Добродетели и пороки/ Virtues & Vices

После трех недель подготовки к судебному разбирательству по громкому делу об отравлении, сотрудничество между аврорами Поттером и Уизли, главным прокурором Грейнджер и одним из мастеров-зельеваров начало давать трещины. — Я попрошу Кингсли о переводе, — проворчал Гарри. — Это неприемлемо. — Не употребляй такие слова. Иначе, в следующий раз они устроят диктант. — Рон ударился лбом о стол для совещаний. —… и во второй строке ты повторил кеназ, хотя даже второкурсник знает, что на самом деле это хон, то есть ты перечислил только сорок восемь рун из моих сорока девяти. Таким образом, я победила. Сияя снисходительностью и хищной улыбкой, Гермиона поднесла пергамент к носу Драко, где ему грозила опасность сгореть дотла. Его челюсть на мгновение напряглась. Гарри и Рон обменялись встревоженными взглядами через стол. — Ты ошиблась в расчетах, — заключил он. — Салазаровы яйца, — пробормотал Рон, когда Гермиона взорвалась, как разгневанная кричалка. — Почему ты никогда не можешь признать, что уступаешь? — Единственное, в чем я уступаю, так это в том, что не являюсь невыносимым кошмаром. — Вряд ли! Я обошла тебя в трансфигурации, арифмантике, а теперь еще и в рунах… — У меня есть идея, Грейнджер. Почему бы нам не взять по метле и посмотреть, как у тебя получится? — Эй! — Крикнул Гарри, морщась от усиливающейся мигрени. — Можем ли мы сосредоточиться на деле? Мы должны были просмотреть подраздел 8.2.14, в котором содержатся перекрестные ссылки на дело Физзивига… — Серьезно, Гарри. — Гермиона нахмурилась. — Я, конечно же, сделала все прошлой ночью. — Лень ни к чему тебя не приведет, Поттер. — Драко аристократическим пальцем подвинул край конверта из плотной бумаги, лежащего на столе. — Здесь мои записи. Возможно, более подробные, чем ее. — Хочешь, чтобы тебя прокляли, а, Малфой? — Глаза Гермиона потемнели. — Мне больше нравится идея Уизли с диктантом. Что такое, З-У-Б-Р-И-Л-А? Гарри прижал ладонь к пульсирующей глазнице. — Коридор? — одними губами позвал он Рона, который благодарно кивнул. — Прошу, отстрани его от дела, — взмолился Рон, когда дверь за ним закрылась. — Я больше не могу этого выносить. — К сожалению, он наш лучший эксперт. И она тоже хороша! Я серьезно не могу понять, какого черта она себя так ведет. Конечно, мы все ненавидели его в школе, но даже ты говоришь, что он уже не такой козел. — Вполне сносный, — согласился Рон. — Можно подумать, что они… но нет… конечно, нет… Гарри погрузился в задумчивое молчание, нарушаемое только все более театральным голосом Гермионы, доносившимся из конференц-зала: « Х-О-Р-Е-К…» — Я не знаю, приятель. — Рон вздрогнул. — Помнишь птиц? — Блять, — сказал Гарри. Затем: «У меня есть план». Прервав первые буквы, вероятно, очередного оскорбления, они вернулись. — Ничего страшного, если вы не хотите продолжать наше сотрудничество, — объявил Гарри. — Очевидно, ни у кого из вас не хватает на это терпения. — Терпения? — Драко усмехнулся. — Малфои буквально синоним терпения. — Ну, я как-то год прожила в палатке. Вот это — настоящее терпение. — Гермиона сердито посмотрела на него. — Ты не в состоянии дать кому-то закончить предложение, прежде чем открыть свой рот. — Прошу — рассмеялась она. — Я уверена, что могу продержаться без разговоров подольше тебя. Гарри и Рон сохраняли спокойствие с терпением охотников, наблюдающих, как их цель приближается. — Давай проверим.