Где небо горит

Люк знал, что генерал не устоит. Такие, как Дэйт, нюхом чуют силу — особенно когда она завёрнута в оболочку холодного расчёта. В конце концов, он тоже был солдатом, прошедшим немало. А Люк, если бы в своей прежней жизни получил на ладонь информацию о новом оружии, способном раскрошить врага в пыль, — он бы, может, и поворчал, но заплатил. Без торга. Понимая, что сунуться в город — значит играть в русскую рулетку с альфами, которых его запах сводит с ума, Люк решил не рисковать. Он заранее договорился с одним из местных воинов: тот должен был сопроводить его до нужного места, а именно — борделя. И не из-за похоти, нет. Просто привычка перед боем избавиться от излишков напряжения въелась в Лековского на генетическом уровне. Невозможно идти на войну с пульсирующей в паху тоской. Но, как водится, даже простое сопровождение может обернуться сюрпризом. Видимо, воин трактовал просьбу Люка… слишком широко. Он и шагу сделать не успел, как на него навис этот жеребец и начал активно дышать в затылок. Пошёл не по инструкции. Воин охнул и тут же согнулся, как нож от удара по ребрам. Люк вцепился в него железной хваткой — за яйца, что характерно — и прошипел, глядя в лицо с абсолютно мёртвой сталью в глазах: — Я тебе сейчас твой хер в ухо засуну, если ты так плохо слышишь. Воин всхлипнул, сдерживая слёзы, и закивал, дрожа, как сосна в бурю. Люк чуть ослабил хватку, всё ещё сжимая причинное место. — Вот и умница. Если к тому же сможешь держать язык за зубами — получишь сверху ещё два золотых. За молчание. И за самоконтроль. И с этим, как ни в чём не бывало, Люк отпустил бедолагу и направился в столовую. Солнце било в лицо, двор был непривычно тих. Мир будто затаил дыхание. На кухне уже хлопотала Мила — на его месте суп из дичи, румяная лепёшка, а рядом заботливо, Мила поставила: ягоды, щедро усыпанные сахаром. Она всегда оставляла их только ему. Люк устроился за столом, наворачивая ягоды и ожидая Дэйта. Генерал не заставил себя долго ждать — вошёл, как всегда, без предупреждения, грузно опустился на скамью напротив и кинул на стол мешочек, который звякнул так, как звенит только золото. Много золота. — Говори, — хмуро бросил альфа. — Что за улучшение? Люк медленно протянул руку, забрал мешочек и лениво откинулся на спинку. Улыбнулся — не радостно, а с оттенком чего-то опасного. — А что, если я скажу, что можно запускать не просто камни? — начал он, покачивая ногой под столом. — А кое-что гораздо, гораздо разрушительнее. Генерал сузил глаза: — Слушаю внимательно. Люк понизил голос, наклонился вперёд, будто боясь, что стены подслушают. — В моём мире это называлось «взрывчатка». Способ быстрой, мощной и неконтролируемой деструкции. Ты даже не успеваешь понять, что случилось, а врага уже нет. И неважно, где он был — за стеной, за щитом, на холме… — Люк хмыкнул, — …он просто исчезает. Вместе с воздухом вокруг. — И как ты это хочешь реализовать? — тихо спросил Дэйт, откидываясь, словно от жара этой мысли. — С катапульты. Не камень, а бочку. В ней — смесь. При соприкосновении — взрыв. Огонь, ударная волна, паника. После такого на поле боя останется только копоть и ошмётки брони. — Что за смесь? — серьёзно спросил генерал, теперь уже глядя на Люка так, будто перед ним не омега, а сам кузнец божьей кары. — Мне понадобится сера. Побольше. Причём очищенной. У вас она должна быть — в шахтах, если я правильно понял. Ещё — уголь. Самый обычный древесный, главное — просушенный. И селитра. Белый кристаллический порошок, используется в удобрениях или хранилищах зерна. Нитрат калия, проще говоря. Я уже видел, что у вас он есть — только мало кто понимает его потенциал. Генерал кивнул: — Всё это можно достать. До похода хватит времени, чтобы сделать? — Если ингредиенты будут у меня завтра утром — я всё сделаю. Смешаю, проверю, отрегулирую дозировку. К бочке нужно будет сделать капсулу с задержкой огня — это я тоже обеспечу. Ну и саму бочку укрепить — чтоб не развалилась раньше времени. — Примерное количество? — уточнил альфа. — Пятьдесят бочек — минимум. Каждая весом в два камня. Но если дашь мне пару учеников — обучу и их. Поставим производство на поток. И тогда, — Люк усмехнулся, — твой поход превратится не в осаду, а в расчистку местности. Генерал молчал. Молча сверлил его взглядом, а потом встал. — Я всё принесу. Завтра. Если ты не наврал — эти деньги покажутся тебе чаевыми. Люк ухмыльнулся, глядя на него снизу вверх: — О, я не вру. Никогда, когда речь идёт о смерти. Я с ней на «ты». И, достав очередную ягоду, он запустил её в рот, не сводя взгляда с уходящего Дэйта. Его мысли уже работали, как швейцарский механизм — быстро, чётко, беспощадно. Он знал, что изобретёт ад. И был готов стать его архитектором. Когда весь дом уже погрузился в сон, а улицы обволокли вязкие, ползучие сумерки, Люк не стал рисковать и идти через парадный коридор. Он знал: стоит скрипнуть воротами — разбудит всю чертову крепость. А ему, как ни странно, не хотелось объясняться. Накинув тёмный плащ, низко надвинув капюшон и затянув на поясе ремень с армейским ножом — единственным, что связывало его с прежним миром, — Люк, как опытный диверсант, тихо вышел через окно. Сначала спрыгнул на ветку дерева, потом с ловкостью кошки соскользнул вниз и, перелезая через забор, даже не задел ни одного сучка. Рефлексы — как у старого вояки, а не у юной омеги, как думали здесь. У ворот его уже ждал Терон — высокий, угрюмый воин из личной охраны Дэйта, с двумя угольно-чёрными ирранами, которые храпели, будто ненавидели сам воздух. — Пошли быстрей, — бросил Люк, ловко запрыгивая в седло. Дорога до борделя заняла меньше часа. Без происшествий. Люк чувствовал на себе взгляды прохожих, но Терон ехал рядом, сверкая клинком на поясе, и этого было достаточно, чтобы отвести от них любые ненужные вопросы. Всё-таки воины Дэйта пользовались репутацией безумцев, которым лучше не переходить дорогу. Бордель не выделялся из уличной застройки — разве что слишком ухоженный, с фонарями и парой дежурящих альф у входа. Те сразу учуяли запах, когда Люк приблизился. Капюшон скрывал лицо, но проклятый альфийский инстинкт всё равно подбирался ближе. Голодно, животно. — Эй, парень, а ну— Меч Тэрона даже не выскользнул — он просто блеснул. Альфы осеклись и отступили, сжав зубы. Да, с этими лучше не спорить. Внутри пахло ладаном, вином и потом. Интерьер напоминал японские дома из старых фильмов: стены, заменяющие двери, тёмные шторы, скользкие ковры под ногами. Пространство мягко перетекало из одного в другое, будто само приглашало потеряться в грехе. — Туда, — коротко кивнул Терон на пухлую женщину за небольшим столом. У неё были маслянистые глаза, перстни на всех пальцах и скомканная улыбка человека, который и души бы продал, если за неё платили звонко. — Чем-то помочь? — с лёгким подозрением уточнила она. — Да, — отозвался Люк, наконец подняв голову. Его голос был твёрд, в нём звучала уверенность человека, знающего, чего хочет. — Просьба, может, не обычная, но… — он достал мешочек и, не торопясь, отсчитал три увесистые золотые монеты. — Нужны женщины. У сутенёрши глаза вспыхнули, как у вороны, заметившей блестяшку. Улыбка расцвела на лице мгновенно. — Конечно, — обрадованно кивнула она, принимая монеты. — Эм… я так понимаю, альфе? — Нет, — отрезал Люк. — Мне. Женщина на мгновение замерла, растерянно хлопая ресницами. Похоже, услышанное не укладывалось у неё в голове. — А… альфа с вами будет присутствовать? — осторожно уточнила она. — Нет. Я один. Он за стенкой постоит, — без малейших эмоций бросил омега. — Ээ… — вытянула женщина, всё ещё в попытке догнать ситуацию. — Да, конечно… — Девушек молодых и чистых. Надеюсь, заразу не подцеплю? — Какую заразу? От этого, как известно, всем положено пить эликсиры. Мы же не варвары! — с гордой улыбкой возразила она. — Отлично, — кивнул Люк. — И чтоб никого не впускали. Он извлёк ещё одну монету и небрежно бросил её на стол. Женщина подхватила золото с поразительной ловкостью, и, как по щелчку, исчезла вся её растерянность — осталась только выдрессированная услужливость. — Конечно, господин, — весело отозвалась она, выходя из-за стола. — Сейчас попрошу, чтобы приготовили комнату и подали вино с закусками. Может, горячее? — Нет. Вино и закусок хватит. Сколько девушек будет? — Сколько пожелаете, господин, — с поклоном ответила она. — Трёх достаточно будет. Главное, чтоб стройные и молодые были. — Как прикажете!