Потерянное эхо

      Прошлая осень в Эллери выдалась необычайно мягкой и солнечной, почти южной. Сменила её столь же непривычная, почти бесснежная и тёплая зима. Столица Республики Деймар застыла в безвременье, утонула в долгих серых дождей и промозглой сырости. По утрам с фиорда наползал густой туман, который даже к полудню не рассеивался полностью, а ночью лёгкие заморозки иногда всё же напоминали о том, что на дворе зима, и превращали дневную слякоть в скользкий ледяной панцирь. После таких холодных ночей ходить по обледеневшим тротуарам и дышать обжигающим морозным воздухом, полным то ли влаги, то ли уже снежной пыли, становилось и вовсе невыносимо. В такую погоду даже привычный путь до университета и лабораторий Алой коллегии превращался в ежедневный подвиг, особенно для уже не слишком молодых ног майстерин Гаусс. На здоровье она всё ещё не жаловалось, но вновь и вновь ей в голову закрадывалась мысль, что пятнадцать или даже десять лет назад эта бесконечная акробатика давалась бы легче. Хотя кто знает… Её студенты тоже жаловались на гололёд, а кое для кого борьба со стихией кончалась травмами и лёгким обморожением.       Мерзкую сырость и туманы успел возненавидеть весь город. От них было не скрыться и не избавиться, и даже приглашенные из Хассельта синие маги не смогли ничего сделать. Всё, на что их хватало – это разогнать туман в лучшем случае на пару дней, но повлиять на движения колоссальных воздушных масс, приносивших в Эллери аномальное тепло, маги-погодники так и не сумели. Увы, синие маги умели с высокой точностью предсказывать погоду, наблюдая за потоками эфира в атмосфере, но до сих пор не открыли способа управлять ими в полной мере.       С точки зрения Рубидии, погода хоть и была на редкость отвратительной, но удивительно подходила к политической ситуации, в которой оказалась Республика. После войны прошло уже два десятилетия, успело подрасти поколение, которое не знало и не помнило её ужасов, но жаждало реванша за поражение Деймара и за позорный мир, который их родине пришлось заключить. Те же, кто застал Великую войну молодыми или взрослыми, тоже понемногу забывали, как легко мир соскользнул в хаос тогда, двадцать пять лет назад. Никто не хотел повторения той бойни, и те, кто видел, как на полях сражений и в небе над ними уничтожают друг друга миллионы людей, не могли даже помыслить о возвращении этого кошмара. Но разум человеческий удивителен и со временем заставляет потускнеть любую боль и любой ужас прошлого, особенно когда настоящее тоже не слишком лучезарно, и со временем всё чаще и громче раздавался недовольный ропот. Всё больше сограждан Рубидии верили, что Деймар мог бы сражаться и дальше, мог бы не сдавать юго-восточные земли – это ведь лишь официально Сильта стала демилитаризованной зоной на границе страны. Все знали, что на самом деле телимский контроль за соблюдением нейтралитета означает оккупацию и потерю земли, которую деймарцам предстояло так или иначе отбить.       С первых послевоенных месяцев Рубидия понимала: долго этот мир не продлится. Несмотря на все потери и смерти в годы Великой войны, которая встряхнула и переломала континент, сметая одряхлевшие империи. Несмотря на разрушенную экономику Деймара, которую окончательно уничтожили репарации. Несмотря на страх перед повторением кровавой бойни, рано или поздно, так или иначе, но возвращать Сильту им придётся, иначе Деймар так и останется отрезан от основных железных рудников. А если не будет железа – не будет стали для машин и пушек, не хватит её и на чародейские артефакты, которые десятки и сотни лет делали жизнь деймарцев проще и лучше, да и торговля с соседними странами во все времена пополняла имперскую казну. Но после свержения императора и побега венценосной семьи за границу, после проигранной войны Деймар лишился своего главного оружия и источника могущества. Едва ли Сильту можно было получить обратно дипломатическим путём, а значит, военная операция была неизбежна, причём начать её следовало раньше, чем артефакторы массово начнут перебираться через деймарско-телимскую границу в поисках лучшей жизни и больших возможностей для работы.       Как майстерин Алой коллегии, что специализировалась на изготовлении и усовершенствованием магических артефактов, Рубидия не могла с чистой совестью осуждать тех, кто решил обменять преданность Деймару на служение науке. Но как деймарка она не могла в глубине души не считать бывших коллег предателями. И всё же правильного выхода из сложившейся ситуации она не видела – Деймар нуждался в железе, в деньгах, в работе для своих граждан, чтобы наконец восстановиться после Великой войны и поражения в ней. Наверное, для собственного спокойствия стоило брать пример с Эрсина и просто делать то, что правильно и возможно именно для неё и именно сейчас, а остальное предоставить судьбе и Творцу. Рубидия не могла согласиться с адмиралом Илаи. Они знали друг друга уже почти тридцать лет, с самого создания первых авиаров, и спустя годы она не сомневалась: фатализм Эрсина был формой защиты, попыткой убедить себя, что не на всё человек, даже весьма известный, способен повлиять и не всё может изменить и исправить. В чем-то он был прав, вот только подобное смирение противоречило самому духу алой майстерин. Вся её жизнь прошла в борьбе с природой и эфиром, в попытках приручить его потоки и волны, запечатать их в металле, создавая артефакты. И она никогда не выбирала стоять в тумане и ждать, пока его непроницаемую пелену развеет ветром, вместо того, чтобы рискнуть и действовать, пусть и погнавшись за фантомом, достичь которого никогда не удастся. Лучше разочаровываться и пытаться изменить то, что неподвластно тебе, чем покорно принять то, что можно и нужно было предотвратить. Да, высшая мудрость заключается в том, чтобы не путать первое со вторым, но Рубидия никогда не считала себя достаточно мудрой и опытной. Человек несовершенен и знает лишь малую часть того, что ему следует знать, поэтому любое действие, любая теория, любая идея может оказаться ошибочной, какой бы разумной и взвешенной она не представлялась в самом начале.       Любая разумная идея идея может оказаться ошибочной или неточной, а самая странная и контринтуитивная способна совершить революцию. Так и работает наука, учёные в своих изысканиях подбирают и улучшают модели, пытаясь угнаться за сложностью и многообразием природы, которая вновь и вновь смеётся над ограниченностью человеческого разума. Так случилось с квантами действия и энергии, описанными Максом Эрнстом – его гениальное прозрение спасло естествознание и позволило создать квантовую науку, хотя и подтвердилось лишь спустя годы. Возможно, что-нибудь подобное произойдёт и с теорией эфирного эха…       Если произойдёт, то нескоро. Рубидия пока не доработала для неё математический аппарат, да и с экспериментальным подтверждением будут проблемы. Студентам же стоит рассказывать лишь об уже обоснованных и известных вещах. Всегда – и раньше, и сегодня.       С кафедры или от доски ей было прекрасно видно аудиторию и студентов, которые понемногу занимали свободные места. Как всегда, начиналось всё с первых рядов и с последних, затем уже будущие дипломированные маги садились на самые удобные места в середине зала. Забавно. Каждое рабочее утро, на протяжении многих лет Рубидия приходила на свои лекции заранее и имела возможность наблюдать за подрастающим поколением артефакторов, а иногда и не только их. Среди серых с алым кантом ученических повязок временами мелькали и серо-белые, целительские – специалистам по медицинским имплантатам уже давно включили её лекции в программу. Скажи ей кто-то почти три десятилетия назад, что её попытки связать артефакт с живой плотью окончатся настолько успешно, она бы точно не поверила. Да даже в то, что действительно станет алой майстерин, она тогда не верила до самой защиты и присуждения степени.       За пару минут до начала лекции Рубидия в последний раз оглядела слушателей. Случайно задержала взгляд на небольшой группке юлчыларок, устроившихся совсем недалеко от кафедры, и с привычным сожалением отвернулась от них. Темнокосые, с крошечными серебристыми колокольчиками в волосах, в ярких одеждах и вышитых тюбетейках, они всегда держались вместе, не обращая внимания на принадлежность к разным коллегиям или курсам. Юлчылары вообще доверяли своим соплеменникам больше, чем чужакам, помогали друг другу с удивительной готовностью. Община даже оплачивала своим магам, подающим хотя бы небольшие надежды, ритуал расщепления взора, учёбу в университетах и всю необходимую практику под руководством коллегий, правда, только девушкам. Юношам у юлчыларов почему-то разрешалось осваивать исключительно немагические профессии, а ещё предписывалось покрывать лицо. Вот и ходили они все, от совсем ещё юных мальчишек до стариков, в разноцветных платках и, кажется, никогда их не снимали. Странный всё-таки народ…       Бросив взгляд на часы, Рубидия сама себе чуть заметно кивнула и поднялась на кафедру. Оглядела сквозь алую дымку повязки собравшихся в аудитории студентов и начала лекцию, одну из своих любимых в курсе.       – Приветствую вас, коллеги. Рада видеть, что вас по-прежнему довольно много… видимо, даже самая отвратительная и сырая погода не способна победить вашу жажду знаний.       Коллеги… По традиции, всех юных магов, прошедших ритуал расщепления взора, уже называли коллегами, хотя на самом деле они были всего лишь искателями и ещё не имели права носить цветную повязку. А вот лисентиары уже считались полноправной частью коллегий и наравне с признанными майстерами участвовали в исследованиях эфира и искали способы использовать его на благо человечества.       – Прежде, чем мы начнём, хочу вас поздравить. Мы успешно закончили теоретический блок лекций и переходим к более интересной и практически значимой части. Большинство из вас не станут заниматься изучением эфирных полей и их математическим описанием, но все или почти все будут работать с артефактами. Вы будете создавать их, настраивать или разрушать и дезактивировать… да, иногда это тоже бывает полезно, – сдержанно улыбнулась Рубидия, услышав привычные смешки аудитории. Почему-то каждый раз студентов смешило, что для мага-артефактора необходимо не только умение изготовить работающий артефакт, но и безопасно разобрать его, не навредив ни себе, ни окружающим, ни множеству сложных приборов вокруг. Ничего, они ещё успеют понять и научиться. Кто-то станет лисентиаром, кто-то и впрямь останется работать в одной из многочисленных мастерских, а кто-то, может, пойдёт в судебные или полицейские маги и будет там обезвреживать боевые и вредоносные артефакты.       – Итак, что же мы обычно называем магическим артефактом?       По аудитории пробежал шепоток. Рубидия специально сделала паузу, чтобы дать молодёжи подумать над вопросом и самим себе ответить, с чем именно они решили связать свою жизнь. Над зашевелившимися рядами взлетело около десятка рук, местами не слишком уверенных. Стоило поощрить инициативу и смелость, и Рубидия кивнула задумчивому юноше на третьем ряду. Тот встрепенулся, но тут же собрался и твёрдо произнёс:       – Артефакт это созданная человеком полезная вещь… ну, функционально полезная вещь. Какой-то предмет, имеющий полезную функцию.       Близко, но всё же неверно. Как и всегда. Кроме одного-единственного раза, но о нём вспоминать немного грустно.       – Почти, но не совсем так. – Рубидия вновь посмотрела на будущих магов. Ладно целители, но артефакторы должны вспомнить, что у них с археологами и историками немного разный понятийный аппарат.       – Кто-нибудь может дополнить или уточнить определение, данное вашим коллегой?       Студенты зашептались активней и даже начались переглядываться. Видимо, пытались коллективно вспомнить и доработать определение. Кажется, даже опять поднялась пара рук: одна почти на галёрке, а вторая, чуть позже, – у юлчыларок. Болезненное напоминание кольнуло Рубидию, она кивнула юлчыларке и посмотрела на галёрку.       – Коллеги с дальних рядов, вы были первыми. Что вы хотите нам сказать?       Ростом Рубидию Творец не обделил, на зрение до ритуала расщепления взора она тоже не жаловалась, поэтому сразу обратила внимание на юношу с целительской повязкой, который и поднял руку. Что ж, посмотрим…       – Артефакт это предмет, который вызывает вокруг и внутри себя искажения эфира…       С некоторым разочарованием Рубидия покачала головой и обернулась к юлчыларкам. Темноволосая девчушка в золотисто-зелёной тюбетейке тут же встала и чуть заметно поклонилась майстерин Гаусс, отчего колокольчики в её мелких длинных косичках и подвески на висках тихонько зазвенели.       – Артефакт это искусственный предмет, который вызывает постоянное и контролируемое возмущение эфира, созданный с конкретной целью и обладающий определёнными функциональными свойствами. – Мелодичный голос и чуть заметный, но очень узнаваемый акцент напомнили Рубидии о другой студентке, которая даже стала её лисентирин. Не первой и, наверное, не последней, хотя та фройляйн требовала внимания и контроля больше, чем любой из прежних подопечных, с которыми приходилось работать майстерин. Но Ут-Кызы определённо была самой одаренной из них…       – Совершенно верно, – улыбнулась Рубидия юлчыларке, так похожей на её бывшую лисентерин и при этом совсем иной – более юной, более смуглой и хрупкой. А ещё девчушка явно предпочитала зелёный цвет фиолетовому. – Артефакты, которые создают маги, взаимодействуют с эфиром, который заполняет всё известное нам пространство и способен накапливаться в материи или проходить сквозь неё почти без искажений. При этом, как вы помните из прошлых лекций, различные вещества и поля, составляющие всю известную нам материю, влияют на эфир и подвергаются его влиянию в разной степени. Именно поэтому одни материалы подходят для создания артефактов лучше других, и в настоящее время большая часть артефактов изготавливается из чистых металлов и их сплавов. При этом среди элементов, которые чаще всего используются, стоит отдельно упомянуть триаду железа, рутилий и группу благородных металлов. Почему же они столь важны и интересны для артефактора?       А вот этот вопрос был уже сложнее и интересней, хотя ответ на него лежал на поверхности. По крайней мере, с железом. Увы, из года в год студенты не решались на него ответить или выбирали ложный путь для рассуждений и просто не находили ничего общего у этих металлов.       – Дело в том, – продолжила Рубидия после небольшой паузы, чтобы не дать аудитории окончательно пасть духом и погрузиться в пучину отчаяния, – что железо, никель и кобальт обладают уникальной способностью притягивать к себе и закреплять возмущения эфира. Благородные металлы и рутилий же напротив, не создают возмущений и вихрей, пропуская эфир сквозь себя почти без изменений. Кроме того, они химически инертны и потому весьма устойчивы в агрессивных средах. Однако благородные металлы слишком дороги и обычно используются лишь в качестве легирующих добавок или покрытий, повышающих стойкость сплавов, не влияя при этом на их эфирную проницаемость. С рутилием же ситуация сложней и потому гораздо интересней. Он достаточно лёгок и инертен, устойчив к коррозии, не искажает потоки эфира и не отторгается живыми тканями, а главное, он относительно дешев и весьма широко распространён. Именно благодаря столь удачному сочетанию свойств в настоящее время лишь рутилий используется для создания артефактов-имплантатов.       А ещё рутилий лёгкий и потому подходит для создания крыльев, на которых летают авиары. Рутилий, железная триада и сплавы благородных металлов – вот основа современной артефакторики, позволяющая творить чудеса на грани возможного. К созданию одного из чудес Рубидия и сама приложила руку, да и с Эрсином благодаря рутилию и проекту авиарских крыльев познакомилась. Тогда она приобрела чудесного и надёжного друга, защитила учёную степень, наконец-то став майстерин Алой коллегии, и казалось, что впереди вся жизнь, которая будет радостной и светлой. Но ведь вышло всё иначе…       – Пластины и спицы, с помощью которых наши коллеги в белом восстанавливают даже серьёзно повреждённые кости, также создаются из рутилия. В настоящее время есть все основания полагать, что этот элемент может быть использован для артефактов, которые не только возвращают человеческому организму функции, ранее частично или полностью утраченные, но и позволяют расширить его возможности.       – Как крылья Татлына? – донёсся до неё рассеянный голос из аудитории. Кто-то из юлчаларок, не иначе, больше никто не произнёс бы фамилию майстера Татлина со столь узнаваемым акцентом и не назвал бы так его изобретение. Крылья Татлына… Татлина-летатлина…       Внезапно перед глазами встал образ Илаи, ещё совсем молодого и потому слегка обидчивого, который так забавно возмущался шуткам тогда ещё лисентирин Гаусс о крыльях Летатлина. Мол, нельзя так непочтительно относиться к разработке собственного майстера, на которую она и сама потратила так много сил, а то, что Эрсин с полностью присоединёнными и пронизанными эфиром крыльями, с наушниками-приёмниками и закупленными специально для подразделения авиаров очками-гогглами больше похож на гигантскую летучую мышь, чем на человека – это просто случайность, в которой уж точно нет ничего смешного!       Рубидия невесомо вздохнула, возвращаясь в настоящее. Нет уже того мира, который всего через несколько месяцев перечеркнула война, они с Эрсином почти на три десятка лет старше и моложе или легкомысленнее явно не станут, пусть маги и стареют медленнее из-за постоянно текущих через их тело потоков эфира. Авиары этот эффект тоже должны ощущать, но проверить почти не на ком, их после Великой войны осталось очень мало, да и было изначально не так уж много…       – Да, хороший пример, – кивнула майстерин. – Авиарские крылья, созданные майстером Татлином, являются биомеханическим артефактом, который способен преобразовывать энергию эфира в механическое движение. Основным компонентом действительно для них является рутилий, и во время Великой войны вооруженные авиары вполне способны были противостоять вражеской авиации за счёт своей скорости и манёвренности.       Вот только это не помогло выиграть затянувшуюся войну на несколько фронтов, которая переломила хребет Деймару. А после вынужденного мира стало ещё хуже. И сейчас, только-только наладив мирную жизнь, они опять стояли у края пропасти…       Нет, не стоило об этом даже думать. В Сильте не начнётся большая война, захват пройдёт тихо и бескровно. И всё-таки тревога не отпускала Рубидию и не могла отпустить до тех пор, пока адмирал Илаи не вернётся – предполагается, что с победой, но майстерин Гаусс устроило бы и просто возвращение старого друга живым и здоровым. А сейчас ей следовало продолжить лекцию и не отвлекаться на бесполезные страхи и переживания. – С одной стороны, артефакт майстера Татлина превосходят по своим техническим характеристикам и подъемной силе как чисто механические, так и биологические аналоги. Так, в отличие от крыльев летучей мыши, взятых майстером за образец, крылья авиар имеют меньший размах относительно массы авиара с полезной нагрузкой. С другой стороны, существенным их недостатком является необходимость специальных операций и вмешательства целителей для изменения схемы эфирных потоков, текущих через тело пилота, и его нервной системы. Не каждый человек способен перенести их, но всё же успешный результат возможен. Как вы помните, большинство сред проницаемы для эфира, хотя численно их пропускающая способность различна, и потому при переходе между средами возникают искажения. Учтём это с помощью следующих граничных условий…       Она напомнила студентам о принципах единства и непрерывности эфира, написала на доске уравнения поля, некоторые из которых много лет назад выводила сама, когда ещё была лисентирин у майстера Татлина и работала вместе с ним над созданием биомеханических крыльев. Ей всегда больше нравились расчеты и разработка математического аппарата, что было необычно для алых магов: как правило, в коллегии шли те, кто скорее хотел менять мир вместо того, чтобы изучать и описывать, а теоретики предпочитали неэфирную физику и иные науки, не требующие расщепления взора. Наверное, именно поэтому никто не замечал в уравнениях и формулах поразительной детали, которая стала очевидна Рубидии в последние годы.       Если рассмотреть законы распространения возмущений в эфире и их затухания, учитывая возможность эфирного резонанса и закрепления возмущений в некоторых веществах – обычно подобные наводки просто считали частью фона, а влияния их избегали, выбирая подходящий материал для артефакта, – оказывалось, что теория допускала бесконечно долгое существование самопроизвольных эфирных искажений. Эти искажения не были флуктуациями, а возникали, подобно эху, в ответ на колебания эфира, порождённые любыми событиями и явлениями. Когда Рубидия впервые взглянула на формулы, которые ей удалось получить, она не поверила собственным глазам и долго искала ошибку в расчетах. Но чем дольше майстерин проверяла свои выводы, тем яснее понимала: ей удалось совершить невероятное открытие. Если бы удалось доказать существование эфирного эха, оно пролило бы свет на многие тайны прошлого и настоящего. Если бы только удалось прочитать и понять его…       Увы, у коллег идеи Рубидии понимания не встретили. Математические изыскания, которые не имели экспериментального подтверждения, воспринимались всего лишь игрой разума. Конечно, почтенную майстерин Гаусс никто не осудил бы за подобное развлечение, но не раз и не два она встречалась с настойчивыми просьбами не отвлекать внимание коллегии от по-настоящему важных научных проблем и ни в коем случае не вовлекать в столь специфическую деятельность лисентиаров и студентов. Поддержал её лишь Эрсин, который ничего не смыслил в физике эфира и артефакторике, но честно пытался вникнуть, пусть и без особых успехов.       “Делай то, что считаешь необходимым. Если твоя теория верна, рано или поздно ты… ну, или кто-то ещё из вашей коллегии докажет её. Не сомневайся, истина обязательно станет всем очевидна,” – так, помнится, Илаи сказал ей. Авиар не мог оценить работу майстерин с научной или хотя бы математической точки зрения, но верил Рубидии и в Рубидию столь же сильно, как и четверть века назад, когда первым согласился на невиданный эксперимент майстера Татлина.       Кроме Эрсина – почти никто из тех, с кем она поделилась своей теорией. Но сейчас адмирал отправился в Сильту, будь она вместе с Телимом трижды проклята, и оставалось только ждать. Ждать, ждать и стараться не думать о посторонних вещах слишком много хотя бы во время лекции. Пальцы майстерин уверенно держали мел и чертили знакомые формулы, которые она привычно выводила и объясняла, и никто так и не заметил её беспокойства. А потом, после лекции, её и вовсе увлекли вопросами об эфирных токах в цепочечно-плётеных конструкциях, и она ненадолго забылась в работе. Её волнение стихло, чтобы поднять голову лишь вечером, когда мальчишка-газетчик сунул ей вечерний выпуск со срочными новостями из Сильты.       В рыжем свете уличных фонарей Рубидии хватило лишь выцепить взглядом заголовок, чтобы на миг оцепенеть.       “Катастрофа под Нердином”. Нердин – важнейший транспортный узел в Сильте, который должны были захватить деймарские авиары. Если…       Нет. Не думать. Не думать. Не думать.       Сердце оглушительно грохотало где-то в ушах, отбивало одно единственное имя. Эрсин.       Не думать.       Стиснув зубы, она поднялась по лестнице, не с первого раза попав ключом в замочную скважину, подрагивающей рукой повернула его, зажгла лампу и вчиталась в статью. Буквы расплывались, и Рубидии хотелось бы обвинить во всём ослабленные ритуалом глаза с нечеловеческими двойными зрачками, но буквы вновь и вновь складывались в одни и те же беспощадные слова. Захват Сильты провален… Сражение под Нердином проиграно… Отряд авиаров разбит… Адмирал Илаи… погиб?! Нет, пока неизвестно… пропал без вести, тело и крылья не найдены.       …Всё кончено.       Майстерин бессильно сползла по стене на пол. Всё было кончено.