Кисик

      

— Осторожно! Никогда не произноси эту клятву, не подумав. Страсть приводит к уступкам, а уступки к подчинению. Ты хочешь этого?

— Хочу. ©

                           В огромной, ослепительно освещенной гостиной воцарилась гнетущая тишина. Гости неосознанно притихли. Все внимание присутствующих было приковано к полной высокой блондинке в красном вечернем платье, ее грозному спутнику и оцепеневшему Ярославу.              Из ослабевших пальцев Яра выпал и со звоном разбился бокал. Темно-красное вино кровавой лужей растеклось у его ног.              — Злат…              — Ты все-таки выжил, — со странной нежностью произнёс тот.              Владелица пентхауса с недоумением посмотрела сначала на сына, потом на нового бизнес-партнера.              — О чем вы?              Златозар сделал шаг к нему, и Ярослав наконец отмер.              Он медленно помотал головой, не в силах сделать вдох. Отступил вглубь гостиной, не сводя расширенных глаз с лица того, от кого убегал долгие восемь лет.              — Тебе пиздец, — прорычал Златозар.              — Как… — прошептал Яр, все ещё не веря в то, что он действительно стоял перед ним.              — А вот так! — рявкнул Злат и рванул к нему, огибая роскошный крутой стол.              Ярослав в ужасе развернулся и бросился к другому выходу из гостиной. Гости едва успевали расступиться, не понимая, что происходит. Он практически выбил дверь, вылетел в соседнюю комнату — ей оказалась богато оформленная спальня — и выбежал в длинный коридор. Здесь не снимали обувь, и это дало ему три секунды драгоценного времени. Тяжелая входная дверь с грохотом ударилась о стену. Лифт уже ждал его. Ярослав едва не сломал кнопку закрытия дверей, прозрачные створки сомкнулись, и кабина поехала вниз. Сзади им что-то кричала мать, а Злат матерился и обещал ему очень приятный и нежный разговор, когда он его поймает.              Воздух стал обжигающе горячим и тяжёлым.              Яр обессиленно прислонился к стенке лифта. В глазах потемнело.              В голове билась одна единственная мысль.              «Он нашёл меня».              «Он. Нашёл меня».              «Он искал все это время. Он не забыл. Не простил».

***

      Застывший у окна Влад наконец отмер. Он еще ничего не успел понять, но рефлексы сработали сами по себе. Его любимому угрожала опасность в лице человека, которого он люто, до безумия ненавидел. Он выбежал в коридор вслед за ними, слетел по лестнице на первый этаж и толкнул тяжёлую подъездную дверь.              На его глазах матово-черный гелендваген стремительно выехал со стоянки вслед за серебристым внедорожником Яра. Влад бессильно огляделся. За углом стоял старенький седан желто-черной расцветки. Водитель со вкусом курил дешевые сигареты и завистливо рассматривал элитные машины, припаркованные у дома.              Влад бросился к нему.              — Вон за тем геликом. Заплачу сколько скажете. Догоните?              Тот перевел на него удивлённый взгляд. Недокуренная сигарета тлела в его пальцах, наполняя салон и воздух вокруг резким горьким ароматом.              — Пожалуйста, — умоляюще прошептал Влад.              — Черт возьми, да я же ждал этого всю свою жизнь, — заливисто расхохотался водитель. Он кивнул ему на заднее сиденье. Влад едва успел закрыть за собой дверь, как таксист вывернул руль до упора влево, дал по газам и лихо вырулил с парковки. Мальчишку швырнуло в окно; он даже не успел пристегнуться и теперь посреди захламленных сидений уже не смог бы найти ремень. Водитель подрезал две иномарки на въезде и под трёхэтажный мат, сопровождаемый гудением клаксонов, рванул за гелендвагеном, исчезающим в лучах закатного солнца.       

***

      Ярослав летел по объездной трассе, игнорируя знаки ограничения скорости. Шум крови в ушах заглушал недовольные гудки других машин и надрывное рычание двигателя. Порывы ветра усилились, дождь пошел сильнее. Потоки воды заливали лобовое стекло и зеркало заднего вида, но даже сквозь мутную влажную дымку Яр видел очертания хищного зверя, который его преследовал.              Злат продал старый Хаммер и сменил его на премиальный гелендваген. Как он и мечтал — новая модель от Брабус, матово-черный красавец, на трассе дающий унизительную фору новомодным китайским электрокарам. Внедорожник Яра был способен уделать его по прямой, но они петляли по запутанным городским улицам, а потоки дождя и долгие светофоры помогали Злату догнать его добычу. Ярослав надеялся выехать из города и на превосходящей мощи своего спорткара оторваться от преследования по прямой. Хищный безмолвный зверь все время виднелся чуть позади. Яр ощущал ледяной мороз по коже при одной мысли о том, кто сидел у него за рулем.              «Он нашел меня».              «Он знает, что я здесь».              Ярослав усилием воли подавил приступ животной дрожи и резко, неожиданно для самого себя, свернул на проселочную дорогу. Под колесами мягко зашуршала утрамбованная земля. Впереди виднелись два холма, за которыми терялась узкая дорожная лента. На горизонте зеленела полоса лесопосадки. Чуть правее крохотным темным пятном выделялся небольшой поселок.              «Ладно, давай поиграем».              «Тебе меня не догнать».              Умом Ярослав понимал, что это конец. Что Златозар, став бизнес-партнером его матери, не успокоится, пока не получит то, что от него хотел. Что его мать, очарованная сносящим обаянием Злата, встанет на сторону хозяина Кисика и выдаст ему все — адреса, телефоны, номера машин и контакты друзей. Что Яру останется только улететь из страны навсегда, если он не хочет встречаться лицом к лицу с тем, от кого в свое время сбежал почти ценой своей жизни.                     Он ведь не расскажет матери правду. Никогда не расскажет.              В зеркале заднего обзора показался черный гелендваген вместе с несколькими более легкими и быстрыми автомобилями. Они обогнали своего лидера и устремились к нему. Густая пыль от шин закрыла машину Злата. Расстояние между Яром и его преследователями стало быстро уменьшаться.              Сердце пропустило удар.              Конечно, он был здесь не один. Конечно, он пустил по его следу своих профессиональных ищеек.              Ярослав утопил педаль газа в пол. Цепные псы Злата могли быть быстрее него в честной гонке, но никто не говорил, что он собирался давать им такой шанс.              Он подождал, когда преследователи подъехали совсем близко, и ударил по тормозам, подняв клубы пыли перед собой. Не теряя времени, круто повернул влево. Невидимая глазу просека в высокой пожухшей траве вела в обход холмов к поселку. Люди Златозара сначала потеряли его в облаке мелкого песка, а потом начали разворачиваться в узкой колее, и это дало ему несколько драгоценных секунд. Ярослав не жалел шин, нещадно давивших жесткие отцветшие стебли. Побеги травы царапали бампер и двери, мерзко скребли по решетке радиатора. Под колесами трещали сухие ветки, банки в салоне разбились все до единой. По внутренней стороне запястья текла горячая кровь — порез оказался глубоким, рана пульсировала острой режущей болью. На таком бездорожье шансы Ярослава были выше: они с Владом любили выезжать на пикники, и он поставил себе жесткие шины. Помощники Злата ездили по обычным трассам. Расстояние между ними медленно, но неуклонно росло.              «Только бы не налететь на арматуру. Только бы не заглохнуть в какой-нибудь яме».              Солнце стояло в зените, но из-за плотных тяжелых туч было пасмурно. По лобовому стеклу забарабанили первые капли дождя. Через несколько минут они усилились и превратились в сплошные потоки. И без того плохая видимость стала совсем ужасной, когда порывистый ветер поднял с земли мелкие веточки, листья и травинки. Почва размылась и стала слякотной, вязкой; колеса с крупным протектором наполовину утопали в грязи. Яр выматерился и переключил стеклоочистители на последний режим. Крохотная точка поселка размылась и стала совсем невидимой, но он уже обогнул холм. Оставалось недалеко.              «А что будет дальше? Там, в поселке? Что я буду делать, когда приеду?».              Ярослав не знал ответа на этот вопрос. Он был уверен только в одном — если сейчас его машина заглохнет, ему конец.              Надо было ехать дальше и понемногу увеличивать отрыв. Там, в поселке, он разберется, что делать.              Один из преследователей Злата пробил колесо и остановился. Теперь вытащить его отсюда возможно было только тягачом, и то — когда пройдет дождь и по дорогам снова можно будет проехать. Остальные продолжили погоню, но из-за кошмарных условий сильно сбросили скорость. Ярослав кинул взгляд в зеркало заднего вида. Сквозь мутную пелену дождя их фары показались ему совсем далекими и тусклыми. Он уже прикрыл глаза и резко выдохнул, как в этот момент плотное серое марево разорвал мощный белый свет. Из облака водяного пара показалась огромная, устрашающая махина гелендвагена. Он неторопливо набрал скорость и по проторенной дороге двинулся за Яром подобно крупному, но очень подвижному хищному зверю. Слабый луч надежды, зародившийся в душе Ярослава, был убит холодным светом противотуманных фар Златозара. Просека в высокой траве закончилась, и дальше он ехал вслепую, полагаясь на надежность шин и собственную интуицию.              Злат кратковременно включил аварийку. На языке водителей это значило «СПА-СИ-БО», но для них двоих этот тройной сигнал имел собственное уникальное значение. Давным-давно, еще в прошлой жизни, когда Златозар учил неопытного восемнадцатилетнего Яра водить машину, он хвалил его так знаком «МО-ЛО-ДЕЦ». Злат часто выезжал за ним в город и смотрел, как его юный любовник учится маневрировать в потоке машин. Ярослав учился очень быстро, Злат включал аварийку все чаще и чаще, пока в один прекрасный день не объявил, что перестает за ним следить. Обучение вождению стало для них еще одной страстью после занятий смешанными единоборствами. Каждый раз, когда повзрослевший Ярослав садился за руль и снимал машину с ручника, сердце невольно начинало биться чаще. Словно забыв, что теперь никто за ним не следит и никто уже его не похвалит.              «Молодец, малыш. Умница. Ты все делаешь правильно».              Яр влетел в яму и усилием воли сбросил с себя гипнотическое оцепенение. Злат всегда знал, как выбить его из равновесия. Даже сейчас, спустя столько лет, он сумел довести его до слез одним простым включением аварийки.              Холмы остались позади, а поселок стал виден даже в потоках дождя. И охотник, и жертва продирались сквозь ямы и кочки на примерно равной скорости, и один никак не мог сократить разрыв, а второй — уехать на безопасное расстояние, чтобы наконец сбросить скорость и вытереть проклятые слезы здоровой рукой.              

***

      Златозар тяжело вздохнул и по радиосвязи отдал распоряжение своим вернуться в город. С ним должен был остаться только его личный помощник — тот самый, который вместе с ним искал Кисика по заснеженной пустоши восемь лет назад и тоже не верил в факт его смерти.              Отчаянные попытки этой сучки от него убежать вызывали у Злата язвительный восторг. Восемь лет убивать его каждый день, чтобы не найти в себе смелости просто посмотреть ему в глаза. Кисик вел машину идеально, как настоящий профи, и Златозар мог собой гордиться — это он научил своего малыша водить в любых условиях на любой машине. Он оценивающе наблюдал за тем, как тот уверенно ведет автомобиль по бездорожью, способному убить любые шины. Новый внедорожник Кисика намекал на то, что дела у его малыша шли хорошо. Вместе с яростью и горькой, разъедающей сердце тоской Злат невольно ощущал радость: он так и не понял, как тот выжил той снежной морозной ночью, но по крайней мере Кисик жил хорошо.              Почти так же хорошо, как мог бы жить с ним.              Машина впереди резко свернула в сторону поселка, объезжая большой песчаный карьер. Златозар подавил хищную усмешку. Эта игра безумно его злила, но и заводила тоже, и теперь для него делом принципа было догнать своего лучшего ученика.              Кисик долетел до первого покосившегося от времени указателя с почти стершейся надписью и выехал на подобие укатанной дороги. Грязь под колесами уменьшала сцепление, и его пару раз занесло, но он смог выровнять тяжелый автомобиль и рвануть на повышенной передаче в сторону поселка. Злат прибавил ходу и отдал указание помощнику взять чуть левее. Три забрызганных мутными брызгами спорткара пронеслись по пустынной главной сельской дороге и свернули в сторону центральной площади. Встречных машин не было. Они обогнули старый неработающий фонтан, чуть не снесли стоявший на углу курятник, сделали два круга вокруг общего колодца и устремились к противоположному выезду из поселка. Златозар восхищенно присвистнул.              — Я не могу его догнать, — с досадой признал он.              Его помощник коротко рассмеялся.              — Твоя школа, Злат.              Кисик вырулил на грунтовую дорогу. Он поравнялся со стоящим у выезда из села заброшенным двухэтажным сараем и притормозил, едва не налетев на огромную ветку дерева. Злат со скучающим видом вытащил из кобуры небольшой револьвер. Это было жестоко, но его любимый не оставил ему выбора.              — Ты неплохо держался, малыш, — вздохнул он и включил три коротких сигнала аварийки. — Молодец.              Златозар открыл окно и небрежно прицелился. В безжизненной тишине полупустого поселка прогремел оглушительный выстрел. Заднее правое колесо внедорожника Кисика взорвалось и разлетелось на мелкие ошметки. Его автомобиль повело, развернуло, протащило по скользкой влажной земле и швырнуло в стену сарая.              Удар получился слабым. Кисик отчаянно бился за смертельно раненую машину до самого конца и в последний момент смог снова обрести над ней контроль.              Слишком поздно.              Водительская сторона не пострадала совсем. В отличие от пассажирской.              Когда все закончилось, Злат с помощником подъехали к обездвиженному автомобилю и зажали его в тиски с двух сторон. Кисик внутри все еще приходил в себя. Или просто боялся выйти — знал, что после восьми лет убийственной, безжалостной тишины Златозар захочет придушить его голыми руками прямо здесь.              Трахнуть, придушить, снова трахнуть, привести в чувство холодной водой, заставить взять в рот и снова придушить — на этот раз до конца.              Злат неторопливо вышел из машины и размял могучие плечи. Ветер немного стих, но дождь лил как из ведра. Он был ему благодарен — если бы не освежающая влажная прохлада, убил бы его не приходя в себя.              Он перехватил внимательный взгляд помощника и ухмыльнулся.              Восемь лет. Кисик убивал его восемь мучительных лет.

***

             Ярослав отнял окровавленные руки от лица и медленно поднял взгляд на гелендваген, прижавший его к стене сарая. Умом он понимал, что шансов уйти у него уже нет. Дрожащее от ужаса сердце требовало попытаться сбежать от них в лес, наивно надеясь на то, что Злат не догонит его по прямой.              Он видел, как открылась и закрылась дверь поймавшего его черного монстра. Видел, как из нее вышел другой монстр, от которого он убегал в кошмарах ночью и к которому возвращался в самых крепких и сладких предутренних снах. Видел его простой вязаный свитер, под которым перекатывались мощные банки бицепсов, тонкий незатейливый узор на груди, терявшийся на фоне перекачанных грудных, неброские часы на широком запястье, стоившие целое состояние, и коротко стриженые на излюбленный армейский манер темно-каштановые волосы. Словно в замедленной съемке Ярослав наблюдал, как тот медленно подходит к его машине и знаком приказывает выйти. Руки дрожали и не слушались. Перед глазами темнело от ужаса.                     «Он поймал меня. Он меня нашел…»                     Похолодевшими пальцами Яр с трудом разблокировал двери и медленно, борясь с судорогой в бедрах, вышел на заливаемую дождем улицу. Помощник Злата — он помнил его бесстрастное, словно высеченное в камне лицо — как бы невзначай положил ладонь на кобуру на поясе. Златозар подошел к нему еще ближе, и Ярослав не поднимая взгляда отшатнулся, неловко завалившись на свою машину.              — Восемь лет я тебя искал, — тихо произнес Злат, и Яр закрыл глаза, понимая, что ему конец. — Восемь лет ты от меня бегал.              Закрыть лицо руками и сползти на мокрую землю, отчаянно скуля, было бы слишком по-детски, но все его рефлексы требовали от него сделать именно это. Златозар грубо схватил его за щеки и рывком заставил смотреть на себя. Ярослав почувствовал запах горького шоколада и нотки хвои. Его любимые духи. Столько лет прошло, а его вкусы не изменились. И на духи, и на любовников. Как иронично.              — Ты даже не дал мне знать, что ты живой, — так же негромко и оттого еще более страшно продолжил Злат. — Самым дешевым анонимным письмом. Сраной почтой. Я думал, ты умер. Все это время. Хоть и продолжал искать.              Большим пальцем он стер Ярославу слезы и несильной пощечиной заставил смотреть на себя.              Тот стремительно отвел взгляд. Он задыхался. Его тошнило, хотя утром они с Владом не завтракали.              — Я верну… Я верну тебе все, — прошептал Яр, давясь словами. Злат непонимающе приподнял бровь. Его помощник на всякий случай встал ближе, чтобы успеть спасти их безмозглого Кисика от верной смерти.              — Что вернешь? Эти восемь лет?              Ярослав с усилием покачал головой.              — Те деньги… которые у тебя украл. Верну все с процентами.              Помощник Злата не успел перехватить короткий жесткий удар, отправивший того на землю. Кисик молча упал под ноги своему хозяину. Он даже не успел понять, с какой стороны ему прилетело — движение было легким и незаметным, выверенным десятилетиями тренировок. Златозар как пушинку поднял его с земли и еще одной пощечиной заставил прийти в себя.              — Какие, нахрен, деньги?! — оглушительно проорал он. — Я восемь лет не жил, а ты, сукин сын, говоришь мне про какие-то сраные деньги?!              Пока Ярослав потрясенно моргал, осознавая, где он и что произошло, Злат заметил кровь на его рубашке. Он поднес к губам порезанную руку Кисика и жадно приник к ране. Тот зажмурился от боли, когда его бывший любовник начал вылизывать место пореза и высасывать оттуда кровь. В ушах зашумело.                     «Боже, не дай мне сегодня умереть».              «Боже, спаси меня».              Насытившись, Златозар оставил его истерзанную руку и знаком велел помощнику приготовить бинты.              — Перекись. Не надо хлоргексидин.              Кисик заслужил эту боль.              Правда, вряд ли бы она искупила ту боль, которую он ежедневно ощущал на протяжении последних восьми лет, просыпаясь один в их просторной трехспальной кровати. Той самой, которую Кисик выбирал сам. Их первой совместной покупке.              Тщательно обработав ему руку, Злат рванул его за здоровое запястье и с убийственной легкостью опрокинул грудью на капот своей машины. Помощник быстро скрылся за рулем собственного внедорожника. Яр негромко вскрикнул от боли, когда его пленитель жестко заломил ему руки за спину, содрал с него штаны с трусами и с оттяжкой ударил ладонью по правой ягодице.              Златозар был невероятно силен физически. Он был сильным, очень сильным, и Яр всегда это знал, но сегодня он понял, что до этого дня его никогда не наказывали по-настоящему.              Он давно привык к любой физической боли, но удары Злата были нестерпимы. Ярослав отчаянно взвыл уже после третьего и закричал в голос от шестого. Он забился под ним, пытаясь защитить свое нежное место, но Златозар с легкостью удержал обе его руки одной своей, а второй безжалостно продолжил экзекуцию.              — Я поставил на уши всю полицию! Хакеров! Обзвонил все морги! — каждая фраза сопровождалась адской болью от хлесткого, звонкого шлепка. — Я нанял восемь разных сыщиков, и все они сказали, что ты мертв! Я поднял журналистов. Душу вытряс из твоих друзей! Пробил все их номера. Купил собак-ищеек. Давал им твои вещи и возил по городу. Чуть не убил твоего бывшего тренера!              Удары Златозара стали резче и яростнее. На полной молочно-белой заднице Ярослава не осталось ни одного живого места, кожа налилась болезненным ярко-малиновым цветом. Разъяренный Злат не обращал внимания на истошные крики своей жертвы; ему доставляло искреннее удовольствие смотреть, как содрогается мягкая беззащитная плоть.              — Я правда думал, что ты мертв, и все так думали! Я считал себя виноватым в твоей смерти! А ты сидел все это время у мамки под титькой и не мог отправить мне одно-единственное письмо, чтобы я хотя бы перестал думать о тебе как о покойнике! — Златозар ударил особенно сильно, и Ярослав завопил от боли. — Восемь лет, тварь! Я чуть не сдох!              — Злат, умоляю, прости меня…              — Заткнись! Будешь вырываться — сломаю тебе запястья.              — Мне было стыдно…              — За что?!              — За то, что украл…              Еще один звонкий шлепок стал причиной затравленного крика Яра, который уже не мог выносить эту боль. Внизу все словно горело, кожу как будто обварили раствором щелочи, и каждый удар делал еще хуже, разрывал измученные нервные окончания, проникая до самых мышц. Златозар от души приложил его лицом об капот.              — Я не раз говорил тебе, что ты можешь пользоваться моими деньгами!              — Я обманул тебя…              — Я любил тебя больше жизни, — удар. — Я жил ради тебя, — еще удар. — И я никогда бы не пожалел на тебя тех денег.              — Там было полмиллиона.              — Хоть три миллиона! Ты, идиотина, — удар, — из-за этих денег, — удар гораздо сильнее, Яр плакал, прижавшись пылающей щекой к нагретому металлу, — не мог просто написать, что с тобой все хорошо! — два удара. — Я бы дал тебе больше, если бы ты попросил. Перевел бы на любую карту! — заорал Злат, видя его слезы. — Но ты решил убить восемь лет моей жизни, потому что тебе, — он горько рассмеялся, — было, мать твою, СТЫДНО!              На последних шлепках Ярослав ревел в голос, изнемогая от накопленной боли. Оба понимали, что, несмотря на жестокость наказания, она была просто поводом для его горьких рыданий.              — У тебя получилось сбежать, ты молодец, — признал Златозар и слегка отпустил его руки. Яр не успел перевести дыхание, как закричал от глубокого залома здоровой руки назад. Злат знал тело своего Кисика почти так же, как свое собственное и приблизился вплотную к перелому. — Но ты мог попросить у меня помощи — хотя бы на первое время. Ты ведь не просил у матери денег, да? Гордый идиот, — Ярослав корчился от непередаваемых ощущений. — Я бы все равно не нашел тебя. Но я хотя бы мог помочь!              — Мне было стыдно, — едва слышно повторил Яр. Он дышал через раз от жуткой боли в выворачиваемых суставах, зная, что напрягать руку нельзя — этим он сломает ее сам.              — Тебе будет по-настоящему стыдно сейчас! Я тебя выебу прямо здесь без растяжки и резинки!              — Я заслужил это, — сквозь слезы улыбнулся Ярослав.              — Ты заслужил фистинг по локоть на глазах у твоей матери и всех ее бизнес-партнеров.              — Я готов, если ты простишь меня…              Златозар свирепо глянул на его заплаканное лицо.              — К чему ты там готов? У тебя дырка как у девственника, — он с усилием протолкнул два пальца в тугой анус вскрикнувшего Кисика. — У тебя не было верхних партнеров?              Тот молча помотал головой.              — Ты — мой первый и единственный, — с трудом прошептал он, когда после жестокого анального вторжения снова обрел способность говорить.              Злат вытащил пальцы и демонстративно вытер их об измочаленную ягодицу вздрогнувшего Яра.              — Не пытайся меня разжалобить, — холодно ответил он.              Ярослав прерывисто всхлипнул. Он и не пытался. Знал, что это бесполезно.              Злат отпустил его и рывком перевернул на спину. Усмехнулся, услышав болезненный стон — наверное, было неприятно касаться голой разгоряченной задницей холодного металла. Как же он ненавидел его сейчас… Как хотел убить за эти прекрасные зеленые глаза, такие яркие от слез. За чувственные искусанные губы, распухшие и влажные, созданные для того, чтобы их целовать. За идеальные выточенные ключицы, прорисованные как в спортивных журналах мышцы, тонкий слой жира, аппетитно покрывающий рельефный пресс, за выпирающие синие вены на мускулистых руках и крупные нежно-розовые соски.              И за этот уверенный налившийся стояк, бесстыдно проступающий сквозь тонкую ткань свободных летних джинсов.              — Придушил бы тебя, — хрипло произнес Злат. — Восемь лет об этом мечтал.              Сквозь слёзы Ярослав видел, какой ненавистью горели его металлически-серые глаза. Такое же серое небо ласкало его пылающие щеки прохладными струями дождя. Влажные порывы ветра налетали и вызывали болезненную бесконтрольную дрожь по всему телу. Ему было холодно. Пульсация в порезанной руке накладывалась на леденящий спину металл капота и унизительную боль в отшлепанной заднице. Потоки дождя смешивались со слезами и заливались в уши, глушили все остальные звуки, оставляя только мерный стук капель по крыше машины и неровное биение его сердца.              Злат смотрел на него в упор, и Ярослав хотел бы исчезнуть, оказаться на другом конце света, только бы не видеть этот пронизывающий ледяной взгляд, который восемь лет снился ему в предутренних кошмарах. Он мастерски делал вид, что был счастлив, что успешно побеждал в догонялках с самим собой, и он верил в это, он правда почти победил, пока реальность не разнесла его с таким трудом выстроенный хрустальный замок на острые осколки.              Он проиграл.              И ему было холодно. Очень холодно.                     А потом вдруг резко стало тепло.       

***

             Очнулся он от тихого шелеста шин по мокрому гравию. В двух метрах от них затормозил старый седан желто-черной расцветки. Задняя дверь быстро открылась, и оттуда показался бледный от волнения Влад.              Ярослав оторвался от зацелованных губ Злата и с ужасом оттолкнул его от себя.              — Котенок….              Златозар обернулся. Он удивленно нахмурился, явно узнав мальчишку, но не понимая, что он здесь делает. Ему хватило одного внимательного взгляда на застывшего в молчаливом шоке Влада и второго — на вздрогнувшего Кисика, чтобы связать воедино фрагменты одного целого.              Его губы тронула понимающая усмешка.              Влад стремительно развернулся и бросился к машине.              Желто-черный седан сдал назад, по крутой дуге вырулил на основную дорогу и с ревом рванул в сторону федеральной трассы.              Ярослав со стоном закрыл лицо руками, не обращая внимания на попытки Злата снова его обнять и закрыть от ветра собой.              Он даже не знал, что для него было больнее — ощущать сладкий, давно забытый вкус поцелуев того, кого он когда-то безумно любил, или видеть ужас и неверие в расширенных глазах его маленького котенка.