«А что ты сделала для меня?»

К концу мая я, кажется, окончательно смирилась. Мы с Евой не жили вместе, а сосуществовали в одной квартире. Меня подъедала апатия и глубокое разочарование, а ко всему — и желание вдруг абстрагироваться от всех и всего. Казалось бы, возьми да заговори, узнай причины и следствия, но к тому времени, как я перестала испытывать хоть какой-то интерес к её делам, было слишком поздно предпринимать попытки, а хуже того — я могла слабо кивнуть друзьям на их нелесные словечки. В состоянии принятия этой странной «совместности» я всё больше проводила времени вне дома, то с парнями, то задерживаясь после работы, чтобы посидеть за кофе с… ассистенткой. Её звали Лера, и нет, между нами не было никаких чувств, мы просто не неприятно беседовали о жизни, она не была мне отдушиной или, боже упаси, компенсацией… Просто с ней я могла задержаться, не желая возвращаться в дом, где ты — не больше чем ничто для человека, в которого бесконечно много хотело вкладывать. Всё было бы не так плохо, если бы я не поймала себя на мысли, что с интересом вдруг рассматриваю случайные объявления о снятии квартиры недалеко от центра или чуть ближе к окраине города. Ева ведь собиралась быть у меня не долго… Ещё сильнее мутило от верного осознания: никто никому ничего не обещал, мои чувства — только мои. Да и Еве, по всей видимости, я, разумеется, не нравлюсь, раз внятного ответа я так и не получила.

***

Одним днём я дала слабину. Всё началось с работы. — Это издевательство какое-то… Мы только подписали контракт, у них даже обоснований нет, — в полголоса сетовала я, глядя на документ о расторжении сотрудничества, который мне принесла Лера. — На обратной стороне вся подробная информация о убытках за весь период, — услужливо кивнула она, становясь по правую руку от меня. «Такое дерьмо и с самого утра?» — думала я про себя, вспоминая, что именно по моей рекомендации эта чёртова организация была принята под крыло моей компании. Урегулирование вопроса убытков — дело не страшное, страшно то, что в этих убытках теперь виновата я, и будет ой как не хорошо, если мне придётся покрыть не малый ущерб. Мы должны были передать партнёрство, а не выйти в минус и потерять организацию. Само собой, мой грандиозный проёб не мог остаться незамеченным, и в середине дня он был озвучен на собрании, которое, к слову, не для этого назначалось. Никто не собирался меня прилюдно позорить, и мой случай рассматривали как одну из вполне случающихся «заминок», но я всё равно чувствовала себя так, словно меня окунули в чан с грязью. После этого собрания настроение, конечно, было хуже некуда. Несколько неверно утверждённых целей, присланных из моего отдела, добили меня окончательно, и я, как злобная гарпия, крючилась над бумажками, гоняя Леру то туда, то сюда, прося принести мне нужные бумаги или сделать втык своим подопечным, потому как, мне казалось — просто невозможно было грешить, сидя на всём готовом.

***

— Неужели так сложно просто сверить всё с готовыми цифрами, боже, блядь! — В полный голос сетовала я, убирая свой блокнот в сумку. Я была слишком увлечена своими припадками пассивной агрессии и не заметила, как в это время ко мне зашла Лера. — Ну что вы, не редкий случай в целом, их тоже можно понять, даже сотрудники с многолетним стажем могут совершать ошибки… — говорила девушка своим спокойным тоном, стоя у двери. — Что? — заметив Леру, я на автомате глянула на часы. — Почему вы ещё не ушли? Ваше рабочее время давно закончилось, — не обдумывая, что она говорила, поинтересовалась я. — Если вы не против, вновь составлю вам компанию. Сегодня — вечер пятницы, может, хотите прогуляться? Это предложение не показалось мне странным, поскольку, опять же, я уже позволяла себе периодически задерживаться на поболтать с ней. В этот раз я тоже не отказалась, но наше совместное общение свернуло не в ту степь — в бар, если точнее. — Мне казалось, что вы не пьёте, — безэмоционально сказала я и, устало вздохнув, перевела взгляд на помещение. Это самый типичный бар из всех, что я видела: потертые полы, неон на стенах в убогих вывесках, безвкусная музыка, одинокие пьянчуги, спящие за маленькими столиками на мягких, явно выцветших от времени диванчиках. Сюда приходят либо утопить ненужное в алкоголе, либо нажраться в усмерть, чтобы повеселиться, а утром ненавидеть тех, кто придумал алкоголь. — Думаю, здесь со мной можно общаться на «ты», — слабо улыбнулась Лера, отходя от рабочей обстановки. — Если я выгляжу как чопорная секретарша, это вовсе не значит, что я против пропустить несколько неплохих коктейлей, в тихом омуте, как говорится… — отшутилась она, глядя, как бармен подаёт наши напитки. «Мы можем перейти на «Ты» — неожиданно… как-то болезненно вспомнились мне слова Евы. Мы буквально живём вместе, но ощущение, что мы были ближе до её переезда, никак меня не отпустит. И я погрязла — в этих мыслях, чувствах, алкоголе, который никак не помогал, а, наоборот, усугублял. Мы просидели с Лерой за баром часов до двух ночи, позже я обязательно отблагодарю её за понимание: она видела, что я опрокидываю стакан за стаканом, становясь всё угрюмее, но не рискнула заговорить об этом, словно зная — будет лучше промолчать. За всё время мы обменялись лишь парой нелепых шуток о работе и короткими беседами, снова о работе. Из очередной, неважной беседы о том, как мы пришли в экономику и почему не выбрали другую профессию, меня вдруг выдернул сообщение от Евы: «Ты сегодня не вернёшься?» Моё помятое спиртом, непонимающее лицо безумно рассмешило Леру, а я пару минут так и сидела в «непонятках». — Что-то случилось? —, улыбаясь, поинтересовалась она, слегка наклонившись в мою сторону. — Да нет, вроде… — неуверенно начала я, — Но, наверное, нам уже пора расходиться… — не до конца осознавая, сколько я выпила за это время, резкий подъём повёл меня в сторону и я нелепо ухватилась за край барной стойки рукой чтобы банально не рухнуть. Добраться до дома в таком состоянии будет настоящий квест. — Может, заказать тебе такси или… Я живу здесь неподалёку, если… Лера хотела было поддержать меня за руку, тоже поднявшись с места и протягивая мне ладонь, но я мотнула головой, не желая её слушать, тем более принимать помощь. — Всё в порядке. Я доберусь. Добрелась я, кстати, почти без проблем. Вызвать такси было не трудно, трудно было не извергнуть из себя все коктейли в салон, когда водитель будто специально жал газу по пустым дорогам и резко тормозил у поворотов. Штормило меня нехило, но волнения были сильнее — ведь Ева даже не удосужилась ответить на сообщение с очевидным «Что случилось?», написанным по выходу из бара.

***

— Сколько ты выпила… — вопрос с жалостью застал меня в коридоре вместе с задающим. Первое, что я отметила — никого кроме нас в квартире нет, а девушка выглядит вполне в порядке, лишь немного уставшей. — Почему ты мне не ответила? Что случилось? — как заведённая, спрашивала я, криво стягивая с себя пиджак. — Я просто хотела с тобой поговорить, — она помогла мне снять верх и аккуратно отстранилась, когда я попыталась её обнять. — Поговорим обо всём утром… Тебе нужно поспать, — тихо утвердила она, собираясь уходить. Схватив Еву за плечи, я вдруг ощутила шквал обиды, накопленной этими отступами от меня в сторону, что, как сломавшаяся пластинка, начала беспорядочно сыпать несвязанные предложения: — Почему не сейчас? Почему ты такая холодная? Ева, я так не могу, ты меня мучаешь. Что случилось?