Где небо горит

Люк, словно зачарованный, внимательно разглядывал каждую звезду, пытаясь вглядеться в их таинственные мерцающие огни и вычертить знакомые узоры, как в своем мире. Для него звезды — это не просто светящиеся точки в бескрайнем небесном океане, а своеобразный язык, которым разговаривает вселенная. Он словно искал в этом звездном письме ответы, которых не мог найти ни в книгах, ни в людях вокруг. — А у вас тут звезды как-то называются? — спросил он тихо, едва шевеля губами, словно боясь нарушить священную тишину ночи. Его глаза не отрывались от неба, отражая в себе бескрайнее космическое пространство. Дэйт, словно вынырнувший из глубокой задумчивости, резко махнул головой, чтобы прийти в себя, и, поднимая взгляд, устремился в ту же сторону. Его темные карие глаза пробежали по мерцающим огням, словно вспоминая каждую из них. — Да, — кивнул генерал, голос его звучал ровно, но в нем слышался оттенок задумчивости и уважения, — вот эта, видишь? — он указал пальцем в ночное небо. — Где? — переспросил Люк, щурясь и пытаясь сосредоточиться. Для него все звезды казались похожими, и он не мог понять, какую именно имеет в виду Дэйт. Альфа заметил его замешательство и мягко взял Люка за затылок, поворачивая голову омеги в нужном направлении. От этого неожиданного прикосновения по щекам у Люка снова пробежала горячая волна, которую он никак не мог объяснить себе — ни логикой, ни чувствами. Ему было странно и даже тревожно, что просто касание Дэйта вызывает такой эффект. — Угу, — тихо ответил Люк, хотя так и не до конца понял, о какой звезде идет речь. — Это звезда Альнор, — сдержанно, но тепло произнес Дэйт. Он убрал руку и слегка подтолкнул Люка в плечо, укладывая рядом на матрас: — Ложись, так будет удобнее. Люк послушно прилег, чувствуя, как сердце колотится чуть быстрее от близости альфы. Дэйт сам лег рядом и вновь устремил взгляд к ночному небу, явно зная много таких названий. — А вот эта самая большая, самая яркая, — указал генерал на самую светящуюся точку на небосводе, — видишь? — Вижу, — кивнул Люк, ощущая, как в груди вспыхивает искра детского восторга. — Это звезда Химерра, — мягко сказал Дэйт, повернувшись к Люку. — Она всегда держится рядом с луной, самая большая и яркая на небе. Омега повернул голову, внимательно слушая, но взгляд его снова скользнул по глазам альфы — глубоким, теплым, будто источающим свет. Он с трудом мог сдержать себя, чтобы не уставиться в них, потому что они манили и завораживали. Люк понимал, что в последнее время боится смотреть Дэйту в глаза — эти глаза словно захватывали его, и стоило лишь мельком встретиться с ними взглядом, он уже не мог оторваться. — …по легенде, — говорил Дэйт, словно погружаясь в сказку, — истинная пара Химерры умерла, и тогда в небе появилась луна. А после — почти сразу — Химерра покинула наш мир. Но на небе рядом с луной зажглась эта яркая звезда. Слова альфы словно пропитывались мягкой дымкой, звучали будто сквозь вату. Голос Дэйта притягивал так же, как и губы — казалось, что их можно коснуться, просто протянув руку. Между ними повисла тишина, и воздух будто сжался до предела. Люк буквально застывал, устремив взгляд на губы альфы, в которых читалась скрытая теплота и страсть. Казалось, еще чуть-чуть — и он рискнёт прикоснуться. Дэйт заметил этот взгляд и медленно, почти незаметно наклонился вперед. Время словно замерло. Омега, не понимая до конца, что происходит, тоже потянулся вперед, и этот жест не остался без внимания. Генерал чуть улыбнулся — но тут же замер, словно боясь сделать шаг, ожидая, как сложится этот момент. И вдруг резкий шипящий звук со стороны костра прервал магию момента. Люк резко отстранился, словно проснувшись от гипноза. Он моргнул несколько раз, отводя взгляд, пытаясь вернуть рассудок, и про себя задавал вопрос: что это было? Что только что случилось с ним? Он внезапно сел, повернувшись к костру, стараясь скрыться от пристального взгляда генерала. Казан, висевший над огнем, проливал кипящую воду. — Мясо! — воскликнул Люк, вскакивая и подбегая к огню. — Чёрт! — выругался Дэйт, не из-за забывчивости, а потому что это напоминание сбило Люка с настроя, которое было так на грани. Суп варили молча. Огонь тихо потрескивал, отражая слабый свет в глазах обоих. Люк не смел поднять взгляд на Дэйта, опасаясь встретиться с этим глубоким, полным невысказанного и тихой боли взглядом. Он сам не понимал, что с ним происходит. Почему, когда Дэйт рядом, всё внутри будто меняется? Почему сердце бьётся чаще, а разум запутывается в мелочах? Что было тогда, у костра, когда он почти коснулся губ альфы, а тот едва не приблизился к нему? Люк задавал себе эти вопросы без ответа. Дэйт же сидел рядом, смотрел на казан с супом, который теперь казался ему противным. Он ненавидел этот суп — не за вкус, а за то, что он стал символом всего непрояснённого между ними. Если бы не этот суп, если бы они просто могли забыть обо всём… Но нет. Молча варить и есть — легче. Быстрее бы всё стало ясным. Дэйт мечтал, чтобы Люк сделал первый шаг, чтобы омега сам сорвал сдержанность и поцеловал его. Тогда не пришлось бы самому говорить, не пришлось бы ломать барьеры слов. Но этого не происходило, и генералу от этого становилось только хуже. Они ели, словно роботы, не чувствуя вкуса. Люк — потому что мысли рвались в тысячу сторон, не давая сосредоточиться. Дэйт — потому что всё раздражало, даже собственное терпение. Наконец, когда наступила ночь, и они улеглись, обстановка чуть смягчилась. Лежанка Дэйта была рядом с Люком, и альфа, хотя и не сказал ни слова, чувствовал, как его тело немного расслабляется от близости. Даже протянуть руку не надо было — они были почти рядом. Запах Люка, его натуральный запах: свежий, чуть сладковатый, наполнял дыхание Дэйта, напоминая о том, что это его омега. Это было одновременно и утешением, и мукой. Люк, не отрывая глаз от ночного неба, нарушил молчание: — А в нашем мире люди покорили космос. Дэйт открыл глаза и посмотрел на него с явным недоверием и удивлением. — Правда? — спросил он. — Угу, — кивнул Люк, не отрываясь от звёзд. — И как это они сделали? — Дэйт сел чуть выше на локте, пристально глядя на омегу. Люк, будто решив сделать небольшой экскурс, начал объяснять: — Представь себе огромную металлическую трубу, сжигающую топливо, такое мощное, что поднимает её высоко-высоко, выше облаков, выше даже самых высоких гор. Эта труба называется ракета. Люди на ней летят в космос — за пределы неба и земли. Внутри ракеты — кабина, где сидят люди, приборы, которые помогают им ориентироваться в космосе, и огромное количество науки. Всё это — результат многих лет знаний, инженерии и упорства. Дэйт слушал, морщась от непонятных слов и одновременно заинтересованно задавая вопросы. — А это топливо… оно что, волшебное? Как оно работает? — Нет, не волшебное, — усмехнулся Люк, — химия и физика. Оно горит и выбрасывает массу газов с огромной силой, которая и поднимает ракету. Сила действия и противодействия. Дэйт приподнял бровь, явно заинтересованный: — А ты сам смог бы сделать такую ракету? Люк задумался на мгновение, потом честно ответил: — Наверное, да. Но не сейчас. Здесь у вас даже электричества нет, не говоря уже о химическом топливе. Всё будет гораздо сложнее, чем там, где есть технологии и знания, которые развивались веками. Здесь — другой мир. Но я попробую, если понадобится. Дэйт посмотрел на него с новым уважением и, возможно, с тенью надежды. В его глазах мелькнуло что-то живое — смесь гордости и предвкушения. — А что за «электричество»? — голос его прозвучал с легким удивлением, почти недоверием. — Где его взять? Люк, привыкший объяснять сложное простыми словами, улыбнулся в полумраке, ощущая, как слова начинают складываться у него в голове, будто пазл, который он давно знает наизусть. — Электричество — это энергия, — начал он медленно, — и в нашем мире это как невидимая сила, которую мы можем направлять и использовать. Представь, что внутри всего, что ты видишь, есть крошечные частицы — электроны. Они словно маленькие шарики, которые могут двигаться по определённым путям — проводам. Когда они движутся, они создают энергию, которую можно использовать для света, тепла, работы машин и многого другого. Дэйт склонил голову, пристально смотря на Люка, будто пытаясь уцепиться за каждое слово, но всё ещё не понимая, как эта энергия появляется из ниоткуда. — А что такое провода? — спросил он с осторожным интересом, — где их взять? — Провода — это просто тонкие металлические нити, которые помогают электронам течь туда, куда нам нужно. Представь, что это дороги для частиц, по которым они путешествуют и несут энергию. Их можно сделать из меди, железа или другого металла. В этом мире, думаю, можно попытаться найти подходящий металл и выковать провода, — объяснял Люк, его голос становился мягче, словно он делился тайной. Дэйт слегка нахмурился, задумавшись. Затем спросил: — А как её получить, эту энергию? Просто пустить этих частиц в движение? — Да, — кивнул Люк, — но чтобы заставить их двигаться, нужна сила. В нашем мире её часто получают с помощью генераторов. Один из первых, кто сделал это возможным, был Никола Тесла — великий учёный и изобретатель. Он открыл много законов, которые позволили нам создавать и передавать электричество на большие расстояния. Дэйт слушал, почти затаив дыхание. — Чем он занимался? — спросил он. — Тесла изучал, как можно управлять электричеством, — ответил Люк. — Он придумал способ создавать переменный ток — электричество, которое постоянно меняет направление и силу. Это позволяет передавать энергию без больших потерь, и благодаря его изобретениям мы можем включать свет, работать на фабриках, и даже запускать ракеты. Дэйт, чувствуя, что многое из этого пока для него — загадка, попытался упростить. — Значит, надо крутить что-то, чтобы получить энергию? — Именно, — улыбнулся Люк. — Ветер, например. В нашем мире есть специальные мельницы — ветровые турбины. Они похожи на огромные ветряные мельницы с лопастями, которые вращаются под воздействием ветра. Эти лопасти крутят вал внутри, а он — генератор. Внутри генератора находятся магниты и провода, и когда магниты двигаются относительно проводов, электроны начинают двигаться — появляется электричество. — И что нам для этого нужно? — спросил Дэйт, представляя в уме картину вращающейся мельницы. — Материалы — металл для проводов, крепкий каркас для лопастей и валов. И, конечно, люди, которые смогут всё это построить. В вашем мире же металл есть, только нужно уметь работать с ним и создавать механизмы с точностью. Альфа задумался. В голове постепенно рождались планы — как можно было бы использовать такую энергию, какую силу и власть она могла бы дать. — А можно ли сделать это здесь? — тихо спросил он. — Можно, — уверенно сказал Люк, — но это будет не быстро. В этом мире пока даже не хватает простых инструментов для такой работы. Но если начать с малого — сделать сначала простые мельницы, попробовать создать провод, научиться управлять током — со временем получится. Дэйт молча кивнул, словно проникаясь значением слов. Он ощутил, что рядом с ним человек, который видит дальше их мира, человек, чьё знание и ум могли бы привести к переменам. Тишина снова опустилась между ними, но теперь она была наполнена мыслями о будущем, о том, что казалось невозможным, но вдруг становилось реальным. Этот омега был умным, быстрым, таким, что просто невозможно не восхищаться. Дэйт реально с ума сходил от него — от его знаний, от того, как легко он разбирается во всем, что открывал новые горизонты. Он любил его безумно, всем сердцем и даже больше. Просто не мог оторваться от этого парня, и каждый раз, когда Люк говорил или что-то объяснял, Дэйт чувствовал, что влюбляется снова и снова. Он просто жил этим чувством — огромной, бешеной любовью к нему. И было даже не важно, то что Люк многое знает и умеет. Просто это один из многих моментов, что притягивала к себе. Омега был силен, умен и смел. Генерал буквально готов был раствориться в нем, до последней клетки или тех «электронных частиц».