Где небо горит

Когда Главнокомандующий Дэйт отдал приказ Тайгу сопроводить какого-то «мастера» до имения, тот и понятия не имел, кого именно ему предстоит везти. Да ему, по правде говоря, и дела не было — после года на передовой, где он со своим отрядом с боем освобождал Эльбрус от захватчиков, Тайг рассчитывал на короткий, но заслуженный отдых. Увы, вместо него — очередное поручение. С утра пораньше он стоял во дворе генерала Дэйта, хмурый, с выражением лица, будто ему всучили не мастера, а дохлого вепря, которого ещё и тащить самому. И добивал его тот факт, что неведомый гений будет обучать не просто кого-то, а его личное войско. Это Тайгу уже и вовсе не нравилось. Альфа был воякой до мозга костей, не любил теории и болтовни, особенно еще и быть нянькой. Когда к воротам подошёл бета — растрёпанный, с суетливым взглядом и сумкой наискосок, Тайг почти облегчённо фыркнул: мол, всё понятно. Вот и мастер. — Ты и есть мастер? — мрачно поинтересовался он, уставившись на шатена, как на дохлого кролика. — А… эээ… нет… — промямлил тот, теряя слова под его взглядом, поправляя на плече сумку. — Я мастер, — вдруг чётко и резко отозвался голос от распахнутых ворот. Из тени шагнул высокий омега. Светлые волосы были собраны в строгий, высокий пучок — как у настоящего мастера. Одет он был в странную пятнистую зелёную ткань, плотную и грубую на вид, Тайгу не видел до этого ничего похожего. Альфа непроизвольно напрягся: от омеги пахло так.. необычно. Но больше всего взгляд Тайга цеплялся за руки. Не тонкие и нежные, как он привык видеть у омег, а изящные, жилистые, с мышцами и венами, будто вылепленные скульптором, такие что хотелось к ним притронуться губами. Он даже не сразу понял, как засмотрелся, пока не спохватился. Поднял глаза — и в который раз потерял дар речи. Перед ним был, возможно, самый красивый человек, которого он когда-либо видел. Он не то что омег таких красивых в жизни не видел, а вообще людей. Черты лица — острые, но не грубые, нос — прямой, совсем не вздёрнутый, как у многих омег. Губы — средние, розовые, сложенные в лёгкую, нервную усмешку, как будто весь мир для него — одна большая, скучная шутка. И глаза… Прозрачные, как стекло, сверкающие холодом под тенью чёрных ресниц. И запах… этот запах не отпускал. Что-то дикое, почти хищное, волнующее до дрожи в позвоночнике. Альфа не мог понять чем пахнет этот омега, какой запах исходит, что то свежие, в то же время сладкое, но не приторное, не похожие не на что и в то же время на все. Этот запах цеплял, тянул. И вот теперь этот омега заявляет, что он и есть тот самый мастер. Тайг непроизвольно фыркнул, пытаясь спрятать смущение за грубостью. — Ага. А я — фея крёстная, — пробурчал он, выдернув себя из затянувшегося транса. — Киг, это у тебя шутка такая? Омега нахмурил брови у переносицы, в глазах промелькнула насмешка, губы скривились в ухмылке — как Тайг и предполагал: этот тип усмехался, будто вся жизнь у него в зубах и он только выбирает, что перегрызть первым. — Ну что ты, — лениво отозвался омега. — Какая ж из тебя фея? Скорее бабочка… ночная. Киг хрюкнул от смеха, чуть не уронив бороду. Тайг нахмурился. Он ожидал, что омега смутится, опустит глаза, начнёт оправдываться. Но этот даже не подумал. Он был как будто из тех, кто не извиняется, а ждет извинений. — Тайг, ты уж не испытывай этого парня, — хмыкнул Киг. — Он двух драконов уложил, а тебя — не моргнув и со специями съест. Ещё и добавки попросит. Альфа будто замер. Он слышал об избранном, который якобы из другого мира, о каком-то безумце, который завалил сразу двух драконов ножом, но отмахнулся, решив, что это очередная байка для солдат. И уж точно не подумал бы, что речь идёт о нём — о странном омеге. — Это ты? — недоверчиво спросил он, не сводя глаз. — Ага, рот закрой — муха залетит, — безразлично бросил тот, пожав плечами, и, будто так и надо, запрыгнул на Иррана. За ним сразу устроился тот самый бета. Ирран, священное животное, даже ухом не повёл. Более того — казалось, будто сам подставил бок, помогая вскарабкаться. Тайг окончательно запутался. Омега и священный зверь? Это что за чёртов цирк? — Чего стоишь, будто в штаны навалил? — хмыкнул омега, обернувшись. — Поехали уже… или поскакали. Как тебе больше нравится. Тайг сжал зубы. Щёки полыхнули стыдом — он, видавший всё на свете, краснеет как мальчишка. Но виду не подал. Подтянул поводья, забрался на Иррана и только тогда спросил: — А зовут тебя хоть как? Омега бросил на него быстрый, оценивающий взгляд. Ухмыльнулся — снова той самой, нервной, чуть хищной усмешкой. — Люк, — ответил коротко. — Но можешь звать меня Старший Лейтенант Лековский. И, не дожидаясь реакции, махнул рукой Кигу и Миле — и с лёгкостью, присущей только опытным воинам, рванул вперёд. Тайг остался сидеть на Ирране, чувствуя, как ветер от унесшегося всадника треплет волосы. Да уж. Мастер, говоришь… И что-то подсказывало ему — это будет далеко не самое скучное задание в его жизни. Люк давно уже понял: воспринимать его всерьёз здесь никто не спешит. И виной тому — не опыт, не знания, не умение командовать, а одна-единственная строчка в его личном «деле» — омега. Не ранг, не звание, а метка. Как клеймо. Но он был солдат. В первую очередь — солдат. А уж потом всё остальное, включая эти проклятые феромоны, новые инстинкты и тело, которое до сих пор не чувствовалось своим. Люк до конца так и не примирился со своей «позицией» в этом странном мире, да, если быть честным — и не собирался. Мужиком он был, мужиком и остался. Только теперь — другим. Но, как говорится, суть не в упаковке, а в содержимом. А уж что-что, а с содержимым у Люка всё было в порядке. Он видел, как на него смотрят. С прищуром. С сомнением. Со снисхождением. Даже Главнокомандующий Дэйт — и тот всё ещё не воспринимал его всерьёз, несмотря на катапульту, которую Люк соорудил в одиночку. Да черт с ним, не впервой. Он выслужился среди людей, что не верили в него, прошёл огонь, воду и мясорубку под Таллинном, выжил в аду — и будет чертовски глупо, если какой-то альфа в броне или хмурый маг будет учить его, как доказывать свою полезность. В такие моменты Люк неожиданно начал понимать женщин из своего родного мира. Когда ты выкладываешься по полной, а тебя не воспринимают всерьёз просто потому что у тебя — не тот комплект между ног. Только вот ирония: в его родной России женщины всё-таки добились большего уважения, чем омеги в этом мире. Здесь омегу считали не человеком — функцией. И это бесило. Бесило лейтенанта Лековского на уровне ДНК. Путь до имения был быстрым и напряжённо молчаливым. Ирраны мчались вперёд как сумасшедшие, копыта дробили дорогу, ветер хлестал в уши и вырывал мысли из головы. Тайг ехал впереди, мрачный и молчаливый, бета Зуки крепко держался за Люка, а сам Люк мысленно перебирал задачи. Работы — вагон, времени — в обрез. Имение оказалось двухэтажным каменным домом с мощным двором и прилегающим лесом, который теперь считался территорией Люка. Войско уже было на месте — около полусотни бойцов. Они расслабленно сидели и стояли у строения, переговариваясь, смеясь, ожидая чего угодно, только не дисциплины. Но Люк приехал не в отпуск. Он приехал учить. Как только трое всадников подъехали ближе, и запах омеги — пусть и едва уловимый, но настойчивый — донёсся до воинов, несколько из них расплылись в знакомо-склизких улыбках. — Тайг, да ты нас решил побаловать? Омегу привёз? — хмыкнул один, выходя вперёд. Его взгляд скользнул по Люку, как будто пытался раздеть. — Хотя одного мало будет… У нас тут аппетит хороший… Люк спрыгнул с Иррана плавно, без лишней суеты, помог Зуки слезть — и лишь потом, медленно, как будто выдохнув ядовитую тучу, бросил через плечо: — Не переживай, милый. Если что, мы тебя по кругу пустим, а я потом посмотрю, как твои друзья будут трахать тебя в твой сладкий зад. Он поднял голову, и в его взгляде был лёд. Такой, что даже Тайгу стало не по себе. Воины сначала зависли. А потом, конечно, заржали. Громко, глупо, с облегчением — ха-ха, шутка, молодец. Все, кроме того самого болтуна. Он напрягся, шагнул вперёд, замахнулся — и в следующий миг оказался скручен так, что его собственная рука угрожающе затрещала в суставе. Люк двигался как молния: шаг в сторону, разворот, захват. Ладонь — железным капканом — обвила запястье, рывок вверх, разворот корпусом, нога — за пятку противника. Через секунду здоровенный вояка уже стоял, согнувшись, с вывернутой рукой и лицом, в котором отражалась боль и полное охренение. Люк наклонился к уху, словно любовник, и прошипел с хищной, почти ласковой усмешкой: — Ещё раз подобная шутка — я вырву тебе яйца и запихаю их тебе в глотку. Ты понял меня? Вместо ответа — лишь всхлип. Люк добавил давления — рука хрустнула, и теперь воин завыл: — Д-да! Да, понял! — Вот и славно, — и так же резко, без тени эмоций, Люк отпустил его. Тот едва не упал, морщась и держась за плечо. А Люк, как ни в чём не бывало, повернулся к Тайгу, отряхнул ладони и шагнул вперёд, будто только что указал на карту местности, а не едва не выбил сустав из плеча. Тайг стоял и смотрел. И, чёрт подери, чем дольше он смотрел на этого странного омегу, тем сильнее в нём просыпалось уважение. Настоящее. Это был не мягкий, не изящный, не ароматный омега. Это был офицер. Солдат. С глазами, в которых прятались чужие войны. И да — ему очень не хотелось быть тем, кто встанет у него на пути. А ещё ему — неожиданно — захотелось узнать, как именно этот омега держится в бою. Тайго понял —он хотел что бы этот омега был в его жизни.