на маршрутке, но не пришлось, так как ко мне, прям как по звоночку, заглянул дядя Миша. – Ну, как? Живой?? – вопросил он. – Вполне, – ответил я. – Молоток! Готов ехать домой? Или, может, у тебя другие планы?? – Нет, планов на сегодня нет точно, – выдохнул я устало. И хоть работы сегодня было действительно совсем немного, я отчего-то ощутил, что сил почти не осталось. – Да и какие могут быть планы в семь вечера по окончании трудобудня? – Ну, мало ли! Какие твои годы? Дело, как говорится молодое, – ответствовал дядя Миша. – Это да. Но первый день на работе совсем не оставил никакого шанса на продолжение вечера иначе, как дома. – Так сильно устал? – вскинул брови дядя Миша, явно удивленный таким поворотом. – Скорее всего просто переволновался. Да и ночь бессонная сказалась. В остальном все было прекрасно. Условия шикарные. Одним словом: “Не работа, а рай”. – Мне радостно это слышать, Слава. Ребята уже успели поделиться своими впечатлениями, касательно твоего подхода к лечению. – Вот как? И.. что сказали? Надеюсь нареканий не возникло? – Им понравилось, особенно на контрасте с предыдущим нашим физиотерапевтом. В общем, неплохое начало. Если так пойдет дальше, думаю, ты у нас надолго задержишься, – высказал мысль мужчина. От этого предположения мне было и радостно и волнительно одновременно. По понятным причинам. Точнее, по одной причине, которая могла сильно усложнить мне жизнь. – Очень бы хотелось, – улыбнулся я дежурной улыбкой, не желая, чтобы дядя Миша заподозрил подвох в моих словах. – Раз хотелось бы, стало быть, так и будет, – поддержал меня он. – Но все потихоньку. Не будем пороть горячку. Сперва позволим тебе как следует обосноваться. А там уж видно будет, что к чему. – Согласен, – кивнул я, признавая рациональность слов родственника. Дорога домой прошла практически в тишине. В машине меня еще больше развезло, и я даже успел немного прикорнуть. Но незадолго до прибытия домой, в момент, когда дядя Миша заехал на заправку, я проснулся, чувствуя себя самую малость лучше. – Сейчас приедем, сразу можно и ложиться спать, – произнес мужчина, заметив, что я снова в “эфире”. – Судя по тому, что я допустил фаталити и успел поспать здесь, сон ко мне придет не сразу, – произнес я, подавив зевок. – Организму пока сложно перестроиться. Но это обычное дело, когда радикально меняешь место жительства. Ничего, немного времени и привыкнешь. – Да, наверное, – вяло отозвался я. Мы вновь на минуту замолчали, каждый пребывая на своей волне. – Михаил Сергеевич, а как у вас в клубе дела обстоят с нагрузками? – поинтересовался я, вспомнив о том, что собирался выяснить один важный для себя момент. – Ты о нагрузках для парней? – Да. – Что конкретно имеешь ввиду? Не усердствуем ли мы так, что их потом откачивать приходится? – усмехнулся дядя Миша. – Ну… – Не переживай. Мы тщательно следим за тем, чтобы не было перегибов. Спорт, как я уже говорил, это в первую очередь дисциплина. Она же касается и адекватной нагрузки. Поэтому никаких проблем в этом смысле нет. Все делаем по совести, стараясь чересчур сильно не усердствовать с парнями, подбирая каждому индивидуальный план тренировок, согласно выдержке. Ну и не добавлять работы физиотерапевту. Но, тем не менее, травмы все равно так или иначе случаются. Такой вид спорта. Без этого никуда. А почему ты спрашиваешь? – Просто… я просмотрел карточки ребят, – признался я, пытаясь плавно подойти к нужному мне вопросу. – Так. И.. нарыл что-то криминальное? – вопросил дядя Миша, по тону которого я уловил небольшой напряг, словно его моя дотошность в этом вопросе немного покоробила. – Нет, конечно. Только ознакомившись с одной из них, у меня появился вопрос, с которым я решил обратиться непосредственно к Вам. Просто подумал, что если кто и знает на него ответ, то точно Вы. – Ага, ясно, – кивнул мужчина, сворачивая с главной дороги. – Ну, задавай свой вопрос. Постараюсь ответить, если смогу. Я вдохнул в грудь побольше воздуха, после чего озвучил то, что собирался изначально: – Герман… в 21 году проявлял серьезную активность. Слишком серьезную, с которой не справлялся его организм, из-за чего он практически жил в кабинете у физиотерапевта. Его травмы были чересчур частыми и достаточно болезненными. У других ребят тоже не без этого, но если сравнивать в процентном соотношении… – Что конкретно тебя интересует, Слава?? – Я хотел знать, что стало причиной. Почему именно Герман так перегибал с тренировками, и стоит ли мне готовиться к тому, что ситуация может повториться? – У него был… трудный период, – немного замешкавшись, ответил дядя Миша. – С психологической точки зрения было не все гладко. Подробностей не знаю. Он не делился ни с кем. Просто в какой-то момент ситуация стала выходить из-под контроля, и нам пришлось вмешаться, настояв на том, чтобы он взял “отпуск”. – Который провел в санатории, – закончил я. – Да. Собственно, после этого он вернулся более-менее восстановившимся. Только… другим. Слишком закрытым, до ужаса собранным. Таким, словно кроме спорта ему больше в жизни ничего не нужно было. Но в крайности его больше, слава Богу, не бросало. Все в пределах нормы и без серьезных травм. – И вы ни разу не пытались узнать, что с ним произошло тогда? Дядя Миша невесело хмыкнул: – Для этого нужно знать характер Германа. Он совсем не такой человек, который будет делиться своими жизненными подробностями с кем бы то ни было. Хотя я, конечно, предпринимал попытку ненавязчиво узнать, что произошло. Но получив отказ, не стал лезть в душу. Не хотелось усугубить. Не тогда, когда он едва восстановился. – Понятно. – А насчет повторения ситуации… Не могу гарантированно обещать, что такого не случится снова. Могу только обнадежить немного. С того момента, как Герман прошел через некий срыв, рецидивов больше не было. А это все же, беря в расчет продолжительный срок без эксцессов, какая-никая надежда, что и не будет. – Да, пожалуй, – не мог не согласиться я, пытаясь уложить в голове крупицы полученной информации. – Просто я всегда должен иметь про запас план Б. Вот и поинтересовался на случай, если вдруг. – Молодец. Хвалю, – похлопал меня по плечу мужчина. – Это называется “Профессиональный подход”. Так и надо. Но все же думаю, в данном случае этот план не понадобится. Герман – умный парень и морально очень сильный. Да, не спорю, что даже у таких людей случаются кризисы, но если хочешь знать мое мнение, подобные жизненные “ямы” крайне редкое явление, для людей с его складом характера. Поверь, за то время, что мы знакомы с Германом, я его успел достаточно неплохо узнать. Дядя Миша замолчал, погрузившись в свои мысли. Я же больше не стал выпытывать что да как, посчитав, что если не получил развернутого ответа, то лезть в бутылку не стоит. Подъехав к дому, дядя Миша заглушил мотор, но перед тем, как выйти, как бы между делом предупредил: – Знаешь, я бы на твоем месте не спрашивал у Германа, что к чему. Я понимаю, что тебе нужно больше деталей, но поверь, лучше будет оставить все как есть. – Да я и не собирался, – заверил я мужчину. – Хотелось прояснить чисто для себя… – Ну вот и хорошо, – кивнул себе дядя Миша. – Да и бередить старую рану смысла нет. – Рану? – резануло меня не сильно удачно выбранное слово. – Я имею ввиду… то, что было, – тут же исправился дядя Миша. Однако сделал это как-то скомкано, отчего мои подозрения, что он знал суть проблемы, но принципиально решил мне об этом не говорить, оформились в однозначную уверенность в утвердительном ответе. Значит, все действительно было не связано ни с какими соревнованиями. Здесь определенно было что-то личное. Только вот что именно?... Бог с ним! Мне об этом знать действительно было незачем. К чему? Если мы с ним даже пересекаться практически не будем. Только по профессиональным вопросам. Подобная мысль в очередной раз ощутимо царапнула, но я постарался ее прогнать. Не хватало еще снова начать поднимать с таким трудом утихомиренный вихрь из остопиздевших мыслей. Быстро поужинав, я решил сегодня восполнить пробел по сну и выспаться как следует, чтобы к следующему дню быть в полной боевой готовности. Для этого было принято решение лечь спать раньше часа на два. Но перед этим отзвониться Натану, как мы и договаривались накануне. Поэтому завершив подготовку ко сну, я растянувшись на постели, набрал моего дружочка, надеясь, что не оторву его от любого рода дел. В том числе и амурных. – Оперативно ты, – без предисловий отозвался он, ответив на вызов после второго гудка. – Я думал наберешь меня позже. – Встал рано, не выспался. Вот и подумал, что было бы неплохо сделать это сегодня. Не хочу завтра быть вареным овощем. Все же род моей деятельности требует быть в активном состоянии. – Это да, – согласился Натан. – Я тебя не отвлекаю? – спросил я. – Неа. Никита на ночной фотосессии. – А, значит скучаешь. – Точно. Но ты можешь помочь мне скрасить одиночество. – Прости, я не могу конкурировать в этом вопросе с Никитой. – Само собой, – хмыкнул Натан. – В “этом” вопросе я ни с кем сравнивать и не стану. Но если расскажешь, как прошел день, то уверен, моя грусть-тоска станет менее очевидной. – Да, нормально в принципе, – скупо ответил я. – Ага… нормально, значит. И ничего интересного, заслуживающего моего внимания? Знакомство с коллективом? Общее впечатление от кабинета, где тебе придется работать? В целом твои мысли на тему дальнейшей работы?? – Все в пределах нормы. Даже лучше, чем ожидалось. Кабинет просторный, ребята приятные, тренер – прекрасный человек. Даже пару пациентов сегодня успел подлатать. – Ну, вот видишь! А ты переживал, что жизнь может преподнести сюрприз какой-нибудь. А на поверку… – На поверку оказался прав, – огорошил я Натана, отчего тот, спустя мгновение молчания, аккуратно поинтересовался: – В каком смысле?? Что случилось? – В общем ничего особенного, кроме разве что того, что клуб, где я теперь буду работать, это тот самый клуб, где тренируется Герман. Пауза повисшая по другую сторону показалась неприлично длинной, после чего Натан пораженно выдохнул: – Охуеть! – Да, есть такое! До сих пор под впечатлением. – Как? – вопросил Натан. – Вот так. – Это… форменный пиздец! А я то думал, что я невезучий. Но, теперь вижу, что ты с радостью пересел в лодку, на которой раньше рассекал я. – И не говори, – перевернулся я на бок, положив телефон рядом на подушку. – И как… как он отреагировал на твое появление? – осторожно спросил Натан, словно переживал, что меня эта встреча впечатлила в разы больше, чем информация о ней, которую я решил донести до его сведения. – Сделал вид, что мы незнакомы, – отрапортовал я. – Ну, и то хлеб. Хуже было бы, если бы он начал гнать ту пургу, которую уже однажды озвучивал. – Это было позже, – продолжил я удивлять друга. – Шутишь? Когда? – Когда мы оказались без свидетелей. – Пиздец, – подытожил Натан. – А ты что?? – А я обозначил границы. И ему пришлось пообещать, что будет вести себя примерно и больше меня не побеспокоит. Если не хочет последствий, – приукрасил я, хотя до откровенных угроз с моей стороны дело так и не дошло. – Знаешь, с трудом верится, что он вот так запросто отступит, учитывая что он вновь поднял эту тему, – засомневался Натан. – Ну, мы с ним заключили договор. – Что еще за договор? Письменный? – Нет, устный. Но я надеюсь, что он будет соблюдать его условия. Если не пустозвон, конечно. – Ой, не знаю, – цыкнул Натан. – Как-то подозрительно быстро Герман сдался. Не в его это характере. – Будем верить, что он сдержит обещание. В любом случае, он должен понимать, чем чреват его напор по отношению ко мне. – Понимание не гарант того, что он не продолжит тебя донимать. Может, вполсилы, но будет это делать так или иначе. Спортивный интерес не позволит оставить все, как есть. А судя по тому, что я вижу, это именно спортивный интерес. Самый настоящий. – Будем посмотреть. Не хочу загадывать. Просто надеюсь, что все обойдется и Герман реально не станет меня больше беспокоить. Я не для того приехал, чтобы не успев распаковать чемоданы, сразу сорваться в обратный путь. – Прикалываешься? Из-за такой ерунды? Даже не думай уезжать! – резко припечатал Натан. – Да, у тебя неожиданно появилась на горизонте небольшая помеха, но валить из Питера и похерить шанс на основательные перемены в жизни по этой причине просто непростительно. Эх, друг дорогой! Знал бы ты, почему я так сильно дергаюсь, не стал бы делать столь поспешных выводов. Помеха была определенно, но небольшой, для себя лично, я ее никак не мог назвать. – Да, твоя правда, – тем не менее согласился я. – Ладно. С этим понятно. Я так-то просто отзвонился тебе, чтобы немного ввести в курс дела, чего да как. – Ты если что, обращайся. Я за тебя горой, и если надо, могу капитально впрячься в историю с Германом. – Спасибо, Натан. Надеюсь, не понадобится. – Скрестим пальцы. Думаю, все обойдется. А чтобы действительно все прошло как по маслу, нужно создать хороший энергетический фон. Смекаешь, к чему это я? – Догадываюсь. Пир на весь мир. – Ага. Он любименький. Что у тебя там со временем? – вопросил Натан. – Уже можешь дать ответ или еще не разобрался со своим графиком? – График адекватный, с двумя полноценными выхами. – Ну и отлично! – обрадовался Натан. – Значит ориентировочно суббота или воскресенье. Я бы делал ставку на субботу, чтобы была возможность отоспаться после активных алкогольных возлияний. – Слушай, может ну его?! Подумаешь, приезд, – засомневался я, стоит ли в принципе организовывать движ на минималках по такому незначительному, на мой придирчивый взгляд, поводу. – Даже слышать не хочу! – категорично заявил Натан. – Такие важные события надо обмывать. Это уже что-то типа традиции. Я знаешь ли вообще не пью, но ради такого повода готов поступиться своими жизненными принципами. – Да, я просто… как-то настроения совсем нет квасить, – признался я. – Никто и не просит тебя набухиваться в дым. Чисто символически выпьем и дело с концом. А там глядишь и настроение улучшится. – А кто будет?? Ты, Никита и я?? – Если тебе нас мало, можем еще кого-нибудь пригласить. Кого бы ты хотел видеть? – усмехнулся Натан. – Много кого. Проблемка только в том, что в Питере у меня из знакомых только ты и Никитос. – Ага, а еще Эля и братец ее непутевый, – подсказал друг. – Можем их позвать. – Элю можно. Ее я был бы рад видеть. А вот Германа только, если хочешь, чтобы я с разбега в окно вышел. – Поскольку я, как твой лучший друг, преследую цель,чтобы ты жил долго и счастливо, Германа в качестве гостя я, естественно, всерьез не рассматриваю. Поэтому можем позвать только Элю, а его оставить за бортом. – А это будет удобно? Ну, в смысле вот так позвать ее одну без брата? – поинтересовался я, сомневаясь в правильности затеи. – Насколько я успел понять, со слов самой Эли, у них компании разные. Они только знаковые даты совместно отмечают. Думаю, разница в возрасте сказалась, да и разность интересов. – Если так, то хорошо. Мне, правда, не хотелось бы весь вечер сидеть, как на иголках и развлекать Германа игрой, которую он любит больше всего – доводить человека до инсульта. – Очень тебя понимаю. К слову, мне тоже не хотелось бы смотреть на то, как ты корчишься в муках, принимая удар. Поэтому да, вчетвером нам будет в самый раз. Пятое колесо ни к чему. – Тогда, я так понимаю, дело за малым – предложить Эле присоединиться к нашей маленькой компании. – Завтра этим и займусь. Уверен, она будет очень даже за, – оживился Натан. – Да она меня, наверное, уже и не помнит. Один раз виделись. – Шутишь?? Она о тебе спрашивает всякий раз, стоит мне прийти к ним в дом с визитом. – Серьезно? – немного смутился я. – Серьезнее некуда. К слову, насколько мне известно, девушка сейчас одинока. – А ее парень где? Они же вроде достаточно долго встречались. – Ага. Было дело. Но уже полгода как не вместе. – Что так? – История стара, как мир. С червоточинкой оказался товарищ. В простонародье говорят “Мудаком”. Вот и разошлись пути дороги. – Понятно. Я не знал. – Передаю из первых уст. Так что… не тормози, друг мой. Бери удачу в свои руки, – по-дружески посоветовал Натан, отчего мое смущение стало очевиднее. – Разберусь, не переживай. – Ага. Плавали, знаем, – скептически хмыкнул Натан. – Говорю, разберусь. – Хорошо бы. А то, знаешь, ты у меня дружище, умный мальчик, но иногда твой тормозной путь слишком длинный. И тебе определенно требуется пинок с ускорением. Вот я решил взять на себя смелость сделать этот пинок. Прости, если слишком навязчиво, но иначе ты не разродишься, и Элю перехватит более ушлый кавалер. Очередной какой-нибудь мудак. И произойдет это в самом ближайшем будущем. – С чего решил? – С того, мил друг, что такие девушки, как она, долго одни не ходят. Но выбирают, как правило, каких-то долбоебов. А я считаю, что каждой хорошей девочке нужен хороший мальчик. Особенно такой замечательной, как Эльвира. – Согласен, – признал я справедливость слов друга. В Эле действительно все было до одури органично – и внешность яркая, и умом не обделена, и чувство юмора присутствовало, отчего образ в целом выходил на пять с плюсом. – А если так, то я все же рискну взять на себя роль свахи и порекомендую хотя бы попробовать через обычное дружеское общение сблизиться с Элей. Ты ничего не теряешь, а по моему скромному мнению, только приобретаешь. Но это так, лишь дружеский совет. В любом случае решать все равно тебе. Просто подумал, что из этого могло бы что-то получиться. Да и разрушить это гребанное “мудаковатое” проклятье, когда девушка подспудно выбирает себе в спутники морального урода, было бы неплохо. – Хорошо, сваха Натан. Я тебя понял, – ответил я, решив свернуть тему, потому как четко услышал слишком очевидно проступивший энтузиазм в голосе Натана. – Когда сходняк?? – На этой неделе точно нет. У меня завал с репетициями. Премьера на носу. Боюсь, просто не вывезу. А вот на следующей на выходных можно и встретиться. – Да, этот вариант будет оптимальным. Я тоже немного пообвыкнусь, притрусь к коллективу, так сказать. – Отлично, – довольно отозвался Натан. – Я пока тогда маякну Эле. Нужно, чтобы и она смогла. А то мы тут уже без нее все порешали. И совсем не факт, что она будет в назначенный час. – Хорошо. Давай тогда выясняй вопрос с Элей, и заодно выпиши контрамарочку на свою премьеру. – Чего? – переспросил Натан, словно плохо расслышал в первый раз. – Контрамарочку, говорю, на премьеру свою, – повторил я. – А… ты разве не говорил, что терпеть не можешь оперное пение? – охренел он. – Я по-прежнему не пылаю к нему любовью, – признался я. – Но разве я могу пропустить спектакль с моим другом в главной роли?? – А.. ну да, не можешь, – все еще пребывая под впечатлением, согласился Натан. – Поэтому, если тебе не в напряг, выпиши мне билетик. – Хорошо, выпишу, – отозвался Натан с явным сомнением в голосе. – Вижу, ты немного в шоке, – впервые за день развеселился я, внутренне ухахатываясь с реакции друга. – Ну, есть немного. Просто не ожидал. – Понимаю. Но по праву лучшего друга, я никак не могу не оценить результаты твоего кропотливого труда непосредственно на сцене. Это – страшный суд. – Хм. Ну так-то да. Если смотреть с этой стороны, не могу с тобой не согласиться, – признал мою правоту Натан. – Только можно одну просьбу? – Место поближе к сцене? – предположил Натан. – Ага, только, чтобы мужчины в колготках были не ближе трех метров от моего взора. Боюсь, не переживу чересчур рельефного 3D контура. – Ахахах, это – трико, дурень! – рассмеялся Натан. – Да, без разницы, – поддержал я его смех. – Просто возьми на заметку. – Ладно, будут тебе билеты без графических подробностей. – Благодарствую, – отозвался я. – Вот теперь можно идти со спокойной совестью. Поболтав еще совсем немного, я решил свернуть беседу, помня о своем желании лечь пораньше, после чего распрощался с Натаном и, предварительно заведя будильник на раннее утро, выключил свет, уставившись в потолок. Перебитый ранее сон, теперь не особо желал идти, и я решил вместо подсчета овец, занять свою голову мыслями о намечающейся попойке, лишь бы другие ненужные мысли сильно не досаждали. Слова Натана об Эле, которая интересовалась мной, поспешили занять свое законное место. Конечно, отчасти друг был прав, касательно того, что я ничего не потеряю, если попробую прощупать почву на предмет развития наших с девушкой отношений в романтическом ключе. Это могло бы помочь мне отвлечься от накатывающих волнами импульсов, и перестать все время тянуться в том направлении, о котором нужно было забыть раз и навсегда. Потому что вело оно в никуда, несмотря на то, что волновало и тревожило, раз за разом переводя фокус моего внимания на себя. Но я пока что не был уверен в том, что нужно впрягаться в новые отношения, не разобравшись предварительно с огромными тараканами, которые решили надежно обосноваться в моем котелке, не давая возможности дышать полной грудью, заставляя меня думать совершенно о другом. Но встретиться с Элей и пообщаться я был очень даже не прочь. Помнится, в прошлый раз с этим не было никаких проблем. Главное - не форсировать. А там, возможно, все произойдет само по себе, природно и без напряга. Спешка в этом деле могла только все испортить, даже если очень хотелось как можно скорее попытаться сойти со скользкой дорожки, на которую меня тянуло подобно магниту. Нет, промаха допустить нельзя было ни за что. Только не там, где на кон было поставлено слишком много. За своими рассуждениями я как-то пропустил момент, когда глаза стали слипаться, и до этого маринующее меня на слабом огне беспокойство, стало отступать, вслед за чем окончательно исчезло, уступив место глубокому сну. На сей раз, спал я хорошо, и проснулся без особых проблем, за пять минут до звонка будильника. Настроение, на контрасте с предыдущим днем было в разы лучше, как и рабочий настрой. Все-таки хороший продуктивный сон был одним из лучших лекарей, и мог разом устранить ряд неприятных явлений, таких как раздражение, апатия, усталость и иже с ними. Дядя Миша метаморфозы в моем состоянии сразу подметил и поздравил с тем, что я превращаюсь в коренного петербуржца. На его слова я не смог сдержать улыбки, чувствуя, что настроение повысилось еще на пару градусов. В таком приподнятом виде оно пребывало аккурат до самого приезда в “Шторм”, после чего малость померкло, разбавившись изрядной долей волнения. Признаться, на другой эффект я и не рассчитывал, потому что именно сегодня должен был, по идее, увидеть, сдержал ли Герман свое обещание. Если, конечно, мы с ним пересечемся. Лицезреть плоды нашего с ним договора о корректном поведении в отношении меня довелось до смешного быстро, однако к моему удивлению, я не испытал никакого облегчения, хоть и получил в итоге то, о чем просил. Герман при встрече был нарочито холоден, и продолжил использовать при обращении вежливую форму исключительно по имени отчеству. Причем делал это с таким спокойным выдержанным видом, что уличить его в какой-либо скрытой издевке в попытке досадить мне за мое упрямство, я попросту не мог. Просто по щелчку пальца перешел на деловой стиль общения, словно ему это ничего не стоило, и единственное, что мешало сделать это прежде – это мой не озвученный ранее жесткий ультиматум. Не скажу, что меня это оставило равнодушным. Наоборот, я вопреки здравому смыслу, ощутил как внутри кольнуло абсурдное в данной ситуации разочарование. Словно я ждал, что Герман, вопреки моим словам, продолжит свою странную игру, которая и бесила меня до зубовного скрежета, но и заставляла испытывать волнение где-то глубоко внутри. А воспоминания о нашем с Германом контакте на даче только еще больше волновали кровь. Но парень оказался человеком слова, решив оставить меня в покое. И настолько сильно внял моему совету, что кроме скупого приветствия при встрече, больше никак не давал о себе знать. Даже взглядов не бросал, стоило мне зайти в зал с целью понаблюдать за тренировками. Как будто меня не было вообще. Про визит в кабинет говорить и вовсе нет смысла. За прошедшие полторы недели моей работы он там не побывал ни разу, хотя другие парни все до единого успели заскочить. По всем законам жанра я должен был успокоиться и работать себе в свое удовольствие. Но этого почему-то не произошло. И ожидаемая положительная динамика вопреки ожиданиям трансформировалась в отрицательную, заставив меня сильно приуныть, превратив в скрытого брюзгу, из-за чего к концу второй недели такого существования, я уже едва сдерживался, чтобы не обложить хуями любого, кто попадется под руку. Но больше всего бесило осознание, что связано это было с одним конкретно человеком. Которого приложить по голове хотелось больше всего, потому что корнем зла я по справедливости считал именно его. Ведь если бы не Герман с его “помощью” в день Рождения Эли, то не сидел бы я сейчас, как на вулкане, в надежде, что кипящее внутри негодование не выплеснется наружу в виде разборок в стиле женщины в период жесткого ПМС. В очередной раз непроизвольно прокручивая тот самый момент у себя в голове, я витиевато выругался вслух, резко себя одернув. Ручка, до этого пребывающая в руке, полетела на раскрытый журнал. Я же откинулся на спинку кресла, и приложив пальцы к вискам, прошелся по ним круговыми движениями. Проработал в центре всего ничего, а уже заебался, сил никаких не было. К физиологии, ясное дело, это не имело никакого отношения, но в данный момент это было скорее минусом, чем плюсом. Лучше бы физическая усталость, чем медленное мозгоебство, потому что… Стук в дверь прервал ход моих мыслей и я, бесцеремонно выдернутый из задумчивого состояния, встрепенувшись, принял вертикальное положение, моментально превращаясь в профессионала, не за красивые глаза получившего возможность работать в солидном клубе. – Да? – пригласил я находящегося снаружи человека войти. Ручка повернулась, и отворившаяся дверь явила мне виновника моих бесконечных переживаний, смотрящего на меня прицельно в упор, отчего я, привыкший, что меня бесцеремонно игнорили на протяжении минувшего периода, на секунду растерялся. – Герман?? – выдохнул я. – Простите, что отвлекаю, Вячеслав Игоревич, но тренер настоял, чтобы я заглянул к Вам, – отрапортовал парень. Растерянность сняло как рукой, и ее место заняло уже ставшее практически родным раздражение. Ну да, естественно, тренер настоял. Сам бы ты, беря в расчет наш договор, сюда не пришел никогда. – Ну, заходи, – сухо отозвался я. – раз тренер настоял, – добавил я, не в силах побороть искушение вставить небольшую шпильку. Герман прошел внутрь, и присел на стул напротив меня. – Что беспокоит? – решил я начать с вопроса по протоколу. – Ничего особо, – ответил Герман, снова возвращаясь к выбранной ранее схеме поведения, бегая взглядом по кабинету и начисто избегая со мной прямого зрительного контакта. – Если ничего особо, тогда зачем Вы здесь? – задал я логичный вопрос. – Говорю же, тренер настоял. Я, лично, не считаю, что небольшая проблема с затекшей слегка мышцей стоила того, чтобы тратить Ваше драгоценное время. – Видимо, все же проблема не столь небольшая, раз тренер в приказном порядке заставил Вас прийти ко мне на прием, – парировал я. – Я посчитал, что смогу справиться самостоятельно. Просто… не хотелось лишний раз мозолить Вам глаза и раздражать своим присутствием, – прозвучал ответ Германа, после чего его взгляд перестал шаробориться по кабинету, и остановился на мне, из-за чего я почувствовал прилив смущения. Кажется, я никогда не смогу избавиться от этого чувства, если в непосредственной близости от меня будет этот человек. – Все в порядке. Я здесь нахожусь не на курорте. И в мои прямые обязанности входит проводить в случае надобности полноценную терапию, – ответил я, вернув Герману его слова, касательно моих обязанностей, которые он произнес в первый день моей работы, в момент, когда мы пересеклись в бассейне. – Да, понимаю. Просто не считаю, что таковая потребуется. Просто Валентин Александрович посчитал нужным перестраховаться. К тому же у Вас и без меня посетителей хватает, – сказал Герман, – работы добавлять не хотелось. – У меня нет лимита на посещение спортсменов и если кому-то требуется помощь, пусть даже обычный осмотр, я никогда не откажу, – заверил я, начиная злиться на непробиваемое упрямство Германа. К чему все это?? Да, блять, я сказал, чтобы он не прессовал меня, но разве речь шла о том, чтобы он обходил мой кабинет десятой дорогой в случае возникшей проблемы? Нет. И мы этот момент прояснили сразу. – Я Вас понял, – кивнул Герман. – Видимо, немного неверно истолковал Вашу просьбу изначально. – Ну, если мы все выяснили, спрошу еще раз. Что беспокоит?? – нацепил я на себя до жути деловой вид, уверенный, что смогу в два счета устранить проблему. Какой бы она ни была. Наивный, что пиздец! – Судорога в правом боку отдает током в область паха. Двигаться я, конечно, могу, но при активных выпадах во время тренировки этот момент причиняет дискомфорт. – произнес Герман, не дернув ни единым мускулом. И я в этот момент сильно позавидовал слабой подвижности его лицевых мышц, потому что по ощущениям мои собственные поразила судорога, отчего я понадеялся, что это не сильно бросилось в глаза. И дело разумеется было не в том, что я не мог помочь с этой проблемой. Она сама по себе не требовала каких-то радикальных вмешательств. Проблема была в том, что для помощи требовались мои руки в непосредственном соприкосновении с кожей пациента. Да и это, как говорится, не проблема. Бери да делай! Если бы, блять, стимуляция не касалась той самой зоны, где именно я должен был работать, применяя все свое мастерство – бок с переходом в паховую область. Сука! Чувствуя, как долбячит пульс в ушах, я пытался собраться с мыслями, но, видать, не сильно в этом преуспел, немного потеряв счет времени, вследствие чего закономерно завис. И висел бы долго, если бы Герман не решил выдернуть меня из оцепенения: – Как я и говорил, думаю, ничего серьезного. Уверен, что если я дам себе десятиминутный отдых, то все пройдет. Профессиональная помощь физиотерапевта совсем ни к чему. Не знаю, показалось ли мне, но я словно услышал нотки легкой насмешки в его голосе в момент произнесения этой фразы. Так, словно он реально усомнился в моей профпригодности и решил меня потроллить на эту тему. Что возымело моментальный эффект, и я, сцепив зубы, решил, что сдохну от нервяка, но сделаю все полагающееся, чтобы доказать Герману, что он неправ! – Само не пройдет. Потому что это спазм. Спазм в очень непростом месте. Передышка, конечно, может дать эффект, но лишь временный. Чтобы он был постоянным, нужна стимуляция руками. Пятнадцатиминутный массаж. – Я и сам могу… – Профессиональный массаж по правильным массажным линиям, в расслабленном состоянии. Согнувшись в три погибели положительного эффекта не добиться. Так можно только еще больше усугубить общую клиническую ситуацию, – пояснил я, мысленно уже представляя, как буду делать чертов массаж, и обмирать от осознания, что мои руки будут массировать горячее тело напротив. Пусть и на узком участке. Боже, дай сил… – Если только Вас это не затруднит, – продолжил Герман играть роль учтивого до ужаса человека. – Ничуть, – изображая вселенское спокойствие ответил я. – Со своей работой я справляюсь очень неплохо. Иначе, зачем еще нужно мое присутствие здесь? Глаза Германа посверлили меня с мгновение, словно он пытался что-то найти для себя. Какой-то подвох. Однако, ничего не отыскав, все же дал согласие. – Ладно. Что делать нужно?? Лечь? – Да, на кушетку, – указал я рукой на медицинское лежбище. Герман проследовал по нужному маршруту, и, сняв обувь, лег, положив голову на приподнятую спинку. Правда, тут же поморщился от болезненных ощущений и закряхтел, из чего стало понятно, что спазм докучал ему гораздо сильнее, чем могло показаться на первый взгляд. Оценив ситуацию, я понял, что на кушетке хорошего результата не добьюсь, потому как не сильно расслабленное положение мышц Германа, к сожалению, не могло помочь в должной мере справиться со спазмом. Поэтому мной было принято мгновенное решение поменять положение с горизонтального на вертикальное: – Давайте, наверное, мы попробуем справиться с проблемой в положении стоя, – предложил я, прикидывая, как будет наиболее эффективно провести необходимую профилактику. – Почему не лежа? – вопросил Герман. – Потому что учитывая место спазма, Ваши мышцы будут напряжены, что будет мешать основной цели – устранить проблему. – Хорошо, – без лишних препирательств согласился Герман, сцепив зубы, поднимаясь с кушетки. – Вам виднее. Конечно, мне было виднее. Это было идеальным вариантом. Вот только когда я предлагал этот “идеальный” вариант, во мне говорил исключительно профессионал своего дела. Но лишь сейчас я запоздало сообразил, что этим решением вырыл яму другому себе. Тому, кто боялся приближаться к Герману ближе чем на метр, дабы не делать еще больше и без того ощутимое напряжение между нами. Потому что тот вариант, который я предложил Герману, предполагал, что делать массаж я буду сидя, стоящему напротив меня парню. И мое лицо, сука, будет находиться прямо напротив его паха! Что само по себе было безобидно и не несло никакого подтекста. Но только не в нашем с Германом случае, после летней истории на даче. Глядя на стоящего возле кушетки парня, застывшего в ожидании моих действий, я проклинал все на свете, не зная, как сделать все без лишней головной боли, лишь надеясь на то, что Герман не воспримет этот жест от меня как нечто, несущее двойной смысл. Выдохнув, я постарался унять дрожь в руках, и зашагал к парню, убеждая себя, что без особых усилий смогу сделать все максимально собранно и четко. И ничто не заставит меня потерять самообладание. Повторяя это про себя, я, оказавшись возле Германа, присел на кушетку и состроив каменную морду лица, попросил: – Встаньте напротив и приспустите немного штаны. Боже, как же херово это прозвучало, еб же ж твою! Меня даже нехило так перекосоебило внутренне! Однако я продолжил играть роль заботливого врача, очень, просто безумно уповая на то, что румянец смущения не окрасил мои щеки в пурпурный цвет. Хотя по ощущениям, жар стал со скоростью света расползаться по моему телу, заканчивая свой путь ни много, ни мало на кончиках волос. Хвала яйцам, Герману хватило ума никак не прокомментировать мои ценные указания, хотя он вполне мог вставить реплику по этому поводу. Правда, не факт, что его лицо в данный момент никак не выразило удивления произнесенным мной словам. Но это я проверить никак не мог, да и не стремился, если честно, уткнувшись взглядом в нарисовавшиеся напротив бедра, после чего руки парня, по моему совету, медленно приспустили резинку штанов. Я сглотнул, и досчитав мысленно до трех, протянул руки вперед, пришвартовав их к пострадавшему боку, в момент соприкосновения с которым еле поборол желание вскочить на ноги и броситься наутек. Потому что ощущение остроты ситуации резко возросло, и я сильно засомневался в том, что смогу продержаться те самые необходимые для проведения массажа пятнадцать минут. Зато мои руки, почувствовав голый участок тела и обрадовавшись подкинутой работенке, моментально включились в работу, зажигаясь подобно факелу. Да так разогрелись за доли секунды, что мне и самому стало невообразимо душно. У меня в момент проведения массажа постоянно случались такие приливы тепла, но на этот раз все происходило в разы более чувствительно, отчего я поймал себя на мысли, что если не открою окно, то натурально свалюсь в обморок. Однако природное упрямство не позволило хоть как-то показать всю степень моего смятения от столь бурной реакции организма, и я, борясь с самим собой, стал аккуратно массировать бок Германа с таким увлеченным видом, словно докторскую писал, не меньше. Тот стоял молча и никак ровным счетом не реагировал на мои манипуляции. А меж тем посмотреть на его реакцию мне, к моему стыду, хотелось безумно. Но я боялся поднимать глаза вверх. Что-то подсказывало, что пересекись мы с Германом взглядами, и сюжетный поворот в сценарии где мы исполняли роли доктора и смиренного пациента моментально претерпит серьезные изменения. Этого я допустить никак не мог, поэтому продолжил мять руками тело напротив, чувствуя, как начинает давить на барабанные перепонки гробовая тишина, воцарившаяся в кабинете. Чтобы немного ее разбавить, и утилизировать внутреннее напряжение, я подумал, что неплохо было что-то сказать. Голову посетила отличная идея попробовать задавать редкие наводящие вопросы, чтобы хотя бы постараться создать иллюзию непринужденности обстановки, даже если этим в сложившихся обстоятельствах и не пахло. – Так… не больно?? – поинтересовался я, немного усилив нажим, выдыхая про себя от облегчения, что голос не просел от нервяка, медленно, но верно растущего у меня внутри. – Нет, – тихо отозвался Герман. – Хорошо, – кивнул я, хваля себя за хороший результат, а еще за удивительную способность включать на полную профессионализм тогда, когда того требовали обстоятельства. “Молодец, Славик! Продолжай в том же духе и ты справишься с поставленной задачей. Ничего сложного, как видишь, из-за чего стоило бы так переживать”. Похвалил я себя, на одно мгновение позволяя себе расслабиться, посчитав, что вышел из ситуации победителем. Чтобы тут же попасть на крючок к вездесущему западлу, которое словно только и ждало, чтобы я потерял бдительность. Что ж, долго ждать не пришлось. Потому как уверовав в то, что все обойдется, я приободрился, на полном серьезе считая, что раз справился с массажем бока, мне и участок с паховой зоной будет нипочем. А чтобы дело спорилось, как надо, я не нашел ничего лучше, чем для более надежной опоры положить левую руку на торс Германа, после чего правой мягко соскользнул вниз, проведя с нажимом пальцами по боковой области живота, цепляя паховую выемку. О чем сразу же пожалел. Герман слегка качнул бедрами вперед, и с его губ неожиданно слетел стон. Да не просто стон, а такой порнушный звук, что у меня волосы на голове зашевелились, и мурашки в панике кинулись скакать по всему телу. Но самое страшное произошло секундой позже, когда я ощутил, как в моих штанах зашевелился член, сразу вполне однозначно отреагировавший на “призыв” сверху. Я перестал двигать рукой, замерев сусликом и практически не дыша. – Все… в порядке? – спросил я осторожно, на сей раз чувствуя, с каким трудом даются слова. – Да… намного лучше, – хрипло ответил Герман, – но еще немного тянет, – закончил он, давая понять, чтобы я не останавливался и продолжал свое профессиональное лечение. И я бы с радостью вернулся к прежним уверенным действиям, но руки как-то неожиданно отяжелели и стали заметно подрагивать, а очнувшийся ото сна член продолжил проявлять признаки жизни, доставляя мне явный дискомфорт. “Шевелись!” - приказал я себе, несмотря на легкое отупение, взявшее меня в оборот, и я, не иначе как усилием воли, продолжил водить рукой, прорабатывая злоебучий спазм, моля, чтобы болевые ощущения Германа как можно скорее его покинули, и необходимая терапия подошла к концу. Молитву мою где-то наверху услышали, но истолкована она была совершенно неверно. Как только моя рука опустилась вниз еще чуток, остановившись в сантиметре от лонного сращения, на мое плечо легла горячая тяжелая ладонь, заставив меня в очередной раз замереть, а сердце наоборот пуститься вскачь. Чувствуя жопой, что все идет совсем не так, как я запланировал изначально, я, набравшись смелости, все же устремил взгляд “Котика из Шрека” на лицо Германа, встречаясь со ставшими настоящим ониксом глазами. – Все еще беспокоит? – прошелестел я, едва шевеля губами, неотрывно глядя в черноту глаз. Герман слегка мотнул головой: – Прошло, – отозвался он, глядя на меня острым, вызывающим учащенный пульс, взглядом. – Спасибо. Смысл слов дошел до моего спутанного сознания не сразу. Но дошел, слава Всевышнему. И я, придя в себя, смог выдавить короткое “пожалуйста”. На большее просто не хватило моральных сил. Но как оказалось сил осталось безбожно мало не только моральных, но еще и физических. И понял я это, когда с трудом отведя взгляд в сторону, решил подняться с кушетки. То ли ноги сильно затекли, чего я не заметил, то ли сказалось общее напряжение, но сделать это легко и просто не удалось. Слабость в конечностях и легкое головокружение дали о себе знать на полпути к стоячему положению, из-за чего я, покачнувшись в сторону, стал заваливаться, как подкошенный, рискуя встретиться с твердой поверхностью пола. И непременно преуспел бы в этом, если бы не сильные руки, схватившие меня за талию, и притянувшие вплотную к горячему телу. После чего не менее горячий полушепот, обжег край ушной раковины: – Кажется, Вячеслав Игоревич, Вам тоже необходима помощь. – Я.. в норме, – не слишком убедительно ответил я, концентрируя внимание на ощущениях, которые дарили горячие руки Германа, сжимающее мое ослабевшее тело. – Уверены? – прозвучал вопрос на выдохе, отсыпая еще одну щедрую порцию мурашек. – Потому что… я бы мог помочь. Я зажмурил глаза, чувствуя, как одна из рук Германа, до этого удерживающая меня за торс, сместилась чуть ниже, и обосновалась на поясничной ямочке, вызывая сбившееся дыхание и новую волну жара, зажигающего кожу. А упирающийся мне в бедро красноречивый стояк напротив, добавил охуительных ощущений. – Ну, так что, Вячеслав Игоревич?? – чуть повернул Герман голову так, что кончик его носа коснулся моей щеки. – Помочь? Помочь?? Да. Помоги не скончаться в прямом и переносном смысле от того, что со мной происходит… – Спасибо, не нужно, – ответил я отказом, задушив в утробе желание дать положительный ответ. Герман хмыкнул, словно удивляясь такому потрясающему упрямству, но комментировать мой отказ не стал. Вместо этого вполголоса поинтересовался: – Стоять самостоятельно сможете? Я смазано кивнул. – Хорошо, – немного отстранился он от меня, все еще продолжая удерживать за торс, словно реально переживал, что я кулем свалюсь вниз, убери он руки. И хотя ноги по-прежнему были по ощущениям, как резиновые, опору я начал чувствовать в разы лучше, что не могло не радовать. – Я пойду, – произнес парень. – И так сильно задержался. – Все в порядке, – слабо отозвался я, нервно сглатывая и пряча глаза. – Надеюсь, помог. – Еще как. Мне действительно намного лучше. И все благодаря Вашим рукам. Они… просто огонь, – добавил он, непонятно, какой конкретно вкладывая смысл в последнее предложение, в отличие от моего мозга, который абсолютно однозначно интерпретировал сказанное, заставляя и без того горящие от прилива крови щеки вспыхнуть с новой силой. Отпустив, наконец, мой торс, Герман отошел на шаг, и обойдя меня по дуге, направился к двери, остановившись возле которой, задумчиво произнес: – Хм... Боль практически полностью прошла. Надо же… – Через полчаса пройдет полностью, – ответил я на автомате, памятую об удивительной особенности своих рук снимать болевые ощущения любой силы. Герман ничего на это утверждение не сказал, вместо этого спустя пару мгновений, до меня долетели слова: – Насчет помощи… Мое предложение в силе. И если Вы вдруг… передумаете, я всегда буду рад помочь. Я сцепил зубы, пережидая приступ тахикардии после высказанного щедрого предложения, и боясь проронить хотя бы слово. Не дождавшись моего ответа, Герман покинул кабинет. Звук захлопнувшейся двери плетью прошелся по моим натянутым нервам, дав отмашку на то, чтобы плюхнуться на кушетку и ощутить всю гамму эмоций после прошедшей “безобидной” терапии. Только сейчас я понял как сильно влип. Слова парня, сказанные ранее, о том, что мне придется его лечить, эхом пронеслись в голове, и я с отчаянием обреченного на смертную казнь человека осознал, что знатно переоценил свои силы. И что еще пара таких раз, и я, без вариантов, сорвусь, потеряв голову от обуявших меня диких чувств. Ощущая во всей красе, как досаждает мне и не думающий успокаиваться член в кажущихся сейчас непростительно узких джинсах, я в раздражении бахнул кулаком по кушетке. Работа, которую я знал и любил, на глазах превращалась в каторгу из-за того, что я не мог справиться со своими взбесившимися эмоциями по отношению к одному единственному человеку. Борьба с самим собой была эффективной совсем недолгое время, после чего все мои усилия пошли по пизде. И что-то мне подсказывало, что дальше лучше не будет однозначно. Нужно было срочно что-то решать, пока я не спятил окончательно. Но ничего, кроме предложенного Натаном варианта с закреплением знакомства с Элей у меня в качестве выхода не было. Однако, если в начале я отмел этот вариант, посчитав, что пока не разберусь с заебами касательно своего помешательства, начинать действовать в этом направлении нет смысла, то теперь встреча с Элей виделась мне некой надеждой на то, что я смогу найти выход из тупика, в котором пребывал уже хрен знает сколько времени. Нужно было только полностью переключить свое внимание на девушку и доказать небезосновательность фразы “Клин клином вышибает”. Ведь Эля мне при нашем первом знакомстве очень понравилась, произведя исключительно приятное впечатление. Да, без сопровождающего мой интерес дикого влечения. Но это все скорее всего по причине того, что я на тот момент был несвободен, и не позволял себе думать о девушке в романтическом ключе. Но теперь то все было иначе. Теперь я был свободен, как ветер в поле, и мог бросить все силы на то, чтобы сделать все по совести. Возможно, именно так я и смогу окончательно вернуться к прежней жизни, с минимальными моральными потерями. Да, надо было действовать, что я в ближайшие выходные и собирался сделать. Не забывая параллельно молиться, чтобы Эля стала моим спасением, пока “погибель” в лице Германа не успела перехватить меня первой.