Kneel

На все выходки взбалмошного сержанта Прайс всегда смотрел сквозь пальцы. Даже тогда, когда тот случайно сжёг всю проводку на базе, Джонатан лишь обречённо вздохнул, выдал ему отеческий подзатыльник и отправил помогать электрикам на протяжении всего ремонта. Просто капитан отлично понимал, что какие бы шутки и розыгрыши не устраивал Соуп, у него никогда не было злого умысла. Он никогда не стремился по-настоящему кого-то оскорбить или обидеть. Самолично увидев и прочувствовав все ужасы войны, ему, наоборот, хотелось принести в жизнь сослуживцев хоть немного веселья. Да, иногда через жопу, зато от чистого сердца. Единственное, о чём Прайс попросил его, так это не трогать Гоуста. Но жадный до внимания лейтенанта Соуп, скрепя сердце, пропустил слова капитана мимо ушей и не упускал ни единой возможности атаковать старшего парой десятков шуток разной степени паршивости. Первое время капитан был жутко этим недоволен и одаривал МакТавиша весьма красноречивыми взглядами. Но, заметив, что Саймон реагирует на все выкрутасы сержанта вполне благосклонно, что выражалось в практически полном игнорировании последнего, успокоился и даже, кажется, с каким-то азартом наблюдал, что ещё выкинет неугомонный парень в попытках расшевелить лейтенанта. Но одно правило всё-таки установил и заставил Соупа поклясться, что тот будет ему неукоснительно следовать. Иногда Джону казалось, что у лейтенанта есть глаза на затылке. Сколько бы раз он не пытался незаметно подкрасться к Гоусту, стоило ему подойти ближе, чем на три метра, как лейтенант, чем бы он не занимался, тут же фокусировал всё своё внимание на МакТавише. Сержанта, который каждый раз был уверен, что вот сейчас-то у него всё получится, это всегда заставало врасплох. Он застывал, как кролик перед удавом, пригвождённый к месту пристальным взглядом. И чтобы хоть как-то объяснить своё присутствие, выпаливал первую попавшуюся шутку. А потом, с трудом сбрасывая оцепенение, тут же давал дёру, обещая себе, что вот уж в следующий раз у него обязательно всё получится. Вот и в этот раз, собираясь покинуть зал совещаний, где они всей командой обсуждали предстоящую миссию, Соуп обратил внимание на то, что Гоуст что-то сосредоточенно обсуждает с Ласвэлл. Они оба, повернувшись спиной к остальному залу, склонились над разложенными на столе картами и, кажется, не замечали ничего вокруг. Это было идеальным шансом. МакТавиш мгновенно подобрался, осторожно шагая в их сторону, мягко перекатываясь с пятки на носок, стараясь создавать как можно меньше шума. И, видимо, в этот раз удача была на его стороне. Ему буквально осталось сделать ещё пару шагов, и он сможет схватить лейтенанта за плечо. — Гоуст! — внезапно раздался громкий голос Прайса у него за спиной, из-за чего Соуп чуть не подпрыгнул от испуга. Лейтенант же, к великому разочарованию МакТавиша, даже не вздрогнул. Он жестом попросил Кейт подождать и развернулся к ним, разглядывая возникшую перед ним безмолвную картину. И Соуп готов был отдать руку на отсечение, что во взгляде его на секунду вспыхнуло насмешливое веселье. — Всё в порядке, Кэп, — наконец обратился он к застывшему в дверях и явно напряжённому Прайсу и кивком указал куда-то наверх. — Я его видел. Посмотрев в том направлении, Соуп с досадой обнаружил несколько рядов выключенных мониторов, в которых он отражался во всей своей великолепной красе. Стало понятно, почему лейтенант даже не дернулся, когда его окликнули. Ему достаточно было лишь изредка поднимать взгляд, чтобы точно знать, что происходит у него за спиной. Соуп обиженно поджал губы, но прежде чем он успел высказать своё возмущение, подошедший Прайс крепко схватил его за предплечье и буквально выволок его из комнаты. — Зачем Вы его позвали? — недовольно буркнул Соуп, едва за ними закрылась дверь. — Останавливаю тебя от заведомо проигрышной ситуации. — Что, думаете, у меня ни за что не получится застать его врасплох? — в голосе МакТавиша смешались возмущение и азарт. — Наоборот, боюсь, что у тебя может получиться. Прайс выглядел настолько серьёзным, что Соуп мгновенно отбросил своё шутливое возмущение и внимательно посмотрел на капитана. — Есть что-то, что мне надо знать? — осторожно спросил он. — Нет, это личные дела Саймона, и мы не будем в них вмешиваться, — с нажимом в голосе ответил Прайс. — Ты можешь делать всё что угодно, в пределах разумного, конечно же. Но ты больше не будешь пытаться подкрасться к Гоусту. Это приказ. Ты понял меня? — Так точно, сэр, — покладисто отрапортовал Соуп, хотя в голосе его всё ещё были слышны неуверенные нотки. Прайс смерил его ещё одним строгим взглядом и ушёл по своим делам, оставив сержанта в глубокой задумчивости. А подумать было над чем. Соуп начал перебирать в памяти все привычки лейтенанта, находя в них всё больше тревожных моментов, которым раньше он просто не придавал значения. Ведь он и раньше мог заметить, что в любом помещении Гоуст устраивался так, чтобы мог видеть его целиком. По большей части он вообще старался забиться в самый тёмный угол, где его не так-то просто было заметить, даже несмотря на отнюдь не маленькие габариты. Даже на открытой территории он держался в стороне ото всех, где-нибудь в темноте, куда не доставал ни единый лучик света, и только череп мерцал во мраке пугающим видением. Он никогда не вставал спиной к двери и цепким взглядом следил за всеми, кто оказывался в его поле зрения, угрюмо сверкая глазами на любого, кто пытался подойти поближе. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что Гоуст настороженно и чуть ли не с опаской относится ко всем, кто оказывался в его личном пространстве, которое, кстати, было весьма велико. Достаточно было проявить хоть немного наблюдательности, чтобы заметить, что он всегда особенно внимательно следит за тем, что происходит у него за спиной. Кажется, Прайс обратил на это внимание ещё очень давно, а может быть, знал сразу, потому что Соуп заметил, что тот окликает Гоуста всегда ещё издалека и никогда не подходит ближе, пока не удостоверится, что тот точно его заметил. Сложив, наконец, у себя в голове два и два, МакТавиш решил поступать так же, всё-таки лейтенант был слишком дорог ему, чтобы позволить себе впустую трепать его нервы ради глупого розыгрыша. От внезапного грохота выстрелов заложило уши, а щёку резко обдало чем-то горячим. Соупу требуется несколько мгновений, чтобы прийти в себя, пока звук всё ещё эхом разносится по помещению, оглушая и дезориентируя. Наконец, сообразив, что стреляли из-за спины, мужчина подавляет въевшийся в подкорку инстинкт отскочить в сторону и резко разворачивается, пытаясь понять, что произошло. Многие, в отличие от него, не смогли справиться с собой и бросились в рассыпную, и только несколько человек остались на месте. Они встревоженно оглядывались вокруг, ища источник опасности, и только один из них, тот самый, про которого Гоуст говорил, что он может быть опасен, застыл столбом, вцепившись в автомат побелевшими пальцами. — Я не… мне показалось… я видел… — испуганно лепетал он, потерянно глядя куда-то за спину Соупа. Внутренности тревожно скрутило, и МакТавиш медленно повернулся к Гоусту, который шёл прямо перед ним. «Не волнуйся, ЭлТи, я прикрою тебе спину» — полушутливо пообещал ему Соуп едва ли минут десять назад, когда они только вступили под мрачные своды ангара. А теперь на и так весьма потрёпанной куртке лейтенанта ровно под лопаткой зияла неаккуратная дыра. Увидев это, МакТавишу показалось, что у него сердце ушло в пятки. И, хотя крови и не было видно, так что бронежилет, видимо, не пробило, он поспешил к Гоусту, чтобы удостовериться, что с ним всё в порядке. Потому что лейтенант не застыл и вообще никак не реагировал на творящийся вокруг переполох, и это пугало ещё больше. — Стой! — остановил его резкий окрик Прайса, едва он шевельнулся. Видимо, капитан тоже заметил, что что-то не так, и негромко выругался себе под нос, после чего обратился к ним, сильно понизив тон, перейдя почти на шёпот: — Газ, уводи ребят и идите в обход. Соуп, оставайся на месте. — Что? — Почему? Их возмущённые голоса раздались почти одновременно, но быстро утихли под грозным взглядом капитана. — Выполняйте! — бескомпромиссно пророкотал он. Кайл окинул их напряжённым взглядом, но, коротко кивнув, жестами раздал приказы остальной команде, и они осторожно двинулись в сторону выхода. Соуп же замер на месте, переводя растерянный взгляд с капитана на лейтенанта и обратно. Когда шум от поспешно отступающего отряда наконец стих, Прайс сделал пару осторожных шагов вперёд и максимально мягким голосом позвал: — Гоуст? Лейтенант вздрогнул и начал медленно, как-то деревянно разворачиваться к ним. Во всей его фигуре сквозило сильное напряжение, словно он в любой момент готов был броситься в атаку. Глаза казались беспросветно чёрными из-за расширенных зрачков, и в них не мелькнуло ни капли узнавания, когда он посмотрел на своих сослуживцев. — Блядство, — прошипел сквозь зубы Прайс. — Что происходит? — спросил Соуп, мало что понимая. У него конечно были смутные подозрения, но сержанту совсем не хотелось в них верить. — Ничего хорошего, — приглушённо ответил капитан, подходя ещё на пару шагов, и снова позвал. — Гоуст? Лейтенант снова вздрогнул и сфокусировал свой взгляд на Прайсе, но в его глазах так и не появилось ни капли осмысленности. — Осторожно подойди и забери у него автомат, — приказал Джонатан, смещаясь в сторону и заставляя Гоуста поворачиваться вслед за собой, выводя Соупа из его поля зрения. МакТавиш обеспокоенно глянул на обоих и так же тихо и неспешно начал подходить к лейтенанту. Это больше походило на попытку подобраться к раненому дикому зверю, и Соуп почувствовал, как от нервного напряжения у него задрожали руки. Было больно и страшно видеть Гоуста таким — напряжённым, затравленным, ожидающим удара. Каким-то чудом сержанту удалось подобраться к мужчине незамеченным, и, дождавшись осторожного кивка от капитана, он одной рукой резко сдёрнул ремень автомата с плеча Гоуста, второй рукой крепко схватил оружие, не давая лейтенанту возможности перехватить его. Гоуст отреагировал почти мгновенно, резко разворачиваясь и пытаясь схватить Соупа, но тот всё же успел отскочить. — Саймон! — громко окликнул его Прайс, и мужчина снова застыл, напряжённо следя за обоими. A Соуп крепко держал во вспотевших ладонях чужой автомат и каждый раз, когда пустые мёртвые глаза останавливали на нём свой взгляд, чувствовал, будто его подвешивают на крюках. Это не ЭлТи. Не мог быть им. Не мог их всегда спокойный и непоколебимый лейтенант вести себя, словно загнанное в угол животное. Не мог он быть настолько переломанным. Ведь тогда… Тогда получается, что Соуп опять не увидел, просмотрел, снова не обратил внимание на то, насколько глубока эта кроличья нора. — Саймон, ты меня слышишь? — снова переходя на тихий и спокойный тон, спросил Прайс, которому удалось подойти к ним почти вплотную. Гоуст поспешно отступил назад, чуть пригибаясь, вставая в удобную для атаки позу. — Не бойся, мы не причиним тебе вреда, — увещевал его капитан, поднимая руки и показывая, что в них ничего нет. — Соуп, помоги мне. Надо его максимально разоружить. — Потом Вам придётся мне многое объяснить, — безапелляционно произнёс МакТавиш, убирая автомат и осторожно приближаясь. Но едва они протянули к нему руки, как где-то в глубине ангара зазвучали автоматные очереди. — Блядство! — только и успел выругаться Прайс, когда явно потревоженный громким звуком Гоуст короткой подсечкой заставил его упасть. Соуп на одних только чистых рефлексах успел вскинуть руки и схватить лейтенанта за предплечье, так как тот уже успел достать откуда-то нож и теперь целился им точно в горло МакТавиша. — Эй, ЭлТи, давай полегче! — натужно прохрипел сержант, всеми силами стараясь остановить руку Гоуста, но чувствуя, что тот медленно, но непреодолимо продавливает его блок. — Сука, да насколько же ты сильный?! Поднявшийся на ноги, Прайс кинулся ему на помощь, оттаскивая обезумевшего лейтенанта и пытаясь его скрутить, но Гоуст змеёй вывернулся из его захвата, тут же начиная атаковать капитана. — Твою мать, Саймон, почему все нормальные люди, когда их накрывает, стараются забиться в тёмный угол и там переждать, и только ты стремишься убить всё живое в радиусе километра от себя? — шипел Джонатан, при этом вполне успешно блокируя все удары мужчины. Соуп для себя коротко отметил, что до их уровня рукопашной ему ещё расти и расти и тоже ринулся в бой. Столкнувшись сразу с двумя сильными противниками, Гоуст уже не мог действовать так эффективно, и, наверное, только это спасло МакТавиша от мгновенной смерти. Лейтенант действовал наверняка, не размениваясь на мелочи, стараясь каждым ударом если не убить, то покалечить. И только вовремя перехватывающий самые опасные удары Прайс уберёг сержанта от серьёзных травм, но даже он не мог успеть везде… Когда клинок прошил предплечье насквозь, Соуп даже не сразу понял, что произошло, но Гоуст не медлил ни секунды и тут же провернул нож, скрежеща лезвием по голой кости. Джону показалось, что его руку ошпарило кипятком и вывернуло наизнанку одновременно, он не смог сдержать крика. Оглушённый болью, он не заметил, как замерли два остальных участника драки. Прайс встревоженно смотрел только на МакТавиша, поэтому он не увидел, как лейтенант растерянно переводит взгляд с шотландца на окровавленный нож в своих руках. И прежде чем кто-либо из них успел что-то предпринять, он резко развернулся и исчез в темноте, растворяясь между разрушенных стеллажей.