А можно мне другого соулмейта?

Почему-то где-то глубоко внутри Натан всегда знал, что это случится. Рано или поздно. Вскроется нечто, что все это время не давало ему покоя. Какая-то деталь ломающая почему-то идеального человека, появившегося в его жизни буквально изнеоткуда именно тогда, когда это было нужно. Правда, "деталь" эта оказалась куда больше, чем предполагал сам Натан. Дрожащие пальцы стянули шею доктора, заставляя его сильнее сжать натановское запястье, которое Ноэль безуспешно пытался от себя оторвать. Ох, нет. Стюарт мог опустить многое: в обмен на безусловно бесценную помощь и... поддержку. Но это... — Ты сделал что? — почти прорычал он, чувствуя, как вопреки показательно спокойному выражению лица Янсена, из его горла так и рвался безуспешный вдох, который он пытался совершить, чтобы не потерять сознание. — Да... как ты не понимаешь, — краем глаза Натан заметил, как ладонь этого мудака попыталась схватить что-нибудь со стелажа. Расслабив пальцы, он дал доку сделать глоток воздуха, а затем резко приложил его о стену, чтобы тот потерял баланс, и, окончательно отпустив шею, с новой силой врезал прямо в нос Ноэлю. Тот утер кровь и схватил наконец какую-то статуэтку, но, кинувшись с ней на детектива, промахнулся, получая очередной удар под дых. Статуэтка выбилась из пальцев. Стюарт схватил Янсена за предплечья и заламил ему руки, прижимая лицом к стене так, чтобы тот и двинуться не мог. — Ты... больной ублюдок, — прожипел Натан ему на ухо, практически чувствуя, как хрустит под его ладонью чужой череп. Ноэль дернул плечами, молча, но Стюарт так и слышал дразнящее "Долго же до тебя доходило" и задирал руку за спиной доктора сильнее, вырывая из его рта болезненный полувыдох. Ведь все это время... он черт возьми самостоятельно рыл себе могилу и даже не замечал этого. Или не хотел замечать. Какой же идиот! Теперь они оба были по локоть в крови – и это отнюдь не сближало. Убивало, душило изнутри, и, ох, если бы Натан напротяжении последних нескольких недель не уверял себя в том, что уже мертв, возможно, он смог бы найти в себе силы сопротивляться этому. Однако здесь и сейчас... нет. Он злился, да, однако больше был напуган и ошеломлен всей этой внезапно поступившей в его голову информацией. — Черт возьми... — он вдруг понял, что если еще не мертв, то умирает прямо сейчас, иначе никак нельзя описать то чувство, что пульсировало у него в венах и мышцах, с каждой секундой сильнее сжимающих доктора. — Я... я убью тебя. "И мы вместе потонем в этом сраном океане безумия". Док улыбнулся. И вновь ни слова, пока лицо его до впятин прижималось к стенке, однако Натан ощущал его улыбку. Он знал, что подобная перспектива в какой-то степени даже прильщала его. Гребаный маньяк. Связал их и отдал на волю судьбе, а теперь предоставил брозды правления Натану, будучи уверенным, что тот не сможет свернуть с уже проложенного маршрута. Стюарт пожмурился. О нет, он не идиот. Он знал, что сможет: ситуация в его руках, нужно только... Только... В нос бросился какой-то отвратительный гнилой запах. Натан открыл глаза и, резко вздрогнув, отбросил от себя тело какой-то белобрысой девушки. Та упала в ванную. Ее полный пустоты взгляд отражал несколько бликов от лучей ламп. В шее и плече красовались глубокие раны, окрасившие одежду в красный. Раздался стук. — Мусор, ало! Ты там не сдох? — и вновь стук. Голос знакомый и, если раньше он вызывал раздражение, то теперь отдавался в голове лишь привычной усталостью. — Сегодня твоя очередь урну выносить, а заодно можешь себя вынести. Я с этим запахом уже задрался! Недовольно окинув взглядом тело с чувством уже практически поселившегося в его горле кома, Натан вышел из ванной, сталкиваясь в проходе с высоким рыжим мужчиной немного старше его самого. — Джер, ты бы поаккуратней, — протянул Стюарт. — Постарайся хоть в этот раз нормально все отмыть, а то док опять сердиться будет, да и... честно говоря, он прав, улики действительно серьезные. Если обыск или... — Ага, заткнись, — его грубо оттолкнули в сторону и захлопнули дверь, откуда тут же донеслись крики: — СУКА СТЮАРТ, ТЫ В ДРУГОМ МЕСТЕ БЛЕВАТЬ НЕ МОЖЕШЬ, Я ПОНЯТЬ НЕ МОГУ? И курить заебал, и так воняет из каждого угла, окна тебе на что? Натан раздраженно закатил глаза, но ничего не ответил. Это даже смешно, как Солл с каждым разом орал все громче, будто не он вчера замочил эту бедную репортершу с местного канала. Будто не из-за него просто находясь у них дома можно было кайф словить от курева. Будто не сраный-Джереми-Солл ежемесячно выкидывал какой-нибудь прикол вроде "моим друганам негде пожить, поэтому устроим в квартире притон". Они жили втроем. В тесной двушке с видом на шикарное соседнее общежитие. Как до такого дошло? Что ж... — Ты мусор выносить собираешься или как? — прозвучал голосок Ноэля, из-за которого он в целом и попал в эту дыру. Хотя сам доктор Янсен совершенно не выглядил как первоначальный съемщик квартиры. Он больше был похож на дальнего богатого родственника, который, видимо, семью свою любил больше, чем комфорт. Роза среди навоза. Хотя, выбирая из них троих, Натан бы наверное назвал самым дерьмовым акробатом в их небольшом цирке именно Ноэля. Как-то много он на себя брал, при этом всегда не то, что нужно. Впрочем, закидывая немного сплющанные между собой человеческие конечности в мусорном мешке в бак, детектив чувствовал некое умиротворение в той ситуации, которую представила ему жизнь. Они убивали. О. Очень часто: хотя для убийства даже одного раза было бы достаточно, чтобы назвать его черезчур регулярным событием. Мила забрала Максим и уехала в сраный Огайо, а денег из-за этого на них стало уходить куда больше, так что он больше не мог позволить себе ту родную квартиру. А потом вернулся Солл, и как-то они втроем... съехались. И в общем и целом Натан был счастлив. Удивительно, но именно здесь, в дряхлой общажке под одной крышей с конченым убийцей из Афгана и психотерапевтом, после которого вы легко отделаетесь, если в дурку ляжете... да, именно здесь – нет, место тут едва ли играет значение – именно с ними, за игрой в покер по ночам, совместными убийствами и периодическими терками с полицией. За совершенно неэтичным обсуждением пациентов, за ужином из консервов или чего-нибудь ноэлевского, если тот в духе. Когда с утра лицо облизывал рандомный пес или кот, которых оставляли на ночь, если док был в отъезде. Когда запах или стоны из соседней комнаты мешали спать. Когда настолько противно было от самого себя и происходящего вокруг: от тел, арбалетов, стрел и этих соседских приветов. И когда настолько мерзко, что хочется блевать и плакать от происходящего. Вот именно тогда он чувствовал себя дома. — ... И вновь звук будильника, и вновь пиликающий где-то из кухни голосок Максим, громко общающейся с матерью. А еще воздух. И с первым же вздохом Натан почему-то открывает глаза и без проблем отключает сигнал. Садится, встает, хмурться. Он спал восемь часов и... совершенно точно выспался. Несмотря на то, что сегодня идти на работу не нужно в силу больничного после травмы руки, он сейчас не чувствует никакого желания завалиться обратно в постель, как сделал бы в другой раз. Да, это абсолютно точно она. Бодрость – не та, с которой просыпается человек после четырех часов дремы – настоящая. Со всеми вытекающими: да, Натан сейчас уверен, что при желании сможет сходить на пробежку, провести время с семьей, устроить марафон так долго откладываемого кино и до ночи слушать истории Максим со школы. А еще он не помнит, что. Что именно ему снилось? Но точно знает, что это был Янсен. Как всегда. Как и каждую ночь до – это был он. Только в этот раз как будто бы другой он, потому что даже со всей той ненавистью к этому человеку, в Натане просыпается вдруг нечто большее, чем обыденный страх. Любопытство. — Они не имеют права засадить его с таким мизерным количеством доказательств, — Одетая в брютчатый костюм Мила прижимает телефон к уху, крича на коллег, и тщетно пыталется вынуть застрявший в воронке фильтрик, то и дело издавая раздраженное цоканье. — Слушай, это наш шанс. Он же почти сдался. Заметив Натана, она бросает кофейник и жалобно смотрит то на него то на супруга, ожидая помощи. Тот с мягкой улыбкой качает головой и аккуратно вытягивает фильтрик, после чего наливает кофе в кружку жене и себе, ставит обе на стол, опираясь о него задом в ожидании, пока Камилла закончит разговор, и вопросительно смотрит на Максим, на что та только пожимает плечами. — Нет, еще раз: нет. Мы потратили на это две недели и ты прекрасно знаешь, что скажет Фло. — она вновь рычит, однако теперь тише в присутствии Ната и качает головой. — Вот что: я приеду и сама со всем разберусь. — бросает Мила, наконец окончательно выходя из себя – хотя по ее лицу этого не скажешь, и кладет трубку, с хлопком стуча экраном по столу. Натан вскидывает брови и отконяется корпусом в сторону мобильного, косясь на него. — Ого... — бормочет он, протягивая ей кружку, . — Экран хоть не треснул..? Мила вздыхает и садится на стол, принимая кофе и делая долгожданный глоток, от которого до этого напряженные ее плечи медленно опускаются, а до этого строгий взгляд наполняется усталостью от начала рабочего дня. — Ничего на них оставить нельзя. — жалуется женщина мужу. — Представляешь, за день до суда решили принять новую линию защиты... — она смотрит в стену, словно отчитывая невидимого сотрудника. — А почему? Потому что каким-то образом его машина засветилась на фото, снятом на соседней улице для поста в соц-сеть. Не ясно даже, того ли числа эта фотка! Может ее сделали раньше, просто выложили в тот день. — О да, это определенно серьезная причина, чтобы решиться на чистосердечное, — Стюарт саркастически улыбается, отпивая напиток, и поддерживающе гладит Милу по плечу, однако звонок раздается вновь. С тяжелым вздохом, она обиженно смотрит на телефон, не говоря ни слова, целует Натана в скулу и, сделав последний глоток кофе, прикладывает трубку к уху, направляясь к выходу из квартиры. — Отвезешь ее в школу, ладно? — слышится из коридора перед самым хлопком входной двери. Натан допивает кофе, смотря на Максим. Она скучающе шкрябает ложкой по донцу тарелки с молоком и улыбается, встречаясь с отцом взглядом. — Как жизнь? — спрашивает он. Макс как-то странно смотрит по сторонам, прежде чем немного наклониться вперед, заговорчески прикрывая рот рукой. Натан тоже смотрит на стены – белые, как обычно; розовеют только под солнцем – и, поставив кружку в раковину, подходит к ней, тоже приклоняясь. — У меня физкультура первым уроком, — шепчет девочка. — Может вместо этого прокатимся по городу и покормим уточек в парке..? Натан отстраняется. Подозрительно щурится и кивает, лукаво улыбаясь. — Я понял... хотите прогулять, юная леди? Не боитесь, что вас поймают? — У меня папа полицейский, — девочка вызывающе ухмылается. — А мама адвокат! Меня оправдают, — отмахивается она. — Мм... не думаешь, что твоя мама будет выступать на стороне обвинителя? — Она не узнает. Мы ей не скажем. — Классическая ошибка, — Нат хлопает ладонью по столу и, шагнув к дочери, щелкает ее по носу. — Твоя мама знает все. У нее глаза повсюду. — и, растрепав Максим волосы, идет в ванную, чтобы почистить зубы. — Собирайся, через пять минут выходим! Умывшись, он смотрит в зеркало. Девочки не заметили, наверное, но... он как будто бы похорошел: синяки под глазами почти затянулись, даже будто разгладились некоторые морщины и... это довольно странно. Ну то есть очень странно. Натан не слишком хорошо разбирается в подобном, однако он почему-то уверен, что это не так работает. Не может одна ночь здорового сна после стольких месяцев бессонницы подействовать на него настолько благоприятным образом. Будто он спал куда дольше... может даже еще не проснулся. По дороге Максим с интересом рассказывает про планы на день: прогулка с друзьями, поход в яблоневый сад за школой и идея стащить ключ от крыши, чтобы посидеть там за обедом. На этой части Нат предосудительно усмехается, но мысль не критикует: дети. Чего он только не вытворял в ее возрасте, чтобы привлечь внимание Камиллы... благо, заметила она это довольно быстро, а то, кто знает, как бы он себя искалечил в ином случае. Он и в полицию пошел по ее предложению: Мила сказала, что у Ната очень обостренное чувство справедливости, с которым ему либо в полицию, либо в супер-герои. Что ж... по крайней мере какое-то время он успел побывать и тем, и тем – хотя бы для двух его любимых девочек. — Приехали, малышка, — машина тормозит около небольшой школы. Ребята со всех сторон сбегаются ко входу, двери и окна настеж распахнуты, пропуская теплый воздух. Максим обнимает отца, и тот гладит ее по затылку, чувствуя, что совсем не хочет отпускать. Сейчас он бы действительно предпочел поехать в парк кормить уток, даже если те уже улетели зимовать на юг, или просто остаться дома и разговаривать, разговаривать, разговаривать... ему почему-то в мгновение становится так печально от того, что она вот-вот покинет его, что он задерживает объятия на пару секунд дольше, чем следовало бы, и отпускает девочку только когда та сама начинает вырываться, с улыбкой бормоча, что такими темпами не успеет переодеться в форму. — Ты когда домой? Натан с добродушной улыбкой окидывает девочку взглядом. В его глазах читается некая грусть, которую она даже, кажется, разглядывает. Максим щелкает отца по носу, как тот сделал с ней утром, и чмокает в лоб, выпрыгивая из машины. — Я постараюсь по-раньше, — говорит она, закидывая рюкзак на спину. — Люблю тебя, пап! — машет ему на прощанье и убегает. Мужчина провожает ее взглядом и смотрит еще на школу, до тех пор, пока площадка перед ней не пустеет, а до его ушей не доносится звонок. Ему вдруг становится... как-то одиноко. Будто из-за хорошего сна, все эмоции его обострились, а мир вокруг обрел новые краски. Натан словно заново начал чувствовать, и, если раньше он почему-то все глубже уходил в идею некоевого уединения, то теперь... кажется, осознал, что людей вокруг слишком недостаточно. Сжав руки на руле, он заводит Ласточку – от чего та издает характерное рычание – и вжимает педаль в пол, стремительно набирая скорость. Дороги почти пусты: большинство людей сейчас на работе, так что он может позволить себе некоторую вольность – в пределах разумного, разумеется. Он катается по городу, оглядывая улки и дома с какой то бродящей по черепной коробке мыслью, притормаживает время от времени: в какой-то момент заходит в кафешку и берет себе шоколадный кекс – по какой-то импульсивной идее, возникшей изнеоткуда. Он ведь даже не любит кексы! И сейчас вряд ли хочет его есть. Так или иначе... дело уже сделано, и у него особо нет вариантов. В общем, прожевывая сухое изделие, Стюарт вновь отдается воле колес своей любимицы. И она привозит его. Заглушив мотор, мужчина тут же покидает автомобиль и лишь затем осознает, куда он приехал. Он был здесь – однажды, по просьбе Милы, где-то неделю назад. Много воды с тех пор утекло, в прочем... это не значит, что ему следует идти туда прямо сейчас. Совсем нет – и все же ноги шагают вперед, а в голове появляется все больше и больше аргументов "за" это несовсем здоровое желание наведаться посреди рабочего дня в гости к человеку, которого он до этих пор всем сердцем и душой ненавидел и который занимал одно из первых мест в списке самых сильных страхов офицера Стюарта. Казалось бы – глупо, но, если рассудить... ему же действительно интересно? Как-то неубедительно. Ему очень интересно. До дрожи, до тика – интерес даже сильнее страха, ему просто хочется знать... даже не ясно что. Сейчас, пожалуй, лучшее время, чтобы порассуждать на эту тему: Натан сидит в приемной напротяжении получаса, прежде чем дверь в кабинет доктора открывается и из нее выходит улыбчивая старушка, а за ней и сам Ноэль, с улыбкой проважающий клиентку. — Сойдемся на сорока, ладно? — ласково говорит он ей. — Ну как так можно, вы же мне так помогли! Я невероятно признательна вам за советы, доктор Янсен, вы знаете? — охает она и кивает ему через слово, довольная до ушей. — Я обязательно приведу к вам своего сына в следующий раз – и тогда возьмите с него полную цену пожалуйста. Все таки ваша работа неоценима! — Как скажете, но с вас я больше не возьму, — он прикрывает глаза в благодарности за добрые слова. — Обязательно поговориие с сыном по душам. Он послушает вас – вот увидите. Они перекидываются еще несколькими репликами, прежде чем Ноэль замечает краем глаза Натана и, стрельнув в него недовольным взглядом, выпроваживает старушку к лифту, прежде чем вернуться к Стюарту. — И так, офицер, что же привело вас сюда? — он выгибает бровь с усмешкой, но, прежде чем Натан успевает что-либо ответить, прибавляет: — Сразу скажу, я не собираюсь выслушивать очередную чушь о том, как я уничтожил мир у тебя во сне. Я уже вынес свой вердикт: тебе нужен другой психотерапевт, а лучше – психиатр, чтобы избавиться от этих навязчивых снов... — О нет, нет, — Нат машет руками и мотает холовой, пытаясь остановить поток чужой весьма негативной мысли. — Слушай, я... то есть, ты прав, мне действительно кое-что снилось... — Ноэль закатывает глаза и разворачивается, готовясь уходить. — Но в этот раз все было по-другому! Доктор останавливается. Натан поднимается с места и подходит к нему ближее раскидывая руки в стороны, будто для объятия. — Я... выспался. — торжественно произносит он, как ребенок, ожидающий похвалу за совершенно обыденное действие, вроде похода в туалет. — Прости... что? — Ноэль оборачивается и приспускает немного очки до кончика носа, чтобы оглядеть Стюарта более четким взглядом, в коем читается какая-то попытка понять, не псих ли перед ним. — Я выспался, док! Но, я точно помню, что мне снился ты. И при этом... спустя несколько месяцев я наконец выспался, ты представляешь? — Оу... что ж, — поняв, видимо, что тот серьезен, Янсен поджимает губы неловко и возвращает очки к переносице, несовсем понимая, как на это реагировать. — Я... рад за тебя? — бормочет он, все еще, кажется, не до конца воспринимая происходящее. — И эм... это все? Ты пришел сюда, чтобы рассказать мне, что я не испортил твою жизнь в очередной выдуманной твоим больным мозгом истории? — Ну... да? — Натан чувствует себя куда менее уверенным, чем при входе в здание. Не то что бы он чувствовал себя уверенно в тот момент. — И ам... я бы хотел... обсудить это с тобой, в плане..! — он хватает Ноэля за плечи – не крепко, просто чтобы удержать на месте. — Я несовсем помню, что именно мне снилось, но это был довольно... приятный сон? Я имею ввиду... я правда не помню. Ни сюжета, ни деталей... просто знаю, что там был ты, и на утро я проснулся бодрым и без желания умереть. Следя за чужой речью, Ноэль на какое то время задерживает взгляд на лице Натаниэля. Его активно шевелящихся губах, подчеркивающих некую взбудораженность широко распахнутых глаз... Натан и сам встречается с чужими глазами, вспоминая, что сказал при их последней встрече, и вдруг чувствует неловкость, тут же выпуская собеседника из своей хватки и отстраняясь в сторону. — Ты... кхм. — Янсен склоняет голову в попытке вернуть зрительный контакт. — Действительно выглядишь немного лучше, чем обычно. — он ободряюще улыбается. Натан поднимает голову: он больше не видит в чужом лице враждебности или недоверия. И с тем все сильнее становится его желание поговорить. Просто поболтать. Раз уж судьба их связала, к тому же... они оба взрослые люди! Почему бы вместо того, чтобы усложнять ситуацию, не обсудить это в неформальной обстановке и как-то... расставить все точки над "и"? Даже если эти точки призрачные, полупрозрачные и живут только в голове у Стюарта. — Ладно... — бормочет Ноэль спустя несколько секунд молчания. — До двух у меня клиентов не намечается, так что может... зайдешь на чай? Можем поболтать, но не как врач с пациентом, а как мм... друзья, скажем? Так пойдет? Он говорит тихо и размеренно и... Натану почему-то этот голос кажется совершенно незнакомым, несмотря на то, что он слышал его ранее сотни раз в своих снах и даже парочку раз в живую, и все же это нечто другое. Будто по градации этот голос менялся из встречи в встречу и в итоге слишком отличается теперь от изначального варианта. — Да, — мужчина кивнул. — Отлично. Я... вот что, мне правда кажется, что тебе это станет интересно, ты только послушай..! Они заходят в квартиру напротив кабинета, на встречу тут же выбегает Лу и ластится к ногам обоих. Стюарт вдруг чувствует себя, наверное, как человек, оказавшийся в фильме. Он уже был здесь. Он не помнит ни расстановки мебели, ни стен, ни картин, но точно знает, что это место, в котором он не один час находился в компании Ноэля и тревожной мысли. Сейчас же ничего этого нет. Он будто пришел в квартиру, где несколько лет назад произошло страшное преступление, а теперь здесь живут новые хозяева, которые привнесли в это место тепло и уют. Даже свет как-то иначе падает из окна на ковер: Натан помнит серо-зеленый, грязный фиолетовый и блекло-желтые цвета, но теперь... все здесь покрыто белым сиянием, переходящим в полоски ярко-желтого и алую, бордовую заливку. — Здесь... — он останавливается в проходе, словно после встречи с призраком, и, окинув все пространство взглядом, добродушно выдыхает, проходя внутрь. — Уютно. Он бы не хотел это признавать, но чувство это сродне тому, что ощущает человек после возвращения домой. Какое-то даже облегчение и счастье... вместе со светом и потоками ветров из распахнутых настеж окон оно пронизывает его насквозь, прорастает стеблями одуванчика, протыкает колючей проволкой. Это больно. Но приятно. — Заходи, садись, — говорит тем временем Ноэль и будто даже не замечает, насколько это все... — Я заварю чай. И Натан садится. Разглядывает картины: все они кажутся какими-то размытыми, наверное, из-за света. Принесенный доктором чай пахнет молоком, пустой поляной после дождя и смехом – прямо как в детстве. Еще слаще его вкус: придающий энергии и так уже мертвому-бодрому телу... — Осторожно, горячо, — предупреждает Янсен слишком поздно, однако Стюарт не выглядит обжегшимся. Он делает несколько глоточков, после чего отставляет от себя чашку и пристально смотрит на Ноэля, будто пытаясь вспомнить, кто этот человек перед ним. — Я начну, — резко отрезает Нат, когда Ноэль открывает рот, чтобы что-то спросить. И он рассказывает. Рассказывает про вампиров, тюрьму, убийства и семейные разборки. Рассказывает про Алана, про машину, зеленый пиджак и карты, арбалет и стрелы. Про шрам на щеке, сигареты и бесконечные подозрения от всех вокруг. Про церковь, приют, апокалипсис, психбольницу. Про допрос и детей с котятами, про прокуренную гитарку в шкафу и черепа, разбитые очки и его собственное желание умереть. А еще Джереми – присутствующий не столь физически, сколько на уровне бесконечных упоминаний: на фотографиях, местах преступлений, в рассказах и глазах доктора Янсена, когда тот смотрел на Ната. И про Милу с Макс... и... — И еще ам... мы, знаешь, в какой-то момент чуть не... Речь его прерывает звонок. Мелодия вроде скрипичного кавера на одну и из песен знаменитой итальянской рок-группы... "Одинокий" или вроде того называется... Макс слушает такую музыку. Ноэль хватает трубку и прикладывает к уху, несколько раз что-то угукая. — А ага... да. Хорошо, — он смотрит на своего гостя с несколько мгновений и, поджав губы, неловко отводит взгляд, понижая голос. — Кхм... я тоже тебя люблю... — снова смотрит на Ната, говоря будто еще тише: — Скоро буду... Янсен кладет телефон на стол и поднимается с места, кивая немного смущенно. Стюарт вскидывает брови и тоже встает. — Что-то случилось? — он следит взглядом за тем, как хозяин квартиры удаляется в кухню с пустыми чашками и чайником. — Да, ам... у оркестра Джереми сегодня репетиция новой программы, и он забыл ноты для всей команды, которые мы вчера печатали. Ноэль вытаскивает из стелажа толстую папку с бумагами и направляется к двери, крутя ключи на пальце. Луги, как по команде, тут же кидается к двери, вертясь вокруг ног хозяина. — Тц... — тот закатывает глаза и берет с собой поводок. — Я так понимаю, дел у тебя нет, — обращается он к Натану. — Не хочешь пройтись? Стюарт кивает. На улице тепло, вокруг метаются спешащие на обеденный перерыв рабочие и велосепедисты на доставке. Лу бросается к каждому фонарику, мусорному баку или углу здания, все обнюхивает, осматривает и очень активно бежит к следующей точке, махая хвостом и высовывая язык под струйки обдувающего ее ветра. Натан наблюдает за этим с каким-то по-детски восторженным лицом, чего не скажешь о Ноэле, который выглядит уж очень серьезным, будто вот-вот скажет нечто вроде "Вспомните о манерах, Луги! Вы же на людях!". Своей гордой походкой он определенно очень контрастирует с собакой, что не может не вызывать улыбки. — Чего еще расскажете, офицер Стюарт? — Ноэль кидает на него чем-то даже веселый взгляд, когда они немного отходят от дома. Несмотря на то, что они перешли на "ты" еще в прошлую встречу, он, видимо, время от времени забывает об этом. А может ему просто нравится этот официоз. — О, ну... хм... — Натан задумывается. Он никогда не запоминал детали своих снов – помнил только общую картину; эмоции, без визуала. Однако теперь во время этой необычной прогулки после столь же странного разговора, кажется, картинки и даже конкретные сцены постепенно начинают всплывать у него в голове. — Помнишь... то кафе, в котором мы встретились через пару дней после приема? — начинает Стюарт, получая в ответ согласный кивок. — Так вот, помниться мне... мы частенько заходили туда в моем сне. — Правда? — Ноэль высказывает удивление, на самом деле почти не меняясь в лице. — Ну... да. Только не мы, а ты. — пытается вспомнить его собеседник. — Я помню... такое кафе было почти в каждом сне. Но чаще всего ты подвозил меня и по пути останавливался около него... покупал... чай? Зачем-то. И кексы. Какие-то... каждый раз одни и те же, но какие именно вспомнить не могу. Док улыбается. О, ему кажется это смешным? Хотя, осмысляя вышесказанное, Натан решает, что вряд ли сам смог бы воспринимать нечто подобное всерьез. Это звучит... как минимум комично, да. — О, и еще парочку раз мы с тобой выпивали, и я... показывал тебе карточные фокусы... ну то есть я просто мешал карты, а ты так смотрел, — он встречается с чужим взглядом, задерживаясь на нем дольше чем нужно на пару секунд, и будто видит перед глазами визуализацию своего рассказа. — Мы сидели на диване у тебя в кабинете... это был Хеллоуин, кажется. У меня выдался тяжелый день, и ты позвал к себе выпить. Я притащил какой-то дешевый коньяк, и мы играли... на желание... И снова они встречаются. Так... странно. Ноэль не верит, но как будто бы очень пытается, и всем своим видом показывает полную заинтересованность, время от времени только поглядывая на Луги, чтобы тот не выбежал на дорогу. Натан будто снова оказывается там. Он почему то никогда даже не вспоминал этого после окончания любого из своих снов. Всегда ему мерещились лишь ужасы, а теперь... сколько еще таких деталей он мог упустить? — Ну не смейся, — пытается защитить себя Стюарт, хотя сам не может перестать смущенно улыбаться. — Я уверен, что это что-то значило, понимаешь? — О, определенно, — теперь уже неприкрыто смеется Янсен. — Мы с тобой, должно быть, эти... соулмейты, да? — Натан давится слюной и громко кашляет, пока док продолжает говорить. — Видимся друг другу во снах, встречаемся уже несколько дней подряд, теперь ты мне говоришь, что это что-то значит... что еще это может быть? — Ты шутишь... — Нат выглядит еще более смущенным, хоть и не желает показывать это. — Вовсе нет! Просто гипотеза, — рассуждает он, веселясь. — Ну вот ты веришь в то, что некоторые люди могут быть связаны..? Стюарт останавливается. Он никогда не... думал об этом в подобном ключе. В плане, он знает, что под словом "соулмейт" не всегда подразумевается что-то романтическое, но сам подтекст... нет, то есть. Он совсем не это имел в виду. — Нет, знаешь, — став вдруг серьезным бормочет мужчина, когда Ноэль останавливается и оборачивается на него и даже собака, кажется, заинтересованно вскидывает морду, чтобы уловить чужие слова. — Я бы... не хотел, чтобы у меня был такой соулмейт, — хмыкает он, но, тут же очнувшись, округляет глаза и машет руками, чтобы смягчить произнесенное. — Я имею ввиду, что ну... док это же... то есть я понимаю, что ты не виноват, но эм, знаешь, в некоторых фильмах говорят, что наши сны – это просто происходящее в других вселенных, и мне бы... — Нат виновато поджимает губы, видя, как за ним серьезным стал и сам доктор, и отводит взгляд в сторону. — Мне бы этого не хотелось. Ноэль понимающе кивает. — Я просто шутил, офицер, — бормочет он, отворачиваясь и перекрывая свой рот рукой в перчатке. — Ну что за глупости. Мы оба семейные люди, было бы странно размышлять о подобном, не думаешь? И, несмотря на это, в его голосе слышится какая-то досада и задумчивость. Будто, даже веря в свои слова, он все равно испытывает какое-то сомнение, но не может выяснить, откуда оно взялось. Они проходят несколько минут в тишине, прежде чем Нат вновь заговаривает: — Кхм... вот что, — он неловко толкает Ноэля плечом, чтобы привлечь его внимание, и указывает на здание банка неподалеку. — Помнишь, я рассказывал тебе про апокалипсис? Ну... где я, ты и кхм... Солл этот твой, где мы сражались против "зомби", как в фильмах, а потом меня заразили и ты таскал меня за собой на палке, чтобы я вас не покусал..? — Ноэль утвердительно кивает и заинтересованно склоняет голову в сторону, смотря то на банк, то на своего попутчика. — Ну так вот, я тут вспомнил, что именно в этом здании меня и укусили, — Нат кладет руку на шею, не сводя взгляда с лица доктора, и продолжает: — Мы тогда, знаешь... решили, что раз уж у нас есть возможность жить где угодно, то нужно выбрать безопасное и красивое место. И... там оказалось довольно много зараженных, и нас загнали в угол, так что пришлось три дня просидеть в хранилище, питаясь воздухом и разводя костры из купюр, чтобы согреться... Он вздыхает с тем чувством ностальгии, которую в обычной жизни испытывал бы скорее ПТСРщик, сумевший побороть свое расстройство и отпустить травмирующие события. Янсен кажется впечатленным. Он несколько раз щурится, смотря на Ната во время рассказа, словно пытаясь понять правдивость его слов и со вздохом улыбается, как и десятью минутами ранее. — Вот как? И что было дальше? — спрашивает он. — Ну... я... — Стюарт почесал затылок. — Мы... пытались убежать, но они последовали за нами даже из банка, прятались... вон в том зоомагазине, там были расшиблены витрины, и... о, еще мы нашли огнемет, а дальше... — он взмахиваеи рукой, изображая что-то между полетом и взрывом. — И ну... честно, нам следовало для начала осмотреть там все. Хотя кто бы мог предположить, что хомячки тоже могут заразиться? — Действительно, — Ноэль пожимает плечами и поднимает взгляд выше. — Знаешь, в том магазинчике ведь есть подъем на верхние этажи здания... мы там Лу корм покупаем, каждый раз на эту лесенку поглядываю... — говорит он таким тоном, будто рассуждает о диагнозе или какой-нибудь научной теории. — Вы... то есть "мы" не подумали убежать через нее или что-то вроде того? Стюарт удивленно качает головой, смотрит на магазинчик, из которого в этот момент выходит пожилая пара с пуделем и впадает на пару секунд в какую-то прострацию, будто пытаясь осознать, что только что произошло. Они действительно это обсуждают. Нет, даже больше, Ноэль будто... проникся? Теперь он и сам задает наводящие вопросы, чтобы расширить картину, а может просто пытаясь понять, до куда нужно довести этот поток мысли, воспоминаний и речи, чтобы Натан окончательно потерялся в коридорах собственного сознания. — Я м... даже не знаю, — усмехается тот, чувствуя себя застигнутым врасплох. А Ноэль тем временем продолжает: — Ну как же? Что насчет во-он той арки? — он указывает немного правее от магазинчика. — Если войти туда можно легко выйти в другой части города. Зомби же медленные, да? Значит и оторваться от них на открытой местности проблем не составит! Натан очень подозрительно смотрит в глаза своего собеседника. У него всегда были некоторые проблемы с пониманием сарказма: теперь он боится, что неправильно разпознал чужую интонацию, и, возможно, Ноэль всего навсего смеется над ним. — Ну... я, честно говоря, об этом как-то не думал... — Нет, ну хорошо. Это все уже исходя из известного, — прерывает его доктор и, несмотря на темп своей речи, он выглядит совершенно спокойным, а голос его льется из уст плавным и однотонным тембром, не переходя на восторг. — Как насчет такого: как мы добрались до банка? — он несколько секунд молчит, будто ожидая ответа. — Нет, подожди. Я сам хочу угадать. Ноэль оглядывается. Смотрит на дорогу за ними, на здание театра и на подростков, стоящих за углом пятью шагами ранее. Затем на развилку впереди: слева – тропинка к парку, где они встретились в прошлый раз, и сквер, справа – небольшая торговая площадь, заправка и офисное здание с несколькими студийными залами, сдаваемыми в аренду. — Могу предположить, что до посещения банка, было бы вполне логично набрать припасов, значит шли от туда, — он указывает направо. — На улице должно быть слишком много этих твоих зараженных, так что безопасней было бы добираться по верху, — палец переходит к верхним этажам зданий, которые, стоя практически вплотную стена к стене, имеют окна на одинаковых уровнях. — По крышам не выгодно, зато перебраться из здания в здание через окна, чтобы перебить парочку местных пострадавших, вместо толпы на улице кажется оптимальным вариантом, ты согласен? — доктор смотрит на Натана. — Или мы поступили иначе? — Я ну... не помню, — признается тот, подумав. — Ну как же так? — Ноэль выглядит разочарованным. Они подходят к офисному зданию и он вводит код в домофон, чтобы пройти внутрь. — Напрягите свои извилины, офицер Стюарт! А лучше – записывайте в следующий раз. — спустя такое долгое рассуждение об этом весьма странном вопросе, с его губ наконец срывается усмешка, говорящая о его несерьезности. — Из этого же целую книгу составить можно, не считаешь? "Межвселенские приключения офицера, доктора и дирежера", звучит же? Только учти, что я запрошу немаленькую долю, если решишь издаваться, – особенно, если решишь оставить название. Я в этом плане довольно педантичен, если можно так выразиться... Они поднимаются по лестнице и выходят в коридор с несколькими дверями по обе стороны. Несмотря на хорошую звукоизоляцию, из-за них все равно доносятся многочисленные голоса, музыка и топот. Натан с интересом смотрит по сторонам и останавливает взгляд буквально на каждой двери, гадая, что может там происходить. Понятно, что репетиции, но какие? Все смешивается в одну кучку и невозможно понять, каким образом Ноэль вообще находит нужную дверь. — Ну... вообще-то в большинстве моих снов Солл – не то что бы твой муж... — бормочет Стюарт как-то на автомате, неособо следя за собственной речью. — Он скорее твой больной пациент с нарко... — Янсен открывает дверь именно в тот момент, когда тот договаривает свою последнюю фразу, представляя их двоих тому самому оркестру с аукциона и руководящему им дерижеру. "...-зависимостью..." — договаривает Нат в секунду, когда музыка перестает играть и все оборачиваются на них. Ноэль укоризненно смотрит на Стюарта, но, видя, что никто, похоже, не понял, о чем речь, не акцентирует на этом внимания. Он придерживает Луги за поводок и протягивает супругу бумаги. — Так, челядь, наш спонсор приехал, ну-ка все вместе отдаем честь и падаем в ноги, — Джереми, взмахнув палочкой "челяди", оборачивается последним. Улыбается супругу, забирает папку и тут же заглядывает в нее, чтобы достать свою копию нот, а остальное раздать оркестру. Компания здесь собралась странная. В первый раз Натан даже не заметил – хотя наверняка на то и был расчет –, но теперь эти ребята, без своих ровных фраков и постных лиц, со всеми этими инструментами выглядят как просто собравшаяся вместе группа любителей-бродяг. Эдакие Бременские Музыканты с Трубадуром в виде рыжего патлатого вояки. — Офицер Стюарт..? — закончив с документами, тот в легком сметении смотрит вопросительно на Ноэля, прежде чем повернуться на нежданого гостя. — Чем обязаны? — Все в порядке, Джер, — улыбаясь, уверяет его Ноэль. — Я потом тебе расскажу... — он обращается к оркестру: — Репетируйте! Мы уже уходим. — и, бережно похлопав супруга по плечу, машет всем на прощание, выходя за дверь. Та закрывается и через несколько минут из-за нее вновь начинает доноситься музыка. Проходя назад Натан пару раз оборачивается на место, из которого они вышли, с какой-то тоской наблюдая за удаляющейся от них розоватой двери с потертым номером сто тридцать три. Молчание немного затягивается: даже Луги это замечает, начиная кружить вокруг ног гуляющих, когда те выходят на улицу и его поводок немного расслабляется. — Кхм, — Нат поджимает губы. — Я рад, что мм... что в "этой" вселенной у нас все хорошо, — пытается улыбнуться он, исподлобья смотря на своего спутника. — Да... — после недолгой паузы бормочет Ноэль и улыбается в ответ, прикрывая пальцами губы. — Пожалуй.