Этот господин, должно быть, болен?

В кабинете Су И старательно отчитывался, понизив голос: - Молодой господин, только что пришли новости от людей, которым поручено было разузнать о правителе Хэцзяня. Главнокомандующего войсками Хэцзяня лишили должности, а его военный талисман отобрали. Премьер-министр Юань Минь, похоже, тесно сотрудничает с Чжао Кэцзином, генералом партии Чу, которого только что перевели туда. Читая между строк то, что он только что услышал, Су Шиюй вспомнил, как Лань И упомянула, что несчастный премьер-министр пытается «успешно выполнить задание своего государя». И вспомнив об этом, он тут же догадался, с кем Чу Минъюнь проводил личную встречу в тот день в чайном доме. Су Шиюй некоторое время молчал. Су И продолжил свой доклад: - Помимо Хэцзяня, определённые изменения произошли и в военных делах других вассальных государств. Мы также случайно получили известие о том, что посланники правителя Силина тайно прибыли в столицу исключительно для того, чтобы наведаться в особняк маршала. - Случайно? - повторил Су Шиюй, глядя на него. Су И встретился с ним взглядом и повторил это слово с ещё большим акцентом: - Случайно. Су Шиюй понял, что он имел в виду, даже без объяснений. Затем он отвёл взгляд, помолчал немного и сказал: - Попав в чью-то ловушку, правитель Силина, должно быть, неохотно расстался со своей военной мощью. - Что же вы намерены делать, молодой господин? Подумав немного, Су Шиюй ответил: - Ни императорскому двору, ни мне нет никакого смысла вмешиваться в тайный план, который он сейчас претворяет в жизнь. И даже если мне каким-то образом удастся вмешаться в его дела, остаётся вопрос о том, что делать с уже захваченной им военной силой: если мы вернём её в руки правителей, мы пойдём вразрез с нашим же Указом о даровании милости, и попросту снова сделаем сильнее вассальные земли. Но если мы вручим эту военную силу императорскому двору, она просто снова окажется в руках всё того же человека, пусть и под другим званием. Лучше подождать и посмотреть, что произойдёт. - Понял. - Есть ли какие-либо подозрительные сведения относительно господина Юэ и господина Сяна? - спросил Су Шиюй. - Люди, отправленные за ними следить, не обнаружили ничего подозрительного. Су Шиюй кивнул и ответил: - Это не срочно. Просто понаблюдайте за ними ещё немного. Су И согласился. Видя, что Су Шиюй, похоже, больше ничего не собирается спросить, управляющий слегка напрягся и снова заговорил: - Этому скромному подчинённому нужно кое-что сказать вам, молодой господин. Надеюсь, вы меня простите. Су Шиюй мягко улыбнулся: - Пожалуйста, выскажись. - Этот скромный подчинённый считает, что, хотя правитель Силина действительно представляет серьёзную угрозу для императорского двора, всё же маршал Чу ведёт себя сейчас слишком высокомерно. Чтобы подавить вассальных правителей, он позволил партии Чу слишком уж разгуляться и получить такую огромную власть, и это, несомненно, можно считать принесением в жертву большого ради малого. Однако, молодой господин дальновиднее маршала, и ему не следует совершать ту же ошибку. Улыбка исчезла с лица Су Шиюя. Су Бай всегда служил своему молодому господину всем сердцем, поэтому он никогда ничего не рассказывал о нём и маршале Чу даже родному отцу. Однако, Су И долгие годы служил семье Су и наблюдал за взрослением молодого господина. Само собой разумеется, он не мог не заметить необычных отношений между ними. К тому же, он слышал однажды, как слуги перешёптываются о том, что молодой господин отдал нефритовую подвеску. - Молодой господин всегда был честен и справедлив. Он должен осознавать, что ставить на первое место личные чувства - тяжкий грех, - сказал Су И. Су Шиюй молчал. Су И взглянул на него, затем поправил рукава халата, отступил назад и опустился на колени, чтобы почтительно поклониться хозяину: - Этот смиренный подчинённый преступил границы дозволенного и готов понести наказание. Су Шиюй посмотрел как кланяется старый слуга. Потом он медленно улыбнулся, поднял его обеими руками и мягко произнес: - Я всё понимаю. После этого Су И больше ничего не сказал. Он просто поклонился ещё раз и ушёл. Су Шиюй остался у окна один, прикрыв глаза и храня молчание. Небо потемнело, и, поскольку в кабинете не горели фонари, очень скоро здесь стало совсем темно. Он видел, как Лань И тянет Су Бая, чтобы развесить праздничные фонарики вдоль двора. Те весело покачивались на ветру и отбрасывали на стены причудливые тени. Вдруг дверь позади него тихо скрипнула, словно её распахнул ветер. Однако, он отчётливо услышал чьё-то дыхание всего в нескольких шагах за спиной. Спина Су Шиюя напряглась. Он помолчал ещё немного, а затем медленно обернулся. Стояла ночь полнолуния, но даже яркий лунный свет, озарявший землю позади позднего гостя, не мог сравниться с блеском его глаз, которые внимательно смотрели на цензора через тускло-туманную комнату. Мириады мыслей, накопившиеся за день, мгновенно вылетели из головы. И сердце Су Шиюя забилось так сильно, что он забыл, что говорить. Чу Минъюнь молча смотрел на него, и его губы постепенно расплылись в странной улыбке. Затем он спросил совершенно небрежным тоном: - Ты поел? Су Шиюй, совершенно не ожидавший от него подобного вопроса, был совершенно ошеломлён. - ...Нет, - ответил он, растерявшись. - Тогда я вовремя, - ответил Чу Минъюнь, взяв его за руку. - Как насчёт сходить со мной на свидание? Придя в себя, Су Шиюй, наконец, ответил: - Господин Чу, благодарю вас за вашу доброту, но... - Я предлагаю тебе сделку, - прервал его Чу Минъюнь и тихо добавил: - Можешь спросить меня о чём угодно. Будь то о моих делах при дворе или в армии, я отвечу тебе правдиво на всё, что ты спросишь. Взамен я хочу одну ночь с тобой. - Господин Чу... - Я не трону тебя. Просто пойдём со мной гулять. Не думай ни о чём, кроме меня. Просто представь, что мы всё ещё в Хуайнане, - сказал он. - Хорошо? В его голосе слышалось нескрываемое стальное упрямство, и он так крепко сжимал руку цензора, что кости пальцев Су Шиюя немного болели. Чу Минъюнь в эти мгновения просто смотрел на него, хотя сквозь весьма решительное выражение его лица слегка проступали неуверенность и осторожность, отчего казалось, что всё же маршалу немного неловко. Предостережение Су И, похоже, ещё не рассеялось. Су Шиюй открыл рот, чтобы заговорить, но горло пересохло настолько, что он не мог издать ни звука. Придавать слишком серьёзное значение своим личным чувствам - тяжкий грех. Он знал это лучше, чем кто-либо другой. Однако тоска, зарытая глубоко в его сердце, шептала всё громче, безумно разрастаясь и поглощая все остатки его рассудка, пронизывая до самых костей. Казалось, что все безрассудства, отпущенные ему в этой жизни, будут потрачены на одного только человека, того, кто стоял сейчас напротив. Су Шиюй опустил взгляд, пытаясь успокоиться. Наконец он ответил: - Хорошо. Но сначала отпусти мою ру... Чу Минъюню хватило терпения лишь на первое слово, поэтому он тут же потянул Су Шиюя за собой, и они стремительно вышли из комнаты. Услышав его просьбу уже в коридоре, маршал оглянулся на фоне множества праздничных фонарей и, улыбаясь, сказал: - Нет. Боюсь, ты снова исчезнешь из виду. Как я осмелюсь отпустить тебя? * * * Только когда они покинули особняк, Су Шиюй понял, что неожиданный вопрос Чу Минъюня был чем-то большим, чем просто обычным приветствием. Когда они вдвоем уселись за столик в чайном доме, Су Шиюй не мог не спросить: - Уже так поздно, а ты ещё не ел? - Верно, - с улыбкой ответил Чу Минъюнь. - У меня лучше аппетит, когда ты сидишь напротив меня. Слуга у их стола слегка поежился и не удержался, чтобы не бросить на них ещё несколько взглядов. Заметив, что Чу Минъюнь уже заказал всё, что хотел, он быстро добавил: - Два молодых господина, не хотите ли пельменей в честь Праздника фонарей? Сегодня Праздник фонарей! Отличный день для семейного воссоединения. Как насчёт отметить это миской пельменей в честь Праздника фонарей? - Конечно», - Чу Минъюнь расслабленно кивнул. Затем он посмотрел на Су Шиюя и вдруг тихо рассмеялся. - Полагаю, сегодняшний вечер - действительно редкий шанс воссоединиться? Руки Су Шиюя, державшие чашку, застыли, медленно сжимая её всё крепче. Он не ответил. Свет в глазах Чу Минъюня слегка померк, как и улыбка на его губах, которая бесследно исчезла. Внезапно атмосфера резко изменилась, и слуга быстро убежал, странно глядя на них и совсем не понимая, что же именно пошло не так. Они молча сидели друг напротив друга, пока им подавали блюда, одно за другим. Наконец, на столе появились две миски с пельменями к Празднику фонарей. Аромат разносился по воздуху, поднимался горячий, обжигающий пар, а белая, блестящая корочка из клейкой рисовой муки идеально обволакивала начинку из османтуса и кунжута. Это были две миски, наполненные гармонией и чувством воссоединения. Чу Минъюнь внезапно повернулся и посмотрел в окно. Проследив за его взглядом, Су Шиюй увидел горящие фонарики, взмывающие в ночное небо, неспешно проплывающие мимо резных павильонов и городских стен. Тёмная улица теперь казалась небом, усеянным звёздами. Когда Су Шиюй взглянул вниз, он увидел... Су Бая и Лань И, которые смотрели в их сторону, почти смешавшись с шумной толпой на улице. По-видимому, Су Бай боялся, что с его молодым господином случится что-то неладное, когда увидел, как его утаскивают из дома. Было также очевидно, что им двоим удавалось тайно следить за ними до сих пор благодаря Лань И. Су Шиюй, внезапно почувствовав раздражение, встал и сказал: - Я прикажу им вернуться... Но Чу Минъюнь, который все еще смотрел в окно с бесстрастным лицом, внезапно схватил его за руку. - Я просто выйду ненадолго, поговорю с ними и сейчас же вернусь, - объяснил Су Шиюй. Но тот не ответил. Подумав немного, Су Шиюй добавил: - Я уже обещал тебе, так что не уйду тайком. Только тогда Чу Минъюнь взглянул на него и отпустил его руку. Маршал поправил рукава, губы его растянулись в улыбке, и он сказал: - Я буду ждать тебя. * * * Цензор с большим трудом успокоил Су Бая и Лань И. Он вздохнул с облегчением, наблюдая, как они уходят, споря о том, где бы ещё развлечься. Вернувшись к чайному дому, он внезапно замер и обернулся. Затем, подняв взгляд, он увидел тёмную тень, стремительно вылетевшую из окна верхнего этажа. Прекрасно знакомая птица с чёрными перьями почти мгновенно растворилась в ночной темноте. Маршал только что отдал секретный приказ. Су Шиюй постоял немного. Затем он опустил глаза и тихо рассмеялся, словно что-то сообразив. Беспомощно вздохнув, он продолжил подниматься по лестнице, как будто ничего не произошло; как будто он вообще ничего не видел. Заметив его возвращение, Чу Минъюнь тихо улыбнулся. После еды маршал потащил его на прогулку по праздничным улицам. Рынок Чанъаня и так всегда был шумным, а к вечеру стал ещё оживлённее. Улицы были наполнены радостными криками, музыкой, всё вокруг было украшено горящими фонарями, а небо озарялось искрами фейерверков. Люди, проходя мимо потоком, почти не привлекали чьего-либо внимания, бесконечно смешиваясь друг с другом. Чу Минъюнь первым заговорил после того, как они некоторое время шли молча: - Что касается вопроса, на который я обещал ответить, ты уже решил, что хочешь спросить? Повернувшись к нему, Су Шиюй тепло и мягко спросил: - У тебя после пьянки у городских ворот еще долго болела голова? Это застало Чу Минъюнь врасплох. - Что? Судя по его реакции, Су Шиюй понял, что тот совершенно забыл о случившемся, протрезвев. Он спокойно улыбнулся и ответил: - Ничего особенного. -... Это всё, о чём ты хотел спросить? - уточнил Чу Минъюнь, слегка шокированный. - Тебе больше ничего не нужно? - Больше ничего, - ответил Су Шиюй. - Если бы я хотел узнать, что происходит при дворе, я бы сам всё узнал. Мне нет нужды спрашивать тебя об этом сейчас. Чу Минъюнь холодно рассмеялся: - Или ты просто не веришь моим словам? Покачав головой, Су Шиюй улыбнулся и ответил: - Разве это не ты сказал мне думать сегодня только о тебе? Чу Минъюнь остановился как вкопанный, и из-за этого он немного отстал от Су Шиюя. Рядом с ними в небо взмывали фейерверки, взрываясь тысячами звёзд, а внизу раздавались ликующие возгласы. Глядя в спину Су Шиюя, Чу Минъюнь с трудом выдавил из себя: - Шиюй... Он произнёс это очень тихо, словно боясь что-то разбудить, и это слово легко заглушил шум проходящих мимо людей. Но Чу Минъюнь был уверен, что Су Шиюй всё равно услышал его, потому что он тоже замер на месте на несколько мгновений, прежде чем повернуться к нему лицом. Чу Минъюнь пристально посмотрел на него, затем его глаза и брови слегка приподнялись, и тут же с губ сорвался смешок. Маршал протянул ему руку ладонью вверх. В глазах Су Шиюя блеснул огонёк. Он слегка нахмурился и сказал: - Вокруг нас так много людей, ты... - Если ты продолжишь колебаться, то очень скоро нас окружат люди и станут глазеть, - ответил Чу Минъюнь, не меняя выражения лица. Окинув взглядом обстановку вокруг, Су Шиюй заметил, что пока действительно никто их не замечает. Раздражённо вздохнув, он шагнул к Чу Минъюню и взял его за руку. В ответ Чу Минъюнь тут же обнял его за талию, их ладони соприкоснулись, и он крепко сжал его пальцы своими. Мимо проходило множество юношей и девушек, пользуясь этим праздничным временем, чтобы тайком взяться за руки и с восхищением любоваться фонарями вдоль улицы. Но эти фонари не шли ни в какое сравнение с их собственными пылающими ладонями и красными лицами, вызванными этим самым обыденным, но и самым драгоценным наслаждением, способным тронуть сердце. Фонари освещали ночное небо, и пространство над городом стало светлее, почти как днём. Звуки голосов и смеха наполняли воздух, как и приятные запахи, витавшие по городским улицам. Чу Минъюнь, ни на мгновение не отводя сияющих глаз, пристально смотрел на профиль Су Шиюя. Невольно он повторил: - Шиюй. - Ммм, - ответил тот, указывая перед собой. - Хочешь это съесть? Обернувшись, Чу Минъюнь увидел торговца засахаренным боярышником, окруженного шумными детьми. Он улыбался и протягивал им палочки ярко-красного и блестящего боярышника. Чу Минъюнь возмутился: - Сколько мне, по-твоему лет?! Су Шиюй невольно рассмеялся: - Почему же тогда мне приходится тащить тебя за собой всё это время? Чу Минъюнь несколько раз бесстыдно моргнул, а его губы неудержимо расплылись в улыбке. Сами того не заметив, они уже добрались до окраины города, туда, где собирались люди, чтобы спустить фонарики по реке или запустить их в небо. Свет фонарей отражался от водной глади, освещая всё вокруг сиянием тысяч и тысяч свечей. Продавцы фонарей кричали во весь голос, приглашая горожан купить их товар. Тут к ним подбежал мальчик-посыльный одного из крупных торговцев и прокричал: - Два молодых господина, следуйте за мной. Заказанные вами фонарики уже готовы, и вам двоим осталось только забрать их. Когда они взяли в руки свои два небесных фонарика, стало заметно, что те сильно отличаются от обычных фонарей, которые чаще были простыми и белыми. Их же фонарики были ярко-синими и красиво разрисованы тушью. С первого взгляда было понятно, что их изготовили на заказ с большим мастерством. Посмотрев на них какое-то время, Су Шиюй улыбнулся и спросил: - Ты пришёл так хорошо подготовленным. Может быть, тебе нравится запускать небесные фонарики? - Ты мне нравишься, - ответил Чу Минъюнь, даже не взглянув на него. Затем он схватил кисть, приготовленную для них, и протянул Су Шиюю. - Возьми это. Горящие фонари плавно поднимались в воздух вокруг них, а люди внизу улыбались и смеялись, поднимая головы, чтобы полюбоваться; их взгляды были полны предвкушения, словно они желали, чтобы написанные на фонариках желания достигли самых высоких небес, словно они просили божеств исполнить их во что бы то ни стало. Чу Минъюнь в мгновение ока закончил писать своё желание на собственном фонаре. Зажёг свечу внутри, затем поднял запястье и медленно отправил фонарик в небо, не отрывая взгляда от Су Шиюя: - Всё ещё думаешь, что написать? Он мельком увидел то, что цензор уже написал на фонаре, и увидел, как Су Шиюй снова обмакнул кисть в чернила, а затем резко опустил её. Голос Чу Минъюня вырвал его из раздумий, и он слегка улыбнулся, прежде чем, решив больше ничего не добавлять, поджег фонарь и отправил его в полёт. Наблюдая, как два небесно-голубых фонарика постепенно улетают всё дальше и выше, Чу Минъюнь небрежным тоном спросил: - Чего ты пожелал? - Процветания стране и мира для граждан, - спокойно ответил Су Шиюй. - Эээ… - Чу Минъюнь помолчал немного, а потом рассмеялся. - Мог бы просто попросить меня об этом... - Нет необходимости, - ответил Су Шиюй, улыбаясь. - Разве не говорят, что желание, произнесённое вслух, уже не имеет силы? Чу Минъюнь склонил голову и посмотрел на него мутным взглядом. Затем он тихо сказал: - Если бы эти вещи работали, я мог бы стать ужасно религиозным. Затем он посмотрел вдаль и внезапно сказал Су Шиюю: - Оставайся здесь и подожди меня немного. Он отпустил руки Су Шиюя, хотя не проделав и трёх шагов, вдруг повернулся и сжал его плечи. Маршал посмотрел на слегка шокированное выражение лица Су Шиюя, и снова приказал ему: - Никуда не уходи. Подожди меня здесь, совсем немного. Я не заставлю тебя ждать слишком долго. Су Шиюй медленно улыбнулся, и недавнее потрясение совершенно рассеялось на его нефритовом лице: - Хорошо. * * * Чу Минъюню не составило особого труда найти Цинь Чжао чуть подальше на берегу реки. С обычным бесстрастным лицом, тот первым делом сказал: - Шигэ, секретные сообщения не должны использоваться таким образом. Чу Минъюнь подтолкнул Цинь Чжао к Ду Юэ, который пытался купить сладости, чтобы перекусить. - Разве не здорово, что это дало тебе возможность отправиться сюда с этим парнем? - Он настоял на том, чтобы пойти с нами, раз уж ты приказал поймать фонарь его кузена, - сказал Цинь Чжао. Чу Минъюнь издал многозначительное «ох», а затем заметил: - Тогда неудивительно, что у тебя даже сейчас такое лицо. Цинь Чжао протянул ему погасший синий фонарь: - Сохрани силы для жалости к себе, Шигэ. Опустив взгляд на поверхность фонаря перед своими глазами, маршал увидел лаконично написанные желания Су Шиюя: "Во-первых, я желаю процветания страны; во-вторых, я желаю, чтобы граждане жили в мире". Выражение его лица застыло, и спустя довольно долгое время с губ сорвался растерянный смех. - Он действительно пожелал процветания страны и мира для жителей... Пока они разговаривали, Ду Юэ подошёл к ним, размахивая ещё одним погасшим фонарём: - Эй, Чу, это твой фонарь? Чу Минъюнь взял у него фонарик. Желание, написанное на нём, было ещё более лаконичным: "Су Шиюй". Больше ничего. - Я думал, ты пожелаешь исполнить, наконец, свою месть, - сказал Ду Юэ. Затем он украдкой взглянул на выражение лица Чу Минъюня. Тот опустил взгляд и кончиками пальцев погладил написанное имя, не произнеся ни слова. Ду Юэ и Цинь Чжао некоторое время молчали, и в этот момент даже шум на берегу реки не мог разрядить обстановку, накалившуюся между ними. Наконец Чу Минъюнь поднял руку, чтобы озадаченно потереть пространство между бровями, а другой рукой отмахнулся: - Отойдите подальше от нас. Не подходите и не разрушайте этот прекрасный вечер своим дурацким видом! Подавив желание отругать его, Ду Юэ быстро потащил Цинь Чжао к берегу реки, где можно было арендовать лодку. Но, не пройдя и половины пути, он, кажется, внезапно что-то вспомнил и повернулся, чтобы подбежать к Чу Минъюню, который всё ещё грустно стоял на том же месте. - А я знаю, что он задумал... - Ду Юэ замолчал, тяжело дыша, и сказал Чу Минъюню: - Быстрее иди и посмотри, что делает кузен! Скорее, скорее! На мгновение опешив, Чу Минъюнь вдруг о чем-то подумал и повернулся, чтобы побежать туда, откуда пришел ранее. Он замер в стороне и украдкой смотрел на Су Шиюя. Тот стоял на углу, и вокруг него никого не было. Небесные фонарики кружились вокруг его высокой и стройной фигуры, словно создавая море тёплого света. Он зажигал простой небесный фонарик, который был совершенно обычным, и запускал его в воздух, медленно поднимая по кругу. Словно что-то заметив, Су Шиюй внезапно оглянулся на Чу Минъюня, чьи тёмные глаза озарялись тысячами зажжённых фонарей. Среди потока прохожих он видел только эту тёмную фигуру, идущую к нему сквозь толпу, с нежной улыбкой в глазах. Весь мир был так шумен до этого мгновения, а сейчас вдруг наступила полная тишина; он слышал звук лунного света, отражающегося от журчащих речных вод, слышал слабый шёпот музыки с башни вдалеке, слышал холодный звон колоколов в горных храмах. Он слышал приближающиеся шаги того человека, когда-то далекого, а теперь очень- очень близкого. Чу Минъюнь держал его за руку и смотрел вверх, но цензорский фонарь уже начал сливаться с морем огней, поднимающихся в небе, и отличить его от остальных стало уже невозможно. - Я не уходил, - сказал Су Шиюй, глядя прямо на него. - Какое желание ты написал? - Чу Минъюнь прижал его к себе. После почти незаметной паузы Су Шиюй спокойно ответил: - Процветания стране и мира для граждан. - Тогда зачем тебе нужно было писать об этом дважды? - Чу Минъюнь нахмурился, пристально глядя на него. - Что ты написал на втором фонаре? Слегка смутившись, Су Шиюй улыбнулся и сказал: - Это всего лишь фонарь. Не стоит так сильно переживать. Чу Минъюнь ничего не сказал, он просто продолжал смотреть на него своими глубокими, как море, глазами. Их взгляды долго сплетались, прежде чем Чу Минъюнь наклонился к нему. Дыхание Су Шиюя замерло, но он не сделал ни малейшего движения. Он чувствовал, как тёплое дыхание Чу Минъюня приближается к нему, и за мгновение до их соприкосновения Чу Минъюнь внезапно замер, мягко и хрипло сказав ему: - Если тебе противно, просто отступи сейчас. Он был так близко, что каждое его слово вызывало дрожь и источало теплое оцепенение. Су Шиюй внезапно потянул его за кончики пальцев и увлёк в тень дерева. Цензор на мгновение замер, а затем медленно закрыл глаза. В следующее мгновение его тело прижалось к дереву, но Чу Минъюнь изо всех сил старался контролировать свои силы, чтобы грубая кора не царапала его кожу. В темноте он не мог ясно разглядеть его лицо. Он наклонился и поцеловал Су Шиюя в лоб, постепенно двигаясь вниз, поцелуй за поцелуем; очень бережно он поцеловал его между бровями и в уголки глаз, прежде чем коснуться губ. С губ Су Шиюя сорвался тихий вздох, и тогда маршал снова поцеловал его, не медля ни мгновения. Казалось, он подавлял свои порывы, целуя его так осторожно и нежно, почти с благоговением; казалось, он боялся вызвать отвращение Су Шиюя. Разомкнув его зубы, Чу Минъюнь лизнул его, и их языки переплелись. Он делал это чрезвычайно долго, но это было даже более опьяняюще, чем все крепкие вина в мире. * * * Люди постепенно расходились, один за другим, и там, где на реке стояли лодки, становилось всё тише. Бесчисленные небесные фонарики плыли по ветру, излучая тёплое сияние по бортам лодки и над ней. Ду Юэ ухватился за край лодки и протянул руку к пролетающему рядом небесному фонарю, словно маня его по воздуху. Простой белый фонарь медленно кружился, приближаясь, и на нём можно было разглядеть написанную чернилами цепочку иероглифов. Ду Юэ прищурился, пытаясь разглядеть: - В-третьих, я хочу, чтобы человек, которого я люблю... эй, этот почерк кажется мне довольно знакомым... ааа, Цинь Чжао!.. Цинь Чжао быстро отреагировал и оттащил Ду Юэ от борта, прежде чем тот успел свалиться в воду. Ду Юэ упал назад, прямо ему в руки. Затем он поднял голову и встретился взглядом с нервным взглядом Цинь Чжао, смотревшего на него сверху вниз. Они оба одновременно замерли. Ду Юэ несколько раз моргнул. Придя в себя, он быстро отстранился. Цинь Чжао же, напротив, всё ещё застыл на месте. Ду Юэ обернулся и посмотрел на него, а затем кашлянул и осторожно спросил: - А-а, э-э, я случайно где-то слишком сильно на тебя нажал? Придя в себя, Цинь Чжао покачал головой: - Нет. - О. Тогда всё хорошо, - Ду Юэ сел, плотно прижавшись задом к сиденью. Небесный фонарик, к которому он протягивал руку до этого, уже улетел, покачиваясь из стороны в сторону по пути к ярко сияющей в небе луне. "Во-первых, я желаю, чтобы страна процветала. Во-вторых, я хочу, чтобы граждане жили в мире. В-третьих, я желаю, чтобы человек, которого я люблю, был в целости и сохранности и жил хорошо все свои годы."