Чёрный день. Книга первая

      Бесконечность повторов. Друг за другом. Уроки. Работа. Уроки. Без разговоров и шуток. С нескончаемыми ограничениями и отчаянным страхом в глазах. Страха было больше всего. Страх есть до сих пор. Хотя и стало меньше военных в пустых коридорах. Хотя они и стали менее придирчивы. Хотя мы и стали говорить громче шёпота. Страх поселил в толпе нечто новое… необъяснимое. Наполняющее всё вокруг мрачным туманом и заставляющее видеть маски на лицах. Оно заставляло убегать. Многие убегали. Всех нашли.       Следуй правилам. Следуй правилам… Не поможет, уже не поможет. Уже все стало другим.       Сейчас на улице никого нет. Под ногами цветной камень в темноте кажется обычным серым. Ещё не поздно, но чёрная туча полностью закрывает небо, превращая светлый вечер в непроглядную ночь.       Вижу, как из четвёртого корпуса выходит Тина, бежит ко мне. Останавливаюсь, недоумевающе смотря на неё. Такое странное выражение… напуганное. Непонятный страх. Тина одна из тех, кто мужественнее всех воспринимает новые порядки. Не успеваю ничего сказать.       — Идём со мной! — выкрикивает она, подбегая.       Хватает меня за руку и тянет за собой.       — Подожди…       — Это очень важно!       — Ладно, — с прежним недоумением соглашаюсь я. — Что случилось?       Мы бежим к четвёртому корпусу.       — Я кое-что нашла… в Сети.       В Сети? Мне казалось, ты перестала туда лазить после того, как… Что это могло быть, что ты прибежала за мной?       Комната. Тишина. Темнота. Тина протягивает мне свой кейджер. На нём видео. На видео Ник. Смотрю на Тину, всё ещё не понимая, но перенимая её страх.       — Этого видео ещё нет, но оно скоро будет доступно для… всех.       Он на крыше высотного здания, за спиной горящий всеми огнями город. На лице ожоги — это новое видео. Дальше голос со спокойной уверенностью:       «Узнаёте свой город? Мирный, спокойный. «Последняя возможность спасения человечества» — так его называют? А если я скажу, что это обман? Ведь за границами существует множество городов. Куда более прекрасных, чем ваш. И сотни лет, строя стены и рассказывая о великой катастрофе, вас лишь запирают внутри. В «самом безопасном городе на свете». Где ни мятежей, ни разбоев, ни смертей, верно? — пауза. — Ложь. Вы смотрите только под ноги. Вы живёте в бесконечной нищете и радуетесь этому. Не замечаете, как каждый третий из вас обрекается на смерть».       Он отходит, оказываясь в кадре в полный рост. Продолжает, не смотря в камеру:       «Некоторые из вас наверняка узнали меня. Я напомню остальным. Видели… новость? «На севере Капска было жестоко убито несколько человек». Несколько… — добавляет еле слышно. — В тот вечер я убил восемь человек. Я тот убийца! которого все боятся последние несколько месяцев… Я не сожалею об этим, — продолжает прежне сдержанно. — Такова была необходимость. Жертва во имя спасения».       Подходит на несколько шагов, теперь смотря только в объектив.       «Я знаю многое о вашем городе, раньше я был палачом в руках ваших правителей — избавлялся от тех, кто мешался, и забирал тех, кто им необходим. Вы никогда не замечали этого».       В следующую секунду изображение сменяется, в кадре теперь какая-то комната с видом с потолка, как… от видеонаблюдения. Пара кроватей, несколько детей, сидящих друг напротив другу.       «Это … и … — он называет имена с фамилиями. — Их родители считают, что сейчас они учатся в двенадцатой Школе, но из-за плохой успеваемости им не разрешается возвращаться домой. Как и … который отправлен в Изолятор полтора года назад. Но все они сейчас далеко от Капска, в лаборатории у границ Центра, где проводят эксперименты с Четвёртой Реальностью».       Кадры сменяются, на следующем такая же комната, но лишь с одним ребёнком.       «А это … . В городе она умерла в результате несчастного случая… В мае сорок третьего я подстроил её смерть, чтобы было возможным забрать … в лабораторию, чтобы использовать в эксперименте. Но сейчас она уже вряд ли сможет вспомнить своё имя. А её отец — … — каждые выходные набирает цветов и ставит пустой спальне в память о ней».       На следующим кадре камера стоит уже в тёмной комнате, отчётливо различимы силуэты мебели и букета цветов на столе… Это камера стоит в чьей-то квартире?       «А это старое видео…»       На следующем кадре холодная гостиная, поперёк неё нервно ходит мужчина.       «Это … он стал свидетелем убийства, которого никто не должен был видеть. На следующий день…»       Мужчина в кадре вдруг застывает, оборачивается. В комнате появляется ещё один человек. Пытается сбежать, но не проходит и секунды, как мужчина уже лежит на полу.       «…его найдут повешенным. И подобных историй…»       На экране кадры сменяются один за другим, превращаясь в ужасающее переплетенье образов.       «…очень много».       Снова лишь крыша.       «Я оставлю вам возможность — проверьте сами. Вспомните всех, кто исчез без причин. Вспомните правила и законы, и осуждённых за них и тех, кто пытался вам что-то сказать — всех пропавших без вести. Узнайте, где сейчас ваши сын или дочь, которых вы давно не видели. Правда, что о них говорят, они в городе, и всё ещё живы? Я даю вам возможность спастись, сделайте правильный выбор, — долгое молчание, в котором слышен лишь шум ветра и тихий голос: — Для жизни миру нужны жертвы. Я готов их принести. А вы?»       «Для жизни миру нужны жертвы. Я готов их принести. А ты?» Я помню эти слова. Я слышала их. Я помню его голос. Как я могла не вспомнить сразу?!       — Алекс? — тихо зовёт Тина.       Не отрываясь смотрю на экран кейджера.       Вместо видео появляется сообщение: «Любопытство сильнее страха? Я не ошибся насчёт тебя». Экран гаснет.       Видео связано со мной. Оно для меня. Нет… Нет. Этого не может быть. Это шутка… ошибка. Ошибка!       Спотыкаюсь о ровный пол. Коридор. Лестница. Коридор. Выбегаю на улицу. В лицо ударяет порыв ветра. Этого не может быть. Этого не может быть. Это не может быть! Хочется закрыть уши руками, чтобы избавиться от шума в тишине, я слышу голос Тины, она бежит за мной. Не надо. Остановись. Остановись! Ты или я? Слишком поздно. Кто ты? Кто я? На белый лист разливается кроваво-красный. Ты знаешь меня. А я должна знать тебя? Поворот, поворот, густая тишина. Забивает лёгкие. Не даёт дышать. Я согласна! Прошу, отпусти меня. Но вокруг никого нет. Лестница, старая ржавая лестница вдоль стены. Вверх. Крыша. Падаю на колени у края. Я должна знать тебя! Мы были знакомы раньше. Я просто несчастный ребёнком, чьи родители погибли в пожаре. Да? Прошу, скажи, что это так! Ты знаешь, что со мной произошло. Но почему молчал? Почему молчал?!       При чём здесь я? Зачем тебе это видео? Хочешь развязать войну, уничтожить всех людей? Зачем ломать их мирные и спокойные жизни? Мирные и спокойные… У поводка только один плюс — однажды на нём можно будет повеситься.       Чёрное небо нависает над самой головой. Мир затих. Он ждёт бури. Он знает, она идёт.       Кто я? Шрамы на руках, «убийца» на запястье. Кто ты? Зачем пришёл ко мне? Я слышу твои шаги.       Смотрю на горизонт, где горит огнями окон город.       — Ты ведь всё знаешь обо мне? — тихо говорю я. — Ты всегда знал…       Оборачиваюсь, поднимаюсь. Он стоит на другом конце крыши. На голову накинут капюшон. Не отводит взгляда, но глаза смотрят иначе, с сожалением и горестью. Они стали другими, тёмный цвет сменился на ярко-зелёным, такой несуществующий, но настоящий. Я должна знать эти глаза — ярко-зелёные глаза, должна знать почему ты их прятал, но не помню…       — Почему молчал? Ты знаешь, что со мной произошло? Знаешь, почему я ничего не помню?!       Опускает взгляд. Знаешь. Но молчишь. Почему до сих пор молчишь?! Вместо ответа он протягивает мне небольшое устройство, кусок чёрно-белого стекла. На запястье хорошо различается надпись, поверх других царапин, «убийца».       — Посмотри, если действительно хочешь узнать о себе.       Одна на крыше. «Узнать о себе». Я так давно этого хотела. А теперь боюсь. Руки дрожат. Экран включается от прикосновения. На нём видео.       Тишина. Звенящая тишина. На видео я… В окровавленных руках нож, рядом лежит человек. Что произошло? Я его… убила? Но я ведь не могла… Видео продолжается: я поднимаю винтовку, стреляю без раздумий. Слышу собственный голос, тихий, как шёпот, без злости, отчаяния или капли сожаления, уверенный. Я знаю, что делаю. Как он… В окнах мелькают люди, прячутся… от меня. А я стреляю снова… и снова… отсчитывая убитых в обратном порядке!       Сжимаю в руке кусок стекла. Нет. Это не может быть правдой. Это не правда… Не может быть! Швыряю устройство на бетонную поверхность крыши. Звон. И вновь тишина. Гнетущая, давящая. Я убийца. Я помню… помню оружие в своих руках… это был нож… особенный нож. Но что произошло? Разматываю с запястья ленту. Я убийца. Но это не могло быть моим решением! Должно быть объяснение! Какое-то объяснение…       По густому воздуху проносится лёгкий ветер и усиливается с каждой секундой. Над головой сверкает молния, оглушающим громом путая остатки мыслей. Гроза разыгрывается проливным дождём, он больно бьёт по лицу. Но это не важно. Сейчас это не важно. Возвращаюсь в четвёртый корпус. Нужно найти Ника, я должна узнать всё. Всё, что теперь, подобно дождю, не даёт дышать.       Скользкие ступеньки. Большая дверь. Непроглядный полумрак, слабо освещённый далёким светом. Тишина обрушивается на меня. Застываю на пороге.       — Вот и Алекс, — раздаётся голос Ника.       Он стоит посреди холла, держа перед собой Тину, приставив остриё жуткого спирального ножа к горлу.       — Ты рада, что она пришла? — продолжает Ник, обращаясь к ней.       Я ловлю полный ужаса взгляд Тины, по её лицу текут слёзы. На боковой стороне шее большой синяк.       — Верно, не нужно ничего говорить, это опасно.       Судорожно пытаюсь понять, что произошло. Медленно перевожу взгляд на Ника. Полубезумное выражение застыло на его лице, не говорящее ни о чём, кроме уверенного стремления к неизвестной цели. Оглядываюсь, отчаянно пытаясь придумать, как ей помочь.       — Ничего не можешь сделать? Не жди помощи, здесь никого нет!       — Что тебе нужно? — почти неслышно выговариваю я.       Не отводит от меня взгляда.       Улыбается, как обычно улыбался мне, от этого ещё страшнее.       — Алекс… — задумчиво протягивает он. — Я столько раз называл тебя чужим именем, неужели не помнишь, что раньше оно звучало не так…       Моё имя?       Его выражение резко меняется. Заметил моё замешательство.       — Я хочу, чтобы ты вспомнила.       — Но при чём здесь она? — также тихо спрашиваю я.       Он смотрит на Тину, а потом вновь на меня:       — Не при чём. Она жертва. Помнишь таких, как она?       Не могу ничего ответить.       Всё застывает на секунду. Один резкий удар ножом. В глазах Тины ужас, она хватается за шею, падает на пол. Я хочу подбежать к ней, но он быстрее, останавливает меня, придавливая к стене. Я не свожу с неё глаз, окровавленные губы дрожат в попытках что-то сказать, в попытках вдохнуть.       — А это помнишь?! — горячо шепчет на ухо Ник. — Помнишь, как смотрела в глаза умирающему, кому не могла помочь? Тому, кто не заслуживал смерти, но пришлось её принять?       Перестаю сопротивляться, не пытаюсь вырваться, по щекам текут слезы. Я смотрю, как она задыхается… как она умирает! и ничего не могу сделать. Ты убил её… Зачем ты убил её? Убил просто… просто, чтобы я это увидела? Для чего?! Злость. Я должна злиться… но не могу. Лишь мой растерянный взгляд. Мысли. Слова. Должно быть что-то. Но в голове пустота, набитая страхом.       — Вспомни! — дрожащим голосом просит он. — Ты держала оружие в руках, этот нож, — он вкладывает мне в руку окровавленный клинок, — ты убила им человека, этого невозможно забыть. Вспомни, как я заставил тебя выстрелить в человека, как подставил, отправив на смерть! Вспомни меня!       Я смотрю в зелёные глаза, блестящие от слёз. Вслушиваюсь в слова, каждое из которых — удар. Теряюсь, путаюсь в мыслях. Каждое слова — частица прошлого, но оно остаётся лишь словом. Кто ты? Ты искренне хочешь, чтобы я вспомнила тебя, но… я не могу… Ты убьёшь меня? Не убивай меня! Не надо…       Отчаяние сменяется злостью в ярких глазах. Отворачивается, с яростью бьёт кулаком стену над моей головой. И остаётся только спокойствие, осознание чего-то.       — Уходи, — еле слышно говорит он, — иди к себе. Не говори никому, что видела…       Комната. Темноту озаряют удары молний. Но не слышу грома. Ничего не слышу. Сердце безжалостно бьётся о рёбра. В белом свете ярко блестит нож. Я забрала его с собой. Зачем я забрала его с собой?! Кровь капает на пол с лезвия и с рук… это кровь Тины. Руки отказываются слушаться, нож падает на пол без единого звука. Она мертва. Она убита! Её больше нет.       Мысли метаются по комнате. Тихо. Тихо. Слишком тихо! Пусто. Никого нет. Раньше здесь никогда не было так одиноко. Не было так тихо. Её больше нет. Она никогда больше не ворвётся в мою жизни своим вечным оптимизмом и неоправданной справедливостью. Я больше никогда её не увижу, не услышу её шуток. Она была первой, кто встретил меня здесь, единственной, кто смог меня понять… А я не могла ничего сделать. Ничего не могла сделать. Я просто смотрела и не могла ничего сделать!       В белой вспышке вновь блестит сталь      в кровавых пятнах.       Я хотела узнать кто я. Я узнала… Я считала, что все проблемы пройдут и все мысли исчезнут, когда… я узнаю. Я знала воспоминания ужасны, но мои картины были лучшей версией предстоящей правды. Скольких убила я? В моих преступлениях была цель? Может это было единственным возможным вариантом? А может я хотела этого? Я хотела этого?!       Здравствуй, Темнота. Ты так знакома. Так ужасна, но… почему я слушаю тебя?