А можно мне другого соулмейта?

Кровь. Она повсюду. Очередное убийство – будто тех, предыдущих было недостаточно – и все на его руках. Детектива трясло. Его дыхание сбилось, он просто не верил своим глазам, не мог поверить, что все это действительно происходило. Медленно повернул голову, будто не зная, кто стоял за его спиной. Кто все это время держал крест, то есть... проволоку? Дергал за нити? Как бы пафосно не звучало, но в руках этого человека детектив чувствовал себя всего лишь куклой. И почему он не мог остановиться? Или наоборот – продолжить, ведь столько возможностей было накинуться на него со спины или даже воткнуть нож в сердце, ничего не скрывая. Детектив сильнее его. Его руки не связаны ни веревкой, ни законом, ни моралью: в равной схватке он одолел бы этого человека и просто... совершил самоубийство после, потому что заслуживал этого. Как и хотел изначально. Как и должен был сделать с самого начала, но не сделал по той же причине, по которой сейчас не мог и шагу ступить в сторону своего единственного друга. Того, кто поддерживал его в самую трудную минуту, кто принимал любым, кто поощрял те желания, из-за которых другие бы давным-давно написали заявление в полицию. Он оставался на его стороне. — Ты вынудил меня... — Разве? — человек сделал шаг ближе. Пальцы в черных перчатках сдвинули бликующие на тусклом свету одной-единственной лампы очки ближе к переносице. Он не улыбался. Скорее выглядел заинтересованным в происходящем. — Но ты же сам сказал, что хочешь его смерти? Или... я что-то путаю? Детектив сглотнул. Его пульс участился, во рту чувствовался солоноватый металлический привкус. Он открыл рот, чтобы возразить, однако вместо слов из него вырвался бурный кашель, прерывающийся лишь на короткие вдохи. На собственной ладони, которой секундой ранее прикрывал рот, детектив видел кровь. Не в силах стоять на ногах, он рухнул на земь, продолжая кашлять, так что красная жидкость постепенно начала потоком выходить из его горла, создавая очередную лужу рядом с той, что осталась от погибшего секундой ранее. Он тоже умирал? Неужели опять? Несмотря на все мысли мгновением до, сейчас детектив думал лишь о том, почему все постоянно должно было заканчиваться именно так. Почему каждый раз смерть? Даже если он так сильно жаждал ее, проживать это из раза в раз в сотнях, а то и тысячах вариациях было невероятно утомительно. Когда это вообще началось? Год назад? Два? Он не помнил. Он просто хотел поспать. … — Нат! — … — Нат, проснись, ты меня слышишь? Женский голос, раздающийся где-то над ухом, заставляет его открыть глаза и с резким глотком воздуха выпрямиться, садясь, так что одеяло чуть не падает на пол, под хваткой изящной руки все же оставаясь на кровати. Не ясно, помог ли голос очнуться или он сам сегодня открыл глаза лишь для того, чтобы его услышать, однако, как божеству, Натан благодарен легкому касанию на своем плече и обеспокоенным порывам воздуха из чужих уст, зовущих его по имени. — Ты тут? — вновь спрашивает Камилла, подбирая под себя ноги и обеспокоенно смотря ему в глаза. Мужчина трясет головой – не отрицания ради, а просто чтобы заставить себя почуствовать воздух вокруг, пространство, землю, – и проводит рукой по лицу, снимая с себя толстый слой холодного пота. — Ты опять стонал во сне, — украдкой сообщает женщина и с грустным вздохом встает с постели. — И тебе доброго утра, женушка, — отвечает он ей, все еще приходя в себя. Будильник оттрезвонил свое еще десять минут назад, так что пора собираться. Буднично Натан обувает ноги в зеленые тапочки с прилепленными к ним декоративными глазками и укутывается в халат, запуская руку в растрепанные коротко подстриженные волосы. Через несколько минут он оказывается на кухне. Мила грустно улыбается и протягивает ему кружку, а после корчит недовольное лицо, наверное почувствовав запах только что выкуренной сигареты, и все же решает оставить супруга без упрека. Оба пьют кофе в тишине, а вскоре в комнату ураганом влетает и Максим – такая бойкая и полная энергии, в отличие от своих стариков-родителей. Она быстро сгребает себе в миску хлопьев, чмокает отца и мать и возвращается обратно к себе. Натан слышит калоритный визг и звук взрыва, а после звонкий смех дочери. Если честно, он не совсем уверен, спала ли она сегодня ночью. — Надо бы ее отругать хотя бы, как она в таком состоянии в школу пойдет? — недовольно бормочет он супруге и зевает сам. Ему бы такую выносливость... — Суббота же, — жмет плечами Мила. — Днем отоспится. Марафон "Пилы" – это святое, — говорит она не без иронии и, почувствовав, что молчание немного затягивается, кидает взгляд на мужа, глаза которлго расфокусировано пялятся в кофе, медленно моргая. — Вот, глянь, — она привлекает его внимание и оттягивает рукав пижамы. — Ты сегодня ворочился сильнее обычного. С этими словами она демонстрирует ему довольно заметный синяк на правом предплечье, без вызова или обиды, но выглядя при этом довольно задумчивой. Натан пару секунд хмурится, пытаясь понять, что именно ему пытаются сказать, а после резко округляет глаза и делает шаг назад, чуть даже не роняя кружку. — Это... я тебя так? — произнося слова обрывисто и через какой-то шокированный фильтр, он звучит как пещерный человек, который только-только научился говорить и теперь пытается составлять слова в текст. — Нет, — почти гордо вздергивает нос Мила, прикрывая глаза и пряча ушиб за рукавом. — Сама ударилась. О тумбочку. — недолго подумав, она все же смотрит на него и вскидывает брови вверх, выглядя при этом довольно озабоченой происходящим. — Но ты толкнул меня на нее, так что частично это все же твоя вина. Поникший Натан делает несколько глотков своего кофе и многозначительно вздыхает, смотря на часы. Еще чуть-чуть и надежда прийти на работу вовремя совсем угаснет: за всеми этими вздохами и задумчивыми молчаниями их короткий разговор длится уже куда дольше, чем кажется. Вообще удивительно, как можно умудряться опаздывать настолько часто и при этом не высыпаться. Наверное, это какое то проклятие или вроде того. — Я мог бы поспать на диване пару дней, чтобы тебе было спокойнее, — предлагает решение он, на самом деле уже понимая, к чему все это идет. — Нат, — тянет Мила грустно. — Не за себя я волнуюсь. Сходи ты к психологу, ну пожалуйста. — она начинала этот разговор не раз и не два – стоило привыкнуть, но каждый раз как в первый: Натан мотает головой удивленно, будто подобное предлагают ему впервые, и разводит руками. — Ну вот почему ты не хочешь? — Дорого, — аргументирует он. В обычный день все бы на этом и кончилось, но в этот раз голос его, видимо, звучит недостаточно уверенно, чтобы не позволить вражеским речевым войскам пройти первую линию защиты. — Ну так и мы вроде не бедные, — тускло жмет плечами Камилла, настаивая на своем, и добивает решительным: — Давай разок сходишь хотя бы, а там решим, нужно оно или нет. Натан пытается отвертеться, на самом деле в этой их небольшой игре в "Пойду-не пойду" чувствуя себя каким-то ребенком, которого родители убеждают сделать уроки. Он же мужчина в конце концов! Должен отстаивать свою позицию, так? Собравшись с духом, Стюарт набирает побольше воздуха в грудь и выпрямляется, готовясь раз и навсегда сказать "нет". Мила закатывает глаза и медленно приспускает веки. — "...А теперь к прогнозу погоды. Снега не ожидается всю ближайшую неделю. Несмотря на то, что первый месяц зимы уже почти минул, температура стабильно держится на отметке выше десяти градусов, в воскресенье ожидается небольшая облачность, а так на горизонте не видно ни..." Стюарт останавливает машину и гасит ключ зажигания, с чем выключается и радио. Обе его руки медленно падают на руль, и он шумно выдыхает через нос, прежде чем расстегнуть ремень безопасности и выйти наружу, прикрывая глаза от ярких лучей солнца. Погодка действительно что надо, хотя в плаще и подаренном Милой свитере Натану становится жарко. Быстрым шагом он направляется к нужному дому, молясь, чтобы в кабинете там был кондиционер или хотя бы вентилятор. — Прошу прощения? — костяшками пальцев мужчина стучит по двери и, выждав небольшую паузу, открывает ее, проходя внутрь довольно элегантной комнаты. В центре стоит диван, два кресла и небольшой столик, не привлекающего внимания цвета стены увешаны картинами, а на полу расстелен довольно неприметный ковер. Мебель бежевых и коричневых оттенков сочетается между собой и остальным интерьером комнаты, в которой, несмотря на ее наполненность, кажется, нет ничего лишнего, что хоть отчасти могло бы привлекать внимание любопытных глаз. Хозяина внутри нет. "Вот это сервис," — тут же думает Нат, даже прикрывая назад дверь на секунду, чтобы перепроверить, точно ли туда он зашел. Да, тысяча триста шестая квартира – все как и написала Мила. Стюарт делает несколько шагов внутрь и чуть ли не присвистывает. Интересно, какую цену за свои услуги ломит этот доктор Янсен, раз сеансы проходят в таком месте? — Мистер Стюарт, полагаю? — приятный голос звучит откуда-то сзади, со стороны входа. Натан чувствует взгляд на своем затылке и какое-то странное ощущение, связанное с ним и с этим тембром... — Или результат моей доверчивости. А ведь матушка предупреждала меня, что не стоит оставлять дверь сюда открытой, даже если я нахожусь в квартире напротив. Он резко оборачивается и замирает, как вкопанный, округлыми глазами смотря на своего доктора. — Надеюсь, вы не собираетесь меня грабить, я так и не озаботился покупкой страховки, — в примирительном жесте человек поднимает руки и делает несколько шагов в сторону Натана, саркастично улыбаясь. На нем серый галстук и галантный костюм – без пиджака, тот уже висит на крючке у двери; прямой нос, голубые глаза, блондинистые волосы, а на переносице располагаются прямоугольные очки для зрения со свисающей с них золотой цепочкой. Офицер на секунду жалеет, что оставил служебное оружие в машине: перед ним стоит Он. Тот единственный человек, которого всей душой он ненавидит и боится. Тот, кто... — Мистер Стюарт? — вновь зовет доктор. — Прошу прощения, что заставил ждать, я посеял свой планшет для заметок в квартире, когда выходил на перерыв. — он показательно кивает на голубой планшет в руке, а после указывает на кресла, приглашая сесть. — Ну уж нет, — отрицательно качает головой Натан, бессознательно бормоча что-то себе под нос. — И не!.. — он выставляет руку перед собой, когда доктор делает шаг вперед. — Не подходи ко мне, больной ублюдок. — Прошу прощения? — теперь уже явно не "извинительным" тоном произносит Ноэль, сменяя свою приветливую улыбку, на другую – натянутую, такую, которую обычно называют "дежурной". — Могу ли я узнать, чем вызвана ваша агрессия в мой адрес? Натан качает головой, а после задумывается. А ведь у него не так много вариантов, если посудить: Мила явно не успокоится, пока супругу не станет легче, а, узнав о ситуации, либо примет его слова за глупую отмазку, либо решит, что это отличная возможность "побороть свой страх", а Натан... не столько не может ей противиться, сколько не хочет... по своей натуре. Мало в нем есть этой настойчивости и, если завяжется спор, то из них двоих он никогда не выйдет победителем, даже если будет тысячу и больше раз прав. Это у них с юности так: она говорит, что делать, он, не задумываясь, выполняет. Только вот в этот единственный раз Нат уверен, что не хочет видеть этого человека. Даже сейчас, смотря на него, он испытывает чистейшую ненависть, с готовностью вдарить психу этому по самое не балуй, да чтоб искры из глаз полетели. Причем совершенно инстинктивно, потому что головой даже сейчас Стюарт понимает, что это бред. Не мог же этот парень действительно являться ему во снах и... мучить его? Если только он не обладает какими-то паранормальными силами. Вряд ли такой псих мог бы существовать в реальном мире, а значит с ним можно просто договориться и уйти с миром. — Вот что, — с выдохом произносит Стюарт, всем своим нутром чувствуя, что нужно сваливать и, вопреки этому, подходит ближе, сохраняя все же между ними дистанцию. Янсен вообще-то немного ниже ростом и по телосложению явно ему уступает, однако на собственном опыте Натан знает, что противника недооценивать нельзя. Да и тогда... вспоминая. Не то чтобы Ноэлю составляло большого труда косить людей пачками даже без натановской помощи. Ноэль. Точно. Так его звали. Натан хмурится. До этого, просыпаясь, он не мог вспомнить деталей. Как и все, после пробуждения он почти сразу забывал отдельные сцены и людей, которых видел, оставляя у себя внутри лишь примерное понимание того, что видел: образы, да и только. А после стерались и они, так что в долговечной памяти закреплялись лишь эмоции. Он помнил человека. Помнил, что они частенько встречались, кажется... по вторникам или средам? И как постепенно этот человек превращал его в ходячий труп. Пустой мешок с мясом, да костями. Натан не помнил лица или имени, но теперь, увидев... — Ноэль..? — тихо спрашивает он, чувствуя, как от этого имени, произнесенного вслух, пересыхает во рту, а сердце начинает колотиться с невероятной скоростью. — Верно, — кивает доктор. — Мы созванивались с вашей женой, так? — он складывает руки в замочек и садится, вновь указывая рукой на кресло напротив. На этот раз Натан все же следует его примеру и, встретившись с ним взглядом, настойчиво замирает, пытаясь разглядеть в его глазах то скрытое за маской безумство, которое видел у некоторых из задержанных преступников. То, с каким взглядом обычно смотрит существо, уже давно потерявшее право называться человеком. — Итак... — Янсен опускает глаза на планшет, прерывая их зрительный контакт. — Миссис Стюарт сказала мне, что вас беспокоят навязчивые сны. Может расскажете поподробней? Натан на секунду теряется, даже забывая о ситуации, в которой находится, и немного хмурится вопросу, будто только что его сбили с очень важной мысли. — Да, ну... — он мотает головой. — Нет. — То есть, нет? — Послушай. — затыкает доктора Стюарт. — Я видел тебя во сне. Брови Янсена летят вверх и он с интересом глядит на него из-за своего планшета. Спокойная до сего поза превращается в немного более напряженную: тело подается вперед, а пальцы, держащие ручку, сжимают ее сильнее, будто вот-вот готовые записывать. — Мистер Стюарт, — как-то странновато звуча откликается Ноэль, кривя губы и стуча безымянным пальцем по тыльной стороне планшета. — Мы с вами оба женатые люди, к тому же врачебная этика... — Да нет же, — Натан смущенно выдыхает. — Видишь ли, каждую ночь мне снится сон, в котором ты... — он говорит почти по слогам и немного нервно сжимает губы в полоску в промежутках между слов. — Убиваешь меня. — произнеся это, Стюарт с облегченным вздохом опускает плечи, продолжая уже более складно: — Или заставляешь меня убивать или... убивать воимя какой-то секты или церкви... или убивать каких-то зомби, а потом один из них меня кусает, а ты зачем то таскаешь меня ссобой везде на цепи... — чувствуя, что звучит, как полный псих, Натан решает не затыкаться, пока его слова не потеряют окончательно смысл. — Или где я уже мертвый... и расследую свое же убийство, а в конце узнаю, что ты меня и прикончил... или где мы живем вместе, да. С тобой и твоим этим... рыжим. — Рыжим? — Ноэль не выглядит шокированным, скорее очень задумчивым. И не похоже, что он действительно что-то записывает. Стюарт кивает. — Рыжим. Как его там... он тоже убийца, только в моих снах чаще всего и сам мертв. — Натан копается в памяти, пытаясь вспомнить больше подробностей. — И ты кому-то мстишь за него. — Мщу? — еще раз переспрашивает доктор. — Кому это я мог мстить? — Да всем подряд, — Стюарт жмет плечами. — Мне, хотя я его не убивал, другим людям... себе. — Так и выходит... — Ноэль загадочно опускает взгляд в планшет и стучит по нему ручкой, о чем-то размышляя. — Все вот это вот приснилось вам во сне? — Да! — восклицает Нат. — И я застряваю там на дни или недели... а в конце всегда одно и тоже: мои руки в крови – чужой или собственной –, все мои родные и близкиие либо мертвы, либо отвернулись от меня, и каждый раз в этом виноват... ты. Ноэль медленно кивает. — Это... интересно. Вы сюда... и мужа моего привлекли, откуда бы вы о нем не узнали, и... как вы сказали? Зомби? — он вдумчиво поправляет очки. — Интересно... — Не веришь? — Натан напряженно сжимает зубы. Ему эта ситуация "интересной" не кажется совсем. Вновь встретившись взглядами с доктором он подтверждает для себя чужое недоверие и шумно выдыхает. — Слушай, на самом деле мне посрать, даже если ты считаешь, что я брешу. — он складывает руки вместе и разрезает ими воздух, вторя своим словам и из последних сил удерживая нервные смешки. — Давай ты просто дашь мне какую-нибудь справку, что у меня все супер и это пройдет, и больше я никогда тебя не увижу. Пожалуйста. Последнее слово Стюарт произносит скрипя зубами. Еще бы он стал просить что-то у этого утырка, но сейчас так надо. Чтобы это все поскорее закончилось. Нет уж, если во снах люди действительно видят свои жизни из параллельных вселенных, то он ни за что не даст их судьбам пересечься в этой.