Проект 3/0

      Эдвард глубоко вдохнул — ему нравился запах одеколона, которым пользовался Берри. Нотки дерева, кожи и хвои. Ему идёт. Стоять рядом, буквально в шаге, и не прикасаться казалось выше его сил. Он повернулся и уже не стесняясь разглядывал Дамиана. Халат раздражал — он скрывал то, что Эдварду хотелось видеть. Он бы сорвал его одним движением. И всё остальное тоже… А ещё — вырвать бы из рук планшет, в который Берри постоянно утыкался, не обращая ни малейшего внимания на Вернера.       Эдвард задумался, что бы сделать, чтобы наконец привлечь к себе внимание генетика. Комплимент? Он в этом не силён. Предложить кофе? Но он первый заместитель, а не мальчик на побегушках. Почему Дамиан не делает шаг навстречу? Неужели не понимает, кому нужно понравиться? Обычно людям хватало одного взгляда — и они уже из кожи вон лезли. А этот… делает вид, что не замечает. Или правда не замечает? Это неразумно.       Может, Берри слишком стеснительный? Надо его подтолкнуть.       Вернер оглянулся. За спиной стояли тощая девчонка из техотдела, серая, как моль, и один из солдат. Имён их он не помнил. Что ж, зрителей немного. Не то чтобы это в принципе его волновало.       Сделав шаг ближе, он уверенно приобнял Дамиана за плечи, тут же ощутив, как тот вздрогнул. Серо-зелёные глаза наконец оторвались от монитора и встретились с его чёрными. На немой вопрос во взгляде Эдвард ответил соблазнительной, как ему казалось, улыбкой.       — Что вы себе позволяете? — умник явно не оценил жеста заместителя и даже попытался сбросить руку с плеча.       — Дамиан… — Вернер шагнул ближе, почти вплотную, сильнее сжав плечо. Сзади послышался тихий вздох. — Я лишь пытаюсь…       — Вы нарушаете моё личное пространство. Это не только неэтично, но и непрофессионально, — отрезал Берри и всё же сбросил руку с плеча.       А он сильнее, чем кажется. Так даже лучше.       Вот только вместе с нарастающим желанием усилилось и раздражение. Вернер уже пожалел, что решил проявить интерес при свидетелях. Теперь они лицезрели вовсе не то, как Дамиан тает перед ним, а то, как позволяет себе хамить заместителю — и, что возмутительнее всего, отвергать его. Такое прощать не стоит.       Сцепив пальцы на запястье, Вернер резко рванул Дамиана на себя. Испуг в глазах порадовал. Впрочем, длился он недолго. Решив не терять эффекта, Эдвард подцепил пальцами подбородок генетика, заставляя его задрать голову и смотреть прямо на себя.       — Дамиан, ты, должно быть, не совсем понимаешь, в каком ты положении. Эта лаборатория, всё в ней — подчиняется мне. Вы все — просто расходный материал, а я тот, кто решает, стоит ли тратить на вас деньги из бюджета. Или нет.       — Правда? И как давно вы здесь заместитель? Сколько лет уже безрезультатно тратите ресурсы, не принося никакой пользы? Пять? Десять? — Дамиан ткнул планшетом в лицо Вернера, заставив того отпустить подбородок и отступить на шаг. Вот только теперь Берри сам подошёл ближе и, пародируя его, двумя пальцами коснулся лица заместителя. Боковым зрением Эдвард заметил движение: солдат потянулся к шоковой дубинке, но Вернер жестом остановил его. Эта борьба ему определённо нравилась. — Вы столько лет бесцельно протираете штаны, а я здесь меньше недели — и уже прочёл полкода. Сколько времени мне понадобится, чтобы повторить его? Год. Максимум. Сколько у вас подобных специалистов? Ноль. Это не вы здесь царь и бог. Не вы — незаменимый, а я. Советую помнить об этом, заместитель. — Последнее слово он выплюнул с явной насмешкой и отошёл к огромной стеклянной стене, за которой простирался зал испытаний.       Вернер отпустил в адрес Дамиана гневную тираду, щедро пересыпанную матом, но он его уже не слушал. Всё внимание Берри захватила залитая электрическим светом комната за стеклом — с потолком, теряющимся во тьме, и открывшейся в ней дверью. Он глубоко вдохнул: в нос ударил запах хлорки. Глаза выхватили фигуру — худую, угловатую, с неестественно длинными руками и опущенной головой. Белый комбинезон висел на нём, как на манекене. Он походил на подростка, хотя по досье ему было девятнадцать. Номер Три. Управление водой. Самый слабый из троицы.       — Запустить первую демонстрацию, — раздался голос из динамика.       На полу вспыхнули белые маркеры, будто проектор вырисовал контуры. Из стен выдвинулись два устройства, напоминающие трубчатые водомёты, и со щелчком выпустили дугу воды. Не под напором — ровно настолько, чтобы стало видно: жидкость подчиняется гравитации.       Номер Три поднял глаза. Медленно протянул руку вперёд. И вода… изменила траекторию. Струя, словно передумав, выгнулась под углом и застыла в воздухе, как стеклянная верёвка. Затем начала вращаться, складываясь в небольшой медленно пульсирующий водоворот.       Дамиан не моргал. Это было… красиво. Но не мощно.       Второй водомёт включился. Система, очевидно, тестировала перегрузку.       Парень вздрогнул. Водоворот рухнул. Вода со звонким шлепком разлилась по полу. Он поднял руки, будто пытался остановить процесс, но жидкость уже пересекла границу разметки. Охранник шагнул ближе и без предупреждения ткнул объект шоковой дубинкой в бок. Гримаса боли скривила тонкие, почти детские черты.       Номер Три рухнул, сворачиваясь в клубок.       Дамиан почувствовал, как ногти врезались в ладони, а к горлу подкатила тошнота. На мгновение он увидел себя — стоящего по ту сторону стекла. В белом халате. Под холодным светом. С дрожащими пальцами. Перед системой, которой всё равно. Он резко отогнал это видение.       — Аномалия нестабильна при двойном импульсе, — отметил голос из динамика.       Номер Три снова поднялся. Медленно. С опущенной головой. Издали он казался не мутантом, а обычным школьником, которого забыли после уроков в пустом классе.       Дамиан быстро оставил пометку в планшете: «Чувствительность к перегрузке. Рефлексивный контроль. Потенциал: ограниченный. Поведение — смиренное». Он прикусил внутреннюю сторону щеки. Он не имел права чувствовать ничего — ни тени жалости, ни даже тихого гнева. Но внутри уже бушевал шторм. Они забрали у него не только контроль. Забрали волю. Забрали жизнь. Нужно сосредоточиться только на работе.       Он щёлкнул пальцем по планшету, создавая закладку: визуализация нейронной активности в момент проявления способности. Он бы нашёл закономерность. Он всегда находил. Если бы только психофизиология объекта была стабильна. А здесь она была очевидно нарушена. Погружённый в расчёты, он не сразу заметил, что в комнате за стеклом что-то изменилось.       Поднял глаза: вошёл Номер Один. Движения — механические, как у запрограммированного робота. Рост — под два метра. Мышцы — будто отлиты под кожей. Никакого комбинезона. Только тренировочные штаны. И лицо, лишённое даже намёка на эмоции.       — Демонстрация Номера Один. Этап первый — статическая нагрузка, — произнёс голос из динамика.       В центре зала — бетонная глыба. Он подошёл, наклонился и поднял бетонный куб, словно это был пустой ящик. Ни дрожи в мышцах, ни капли напряжения.       — Вес: пятьсот двадцать килограммов, — сообщил голос. — Повторная нагрузка. Увеличение массы на двадцать процентов.       Номер Один подошёл ко второму блоку, повторил движение с тем же хладнокровием. Кто-то из охраны кашлянул, кто-то отшатнулся. Даже те, кто знал вес, не ожидали такой лёгкости.       — Этап два. Цель — манекен. Боевой режим.       С потолка опустилась фигура в бронекаркасе. На груди обозначена зона удара. Номер Один подошёл, ударил. Манекен отлетел и с грохотом врезался в заднюю стену. Динамик щёлкнул.       — Зафиксировано. Превышение нормы на шестьдесят три процента. Повтор…       — Не нужно, — тихо сказал Дамиан. Он не отрывал взгляда. — Повторение не требуется.       Быстро сделал ещё одну пометку: «Модель демонстрирует идеальную адаптацию к заданным нагрузкам. Эмоциональная регуляция — вероятно фармакологическая. Поведение стабильно. Уровень угрозы при потере контроля — критический».       Последнюю строчку он подчеркнул. Дважды.             Комната за стеклом опустела после демонстрации Номера Один. Солдаты унесли деформированный манекен и утащили бетонные блоки. Свет стал ярче. Воздух — душным. Под потолком щёлкнули вентиляционные заслонки. В помещение поступил холодный, очищенный поток. Дверь снова открылась. Вошёл Номер Два. Он выглядел моложе Номера Один, но старше Третьего. Рост средний, телосложение спортивное. Движения гибкие. Лицо безэмоциональное. Из одежды — лишь тренировочные штаны, также, как и на первом.       Дамиан невольно подался назад, хотя понимал: стекло бронированное, температура в помещении регулируется автоматически, тревожная кнопка у него под рукой. Но сердце уже трепетало в панике. Не сейчас. Пожалуйста, не сейчас…       — Демонстрация Номера Два.       Номер Два встал в центр, опустил руки, закрыл глаза. Прошло две, три секунды, и Дамиан заметил влажный блеск на его коже. Что-то вроде биологической плёнки. Возможно — мутация сальных желёз. Антипириновый барьер? Он не успел закончить мысль. С треском, как от раскалённого масла, на которое брызнули водой, из рук вырвалось пламя. Сначала небольшое, потом распустилось, как цветок: ярко-оранжевый, нестабильный, живой. Стекло потемнело от жары. Металлическая рама, казалось, начала трещать. Воздух стал плотным, вязким. Дамиан невольно сделал шаг назад. Звуки исчезли. Остался только жар и воспоминания. Пожар. Крик. Запах горелой человеческой плоти. Вой сирен. Он зажмурился.       Это в прошлом. В прошлом. В прошлом!       Когда он снова открыл глаза, Номер Два уже удерживал пламя. Оно, казалось, двигалось вместе с ним, словно приросло к ладоням, стало его продолжением. Он поворачивал кисти, и огонь изгибался, слушался, подчинялся.       — Температура стабилизирована. Нагрузка допустима. Продолжить, — сообщил динамик.       Номер Два сделал шаг. Выброс. В пламени на мгновение проступила форма, как у кнута или щупальца. Оно щёлкнуло об пол, не задевая разметку. Красиво. Эффектно. Опасно. Но в следующую секунду Номер Два дрогнул, попятился назад. Плёнка на коже сгорела, и огонь лизнул запястья. Дамиан заметил, как скривились губы, как дрогнули мышцы у скулы, расширились зрачки.       Это была боль. Не реакция тела. Не рефлекс! Эмоция. Охранник за стеклом моментально активировал систему: газовое охлаждение вспрыснулось в камеру, огонь угас. На полу остались чёрные разводы.       Номер Два стоял, опустив руки. Обожжённые, тёмные, кровоточащие. Дамиан смотрел на его лицо. Оно снова было пустым. Но на долю секунды он видел нечто другое. Испуг. Осознание!       Он понял, что показал эмоции, — и спрятал это. Он понимает… Он боится последствий. Боится! Это не просто объект. Не просто мутант. Он — человек.       Дамиан отпрянул от стекла. Сердце било в груди, как молот. Он щёлкнул пальцем по планшету — почти машинально, чтобы унять дрожь. Открыл файл. Начал писать: «Способность активируется через фазовый переход кожного барьера. Температура непостоянна. Возврат энергии — нестабильный. Повреждение тканей при сбое защиты. Поведение… атипичное».       Он остановился. Стёр «атипичное». Написал: «Поведение — осознанное. Возможна эмоциональная реакция. Возможен самоконтроль. Потенциал — высокий. Уровень угрозы — переменный».       А ниже, на новой строке: «Он чувствует».

***

      Шаги гулко отбивались от стен опустевших лабиринтов ночной лаборатории. Дамиан шёл быстро. Пальцы вертели старую зажигалку с металлическим вытертым корпусом. Золотистая крышка откидывалась с хрустом — щёлк — и снова закрывалась — щёлк. Всё тело гудело от усталости, но мозг прокручивал события прошлого дня абсолютно безустанно. Он отработал восемнадцать часов, провёл анализы, заполнил документы, даже поел что-то холодное и безвкусное в комнате персонала. Но мысли не отпускали. Номер Два. Щёлк — крышечка открылась. Щёлк — закрылась. Огонь вспыхнул. Щёлк.       Он должен идти домой. Принять душ. Попытаться уснуть.       Объект обжёгся. Он чувствовал боль. Он… испугался. И осознанно спрятал эмоции.       Зажигалка выскользнула из пальцев, звонко ударившись об пол. Дамиан наклонился, пальцы дрожали. Подняв зажигалку, снова покрутил её в руках. Щёлк. Он закрыл глаза и на миг увидел не коридор, а обожжённые ладони. Он резко выдохнул и запрокинул голову.       Нет. Так нельзя. Так думать запрещено.       Он уже дошёл до шлагбаума. Охранник в деревянной будке мельком взглянул на него из-за стекла, кивнул. Сонное равнодушное лицо снова уткнулось в мерцающий телевизор. Смотреть футбол на рабочем месте крайне ответственно, съехидничал Дамиан про себя.       Он замер перед поднятым шлагбаумом. Ноги словно приросли к асфальту. Он не понимал, что именно не позволяет ему сделать шаг вперёд, — сочувствие, страх, желание понять, вина. Всё это раздирало его. И всё же он уже знал: он должен вернуться. Должен увидеть. Сейчас. Пока не поздно! Щёлк.