Этот господин, должно быть, болен?

Мягкие и нежные голоса певиц доносились до чердака чайного дома. Жаль, что двое людей, находившиеся в комнате прямо под крышей, в тот момент совсем не интересовались музыкой и даже не прислушивались к этим прекраснейшим звукам. Чу Минъюнь открывал и закрывал золотой веер в своей руке; повторив это движение, наверное, не меньше тысячи раз, прежде чем, наконец, нетерпеливо положил его на стол с глухим стуком, нарушившим напряжённую тишину в этой комнате. - Прошло целых шесть лет с тех пор, как мы виделись в последний раз, но вместо того, чтобы просто прийти ко мне домой, чтобы встретиться со мной, он назначил нам идиотское свидание в чайном доме! За кого меня принимает этот Ду Юэ?! Он взял белую фарфоровую чашку и беспокойно покрутил ее. Затем он спросил Цинь Чжао, сидевшего рядом с ним: - Сможет ли его глупый мозг, вообще, найти для него дорогу в столицу? Цинь Чжао не стал комментировать то, как тот относится к Ду Юэ, и ответил как ни в чем не бывало: - Ду Юэ уже прибыл в столицу, не беспокойся. Но первым, кого он искал здесь, были не мы с тобой, а его двоюродный брат. Этот двоюродный брат должен прийти сюда вместе с ним, так что маловероятно, что он не сможет найти дорогу. Чу Минъюнь повернул голову, чтобы посмотреть на лицо Цинь Чжао. Он всё ещё был бесстрастен, но его плотно сжатые губы показывали некоторое подобие нервозности. Шесть лет назад Чу Минъюнь попрощался со своим Шифу и покинул гору Цанву. Он никогда не ожидал, что его Шиди будет настаивать на том, чтобы пойти с ним. Во-первых, Чу Минъюнь всегда чувствовал, что его ненависть и его амбиции были его собственными проблемами, которые он должен был решить самостоятельно. Он не говорил о них никому другому и не хотел, чтобы другие вмешивались в их решение. Но несмотря на то, что снаружи Цинь Чжао казался холодным, всё же он был из тех, кто был бесконечно тёплым и мягким внутри. Даже не зная ничего о планах Чу Минъюня, он, тем не менее, собрал свою сумку и встал перед его дверью на рассвете, ожидая, чтобы спуститься с горы вместе с ним. Он не сказал ни слова, но отказался уходить. Наконец, прежде чем Чу Минъюнь успел рассердиться, Цинь Чжао тихо сказал: - Шигэ, Учитель сказал, что твой путь будет слишком труден для одного человека. Вот так Цинь Чжао стал его последователем. От поля битвы за Великой Стеной до золотого и украшенного драгоценным нефритом императорского двора, Чу Минъюнь использовал трупы и души своих противников как лестницу, чтобы подняться до невообразимых высот при дворе. Он превратился в льстивого генерала, который заискивал перед Императором, подвергая себя критике многих за это. Преданность Цинь Чжао была тем, чего Чу Минъюнь действительно не ожидал. В конце концов, в этом мире существовал ещё кое-кто, о ком Цинь Чжао глубоко заботился, и кто оставался на горе Цанву. Цинь Чжао глубоко потакал этому человеку, укрывая его преднамеренные проказы и даже занимая его место в наказаниях за них. Однако, с виду такое его отношение было настолько безупречным, что сам Ду Юэ, ради которого Цинь Чжао на всё это шёл, был обманут, не замечая ничего странного. Но как сторонний наблюдатель, Чу Минъюнь ясно видел это. И он ждал, что Цинь Чжао останется в секте хотя бы ради своего сумасбродного Ду Юэ. Но Цинь Чжао почему-то пошёл с ним. За все эти годы Цинь Чжао возвращался на гору Цанву только в гости и только тогда, когда у него было свободное время. Несколько дней назад учитель невыносимого Ду Юэ скончался. И Ду Юэ сразу отправил им сообщение, в котором говорилось, что он приедет в столицу Чанъань, чтобы найти их, сразу после того, как управится с похоронными хлопотами. В последние несколько дней Чу Минъюнь видел, как Цинь Чжао время от времени терял сосредоточенность. Вот прямо сейчас он, казалось, боялся увидеть кого-то и очень кого-то ждал. Занятно, что этим кем-то в обоих случаях был один и тот же человек. В воздухе постепенно начал ощущаться дух зависти. - О, - многозначительно произнес Чу Минъюнь, внезапно ощутив волнение относительно нынешнего состояния Цинь Чжао. Он аккуратно поставил чашку на стол и продолжил: - Интересно, не тот ли это двоюродный брат? Тот, кто божественно улыбается, приветствуя других, всегда нежен и элегантен, с нефритовой внешностью, потрясающе умен и сообразителен, разбирается и в музыке, и в книгах; другими словами, удивителен во всех отношениях? Он усмехнулся, мрачно и завистливо добавив: - Я всегда думал, что Ду Юэ просто придумал для нас этого небожителя. Неужели, сегодня мы, наконец, сподобимся увидеть его собственными глазами?! Как бы тебе не ослепнуть от такого зрелища, Цинь Чжао! Цинь Чжао просто взглянул на него, не сказав ни слова. Чу Минъюнь злорадно улыбнулся, замолкнув только тогда, когда лицо Цинь Чжао заметно потемнело. Затем он похлопал подчинённого по плечу своим складным веером и небрежно сказал: - Я шучу, не переживай! Думаю, мы с тобой вполне сможем осилить встречу с этим божеством. Половина столицы теперь в моих руках, а ты - лидер моей трехтысячной армии теневых стражей. Ты ведь не можешь бояться проиграть... в чём-то этому человеку?! Выражение лица Цинь Чжао немного смягчилось. Он благодарно улыбнулся, но ничего не сказал. Вскоре Ду Юэ прибыл, возвещаемый препротивным скрипом открывающейся двери. Ворвавшись в комнату под сводами крыши, он радостно воскликнул: - А вот и вы! Но, когда резная деревянная дверь распахнулась чуть шире, все присутствующие, за исключением Ду Юэ, были ошеломлены и потеряли дар речи в тот момент, когда они увидели человека, шедшего следом за Ду Юэ... - Прошло чертовски много времени, а?! - невыносимо-жизнерадостно продолжил Ду Юэ. Он всё ещё выглядел озорным и ребячливым, а его светло-голубые одежды делали его ещё моложе. Они все были примерно одного возраста, но в сравнении с Ду Юэ, ожидавшие его бывшие соученики теперь выглядели старыми кладбищенскими воронами, не иначе. Ду Юэ продолжал приветствовать их с энтузиазмом, но никто не ответил. - И я тоже ужасно рад видеть вас обоих, - говорил он, ничуть не смутившись, - Чу Минъюнь, захлопни, наконец, рот! Или ты увидел у меня за спиной привидение?! Цинь Чжао тут же встал и занял своё место позади Чу Минъюня, увидев, кто пришел вместе с Ду Юэ. Он опустил глаза и ничего не сказал. Тем временем, взгляд Чу Минъюня прошел мимо Ду Юэ, упав вместо этого на человека позади него. Двусмысленная улыбка медленно появилась на его губах. Ду Юэ обернулся и смущенно посмотрел в направлении его взгляда, но увидел лишь Су Шиюя, который тоже странно улыбался, встретившись взглядом с Чу Минъюнем. - Я действительно не ожидал увидеть здесь господина Чу, - произнёс тот. Чу Минъюнь подпер подбородок одной рукой, его улыбка стала ещё шире: - Похоже, у нас с господином Су действительно одна судьба на двоих. - Давайте не будем говорить о судьбе. - Э, вы двое знакомы? - перебил их Ду Юэ. - Мы просто часто видимся во время судебных заседаний, - улыбнулся Су Шиюй. - Хотя, похоже, сегодня утром после суда он был не в себе, потому что отвел меня в сторону и сказал мне на несколько слов больше обычного. Но, кроме этого, мы вообще не знакомы. - Не в своем уме? Что же он сказал? - с любопытством спросил Ду Юэ. - Это те твои старые друзья, о которых ты говорил? Какой сюрприз, - прокомментировал Су Шиюй, уклоняясь от ответа на его вопрос. - Да, мой Шифу и их Шифу были близкими друзьями, и мы все вместе жили на горе Цанву, после того, как нас троих приняли в секту. Я знаю их с тех пор, как начал заниматься медициной, и мы всегда были очень близки, - всё так же восторженно объяснил Ду Юэ. - Так что же этот ненормальный сказал тебе сегодня утром? Су Шиюй снова перевёл взгляд на Чу Минъюня: - В таком случае, я должен поблагодарить господина Чу за то, что он так хорошо о тебе заботился всё то время. - Господин Су, со мной нет нужды церемониться, - с улыбкой ответил Чу Минъюнь. - Кузен, за что ты благодаришь этого парня? - Ду Юэ шагнул вперёд и потянул Цинь Чжао за руку. - Вот этот человек - тот, кто был добр ко мне. Каждый раз, когда Чу Минъюнь пытался меня запугать, Цинь Чжао всегда мне помогал. Это его ты должен поблагодарить! Цинь Чжао опустил голову и беспомощно взглянул на Ду Юэ. Чу Минъюнь чуть крепче сжал веер. Су Шиюй просто усмехнулся и не ответил. Ду Юэ огляделся и вдруг, запоздало удивившись, спросил: - Цинь Чжао, почему ты стоишь? Цинь Чжао опустил глаза, по-прежнему сохраняя молчание. Су Шиюй расправил халат и спокойно сел за стол. Затем он поднял руку и улыбнулся Цинь Чжао: - Нет необходимости быть таким вежливым на личной встрече. Поскольку ты друг А-Юэ, почему бы тебе не сесть с нами? Брови Цинь Чжао рефлекторно нахмурились, когда он услышал, как тот обращается к Ду Юэ таким образом. Он нерешительно посмотрел на Чу Минъюня. Чу Минъюнь несколько раз открыл и закрыл свой складной веер, прежде чем наигранно рассмеяться: - Теперь, когда господин Су уже заговорил, это значит, что тебя не убьют за непочтительность, даже если ты сядешь. Цинь Чжао сел, как ему было сказано. Су Шиюй слегка улыбнулся и ничего не сказал. Вместо этого Ду Юэ был тем, кто выразил недовольство: - Эй, человек по фамилии Чу, что это значит? Ты говоришь так, будто мой кузен - людоед, который охотится на людей. Чу Минъюнь поднял брови и взглянул на Ду Юэ, который невольно отступил назад. Прежде чем он успел заговорить снова, Су Шиюй заговорил первым: - А-Юэ! Ду Юэ быстро прикрыл рот рукой и тихо сел рядом с Су Шиюем. - Я только что вспомнил вопрос, который хотел задать, - сказал Су Шиюй небрежным тоном. - А-Юэ отправили изучать медицину ещё в детстве. Его ближайшие родственники были далеко и не могли взять на себя ответственность за его дисциплину. Когда они обнаружили, что он выучил несколько неподходящих слов, было уже поздно его исправлять. Изначально я думал, что ученики Целителя-мудреца были сообществом, в котором жили как утонченные, так и неотесанные люди. Однако мне кажется, что Вы и человек рядом с вами, отнюдь не неотесанные люди, господин Чу. Что же тогда происходило? - Это потому, что его Шифу, на самом деле, сам был груб и неотёсан, выражаясь Вашими словами, - равнодушно ответил Чу Минъюнь. - Эй, ты... - возмутился было Ду Юэ. Но после того, как его рациональность напомнила ему, что Су Шиюй всё ещё сидит рядом с ним, он проглотил грубые слова, которые уже вертелись на его языке, и добавил спокойнее: - Как он мог быть грубым? Всё, что он сделал, это немного отругал тебя однажды, не так ли? Это не называется грубостью, это называется энергичностью! Цинь Чжао посмотрел на Ду Юэ. Он не считал, что его описание Шифу было особенно справедливым. Чу Минъюнь же бросил на него совершенно равнодушный взгляд. - Кузен, я должен сказать тебе, что этот Чу Минъюнь - очень нехороший человек, - Ду Юэ повернул голову и серьезно сказал это Су Шиюю. - Мой Шифу однажды сказал мне: "Чу Минъюнь ненормальный, когда счастлив, и извращенный, когда несчастен". Чу Минъюнь лишился дара речи. - Целитель-мудрец действительно был необыкновенным человеком, - тихо рассмеялся Су Шиюй. - Но, господин Чу, пожалуйста, не принимайте это близко к сердцу и не беспокойтесь, поскольку я знаю в глубине души Ваш истинный характер! Чу Минъюнь поджал губы, - трудно было понять, утешает ли его Су Шиюй или издевается. Только Ду Юэ воспринял его слова всерьёз. Он улыбнулся в знак согласия: - Да, я тоже думаю, что мой Шифу был забавным человеком. - Он почесал в затылке, прежде чем снова прокомментировать: - Но я должен признать, что мой Шифу не сравнится с тобой, когда дело доходит до подлости и раздражительности, дорогой кузен! Остальные трое присутствовавших в комнате посмотрели на Ду Юэ со смешанными чувствами. На чьей ты стороне, чёрт возьми?! Дело в том, что Чу Минъюнь и Су Шиюй были из тех людей, которые не могли выносить разговоров друг с другом. А с Ду Юэ атмосфера за столом стала особенно "гармоничной". В середине дружеской пирушки Чу Минъюнь и Су Шиюй начали говорить о политических вопросах, и только в этот момент Цинь Чжао, наконец, нашёл приличный повод вытащить Ду Юэ из комнаты для личной беседы. - Знаешь ли ты, чем зарабатывает на жизнь твой кузен? - спросил Цинь Чжао. Ду Юэ кивнул. - Да, он судебный чиновник. - Эээ...Ну, допустим. Тогда, ты знаешь, чем зарабатывает Чу Минъюнь? - снова спросил Цинь Чжао, слегка опешив от наивности бывшего соученика. Ду Юэ снова уверенно кивнул. - Да, он тоже судебный чиновник. Цинь Чжао молча посмотрел на него, прежде чем сказать: - Неважно, забудь. Давай-ка лучше вернёмся в комнату.