Проект 3/0

      — И почему ты такой спокойный? — Дамиан с нервной дрожью в пальцах докурил сигарету и с силой вдавил её в переполненную пепельницу. Дым, словно призрак, поднялся к потолку и растворился в полумраке, оставив после себя ментоловый след.       — А почему я должен нервничать? — Корвин присел на край кровати, с вызывающим любопытством приподняв бровь. — Мне стоять, сидеть или лечь?       — Сиди. И сними футболку, пожалуйста.       — Только футболку? — В невинном взгляде янтарных глаз плескались чертята, а на губах заиграла искушающая ухмылка.       — Да. Мне и так будет сложно сосредоточиться, особенно когда ты вот так на меня смотришь. А с этим, — Дамиан кивнул на джутовую верёвку, лежащую на кровати и пахнущую кокосовым маслом, — шутить не стоит. Если почувствуешь онемение — сразу же говори. Без всякой героической жертвенности. Понял?       — Понял. — Закусив губу, Корвин медленно стянул футболку, давая Дамиану лишнюю секунду рассмотреть игру мышц и танец света и тени, скользящих по телу.       — Если появится покалывание, словно мурашки побежали, — значит, я пережал кровоток. Это опасно. Очень. Сразу же дай знать — я перережу верёвку. — Дамиан достал из кармана складной нож, щёлкнул лезвием и положил его на подоконник, чтобы в случае чего он был под рукой.       — Зачем сразу резать? Верёвка-то у нас одна.       — Потому что, если пережать достаточно сильно, времени на раздумья не будет. Счёт пойдёт на минуты.       — Тебе напомнить о моей ускоренной регенерации?       — И что с того? Я всё равно не собираюсь причинять тебе вред. И лучше ещё раз подумай, действительно ли ты этого хочешь. Напоминаю: у меня нет никакого опыта в подобном. Это не будет похоже на сцены из порно. Это будет долго, кропотливо… и, возможно, у меня вообще ничего не выйдет.       — Давай внесём ясность, — в голосе Корвина зазвенела усмешка. — Мы будем вдвоём, я — полуобнажённый, а ты будешь прикасаться ко мне. И после этого ты предлагаешь мне подумать? Хм… Может, лучше уже начнём?       Верёвка коснулась кожи с тихим хрустом волокон, будто дыхание сухой травы в жаркий полдень, когда каждый вздох обжигает лёгкие. Прохлада её пробежала по плечу, и золотистая кожа тут же покрылась мурашками. Дамиан провёл верёвкой медленно, нежно, намеренно дразня. Петля обвила плечи, мягко стянулась, фиксируя первый узел. Пальцы Дамиана проверили натяжение, и верёвка заскользила меж лопаток. Он поймал себя на том, что их дыхание стало единым ритмом — ровным, медленным. Сейчас каждую секунду они проживали вместе. Янтарные глаза встретили его взгляд, и в глубине этих глаз уже горел тёплый, опасный свет. Кадык дрогнул, Корвин сглотнул, но не отвёл взгляда — он не сопротивлялся. Он отдавался. Добровольно. Полностью.       Каждый виток ложился идеально ровно, параллельно предыдущему, превращая тело в живое полотно. Когда верёвка обогнула грудь, Дамиан задержал пальцы чуть дольше, чем нужно, ощущая ритм дыхания, тепло кожи и то, как под его ладонью бьётся сердце. Вторая диагональ пересекла первую, и в этом перекрестии узел затянулся плавным, обволакивающим движением. Дамиан скользнул к локтям, сводя их ближе. Мышцы под кожей напряглись, дыхание стало чуть громче.       — Мне остановиться? — Дамиан тут же уловил это изменение.       — Нет.       — Ты уверен?       — Да, — прозвучало низко, почти как стон.       Верёвка легла на запястья — виток за витком, туже, крепче. И в этом было что-то невыносимо интимное. Узел вышел тугим, и Дамиан задержал пальцы, проверяя его. Последний отрезок он провёл вдоль позвоночника, вплетая в узор, и шёпот волокон стал почти осязаемым. Ромбы смыкались один за другим, и сеть обнимала Корвина так, как обнимают только те, кто безоговорочно любит. Верёвка врезалась в тело, словно впитывая его тепло, запоминая изгибы, дыхание, биение сердца. Дамиан медленно провёл ладонью по готовому рисунку от плеча к пояснице, и в этом прикосновении было всё: власть, нежность, обещание, что он никогда не предаст этого доверия. Взгляды встретились, и искра, проскочившая между ними, уже не была метафорой — воздух звенел от напряжения. Корвин неотрывно следил за каждым движением, губы чуть приоткрыты, дыхание стало неровным, а в глазах вспыхивали огоньки нетерпения.       — Ты — моя свобода, — признание сорвалось с губ Корвина раньше, чем он успел осознать его вес. Раньше, чем успел осознать, что лишь отдав весь контроль над самим собой Дамиану, он почувствовал себя абсолютно свободным.       Сердце Дамиана на мгновение замерло, пропустив удар. Верёвка, которая до этого впивалась в кожу, перестала быть просто инструментом — она стала клятвой, обещанием, что этот миг никто и ничто не сможет сломать. Он слегка потянул за плетение джута и наклонился к уху, обжигая дыханием:       — Знаешь, что я хотел сказать тебе всё это время? Я держу. Я никогда тебя не отпущу.       Дамиан уселся на Корвина и жадно впился губами в его, отнимая дыхание. Толкнул спиной на кровать, навис сверху, удобно устроившись на бёдрах. Прикосновения стали настойчивее, требовательнее, пальцы скользили под узлы, слегка натягивая верёвку.       — Всё хорошо? Руки не затекли? — спросил Дамиан, отрываясь, чтобы взглянуть в глаза.       — «Хорошо»… не совсем подходящее слово. Всё идеально, — янтарные глаза Корвина заволокло багряным пламенем. Для кого угодно это могло бы показаться жутким, но только не для Дамиана.       — Узор можно было бы сделать ровнее, — усмехнулся он, скользя пальцами по плечу Корвина. — В следующий раз, если ты будешь не против, попробуем и ноги. Мне нравится связка, когда стопы притянуты к бёдрам.       — Не против? — Корвин подрагивал от возбуждения. — Я уже за!       — Кстати… у тебя очень красивые стопы.       — Стопы? — удивлённо приподнял брови.       — Да, стопы.       — Кому вообще нравятся стопы?       — Мне.       — Извращенец!       — Кто бы говорил…       — Вообще-то…       — Замолчи уже, — Дамиан улыбнулся уголком губ, скользя пальцами по телу. — И дай мне трахнуть тебя связанным.

***

      Густая трава щедро поила воздух терпким ароматом лета. Бархатную тишину ночи изредка пронзало хоровое пение сверчков и глухое уханье совы. На фоне усыпанного звёздами неба и серебристой глади озера чётко вырисовывался силуэт Корвина. Он метнул плоский камень в озеро; тот подпрыгнул по глади несколько раз, и лягушки с плеском разлетелись в стороны.       — Ты и вправду так считаешь? — его голос звучал беззаботно, но едва уловимое напряжение выдавали резкие движения.       — В том, что нельзя любить человека, ничего о нём не зная? Конечно. Чувство, основанное только на внешности, — всего лишь мимолётное увлечение. Оно быстро гаснет, — Дамиан поднял камешек и предложил его Корвину, но, когда тот потянулся, перехватил его руку и привлёк ближе. — Эй, это не про нас, — сжал пальцы сильнее. — Я знаю о тебе достаточно. — Он изучил Корвина слишком хорошо, чтобы улавливать даже скрытые эмоции.       — Но ведь это не так. Ты ничего обо мне не знаешь. Ни каким я был, ни что пережил.       — Может быть. Наверное, твоё прошлое — это череда ран, пепла, смерти и отчаяния, куда мне не стоит вторгаться. Но разве в этом суть? — после короткой паузы, тихо.       — А разве нет? Ты думаешь, что любишь. Но на самом деле — любишь тень, а не меня настоящего, — в голосе прозвучала злость.       — Корвин, ты недооцениваешь меня, если считаешь наивным или глупым. Я знаю тебя. Даже то, что ты сам не хочешь показывать. Ты упрямый до безумия. Сильный… но со мной позволяешь себе быть слабым. Ты делаешь вид, что тебе всё равно, — а я вижу, как внутри тебя бушует буря. Ты саркастичный, резкий, иногда невыносимый… но умеешь быть заботливым так, как никто другой. — Он сжал пальцы чуть сильнее. — И то, какой ты рядом со мной… ни для кого другого ты не бываешь таким. — Наклонил голову набок. — И ещё, я думаю, ты умеешь быть жестоким. Я заметил это, когда мы уходили из лаборатории. И сейчас… сейчас ты хочешь меня поцеловать, но сомневаешься, считая момент неподходящим. — Пение сверчков будто стихло, уступая место его голосу.       — Ты и мысли мои читаешь? — Корвин усмехнулся, чувствуя, как тревога постепенно отступает.       — Только те, что у тебя будто красным маркером на лбу написаны, — Дамиан хлопнул себя по шее, почувствовав укол и характерный зуд. — Чёртовы комары! Ядерная война уничтожила девяносто процентов всего живого, кроме, сука, них.       — Думаешь, их популяция не уменьшилась? — Корвин тоже отмахнулся от назойливых насекомых.       — Точно не возле этого озера.       — А давай искупаемся! — прозвучало с вызовом.       — Здесь? Тут же лягушек полно!       — И что? Они тебя не укусят!       — Ну-у… вода, наверное, холодная.       — Ерунда, день был дьявольски жарким — прогрелась. Ну же, смелее! — В блеске глаз и торопливых движениях сквозило подростковое озорство. Корвин сорвал с себя футболку и уже стаскивал карго. Стянув штанины до колен, с досадливым ругательством вспомнил про берцы. Уселся на траву: шнурки упорно не сдавались.       — Сейчас какой-нибудь жук тяпнет за задницу! Или клещ присосётся… — Дамиан прыснул со смеху, но всё же принялся расстёгивать рубашку.       — Из нас двоих они точно выберут тебя.       — Это ещё почему? — поколебавшись, он аккуратно сложил вещи стопкой поверх шмоток Корвина.       — Ну, во-первых — ты более сладенький…       — Ой, нахрен иди, — тихое хихиканье.       — А во-вторых, я же геномодифицирован, а значит — вреден для здоровья.       Дамиан уже открыл рот, собираясь возразить, но вместо этого вскрикнул: мир перевернулся, в живот упёрлось плечо Корвина, и через секунду он с плеском оказался в прохладной воде. Отплёвываясь и награждая Корвина красочными эпитетами, Дамиан с отвращением ощутил под ногами вязкий ил и шелковистые водоросли. Затих, когда понял, что рядом никого нет.       — Корвин?.. — он обернулся вокруг своей оси, стоя по пояс в воде. — Где ты? Корвин! — голос сорвался на крик.       В следующую секунду ночь разорвал его визг, взлетевший на неправдоподобно высокие ноты. Перепуганный Дамиан рванул к берегу, почувствовав, как что-то схватило его за ногу. К его воплям примешался хохот Корвина, согнувшегося пополам от восторга. Поток ругательств Берри стал куда красноречивее и изысканнее. Но стоило ему снова двинуться к берегу, как его схватили и прижали спиной к горячему телу.       — И куда это ты собрался? — промурлыкал Корвин на ухо.       — На берег. Здесь наверняка ещё и пиявки.       — Берри, единственный, кто тут претендует на твоё тело, — это я. И, кажется, ты не против, — последовал ощутимый укус в шею.       Дамиан тихо зашипел и сам сильнее вжался в Корвина.       — Угу… ты и сотни комаров. Пошли уже в дом.       — Пошли. Тем более я есть хочу. Приготовишь что-нибудь?       — Не-а. Твоя очередь.       — Ладно, давай так: кто первым добежит до дома, тот и готовит, и посуду моет.       — Давай, — согласился Дамиан и, пока Корвин не успел удивиться его резкой перемене настроения, толкнул того в воду, а сам рванул вперёд.       Фыркая и отплёвываясь, Корвин вынырнул, захлёбываясь смехом.       — Тебе пиздец!       — И что же ты мне сделаешь? — Дамиан нёсся нагишом, прижимая к себе вещи. Но стоило услышать эти «угрозы», как даже уши вспыхнули. Он резко развернулся: — Обещаешь?..