Кисик

      

Если бы мы учились на своих ошибках и не повторяли их, то никогда не влюблялись бы.

© Карла, «Шантарам», Грегори Дэвид Робертс

      

                    Влад опрокинул соперника на себя, сдавил его корпус ногами и перехватил ему шею локтем. Сквозь металлические кольца сетки Ярослав видел, как вздулись прорисованные мышцы у него на руках, как яркими синими линиями выделились вены. Лицо Влада было спокойным, почти безмятежным. Распухшие полные губы приоткрылись, к щекам прилила кровь. Несмотря на жуткое волнение, сжимающее сердце, Ярослав невольно залюбовался: в разгар боя его котенок был слишком привлекательным и сексуальным. Темные волосы намокли от пота и теперь липли к лицу. В карих, почти черных от избытка адреналина глазах светилась холодная бойцовская ярость. Яр помнил нежные очаровательные смешинки, загорающиеся в этих самых красивых в мире глазах, теплую молчаливую радость, когда Влад видел его после долгой разлуки. Дома он был самым тактильным и улыбчивым котенком на свете, но на людях, в ярко освещенном октагоне его малыш превращался в бесчувственного убийцу. Даже черты его лица заострялись и становились жестче. Соперники побаивались мрачного, закрытого новичка, зная, на что способен техничный экс-юниор и как быстро он прогрессирует. Некоторые задерживали взгляд на стройной фигуре Влада, обтянутой закрытой формой, дольше, чем следовало. Ярослав замечал эти взгляды — всегда замечал, — и пресекал их одним тяжелым, долгим своим.               Влад усилил ведущую руку другой, и Яр улыбнулся. Теперь можно было выдыхать. У того мальчишки не оставалось шансов: поймав соперника в удушающий захват со спины, Влад подобно анаконде душил свою жертву, ломая ее сопротивление. Лицо светловолосого спортсмена скривилось в немом крике от боли в передавленных ребрах. Его руки метнулись к шее, но было слишко поздно. Ярослав заметил, как Влад неслышно прошептал ему «сдавайся» и ласково улыбнулся. Он усмехнулся. Его котенок обожал играть с побежденными. Иногда он дразнил тех, с кем у них была взаимная неприязнь до поединка. Нынешний соперник Влада, смазливый голубоглазый блондин с кукольными чертами лица, пустил шпильку в его адрес в переполненной раздевалке. Ответом ей стал взрыв хохота, который, впрочем, очень быстро утих под пристальным взглядом Влада. Ярослав знал, что шутка касалась его ориентации: в школе котенка травили за поцелуй с одноклассником, дело дошло даже до сломанной руки обидчика и постановки на учет в ПДН. Влад устал прятаться и больше не скрывал своих предпочтений. Светловолосый задира решил воспользоваться возможностью покрасоваться перед друзьями.               Ярослав тогда вовремя остановил вспыхнувшую за доли секунды драку, решив, что котенок докажет все делом в клетке. Он доказал. Почти потерявший сознание блондин постучал ему по руке, признавая свое поражение. Вмешался рефери, Влад милосердно отпустил его и легко вскочил на ноги. Взглядом он сразу же нашел Ярослава и улыбнулся той яркой, ослепительной улыбкой, которая предназначалась только ему одному. В октагоне появились тренер и команда проигравшего. Влад осторожно помог ему встать. Он тепло обнял удивленного блондина, слегка кивнул его родителям, словно извиняясь, и подошел к выходу из клетки.               Ярослав заключил его в крепкие объятия.               — Поздравляю, котенок, — прошептал он и зарылся носом во влажные волосы любовника. Тот одуряюще пах смесью фруктового геля для душа, любимыми духами и собственным ароматом. Влад прижался к нему всем телом, уткнулся лицом в плечо и незаметно поцеловал в шею. Это было коварно: внизу у Ярослава все мгновенно встало и налилось.               — Если бы не ты, я бы даже до полуфинала не дошел, — признался Влад. Он поднял взгляд, и Яр в очередной раз утонул в расплавленном горьком шоколаде его бездонных глаз. Сердце дрогнуло. Вокруг них шумела толпа, щелкали затворами фотоаппаратов операторы, перекрикивали друг друга журналисты. В зале было холодно, из старых деревянных окон дул сквозняк, и Яр неосознанно набросил на плечи котенка собственную теплую ветровку.               — Ты сделал это сам, — покачал головой он. — Это только твоя заслуга, котёночек.               Рефери подозвал обоих спортсменов для объявления победителя.               Ярослав неохотно выпустил Влада из объятий и в последний раз провел пальцами по его запястью.               — Продолжим в раздевалке, — неслышно прошептал он.              

***

                     Влад вошел в тихое затемненное помещение и прикрыл за собой дверь. Яр уже ждал его. Им приходилось скрываться от всего мира, но оттого эта страстная, голодная любовь на жестких деревянных скамейках была еще горячее, еще слаще.               Ярослав поднялся с лавочки и быстро подошел к нему.               — Котеночек мой…               Влад прильнул к его широкой мощной груди и с наслаждением вдохнул терпкий опьяняющий запах своего любимого. Яр легко подхватил его на руки. С наслаждением заметил удивленную улыбку — котенок до сих пор думал, что он тяжёлый. Ногой Ярослав открыл дверь в душевую и влажно, глубоко поцеловал Влада в губы. Тот едва слышно застонал. По уставшему телу мальчишки словно прошел электрический ток: он впился пальцами в волосы Яра и с жаром ответил на поцелуй.               В его замкнутом, закрытом малыше было столько тщательно сдерживаемой страсти, что Ярослав влюбился в него с первых же секунд их знакомства. Наивный, он не верил до того дня, что существует любовь с первого взгляда… а потом увидел стройного темноволосого незнакомца, который смотрел с трибун прямо ему в глаза.               — Что ты творишь, — простонал он, когда Влад оторвался от его губ и приник жестким голодным поцелуем к незащищённой шее. — Котенок, сбавь обороты, — усмехнулся Ярослав. — Мне уже не двадцать, подожди…               — Зато мне двадцать, — фыркнул тот и с удвоенным желанием накинулся на плотное, сильное тело Ярослава.               Яр аккуратно опустил его на пол, стянул рашгард и бойцовские шорты и разделся сам. Включил теплую воду, вытащил из кармана штанов пакетик с презервативом и маленький флакон смазки.               — Весь день об этом мечтал, — пошло прошептал он, приникая к влажному, разгорячённому телу. Влад подполз к нему по-собачьи и заглотил его крупный толстый член полностью. Он ничего не ответил — котенок вообще редко говорил, когда трахался, — но один его горящий похотью взгляд сказал больше любых слов. Он тоже думал о нем весь день, тоже мечтал, как возьмёт в рот упругую плоть Яра, как после победы с первобытным наслаждением набросится на него в полутемной раздевалке.               С такого ракурса Ярославу открывался очень соблазнительный вид на его очерченную мышцами спину, по-мальчишески тонкую талию, милые ямочки на пояснице и круглую задницу. Ему до одури хотелось отодрать своего малыша раком, но он знал — Влад ненавидел эту позу. Он никогда не отдавался в коленно-локтевой и не разрешал ему отсасывать себе в шестьдесят девять, когда Яр держал его на весу вниз головой. Ярослав выучил все позиции, которые Влад не выносил. Он знал, что у котёнка был очень травматичный опыт прошлых отношений. Тот никогда не рассказывал ему о них, его колотила нервная дрожь об одном упоминании бывшего партнера. Яр пытался выяснить у него хотя бы имя, но Влад моментально уползал в свою внутреннюю раковину и молчал, отведя взгляд в пол. Ярослав смирился, решив, что разберётся с этим позже. Вместо коленно-локтевой и взаимного отсоса на весу Влад знал такое невообразимое множество техник, что каждый вечер он довольный и высосанный до предела засыпал за две минуты, чувствуя приятную опустошённость в яйцах. Котенок был младше него на целое десятилетие, но в сексе мог легко дать ему фору. Ярослав не хотел думать, где он этому научился.               Влад поднял на него свои неземные глаза, и все мысли вылетели у Яра из головы. Он с пошлым хлюпаньем всосал член наполовину и поигрался языком с уздечкой.               — Так, все, хватит, — остановил Ярослав и вытащил член. Влад понимающе усмехнулся и отстранился.               Он изящно раскинулся на спине и развёл бедра.               — Что ж ты со мной делаешь, — прорычал Яр, грубо закидывая его ноги себе на плечи.               Влад хрипло рассмеялся и закрыл глаза.              

***

                     Когда оба немного отдышались, Ярослав взял душ и принялся нежно смывать с тела любовника пот, грязь от канваса и собственную сперму. Котенок, разморенный его лаской, удобно устроился у него на груди. Яр водил ладонями по упругим мышцам на его животе и груди, с наслаждением касался теплой шелковистой кожи. Влад был точеным, грациозным, не в пример ему, и вместе с тем очень тренированным и сильным. Его тело, отточенное годами занятий с весом, сейчас почему-то казалось Ярославу особенно хрупким. Когда спала пелена яростного сексуального желания, Яр начал замечать свежие повреждения, полученные в поединке. Синяк здесь, ссадина там, стесанная кожа на бедре. Его любимый был невероятно терпеливым и стойким, но ему становилось больно при одном взгляде на следы недавнего боя, проступавшие сквозь ровный персиковый загар.               — Может, не пойдёшь к средневесам? — тихо спросил Ярослав. Его пальцы невесомо коснулись розовой отметины на бедре Влада. Оставленная тем блондинистым задирой, к завтрашнему дню она обещала расцвести яркой красно-синей гематомой.               Котенок открыл сонные, подернутые наваждением глаза и приподнялся на одном локте.               — Я не буду идти на риск, обещаю, — серьезно произнёс он. Ярослав тяжело вздохнул.               — В этом дивизионе выступает брат твоего сегодняшнего соперника.               Влад с вызовом вскинул голову.               — Я видел его поединки. Я к нему готов.               Яр грустно улыбнулся и прижал его к своей груди крепче.               — Я очень за тебя переживаю, котёнок.               Тот поцеловал его в сосок и прикрыл глаза.               — Я тоже боюсь за тебя, Ярослав. Ты выступаешь в абсолютке.               Его любовник рассмеялся.               — Мне тридцать, Влад. А ты еще совсем кроха.               Он едва ощутимо коснулся старого шрама на плече у мальчишки. Владу не нравилось это напоминание о страшной болезни, едва не ставшей причиной его смерти. Он дал котёнку деньги, чтобы свести еще несколько таких, разбросанных по всему его истерзанному телу. На очереди остались последние едва зажившие язвы, и Влад мечтал о том дне, когда смог бы без содрогания посмотреть на себя в зеркало. Он стеснялся этих уродливых напоминаний о его слабости. Язвы, конечно, портили его идеальную персиковую кожу, но Ярослав не считал их отвратительными. В них тоже была своя история, история человека, которого он любил. Котёнок никогда не рассказывал ему об этом, но Яр и без него догадался, что следы, похожие на старые гнойные раны, были следствием бесконтрольного приёма стероидов.               «Что и кому ты пытаешься доказать?», — думал он, любуясь возмущением, полыхнувшим в огромных, непроницаемо черных глазах Влада.               Тот воинственно надул губы и шлепнул его ладонью по бедру.               — Я не кроха!

***

      Они возвращались домой в машине Ярослава, и по пути Влада так разморило после тяжелого поединка и секса, что он начал засыпать.               В голове крутились сотни мыслей о бое, о прошедшем турнире, о выполненном разряде и словах Яра. Они перемежались с воспоминаниями об их страстной любви в душевой и мягкими губами Ярослава, которые ему безумно нравилось кусать и целовать… Тот, видя, что котенок засыпает, выключил музыку и накрыл его пледом. Влад благодарно улыбнулся, словил его запястье и приник к нему в быстром поцелуе.               Яркие впечатления уходящего дня разорвали привычные темные мысли о Злате.               Сонное оцепенение слетело. Сердце кольнула резкая боль, к которой он так и не смог привыкнуть. И вряд ли когда-нибудь смог бы.               Влад тяжело вздохнул и открыл глаза.               Ну почему даже после такого хорошего дня его искалеченной психике нужно было обязательно про него вспомнить?               Он глубже замотался в плед и зажмурился. Воспоминания не давали ему покоя, жгли его сердце как открытую кровоточащую рану. Прошел год с момента их расставания, а Владу все ещё было больно — как в тот самый первый день, когда он выбегал из его дома, вырубив охранника, а Злат смеялся вдогонку и говорил, что приползать обратно по привычке не надо.               Он бессильно сжал кулаки под пледом, до крови впился ногтями в ладонь. Ярослав молча вел машину домой, наивно думая, что котёнок спит.               Сердце Влада учащённо забилось. Шрамы от гнойников заныли фантомной болью. Он не знал, зачем продолжал принимать стероиды, когда его тело сочилось кровью и разлагалось. Хотел доказать себе, ему, всему миру, что он способен на большее? Что он заслуживает — даже не любви, на это Влад уже на надеялся, — а хотя бы уважения Злата?               Какая ирония — человек, который подсадил его на стероиды и едва не убил, больше всех страдал по нему в больнице и утешал его раздавленную горем мать. После тех больных, обреченных с самого начала отношений со Златозаром Влад навсегда перестал верить людям. Он все ещё любил их, но уже не верил им, и не поверил бы никогда, и даже любовь Ярослава казалась ему чем-то, за что Владу следовало биться каждый день. С миром. С собой. С самим Ярославом, который мог увидеть и понять, каким никчёмным посмешищем его котенок являлся на самом деле.               Он очень хотел бы думать, что встречался со Златом из-за денег. Тогда хотя бы часть тех мучений, через которые он прошел, казалась бы ему заслуженной и оплаченной. Влад с таким рвением повторял себе «Я был с ним только ради оплаты занятий и жилья», что сам почти в это поверил.               Он верил в это утром и днем, но вечером и ночью простая, безжалостная правда напоминала о себе тупой саднящей болью в сердце. Влад ненавидел себя за это, но он знал это так же ясно, как и собственное имя — ему не нужны были деньги Злата. В первый раз он пришел к нему из-за них и получил больше, чем ожидал, но остался совсем не поэтому. И ползал перед ним с вибратором в заднице, рыдая и умоляя не бросать его, тоже не ради оплаты тренировок.               И истерики из-за Кисика устраивал не ради любви к деньгам.               «Да, я любил его. Я любил Кисика. Но сейчас его тут нет, а рядом со мной ты. Прими это как факт и не еби мне мозги, Владислав».               Это было очень глупо и по-детски, но никого он не ненавидел так же яростно, как незнакомого ему мальчишку, сбежавшего от Злата задолго до него. Никого, кроме самого Злата. Влад одновременно и ненавидел, и понимал его: жить в заселённом клопами хостеле в комнате на шестерых было лучше, чем в роскошном особняке Златозара. Кисику хватило ума сбежать, и он знал, что Злат очень долго и безрезультатно искал бывшего любовника. Кисик был единственным из бесконечной череды его мужчин, с чьей потерей Златозар смириться так и не смог — что бы он ни говорил Владу. Обнаружив мальчишку в грязном, насквозь прокуренном социальном жилье на другом конце города, Златозар только закатил глаза и швырнул ему в лицо толстую пачку купюр.               «Когда надоест быть жертвой — знаешь, где меня найти».               Он просто повернулся и вышел из тускло освещённой вонючей комнаты с содранными обоями на стенах.               А Кисика он бы не оставил. Ни за что бы не оставил. И это убивало.               «Я его ненавижу. Я ненавижу Злата».               Влад импульсивно ударил кулаком по ноге и зашипел от боли в гематоме на бедре. Ярослав бросил на него удивлённый взгляд.               Влад не успел закрыть глаза, и они одновременно посмотрели друг на друга.               Яр протянул руку и заботливо коснулся его щеки кончиками пальцев. Мягко улыбнулся.               — Я люблю тебя.