Когда Земля завертится в обратном направлении

"Моей настоящей целью было увидеться с вами и посмотреть – есть ли у меня хоть какая-то надежда на то, что вы сможете меня полюбить."

- Джейн Остин "Гордость и Предубеждение"

      Повествование от лица Алека       От прошлой Ренесми ничего не осталось. От моей Ренесми…       Я понял это сразу, как она появилась на лестнице, шагая невесомо, словно призрак. Глаза ее были опущены, между напряженных бровей образовалась небольшая складка, и казалось, что каждое движение приносит ей нестерпимую боль.       За свою долгую жизнь, я видел тысячи людей, умирающих от рака, и, кажется, у Ренесми была четвертая стадия. На истощенном теле болталась футболка, которая была ей давно не по размеру, просвечивая маленькую девичью грудь, а джинсы обтягивали худые бедра и колени.       Я точно опоздал. Или все-таки пришел в самый последний момент. Она хоть что-то ела за последние пять лет?       За моей спиной шумно выдохнул Эдвард, а я не отрывал взгляда от девушки, которая раньше боролась со всеми превратностями судьбы, а сейчас гибла буквально с каждой секундой.       Когда она спустилась с последней ступени, то, наконец, подняла на меня взгляд. Абсолютно равнодушный, без прежней искры и блеска, потухший и мутно-зеленый. Он стал безжизненным, напоминал пожухлую после зноя траву, хотя раньше игриво переливался, словно изумруды на солнце. Я ощутил безнадежный ужас, который не испытывал несколько веков.       Она ничего не чувствует. И это было хуже всего. — Привет, — произнесла она надрывистым шепотом, словно рыдала всю ночь.       Уголки ее губ искривились, изображая подобие улыбки, она протянула руки, привлекая меня в хрупкие объятия. Я сразу понял, что она сделала это машинально, будто хотела казаться живее, а не от радости, что я пришел в ее дом. — Привет, — выдохнул я в ее волосы.       Объятия длились несколько жалких секунд, но этого времени были достаточно, чтобы ощутить ее тело. Сплошные кости.       Она отстранилась и молча прошла к дивану, устало сев на него, поджимая под себя ноги, отчего стала казаться еще меньше. Каллены тут же двинулись в сторону выхода, а Эдвард похлопал меня по плечу, проходя мимо. «Сделай хоть что-нибудь», - буквально сквозило в его прикосновении. — Мы поохотимся, — сказал он дочери и та равнодушно кивнула в ответ.       Оставили нас наедине. Значит, все слишком плохо.       Когда они покинули дом, я прошел к дивану и опустился рядом с ней. Ренесми на меня даже не обернулась.       За время долгого перелета, я успел придумать, что скажу Калленам в случае ее смерти, и что скажу самой Ренесми, увидев ее с округлившемся животом, радостно обнимающую будущего отца маленьких волчат. Но, черт возьми, я не продумывал, что сказать, когда увижу ее полностью разбитой. — Ты не охотишься? — догадался я.       Начнем издалека. Может быть, там и закончим. Поднимать тему смерти Джейкоба у меня не хватит духу, да и вряд ли это будет разумно. Я чувствовал, что влез в неразрешимое дело, но выхода у меня не оставалось. Если я уйду, ничего не сделав, она погибнет, а я потрачу несколько веков на самобичевание. Или найду кого-то, кто в ныне спокойном мире готов будет меня убить. — Нет, — выдохнула она, повернувшись ко мне.       Она скользнула взглядом по моему лицу и поджала губы, будто хотела что-то сказать, но не решилась. Я выжидающе посмотрел на нее, и Ренесми осеклась, потупив взгляд в пол. — Будешь читать нотации? — после недолгой паузы спросила она. Ирония слабо сквозила в ее голосе. Это давало мне едва уловимую надежду. — Нотаций тебе здесь явно хватает, — ответил я в ее манере.       Ренесми никак не отреагировала. — Я рада тебя видеть, — слова прозвучали безучастно. — Правда? А по тебе и не скажешь.       Я знал, что она говорит искренне, просто не может показать больше эмоций, чем ей сейчас доступно. Ренесми слегка качнула головой, будто уверяя меня в обратном.       Больше всего на свете, мне сейчас хотелось сгрести ее в охапку и защитить от боли, но где-то в глубине души я осознавал, что она меня оттолкнет. Утешение ей не поможет, и для начала, нужно вывести ее из эмоционального ступора.       Я чувствовал, что общение со мной ей давалось крайне тяжело, и решил, что нужно взять узды правления разговором в свои руки. Иначе далеко мы не уедем. — Ненавижу эту вашу нарочитую лицемерную Калленскую вежливость, — спровоцировал я, — Научись говорить прямо о своих чувствах, Ренесми, и жить станет гораздо проще.       Она вздрогнула, словно окунулась в ледяную воду. На короткое мгновение ее глаза вспыхнули и она повернулась ко мне, с прищуром изучая мое лицо. Сработало. — Что я должна сказать? — сквозь стиснутые зубы выплюнула она. — Правду. Видеть ты меня не рада. — Я никого не рада видеть. — Так скажи, чтобы я сматывался.       Я ждал хоть каких-то эмоций от нее. И, на удивление, дождался. Злость ко мне, в данный момент, была гораздо лучше смертельной тоски, тенью лежавшей на ее лице. Шоковую терапию нужно использовать дозировано, и я чувствовал, что хожу по грани.       Она вспыхнула с новой силой. Наверное, никто не произносит в этом доме лишнего, боясь ее ранить. Судя по всему, эта бережная стратегия не работала.       Я решился на провокацию зная, что прошлая Ренесми не дала бы себя в обиду. Что-то же должно от нее оставаться? — Хорошо. Уезжай, Алек, — отчеканила она и передернула плечами, словно боялась, что слова прозвучали грубо. — Нет, — слабо улыбнулся я.       Я буквально сверлил ее взглядом, высматривая проявление чувств на ее бледном лице, и она, наконец, поддалась. Ренесми фыркнула, усмешка слетела с ее губ и выглядела вполне естественно. Гнетущая обстановка плавно разрядилась. — Славно, — буркнула она, — И зачем ты тогда приехал?       Я отвел взгляд в сторону, обдумывая, стоит ли ей говорить о том, что в моих мыслях она уже давно была мертва. Упоминать о другом, благоприятном для нее исходе событий, я даже не планировал. Я ведь хочу помочь ей, а не сделать хуже. — Раз уж мы говорим только правду, то я боялся, что Каллены не сообщили о твоих похоронах.       Я открыто рубил сплеча, дергал за ниточки, к которым были привязаны ее чувства, стараясь понять, какие из этих нитей давно уже безнадежно разорваны. — Своевременно, — парировала она, — Пять лет прошло и ты только сейчас об этом задумался.       Ренесми снова осеклась, будто испугалась, что ляпнула глупость. Тонкие пальцы стыдливо прикрыли лицо, и она откинулась на спинку дивана. — Прости, — шепнула она не отнимая ладоней, — Я ведь тоже хороша. От меня поддержки ты не дождался. — Какая от тебя может быть поддержка? — усмехнулся я, — Как человек может дать то, что не имеет сам?       Ладони плавно скользнули вниз и опустились на тощие колени. За последние пять минут я увидел на ее лице целый калейдоскоп эмоций: от мучительного смертельного горя до яростного гнева, затем он сменился стыдом и виной, а сейчас она ощущала щемящую грусть. Мне не нужен был дар Джаспера, чтобы считывать ее, как раскрытую книгу.       Все-таки, она еще поборется. Какие-то нити чувств еще держали ее в реальности. Это радует. — Поддержки мне тут хватает. Правда, мне она не нужна. — А что тогда тебе нужно? Чтобы от тебя отстали и дали спокойно умереть?       Она снова грустно усмехнулась. Я попал в десятку. — О чем ты жалеешь, Ренесми? — смягчив тон, спросил я. — Что ты имеешь в виду? — Ну вот я, например, жалею, что сделал Ровене предложение, и что она согласилась, — начал я, — Жалею, что поверил Джейн, и это не мешает мне страдать о ее гибели и о том, что не тряхнул ее как следует, чтобы вовремя привести в чувства. Жалею, что не могу даже думать о смерти из-за чертового бессмертия. Список внушительный, я могу долго говорить, пока ты не утомишься. После смерти близкого, начинаешь заниматься руминацией. — А ты давно психологом стал? Специально произносишь заумные термины и манипулируешь мной? — съязвила она.       Отлично, Ренесми. Проницательность в тебе еще осталась. Уже намного лучше. — Не слышала про руминацию? Я думал, ты достаточно начитана, чтобы понимать, чем ты занимаешься ежесекундно, — с нескрываемым сарказмом произнес я.       Она тяжело вздохнула. Я ее жутко бесил, и радовался этому, как идиот. — Я знаю, что такое руминация, — процедила она, — И список у меня внушительнее твоего. — Я весь внимание.       Она покосилась на меня и сжала губы. — Я не отстану, — напомнил я. — Да черт тебя бы побрал! Давно ты стал таким невыносимым? — приглушенно шикнула Ренесми, — Не знаю, чего ты этим добиваешься. — Чтобы ты поговорила со мной.       Ренесми подперла голову ладонью и снова вздохнула. Затем закрыла глаза и заговорила тем же загробным голосом, каким меня поприветствовала. — Жалею, что не послушала тебя и не уехала вместе с Джейком, — на его имени она споткнулась и снова скатилась в пропасть, — Доволен?       Ренесми болезненно зажмурилась, будто сдерживала слезы. Она злилась на меня, и это не давало ей разрыдаться у меня на коленях. Наверное, я все же свернул не туда в нашем разговоре. Эксперимент был окончен.       На секунду я подумал, что она и вправду не справится. У нее просто не хватает сил принять то, что уже произошло. Нужно искать другие способы. — Прости, — выдохнул я, — Но я отсюда не уеду. Можешь злиться, так даже будет лучше. — Я на тебя не злюсь, — шепнула она, не открывая глаз, — И… не хочу, чтобы ты уезжал, но при условии, что ты не будешь мне помогать.       Я решил ей не отвечать. Почву я уже прощупал, она была абсолютно безжизненная, и у меня начал созревать план, что предпринимать дальше.       Я не могу позволить ей уйти.

***

      Каллены вернулись гораздо раньше, чем ожидалось, словно спешили проверить, есть ли в их доме какие-то изменения. Как только они перешагнули порог, Ренесми устало вздохнула, встала с дивана и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Останавливать ее никто не стал.       Ее шаги глухо раздавались над моей головой, она прошла в одну из комнат, закрыла дверь на замок и включила воду в ванной. Я, почему-то, насторожился. — Все в порядке, — успокоил меня Эдвард, — Пока шумит вода, разговоры она не услышит. — Ну как? — беспокойно спросила Белла, опустившись рядом со мной на диван.       Лица Калленов казались незнакомыми из-за нестерпимой усталости и потерянности. Из них будто ежедневно кто-то высасывал жизненные силы. Смотришь на них и понимаешь - вампир может оставаться человеком, со всеми его слабостями и переживаниями.       Я почувствовал тяжелый груз ответственности, отныне лежащий на моих плечах. Каллены надеялись на то, что я способен сотворить чудо.       Я решил, что тщательно подбирать слова - бессмысленное занятие. Какой в этом толк, если Эдвард наперед знает, что я произнесу в следующую секунду? Но увидев болезненное выражение на лице Беллы, я все-таки сдержался от честной оценки происходящего с их дочерью. — Вы пять лет наблюдали за ней. Я не могу сказать ничего нового, — выдохнул я. — Она вчера впервые с нами заговорила, — ответил Карлайл. — Тогда, шанс есть, — я сам не верил, в то, что произнес. — Ты ведь не уедешь? — с надеждой спросила Белла.       Я окинул ее взглядом, заметив сходство с Ренесми. Вот только Белла боролась и не собиралась сдаваться. Ренесми же упрямо отбрасывала протянутые ей руки помощи и безвольно продолжала опускаться в могильную яму. А еще, если говорить совсем откровенно, мне льстило, что Каллены действительно меня ждали. — Не уеду, — ответил я, — Если вы ко мне прислушаетесь. Иначе все бессмысленно.       Каллены и Кейт с Гарретом выжидающе смотрели на меня. Я обдумывал план, зреющий у меня в голове. — Это будет сложно для вас, но постарайтесь оставить ее в покое. — В каком смысле? — недоуменно спросила Элис. — Чем больше вы стараетесь, тем сильнее она сопротивляется, — объяснил я. — Ты предлагаешь опустить нам руки? — бас Эммета сотряс гостиную, — Бросить ее одну?       Громила с большим сердцем. Именно так можно было коротко описать Эммета. Я удивлялся, насколько Каллены были сплоченными, готовыми бросаться друг за другом в огонь и воду. Даже у нас с Джейн не было такой любви. Подобную любовь я чувствовал только к Ровене.       И к Ренесми…       Я впервые позавидовал этой странной семейке. — Я не договорил. У меня есть план, который должен сработать в любом случае. — Точно сработает, — выдохнул Эдвард.       Интересно, как Ренесми справляется с тем, что ее отец постоянно мониторит ее мысли? Может, поэтому она выросла такой правильной? Или правильность была в крови у всех Калленов? — Не знаю, как вы не додумались до этого раньше, когда у вас есть в союзниках хороший ищейка, — усмехнулся я, глядя на Эдварда. Он растерянно передернул плечами. — Сможешь пригласить в гости Алистера? — спросил он Карлайла. Тот, тут же кивнул, не задавая ни единого вопроса, — Позвони сейчас, в последний раз он говорил, что остановится в Нью-Йорке.       Карлайл сразу же достал телефон из кармана брюк. — Надеюсь, он не сменил номер. — Вы объясните, наконец? — не выдержала Белла, стреляя взглядом от меня к Эдварду. — Насколько я помню, Корин трусливо сбежала с поля битвы, — напомнил я, — Не знаю, сработает ли, если она применит свой дар на Ренесми, но попробовать стоит. — Не сработает, — обрубил Джаспер, — Моим манипуляциям она не поддается. Контролировать чувства всех присутствующих здесь, я могу с легкостью - именно это помогло пережить нам потерю. Но когда дело доходит до «запечатления» - я бессилен. — И я не вижу до сих пор ее будущего, — беспокойно прошептала Элис, — Я думала дело в их связи с Джейком, но и сейчас ее будущее для меня - сплошная тьма. — До дара Корин может и не дойти, — начал я, — Ренесми, вполне вероятно, выставит меня за порог, как только увидит нас на крыльце, а насильно заставлять ее вернуться к жизни я не буду. Даже если она не примет помощь, это уже будет хорошим толчком для нее. Она разозлиться, а агрессия - двигатель прогресса. Так она постепенно выкарабкается. — А что насчет Корин? Она же может отказаться? — спросила Белла по-детски наивно, чем вызвала у меня искреннюю улыбку. — А ее кто-то будет спрашивать? — усмехнулся я, — Рычагов давления на Корин у меня достаточно, и даже если она осмелела, чтобы отказывать мне в помощи, то тогда придет сюда не на своих ногах. — Маркус решил воссоединить Вольтури? — выдвинул догадку Джаспер. — Вольтури все еще не дают второго шанса. В первую очередь, это касается предателей. Поэтому, Афинодара и Сульпиция хотели бы лично пообщаться с Корин. У них там женские вековые неразрешенные конфликты, лучше не вникать, — отмахнулся я.       Каллены усмехнулись практически в унисон, но это мгновение было так коротко, что показалось, что проявлять положительные эмоции в этом доме теперь под строжайшим запретом. — Только Ренесми ничего не должна знать. Скажите, что я уехал.       Как только я произнес последнее предложение, шум воды из ванной резко прекратился. Гостиная тут же наполнилась подозрительной тишиной. — Я пройдусь, — шепнул Карлайл, покрутив телефон в руках и двинулся к выходу, — К нам его лучше не приглашать? — практически бесшумно спросил он. — Пусть скажет, куда прийти к нему, — одними губами ответил я. Карлайл кивнул и скрылся за дверью. — Спасибо, — шепнула Белла и посмотрела на меня глазами, наполненными печалью.       Вот только благодарить меня пока было не за что.

***

      В гостиную Ренесми больше не спустилась. С одной стороны, это играло мне на руку, позволяя уйти незаметно, а с другой, это практически гарантировало, что мой план уже заведомо обречен на провал. Помощь она не примет.       Я заметил, что Каллены научились общаться бесшумно, одними губами и жестами, чтобы Ренесми не слышала их разговоры о ней. Такой способ взаимодействия вошел у них в привычку, и выглядел отточенным до совершенства.       Передо мной происходила немая сцена: Розали прошла к холодильнику, достала герметичный пакет с кровью и потрясла его в одной руке, будто спрашивая, стоит ли попробовать дать ее Ренесми. Эдвард шумно вздохнул, покачал головой, будто отговаривая Розали от ее задумки, и встал с дивана, направившись к столешнице. Он достал пластиковую баночку с лекарствами из верхнего ящика, высыпал две маленькие таблетки на ладонь, наполнил стакан водой и скрылся на лестнице. — Антидепрессанты? — не нарушая тишины, едва слышно спросил я у сидевшей рядом Беллы. Та болезненно кивнула. — От них есть эффект, — ответила она.       На мгновение, я погрузился в воспоминания о тех днях, когда я увез Ренесми из Вольтерры, вернув ее в родной город. Я так же давал ей антидепрессанты, полученные нечестным путем обольщения миловидной девушки-фармацевта, которая незаконно продала мне пачку. Девушку я обманул, пообещав ей свидание, и обрадовался, что мое обаяние все еще затуманивает разум смертным красавицам. Наверное, она проклинала меня еще долго.       Тогда лекарства быстро помогли Ренесми пережить те злосчастные трое суток, наполненные навязанным Долорес страхом перед семейством Калленов. Сейчас же, они вряд ли способны перекрыть хотя бы часть той боли и горя, в котором она тонула. Но Калленам больше ничего не оставалось, как надеяться на чудо.       Решив не терять времени, я поднялся с дивана и вышел на улицу к Карлайлу, который все еще разговаривал у реки по телефону. — Что он сказал? — спросил я, когда он сбросил вызов. — Он сейчас в Сиэтле. Сказал, что будет ждать тебя в Пайк-Пайне, в Кэл Андресен парке. — Отлично.       Карлайл тяжело вздохнул, окинул взглядом дом, затем похлопал меня по плечу. — Я не знаю, как тебя снова благодарить. Ты очень много делаешь для моей семьи, — прошептал он. — Не стоит, — отмахнулся я, решив не вдаваться в разъяснения о том, что потеря Ренесми для меня станет конечной точкой моего существования.       Я не смог спасти Ровену, будучи полнейшим идиотом, который безгранично верил Аро. Я не предпринял никаких попыток, чтобы услышать свое сердце, которое все время твердило, что она жива, и не предпринял попыток найти ее. С Ренесми я не имею права снова повторить те же ошибки. — Ты сам-то как? — спросил Карлайл, посмотрев на меня с мученическим выражением. Сейчас он стал больше походить на дедушку Ренесми - его выдавали глаза, в которых плескалась в золоте глубокая усталая старость.       Карлайл всегда был наполненным жизнью. Во все времена, даже когда было тяжело, он продолжал искриться жизнелюбием, отстаивая свои принципы. Сейчас, когда в мире был долгожданный покой, в его душе, как и в душах всех Калленов, сквозила дыра. Они впервые не были способны обуздать обстоятельства, и от этого гасли, как искры на тлеющих дровах. — Я справляюсь, — ответил я.       «Справляюсь, пока есть шанс вернуть Ренесми к жизни», - промелькнуло в голове.       Карлайл одолжил мне его машину, а ту, что я взял утром в прокате, пообещал вернуть обратно. Едва я опустился на водительское сидение, как из дома тут же вышли Гаррет и Кейт, и неуверенно остановились возле пассажирской дверцы. — Решили прогуляться? — спросил я, кивнув, чтобы они садились. — Подумали, может, тебе нужно будет сопровождение, — ответил Гаррет, — Если ты не против. — Не против, — равнодушно ответил я, — Будет с кем поговорить, учитывая, что Алистер не слишком разговорчив.       Я мысленно прозвал нашу миссию «Воскрешение», надеясь, что от нее будет хоть какой-то толк.

***

      В Сиэтл мы прибыли, когда на город плавно опустился ночной мрак. В парке, на удивление, не было ни души, кроме одиноко сидящей на скамейке неподвижной фигуры, одетой неестественно вычурно. Когда мы подошли, Алистер задумчиво похлопал по скамье, приглашая присесть. — Две минуты, — попросил он, не отводя взгляда с отключенного на зимний период фонтана.       Мы плавно опустились рядом, не нарушая тишины. Кажется, ищейка зря времени не терял. — Эмбаррасс, — выдохнул он, — Заброшенный склад на окраине города. Путь будет неблизкий. — В Миннесоте, — дополнила Кейт. — Девочке совсем плохо? — спросил он, наконец посмотрев на нас. — Будто в анабиозе, — выдохнул за меня Гаррет, — Ничерта не помогает.       Алистер поднялся, окинул взглядом «игровое поле» на которое плавно подтягивались люди, и повернулся ко мне. — Твой план? — Буквально придуманный «на коленке», — ответил я, — Может и не сработать. Она сопротивляется. — Насильно счастливым сделать человека невозможно, — выдохнул он, — Но попробовать стоит. К тому же, под вашей властью в мире стало смертельно скучно. Хоть какая-то работа у меня появилась. — Ты сейчас жалуешься? — усмехнулся я. — Ни в коем случае, — отмахнулся он, — Просто непривычно жить не боясь, что Великий Аро может за тобой прийти. — Ты же закостенелый англичанин. Что ты забыл в Штатах? — усмехнулся Гаррет. — Тошнит уже от Европы. Хотел наведаться к моему старому другу Карлайлу, но он меня опередил.       Я поднялся со скамьи и двинулся в сторону машины. — Едем. Время не резиновое, — шепнул я.       Чертова Корин. Не могла спрятаться где-то поближе? От нее впервые может быть какая-то польза, и лишь бы не пришлось ее ловить по всему городу. Надеюсь, у нее хватит смелости не сбежать, как только она почует мой запах.       Гаррет написал короткое сообщение Карлайлу, оповестив его о том, что мы отправились в долгий суточный путь из Сиэтла в Эмбаррасс.

***

      Огромный заброшенный склад в ночи казался совсем пустым. — Вот она, новая обитель выходцев из Королевской власти, — усмехнулся Алистер, — Променять замок на помойку - для крыс, сбежавших с тонущего корабля - это лучший вариант.       По запаху, Корин была здесь не одна. Наши шаги глухим эхом разносились по заброшенному пустому помещению. Но выходить к нам навстречу никто не спешил. — Слиняют, — усмехнулся Гаррет. — Хрен им, — ответил Алистер, — Свое они уже отсидели в укромном месте, пусть теперь возмещают за свою жалкую трусость.       Мы вышли из складского помещения во внутренний двор территории. За углом горел костер, заметавший следы недавней охоты. Смрад от обугленной плоти стоял жуткий. — Где же ваша гостеприимность? — иронично протянул я, заметив три фигуры, неподвижно сидящие на старых прогнивших деревянных ящиках.       Видимо, Корин удалось найти Челси и Афтона, и объединиться с ними. Выглядели они, как типичные бродяги-кочевники. От прежней принадлежности к власти в них совершенно ничего не осталось. — Гости могли и предупредить о своем визите, — ответила Челси, одарив меня улыбкой. Она и Афтон, на удивление, были рады меня видеть, но тщательно старались это скрыть. — Боялись, что можем спугнуть хозяев. — По мою душу пришел? — выдохнула Корин, недоверчиво поглядывая на меня из под тонких нахмуренных бровей. — Догадливая, — усмехнулся я.       Корин поджала губы и поднялась с ящика, сделав неуверенный шаг ко мне навстречу. — Приказ Афинадоры и Сульпиции? — шепотом спросила она. — Нет, — улыбнулся я. Ее растерянность меня веселила, — Ты нужна мне. И от того, как ты выполнишь мою просьбу будет зависеть ваша дальнейшая судьба. Думаю, менять помойки вам уже надоело? — Предлагаешь нам вернуться в Вольтерру? — усмехнулся Афтон. — С этим я могу помочь, — ответил я. — Маркус в жизни не примет нас обратно, — серьезно проговорила Челси, будто сканируя мои мысли, — Мы ведь, своего рода, теперь изгои-предатели? — Скорее просто трусы, — прокомментировал Алистер, — Звание «предателя» еще нужно заслужить. А вы же просто спасали свои шкуры, когда против власти объединился весь бессмертный мир. — Не лицемерь, Алистер, — обрубила его Челси, — Свидетельствовать во время нашего прихода к Калленам пятнадцать лет назад ты побоялся. Не тебе говорить нам о трусости.       Глухой смешок Алистера отразился от стен склада. Чувствовал он сейчас себя гораздо «выше» бывших Вольтури. — Тогда бой и не состоялся, — напомнил он, — А я всего лишь прикрывал план Беллы, касательно защиты ее маленькой дочери. — Ты и сейчас мог отступить, тебя никто не заставлял идти в бой, — пренебрежительно проговорил Афтон. — Даже маленькая неопытная девочка пошла в бой, — усмехнулся Алистер, — И боролась до конца. Напомню, что она наполовину человек. Так, что приберегите ваши оправдания. — Так зачем вы пришли? — фыркнула Корин, обрывая диалог.       Обстановка была накалена и это не играло мне на руку. Я облокотиться на кирпичную стену склада и помедлил. — Окажешь услугу? — посерьезнев спросил я.       Корин сдвинула брови и, помедлив, кивнула. — Конечно! Мы же родные люди, — с сарказмом ответила она. — Да и выбора у тебя не так много.       Корин согласно качнула головой. Я подбирал слова, обдумывая, как начать свой рассказ. — Нужно помочь Ренесми Каллен, — серьезным тоном проговорил я, — Твоя задача постараться вернуть ей волю к жизни. Взамен, я обещаю, что поговорю с Маркусом на ваш счет. В конце концов, уход Челси помог нам открыть глаза на Аро, а Маркус таких поступков не забывает. Может, смилуется и над тобой, — я окинул взглядом задумавшуюся Корин. — Волк погиб? — догадалась она. — У волка есть имя, — оскорбившись, раздраженно сказала Кейт. Вот, что значит, настоящая семья - не позволять никому давать другого в обиду, — И вы его прекрасно знаете. — Прошу прощения, — закатила глаза Корин, — Не буду спрашивать, Алек, почему тебе не плевать, и почему ты так породнился с Калленами. — Первый закон Маркуса - помогать тем, кто находится в беде, — надменно сказал я, — Тебе стоит это учесть, если не хочешь всю жизнь провести на этом складе.       Корин осеклась и переглянулась с Челси. Затянулась молчаливая пауза.       Я знал, что Афинодора и Сульпиция не подпустят Корин и близко к Вольтерре. Долгие века работы на благо Аро и Кая, обманным путем заставляющих своих жен чувствовать радость от заточения, сыграли с Корин злую шутку. Думаю, она долго была опечалена тем, что у власти теперь ее марионетки. Шанса на нормальную жизнь у Корин не оставалось, в отличие от Челси и Афтона, к которым Маркус относился более доверительно.       Судя по мученическому выражению лица, Корин тоже осознавала, что домой она больше никогда не вернется. — Свое положение я вряд ли спасу, — прошептала она, — Но хотя бы сделаю что-то во благо других. — Тогда не будем терять времени, — проговорил я.       Троица принялась наскоро тушить костер. От их добычи остались только обугленные кости. Установить, что несчастных убили вампиры уже было невозможно. — Буду скучать по этому месту. Даже если не попадем в Вольтерру, придется искать другое укрытие, — прошелестел Афтон.       Когда с костром было покончено, мы распределили, что троица, дабы избежать внезапного побега, поедет со мной на машине, а Алистер и Кейт с Гарретом отправятся к Калленам на своих двух.       Я чувствовал, что план может сработать, но как только мы подошли к машине, Гаррету неожиданно позвонили.       «Эдвард» - бледно мелькнуло на экране телефона. Кейт тяжело вздохнула. Я напрягся. — Алек рядом? — послышалось в трубке, едва Гаррет принял «вызов». Голос Эдварда казался встревоженным. — Рядом, — ответил ему Гаррет, не сводя с меня настороженного взгляда.       Я хотел сделать шаг и вырвать телефон у него из рук, но вместо этого остался стоять как вкопанный, сжимая ключи от машины в закостеневшей ладони. Что уже успело произойти? — Возвращайтесь, — выдохнул Эдвард, — Она решила уехать.       Послышались протяжные гудки. Гаррет убрал телефон в карман, передернув плечами. — Миссия провалена, — констатировал он.       У меня было всего два вопроса: «Куда уехать?» и «Какого черта?». Но вслух я ничего не произнес. — Кажется, в вашей помощи мы больше не нуждаемся, — сказала Кейт за меня. — Я сообщу, если Маркус примет вас обратно, — безучастно проговорил я.       Троица не стала отвечать и направилась обратно на склад. Я чувствовал себя, в очередной раз, полнейшим идиотом.

***

— Может, она решила уехать с тобой? — гадала Кейт, пока мы мчали по трассе к дому Калленов. — Она из дома пять лет не выходила. Это уже большой прогресс, — добавил Гаррет. — Хотя бы развеялись, — усмехнулся Алистер.       Неужели Каллены не сдержали язык за зубами и рассказали Ренесми о том, куда мы на самом деле уехали? Или Ренесми решила, что я ее бросил? Что за план зрел у нее в голове, пока я осуществлял свой?       Уйма вопросов, на которые я самостоятельно не мог найти ответа. Тем не менее, я радовался положительному скачку в ее состоянии. Куда бы не понес ее черт, это уже было лучше, чем то, что она приросла к стенам дома Калленов.       На подъездной дороге нас встретил Карлайл. Они обменялись рукопожатиями с Алистером и мы зашли в дом. Эмоциональная атмосфера здесь явно изменилась. — Она ждет тебя, — сказал Эдвард и кивнул на дверь, ведущую из гостиной в гараж, — Спасибо тебе, Алек, — с трепетом добавил он.       Я тут же прошел в указанном мне направлении, толкнул дверь и остановился, как вкопанный. Ренесми сосредоточенно заливала бензин в старый пыльный байк Джейкоба. Почему-то, на секунду мне показалось, будто она совсем обезумела. — Он еще на ходу? — недоверчиво спросил я. — Сейчас проверю, — выдохнула она, окинув меня коротким взглядом, — Думала, ты уже не вернешься.       Ренесми выглядела встревоженно, но живее, чем три дня назад. Я не стал задавать лишних вопросов, ожидая, пока она заговорит сама. — Отличный план. Мог и сработать, — кинула она и, бросив пустую канистру прямо на бетонный пол, протерла мотоцикл от пыли мокрой тряпкой. — Каллены проболтались? — Сказали уже перед вашим возвращением, чтобы я не уехала не дождавшись тебя. — Куда ты собираешься? — я постарался говорить спокойно, но тревога все же просочилась в моем голосе.       Ренесми устало прикрыла глаза, затянула высокий хвост потуже, и принялась молча выкатывать мотоцикл из гаража. Железная груда едва сдвигалась с места, и Ренесми изо всех сил делала вид, что ей легко управляться самостоятельно. Я знал, что о помощи она просить не станет, и тут же выхватил руль из ее рук, и одним движением вынес мотоцикл на подъездную дорогу. Она громко цокнула языком, а затем насмешливо фыркнула. — Сет приходил, — наконец проговорила она, натянув капюшон ветровки, прикрываясь от слабого дождя, — Билли нехорошо. Это отец Джейка.       Она закусила губу и ее глаза блеснули, наполняясь влагой. — Я ни разу не приехала к нему. Я была нужна ему, и ни разу даже не приехала, - прошелестела она, стараясь не расплакаться. — Так бывает. Я ведь тоже приехал слишком поздно.       Ренесми пробежалась намокшим пронизывающим взглядом по моему лицу, будто подбирая слова. Смотря в ее тревожные глаза, я ощутил, будто на нас надвигается что-то разрушительное и непоправимое. — Прости меня, Алек. И спасибо тебе за все. Я тебя совсем не заслуживаю…       Я осознал, что она прощается. — Я справлюсь, обещаю, — не останавливалась Ренесми, — Ты многое помог мне понять. И я прошу тебя, пообещай, что ты тоже справишься. Нам лучше больше не видится.       Последнее предложение она отчеканила, словно заученное, будто проговаривала его тысячу раз до моего прихода. Я искренне не понимал, что творится у нее в голове. — Какая причина? — сдавленно выдохнул я, отказываясь верить в происходящее.       Впервые за долгое время, я не мог обуздать собственные эмоции. Я изо всех сил старался не показывать, что чувствую на самом деле, но мы будто поменялись местами, и сейчас Ренесми считывала меня, как раскрытую книгу. — Я не смогу дать тебе того, чего просит твое сердце, - тихо прошептала она.       Вот оно что. Она боится, что ранит меня неразделенной любовью. Все примитивнее, чем показалось сначала. Возможно, у меня есть шанс ее переубедить? — Я ведь тебя об этом и не прошу, — горько усмехнулся я, — Я приехал, чтобы помочь тебе. — И ты помог, — искренне проговорила она, — Я двигаюсь дальше, потому что ты помог мне. Но если мы будем поддерживать общение - к хорошему это не приведет. Я не хочу пользоваться твоей добротой ко мне, Алек. Что-то во мне еще не огрубело, чтобы терзать твою душу и держать возле себя только потому, что мне так будет проще. Лучше для тебя - если мы попрощаемся прямо здесь, и постараемся жить дальше. Пообещай, что не будешь меня искать.       Она изо всех сил старалась говорить убедительно, не отрывая глаз от моего лица. Я не видел связи в ее словах, но заставил себя промолчать, борясь со жгучим желанием ее остановить. Ренесми всегда была невыносимо упрямой, и переубедить ее в том, что она уже решила, было заведомо провальной идеей.       Всю свою жизнь я занимался «великими делами» Аро: убивал совершивших злодеяние без особой жалости, не чувствовал любви, печали и тоски. Когда в моей жизни появилась Ровена, я вышел из забвения на десяток лет, а затем снова стал парализован временем. Сейчас ко мне будто вернулась рикошетом вся потерянная палитра чувств. Я страшно боялся, что больше никогда не увижу Ренесми. Но я не позволил себе признаться ей об этом вслух. — Ты уезжаешь в резервацию насовсем? — отвлеченно спросил я, не решившись давать ей обещания, которые я не могу выполнить. — Скорее всего, да. А там, как решит Билли. — Это твой выбор. Главное, чтобы ты была счастлива.       На последнем слове Ренесми неестественно улыбнулась, и уголки ее пухлых губ не приподнялись, а напротив, опустились вниз. Именно так улыбаются несчастливые люди. «Счастлива» - было неподходящим для нее словом.       Капли крупного дождя стекали по ее изумрудной ветровке. Ренесми задрожала то ли от холода, то ли от нервов, и я не смог сдержаться. Я протянул руки и обхватил хрупкие плечи, уволакивая ее в объятия. Ренесми не отстранилась, и напротив, прижалась ко мне вплотную, прислонившись щекой к прилипшей к моей груди мокрой от дождя рубашке.       Сквозь одежду, я чувствовал, как трепещет ее человеческое сердце, и ощущал прерывистое теплое дыхание. Я чувствовал, как дрожат ее ладони у меня на спине, и как трясутся ее колени. На этот раз объятия длились в разы дольше. Ренесми действительно со мной прощается.       Я не хотел отпускать ее. Я ненавидел все эти сентиментальные метафоры и никогда их не употреблял. Но сейчас, то, что оставалось от моего сердца, окончательно рассыпалось в прах.       Я знал где искать ее, в случае, если тоска по ней окончательно сведет меня с ума, но она ясно дала понять, чтобы я не приезжал в резервацию. Я прикусил язык, понимая, что я не имею никакого права ее останавливать. Мне оставалось только надеяться, что Ренесми знает, что делает, и сможет справиться со своей болью самостоятельно.       И надеяться, что я тоже справлюсь.       Второй раз в жизни я испытывал пропитывающее мою душу сочувствие. Впервые оно появилось, когда я осознал, что самостоятельно разрушил жизнь Ровены. Сейчас, мне было искренне жаль Ренесми за то, что ей пришлось пережить. Похищение из дома, сломленный рассудок, шрамы от избиений Деметрия, участие в битве лицом к лицу с врагом, и смерть возлюбленного, произошедшая на ее руках. Я отчетливо понимал, что она никогда не будет прежней. Как бы ее развитие не опережало биологический возраст, Ренесми все равно было всего пятнадцать лет. Откуда в ней столько силы, что она до сих пор окончательно не сломалась? — В конце концов, все образуется, — выдохнул я в ее волосы, утешая скорее самого себя, - Всегда нужно во что-то верить?       Ренесми на секунду отстранилась, услышав знакомую фразу. Она безустанно твердила ее мне перед битвой. Ренесми взглянула на меня из под намокших ресниц, и я увидел, как ее глаза на секунду вспыхнули узнаванием, а затем неумолимо потухли. — Прощай, Алек, — шепнула она, выпуская меня из объятий.       Я отказывался ей верить. Во мне теплились иллюзии, что это наваждение и она когда-то передумает. Возможно, ненужные иллюзии - пустая трата времени, но, когда у тебя в кармане целая вечность - можно позволить себе расточительство. — Прощай, Ренесми, — солгал я самому себе.       Каллены призрачно вышли из дома, дождавшись, пока наши разговоры утихнут. Затем коротко обняли Ренесми, словно прощаясь. — Я провожу тебя, — сказал Эдвард. — Я сама, — ответила Ренесми садясь на байк.       Отец не стал перечить дочери. С одной стороны, Каллены искренне радовались прогрессу, а с другой - уход Ренесми также приносил им нестерпимую боль. Нам приходилось отпускать ее скрепя сердцем, как канат, крепко зажатый в кулаке, который, выскальзывая, наносил неизгладимые шрамы.       Она коротко махнула семье рукой, и с теплотой погладила руль. В каждом ее движении просачивалось только одно - она никогда не отпустит Джейкоба. Так же, как и я никогда не отпущу ее.       Мотоцикл взревел, как зверь, вырвавшийся на свободу. Я безвольно смотрел, как Ренесми отъезжает с подъездной дороги, а затем ее силуэт скрылся за пеленой дождя, среди густых деревьев.       Вокруг все плавно начинало разрушаться с новой силой.