АРВИ

Возвратившись домой, не раздеваясь, Виктор плюхнулся на кухонный стул. Живот ныл от голода, но есть не хотелось — только механически запихнуть в рот что-нибудь, чтобы заглушить это противное чувство. Он потянулся к пачке крекеров, выудил один и, лениво жуя, подошёл к окну. За стеклом — мокрая улица, лужи, в которых отражались редкие фонари. Воздух после дождя всегда пахнет по-особенному, будто земля выдыхает всё лишнее, оставляя только чистоту. И почему-то сегодня это потянуло его наружу. *Надо выйти. Просто подышать.* Он не знал эти места. Школа, маршрут до неё, пара переулков — вот и вся география его жизни сейчас. Но вчера, случайно выглянув в окно, он заметил пруд. Тусклый, неприметный, но почему-то манивший. Виктор вышел. Дождь уже стих, но с веток ещё падали тяжёлые капли. Он ловил их языком, как в детстве, когда мама ругала его за то, что он простудится. Потом задирал руку, подставляя ладонь под струйки воды, стекающие с листьев. И вдруг — резкий укол в висках. *Воспоминание.* Украина. Лето. Ливень, такой мощный, что за минуту промокаешь до нитки. Они с пацанами бежали по улице, накрывшись куртками, орали от восторга, спотыкались, хватали друг друга за руки, чтобы не упасть. А потом — тёплая квартира, чай, смех… А сейчас я бы остался под дождём. До самого конца. Он резко дёрнул головой, будто отгоняя навязчивую мысль. — Херня… — прошептал себе под нос. — Сколько можно? Но память — штука коварная. Она возвращает тебя туда, куда ты не хочешь, и заставляет чувствовать то, от чего давно устал. Пруд оказался маленьким, заброшенным. Вода мутная, по краям — тина. Виктор плюхнулся на сырую траву, прислонился спиной к дубу. Широкие листья прикрывали его от капель, создавая иллюзию уюта. Глаза слипались. — Вот бы уснуть… и не проснуться. Ну, хотя бы пару дней. Он усмехнулся своей же мысли, но тело уже расслаблялось, сознание уплывало. Последнее, что он почувствовал перед тем, как провалиться в сон — холодную каплю, скатившуюся по щеке. (это дождь или слеза?) Виктор задремал. Сон накрыл его как волна — тяжёлая, солёная, уносящая куда-то далеко, где нет ни школы, ни этого города... — О, смотрите-ка, кто у нас тут! Голос. Грубый, знакомый. Виктор дёрнулся, пытаясь вынырнуть из полусна. Веки слипались, в голове — вата. Перед ним стояли трое. В центре — Артём, высокий, с насмешливо приподнятой бровью. За спиной у него двое его «гвардейцев»: коренастый Андрюха и долговязый Ярик, которого все звали Ярик-Скелет. — Украинский бомжик прилёг отдохнуть, — фыркнул Артём, пиная ногой пустую пачку от крекеров. — Ты чего тут делаешь, хохол? Место застолбил? Виктор медленно поднялся, опираясь о ствол дуба. Тело одеревенело от неудобной позы, в висках стучало. — Я… просто вышел подышать. — Подрыхнуть, значит, — перебил Ярик, криво ухмыляясь. — Это наш пруд, понял? Тут мы бухаем. Ты нам не кент. — Ладно, забейте, — Виктор потянулся за портфелем, который валялся в траве. — Ой, куда это ты?— Артём резко наступил на ремень сумки. — Мы же ещё не поговорили. Глаза у него были сумашедшие, в уголках губ дрожала какая-то странная искорка — будто ему нравилось это. Нравилось, что Виктор не огрызается. — О чём? — Виктор опустил руку. — О том, что ты тут лишний. Опять. Как и в школе. Как и в России. — Артём сделал шаг вперёд. — Твои там, в Украине, наших убивают, а ты тут крекеры жрёшь, под деревом валяешься… Виктор стиснул зубы. "Не поддавайся. Их трое. Они ждут реакции." — Я не политик, — пробормотал он. — И не военный. — А кто ты? — Артём склонил голову набок, как пёс, учуявший слабину. — Беженец? Предатель? Или просто дурак? Ярик захихикал. Андрюха молча достал из кармана банку пива — видимо, они и правда собирались тут «бухать». Виктор вздохнул. — Да. Дурак. Устроило? Артём замер. Видно было, что он ожидал чего угодно — криков, попытки дать сдачи, даже слёз. Но не этого. — Ты… — он сжал кулаки, но не ударил. — Ты вообще не мужик. — Понял. Можно я пойду? Тишина. Потом Артём резко отшвырнул портфель ногой в сторону. — Вали отсюда. И чтоб я тебя тут больше не видел. Виктор подобрал сумку, отряхнул грязь с рукава и пошёл прочь, не оборачиваясь. — Слышь!— вдруг крикнул ему вслед Артём. — А если бы я тебя сейчас избил… ты бы хоть защищался? Виктор остановился. — Нет. — Почему?! Он обернулся. Посмотрел Артёму прямо в глаза. — Потому что мне плевать. И ушёл. А за спиной стояла гробовая тишина.