В ночи, зажигая искру

— Ты не можешь быть серьёзен, говоря такое, — хмуро говорит Дилан, сжимая кулаки покрепче, да так, чтобы ногти впивались в кожу, оставляя полумесяцы. — Это самоубийство, Ло! — Я, конечно, рад, что ты обо мне волнуешься, — взволнованно говорит Лололошка, но в его глазах читалась стальная уверенность. — Был бы не рад, конечно! — Дилан цокает и отворачивается и Лололошка был уверен, что он сейчас закатывает глаза. — Нет, Дилан, послушай... — требует Лололошка и тянет руку вперёд, ухватывая край рукава и забираясь пальцами под него. — Послушай, послушай... — пытается передразнивать Дилан, но в его голосе звучит обречённость... и смирение. — Мх, Ло, я понимаю, что ты не простой человек и всё в таком духе, но границы-то знать надо. А «Ло» тем временем кладёт свой подбородок на плечо сдавшегося автоматона. — Ты единственный, кто удерживает этот мир от тотального уничтожения... — напоминает Дилан и расслабляется, позволяя чужим рукам себя обнять, а чужому-поганому носу уткнуться куда-то в шею. Хорошо хоть чувствительность убавлена, а то бы прям на месте Дилан кончился. — Я знаю, — бурчит Лололошка и качает головой, не отлипая. — Я знаю это, но я не могу так. Я хочу быть кем-то, от кого не зависят миллионы судеб и кем-то, кто может... Лололошка запинается и неуверенность оставляет свой отпечаток в его дыхании; в его словах; в его голосе. Дилан оборачивается и видит, как их придурок Ло почти прячется от всего мира. — Может что, а? — допытывается Дилан и сжимает руку Лололошки у себя на поясе. — Давай, говори, раз начал. А то не хорошо это. — ...Я хочу быть кем-то, кто может любить без страха, что на следующий день проснётся в другом мире без памяти, — тихо и грустно отвечает Лололошка. — Сколько мне так ещё скитаться? Увижу ли я тебя? Увижу ли я тех, кто был когда-то моими друзьями? Вспомню ли я их? Вспомню ли я тебя, когда окажусь в другом мире?.. Лололошка замолкает и Дилан слышит всхлип. Сосед сжимает его в объятиях, как плюшевую зверушку, вытирает о него свои сопли и слёзы, пока Дилану противопоказано двигаться и нарушать этот акт доверия. Ло не так уж и часто говорил о себе. Не так уж и часто жаловался. Всегда шёл вперёд и Дилан был уверен, что Ло и раньше был таким. Он на мгновение разрывает цепкие объятия и замечает стремительно потухающий огонь доверия в глазах напротив. — Пошли на кровать приляжем, — говорит Дилан и тащит Ло за собой. Когда он снова смотрит в глаза напротив, то видит смущённого мироходца с горящими от полного доверия глазами.