Этот господин, должно быть, болен?

К тому времени, как Чу Минъюнь пришёл в себя, уже перевалило за полдень. Снаружи палатки стояла ясная, но довольно ветренная погода, но поскольку её внутренняя часть была скрыта плотными занавесками, ни малейшего дуновения ветра сюда не проникало. Внутри было довольно темно, и горела небольшая лампа. Едва открыв глаза, он услышал тихие звуки, издаваемые человеком, поднимающимся с земли, рядом с ним. Затем он почувствовал, как ему бережно помогли устроиться поудобнее, и в тот же миг до него донесся нежный аромат успокаивающих благовоний, исходивший от этого человека. Ему подали фарфоровую чашку, но он не взял её в руки. Вместо этого он выпил воду из чашки, которая всё ещё оставалась в руке Су Шиюя, а затем поднял на цензора взгляд. Су Шиюй поставил чашку. Затем он поднял горшочек с лекарством, который уже остыл, стоя на столе, и налил в чашку чёрное, как смола, лекарство. Убедившись, что температура приемлемая, он вернулся к Чу Минъюню. Несколько мгновений маршал не двигался. Он давно привык к травмам, тем более, что раны на его теле уже были как следует обработаны. Очнувшись, он уже чувствовал, как его энергия приходит в норму, за исключением нескольких прямых повреждений меридианов. Он чувствовал, что в его состоянии больше нет ничего серьёзного, поэтому просто смотрел на лекарство перед собой, от которого исходил резкий и горький запах. Ему совсем не хотелось его пить. Тем не менее, Чу Минъюнь украдкой взглянул на Су Шиюя и в итоге послушно выпил всё, держа цензора за руку так упрямо, будто тот мог в любой момент раствориться в воздухе прямо посреди военного лагеря. Увидев, что Су Шиюй собирается снова встать, Чу Минъюнь быстро вцепился в него ещё крепче. - Шиюй, - позвал он всё ещё хриплым голосом. - Посмотри на меня. Су Шиюй на мгновение замер и поднял глаза, уставившись на маршала: - В чем дело? Чу Минъюнь схватил его руку обеими своими руками: - Ты всё ещё злишься на меня? Су Шиюй лишь вздохнул и промолчал. Чу Минъюнь поднёс его ладонь к лицу. Пристально глядя на цензора, он сказал: - Так не пойдёт. Тебе нельзя на меня злиться. Но и игнорировать меня тебе тоже нельзя. Су Шиюй не смог сдержать тихий смешок в ответ. - Почему? - Потому что... Губы Чу Минъюня слегка дрогнули, словно он хотел что-то сказать, но силы вдруг покинули его. Су Шиюй наклонился вперёд, чтобы вслушаться, и тут же получил поцелуй в губы. Лицо Чу Минъюня всё ещё было бледным, но его глаза и брови уже расплылись в довольной улыбке: - Этого объяснения достаточно? Су Шиюй на мгновение замер. В его груди бушевали необъяснимые эмоции, отражаясь в его дрожащих зрачках. Опустив взгляд, чтобы собраться с мыслями, он на мгновение замер и вдруг понял, что гнев полностью исчез. Затем, раздраженно улыбнувшись, он ответил: - Я не сержусь на тебя. Чу Минъюнь на мгновение задумался. Потом он многозначительно взглянул на опустевшую чашку и спросил: - Шиюй, разве я не послушный? Су Шиюй обвёл взглядом многочисленные раны, разбросанные по его телу. Затем имперский цензор снова встретился с ним взглядом и неохотно кивнул. Улыбка Чу Минъюня в этот момент стала шире: - Тогда ты не собираешься меня как-нибудь наградить? Су Шиюй наконец открыл рот, чтобы заговорить. Он мягко спросил: - Знаешь ли ты, как пишется фраза "Получить палец и откусить всю руку"? Чу Минъюнь не дрогнул, продолжая улыбаться. Су Шиюй вздохнул, прежде чем вернуться к более насущным вопросам: - Хань Чжунвэнь должен вскоре предпринять что-нибудь против нас. Утром я отправил Су Бая с отрядом на поиски беженцев, которых мы видели ранее. Они должны знать правду о Шоучуне. Если мы тоже узнаем её, и как можно скорее, то сможем принимать более взвешенные решения и действовать более разумно. Чу Минъюнь издал равнодушный хрип. Затем он протянул руку, чтобы стянуть с себя одеяло, и попытался встать. Однако Су Шиюй удержал его и сказал: - Твои раны слишком серьёзны. Тебе нужен полноценный отдых в течение следующих нескольких дней. Не двигайся. - Тсс, я лучше знаю своё тело. Ему не нужно несколько дней. С каких это пор я стал таким хрупким? - сказал Чу Минъюнь. - Я просто сяду и не буду ёрзать, ладно? Су Шиюй вздохнул и сказал, ни на что не рассчитывая: - Веди себя хорошо. - Ну... ты же не собираешься полежать тут немного вместе со мной. А одному здесь, определённо, скучно, - пожаловался Чу Минъюнь, глядя на него. Су Шиюй выдержал небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями, и произнёс: - Неужели ты не можешь хотя бы раз попробовать разговаривать нормально и не произносить непристойных вещей? * * * За городом Шоучунь находилась длинная и узкая пещера. С наступлением осени вокруг не осталось ни деревьев, ни трав, отчего пещера казалась ещё холоднее. Здесь нашла убежище группа людей в тонкой и рваной одежде, прижавшихся друг к другу, чтобы согреться остатками тепла. - Мама, - вдруг прошептала маленькая девочка женщине, державшей её в объятиях. - Я так голодна... Женщина крепко обняла ребёнка и похлопала его по спине: - Веди себя хорошо. Твой гэгэ уже ушёл поискать нам какой-нибудь еды. Поспи ещё немного, и когда проснёшься, у тебя будет что поесть. - Я слишком голодная, чтобы спать... Вдруг кто-то протянул ей половинку паровой булочки. Та уже успела высохнуть и затвердеть, но для этих людей она всё ещё оставалась редким сокровищем. Ошеломлённая, девочка подняла взгляд на худенькую женщину, сидевшую рядом с ними, и отодвинула булочку. - Юнь Нян, ты давно не ела. Оставь себе. - Я в порядке, но дети не выносят голода, - сказала Юнь Нян. - Просто бери, не церемонься. Девочка смотрела на паровую булочку, и у неё во рту скапливалась слюна. Но потом она снова посмотрела на Юнь Нян и покачала головой: - Не нужно, съешь её сама. Юнь Нян улыбнулась и вложила паровую булочку в руки девочки: - Ты хорошая девочка, так что это моя награда для тебя. Затем она взяла меч и медленно погладила его, держа на руках. Мужчина средних лет рядом с ней невольно выпалил: - Юнь Нян, как думаешь, долго нам ещё так жить? Если похолодает, нам придётся беспокоиться не только о еде. Мы можем даже замёрзнуть насмерть. Услышав его слова, остальные переглянулись. Их сердца словно окаменели, а рты совсем потеряли дар речи. Юнь Нян тихо вздохнула: - Вчера вечером в городе был фейерверк. Что-то, должно быть, случилось, и раз жизнь уже не может стать ещё хуже, чем сейчас... Кто знает, не сложится ли всё в нашу пользу, если мы немного подождём. Кто-то из сидевших в углу спросил: - Как вообще всё может сложиться в нашу пользу? Если мы не можем ни вернуться домой, ни отправиться куда-либо ещё, мы рано или поздно умрём, если останемся в горах. Если бы мы только знали, что так будет, лучше бы просто умерли той ночью и могли бы избежать таких страданий... - Что ты несёшь?! - сердито отругал его мужчина средних лет. - Если хочешь умереть, уходи сейчас же. Никто тебя не остановит. О чём ты тут толкуешь? Муж Юнь Нян и его братья погибли только ради того, чтобы мы смогли выжить. А теперь она ещё и каждый день беспокоится о твоём благополучии. Только представьте! У тебя хоть совесть есть?! - Чэнь Да-гэ, - позвала его Юнь Нян. Мужчина средних лет сердито отвернул голову. Человек в углу невольно всхлипнул: - Прости, Юнь Нян. Я не это имел в виду, я просто... - Всё в порядке. Я понимаю, - тихо сказала Юнь Нян. И снова наступила тишина. Через некоторое время снаружи послышался звук чьих-то быстрых и лёгких шагов. Девочка вдруг расплылась в улыбке и воскликнула: - Это Гэгэ! Гэгэ вернулся! И действительно, в следующий момент в пещеру вбежал мальчик и, совершенно счастливый, бросился к ним. Он выхватил из рукава целую булочку и протянул им, словно сокровище: - Мама, сестра, ешьте скорее! Аромат свежей выпечки мгновенно разнесся по пещере, вызвав у всех совершенно невыносимый голод. Юнь Нян напряглась: - Где ты это взял? Мальчик обернулся и указал в сторону. - Этот Гэгэ дал мне её! У него ещё много осталось! У входа в пещеру появился лихой молодой человек, спокойно перешагивающий через ветви на земле, чтобы войти. Он поднял взгляд и увидел, как Юнь Нян обнажает меч и с опаской смотрит на него. Молодой человек окинул её дружелюбным взглядом и сказал: - Женщина с мечом... это, должно быть... Затем он громко произнёс: - Не бойтесь, госпожа. Я пришёл сюда по приказу моего молодого господина, чтобы пригласить вас к нему и кое о чём спросить. - Кто твой молодой господин? Су Бай с улыбкой ответил: - Мой молодой господин - императорский цензор нынешней династии. Он проводит расследование здесь, в этом городе, по приказу самого императора. Юнь Нян колебалась. Мужчина средних лет быстро крикнул: - Ты не можешь пойти с ним! Юнь Нян, мы не знаем, правда ли то, что он говорит или нет. А вдруг он захочет тебя убить?! - Это невозможно, все знают, кто мой молодой господин! Все в мире знают, что господин Су добр и великодушен. Он сказал, что хочет спросить тебя о чём-то, так зачем же ему причинять тебе вред? - сказал Су Бай. - У кого вообще осталось хоть капля доброты в такое время? - сердито крикнул мужчина средних лет. - Только послушайте его! Даже сейчас они продолжают притворяться добрыми. При императорском дворе нет ни одного хорошего человека. Было бы ещё лучше, если бы правитель Хуайнаня восстал раньше! Услышав это, Су Бай тут же расстроился. Юнь Нян, почувствовав, что мужчина сказал что-то не то, быстро взглянула на Су Бая и спросила: - Молодой человек, вы сказали, что являетесь слугой императорского цензора, но можете ли вы это доказать? Всё это время Су Бай держался рядом с Су Шиюем, и благодаря одному лишь присутствию своего хозяина, он мог свободно проходить по многим местам. Вот почему он никогда не думал о том, чтобы кому-либо доказывать свою личность. Более того, даже если бы сейчас он мог предоставить доказательства, вряд ли другая сторона смогла бы их распознать, что привело бы к бесконечным сомнениям в их подлинности. Именно тогда он вспомнил, что его молодой господин предложил перед его уходом. Су Бай отдал приказ человеку позади, и тот вышел вперёд, держа сумку, полную выпечки. Сказочный, давно позабытый аромат мгновенно наполнил воздух, заставив всех повернуться к нему, глотая слюну. - Возвращайтесь с нами к моему хозяину, и я оставлю здесь всю эту еду для вас всех, - сказал Су Бай. Больше никаких доказательств от него не потребавалось. Говорил ли он правду или лгал, еда уже была достаточной причиной для женщины, чтобы отправиться в путь. Юнь Нян вложила меч в ножны и кивнула: - Хорошо, я пойду с тобой. - Юнь Нян! - раздалось позади неё множество голосов. Приняв решение, она, шаг за шагом, вышла из пещеры. * * * Дверь тихонько скрипнула, когда её толкнули. Двое мужчин, сидевших друг напротив друга за столом, повернули головы, чтобы посмотреть на неё. В тот момент, когда Юнь Нян чётко увидела их лица, её сердце ёкнуло. Она обернулась и попыталась отступить, но, находясь в военном лагере, она не могла сбежать, поэтому вскоре её окружили солдаты. С пепельно-бледным лицом она стиснула зубы, стоя посреди толпы. Раздался резкий звук, когда она обнажила меч. Но прежде чем она успела сделать хоть шаг, из комнаты раздался мягкий, против воли успокаивающий голос: - Госпожа, пожалуйста, не волнуйтесь ни о чём. У нас нет никаких злых намерений. Возможно, с вашей стороны возникло какое-то недопонимание. Почему бы вам не зайти к нам и не разобраться в произошедшем? Юнь Нян немного подумала, прежде чем наконец повернуться и войти в комнату, всё ещё крепко сжимая меч в руках. Стражник собирался удержать её оружие, но, услышав, как кто-то в комнате говорит ему, что в этом нет необходимости, сразу вернулся на прежнее место. Когда она вошла, Чу Минъюнь подпер подбородок рукой и смотрел на неё с улыбкой, которая, по сути, была совсем не улыбкой. Затем он снова повернулся к шахматной партии на столе. Как обычно, первым заговорил Су Шиюй: - Госпожа, не стоит волноваться. Хотя в тот день, когда мы впервые встретились, царил полный хаос, мы действительно случайно проходили мимо и протянули госпоже Хань руку помощи. В то время мы ещё не знали подробностей произошедшего, и не знали, кто такая госпожа Хань. Мы понимаем, что вы, должно быть, находились в определённых обстоятельствах, о которых не могли рассказать тогда, и мы просто хотим задать вам несколько вопросов, чтобы лучше понять сложившуюся ситуацию. Юнь Нян на мгновение замолчала. Затем она спросила: - Вы оба... действительно приехали из Чанъаня, чтобы расследовать это дело? - Так и есть, - ответил Су Шиюй. Её тело внезапно задрожало. Подняв меч над головой обеими руками, она резко опустилась на колени и низко поклонилась. - Прошу вас, отомстите за нас! Наместник уезда Цзюцзян, Хань Чжунвэнь, вступил в сговор с мятежниками, убив при этом множество простых людей. Пожалуйста, восстановите справедливость! - Не волнуйтесь, госпожа. Мы обязательно узнаем правду. Су Шиюй помог ей подняться и продолжил: - В свою очередь, пожалуйста, подробно расскажите нам всё, что вы знаете. - Хань Чжунвэнь сговорился с мятежниками! У него больше нет совести! - Юнь Нян разгневалась и снова подняла меч: - Этот меч принадлежал моему мужу. Мой муж командовал гарнизонными войсками, охранявшими город. В тот день я ходила к нему, чтобы передать кое-какие вещи из дома. Но когда я вернулась ночью, то обнаружила, что весь город уже оцеплен. Я поспешила обратно и рассказала мужу, и он повел гарнизон, чтобы сражаться с мятежниками, охранявшими городские ворота, и снять осаду! Она на мгновение замолчала, прежде чем снова заговорить сквозь зубы: - Я знала о том, что могло произойти, но я и представить себе не могла, что весь город будет вот так просто перебит! Неважно, мужчины это были, женщины или дети, мятежники просто врывались в дома и убивали всех, кого видели! Су Шиюй задумался. Он не произнёс ни слова. Затем она глубоко вздохнула, немного успокоившись, прежде чем продолжить: - Беженцы, которых мы встретили тогда же, спасались от городского хаоса. Поэтому... он ударил меня до потери сознания и попросил кого-то увести меня с собой. - Мои соболезнования, - сказал Су Шиюй, вздохнув. Юнь Нян подняла рукава халата, чтобы вытереть покрасневшие уголки глаз. Затем она продолжила: - Господин, я готова поручиться жизнью за то, что сейчас скажу. Хань Чжунвэнь, должно быть, в сговоре с мятежниками! Как ещё город мог быть уничтожен без единой попытки сопротивления? Я также знаю, что мятежники никуда не исчезли. После сражения с карательной армией они спрятались в горах на севере, окружённые войсками наместника, стоящими теперь на страже у подножия горы. Но Хань Чжунвэнь так давно поставил там своих солдат, и до сих пор так и не попытался атаковать повстанцев. Очевидно, что он с ними в сговоре! Услышав это, Чу Минъюнь наконец поднял взгляд и посмотрел на нее, нахмурив брови. В её словах было что-то неладное. Теперь было очевидно, куда подевались мятежники, - они просто заняли места мирных жителей и спрятались в городе Шоучунь. Как же они могли появиться ещё и на горе? Но было совсем не похоже на то, что эта женщина пытается их обмануть. Тщательно обдумав услышанное, Чу Минъюнь внезапно всё понял, и уголки его губ тронула легкая тень холодной улыбки. В конечном счёте, это была очередная уловка Хань Чжунвэня. Мятежники находились в городе, а войска самого наместника - у подножия горы. Само собой разумеется, что люди, запертые в горах на самом деле были карательной армией, которая, как считалось, «растворилась в воздухе». Учитывая скорбное положение Ло Синя, карательная армия, должно быть, потерпела сокрушительное поражение от мятежников и была вынуждена укрыться в горах. С другой стороны, Хань Чжунвэнь просто воспользовался тем, что его собственная армия, подчинённая законной власти Да Ся, питала глубокую ненависть к мятежникам, и приказал ей окружить гору, просто выдав армию Ло Синя за отряды повстанцев. Во-первых, это давало ему возможность подавить и сдержать карательную армию, а во-вторых, позволяло обезопасить настоящих мятежников в городе и спокойно действовать далее с их помощью. Су Шиюй и Чу Минъюнь обменялись взглядами. Су Шиюй и сам только что понял то же самое. Он утешил Юнь Нян, а затем дал Су Баю указания насчёт помощи беженцам и отправил кого-то проводить Юнь Нян обратно. * * * - Ну что, ты придумал, как справиться с Хань Чжунвэнем? - Чу Минъюнь лениво облокотился на стол. Су Шиюй всё ещё стоял у двери, глядя на одинокого дикого гуся, летящего в небе. Однако, его ответ оказался весьма неожиданным: - Полагаю, госпожа Хань знает о преступлениях, совершённых её мужем. Он перебил целый город собственных подданных... И всё же она продолжала молить о пощаде для него. - И что? Неужели ты действительно дрогнул при мысли о том, что ты у неё в долгу? - Брови Чу Минъюня слегка приподнялись. Су Шиюй покачал головой: - Мне просто трудно понять, почему она так поступила. - Ха, что тут сложного для понимания? - спросил Чу Минъюнь с улыбкой на лице. - Неужели ты думаешь, что кто угодно может быть таким же беспристрастным и бескорыстным, каким был ты, когда имел дело с Су Сином? Прикрываться семьёй и просить о пощаде ради родных - вот что делают нормальные люди в таких случаях. - Верно, в законе есть скрытое правило, запрещающее привлекать семью преступника к ответственности за его проступки. Но мятеж - первая из "Десяти мерзостей", и родственники в этом случае не избегнут наказания. Немного помолчав, Су Шиюй добавил: - Не быть верным своему долгу уже считается преступлением, не говоря уже о предательстве. Более того, мятеж подвергает страну опасности и вредит народу. Интересы страны превыше всего остального, поэтому подавление беспорядков и обеспечение стабильности имеют первостепенное значение. Если человек уже осознаёт эти факты, как он может терпеть, что кто-то из его близких провоцирует такую катастрофу? Внезапно наступила тишина. Взгляд Чу Минъюня слегка дрогнул, а его бледные пальцы принялись нервно постукивать по поверхности стола. Рана всё ещё отзывалась болью. Он тихонько кашлянул и, словно в голове у него возникла какая-то внезапная мысль, спросил: - Ты хочешь сказать, что все те, кто замышляет мятеж, заслуживают смерти? В ответ Су Шиюй заявил: - Все должны быть наказаны за свои преступления. - Хорошо... Скажи, если бы ты был Лю Юньцзы, и если бы тот, кто поднял мятеж, был твоим мужем, ты бы все равно чувствовал то же самое? Су Шиюй и Чу Минъюнь стояли спиной друг к другу, не видя выражения лиц друг друга. Они слышали лишь свои спокойные и лёгкие голоса, звучавшие так непринуждённо и неторопливо, словно они любовались цветами, попивая чай под лунным светом. Тогда Су Шиюй ответил: - Конечно. А в этом что-то не так? Позади него раздался тихий смех. Чу Минъюнь беззаботно спросил: - Напомни мне, - а о том, что у тебя, должно быть, камень вместо сердца, я тебе тоже уже говорил? Обернувшись, Су Шиюй заметил, что Чу Минъюнь подошёл ближе и сейчас стоит прямо за ним. Прежде чем цензор успел ответить, тот уже крепко обнял его. Чу Минъюнь уткнулся головой ему в шею, глубоко вздохнул и сказал: -... почему же я тебя так люблю?..