Унмён

      Сан шёл к своей комнате тихо, стараясь никого не разбудить. В душе поселилось паршивое чувство, которое мучало его, дёргало за тонкие сердечные струны, играя реквием.       За окном уже светало, утренние лучи неприятно кололи иглами покрасневшие глаза. Он, войдя в свои покои, запер двери, на которых был вырезан золотой дракон Корё. — Привет, принц Вансан, — поприветствовал младший брат, вальяжно шагая по чужой просторной комнате. — Как дела? — Как и всегда, — бросил Чхве, проходя к своему столу. — Он не догадался? — Нет, — сквозь зубы процедил он. — У тебя всё получилось? — С каких это пор ты так интересуешься этим, Чонхо-я? — крайне недоумевал принц.       Чонхо злобно прищурил глаза. И, стуча кулаком по столу, за которым сидел его старший брат, с нескрываемым недовольством ответил: — С тех, что это входит и в мои интересы. Ты не забывай, что и меня назначили ответственным за охоту на лис. — Ясно, — закатив глаза, проговорил Сан. — Так ты не ответил на мой вопрос. — Получилось. Завтра мы идём в город, — протараторил принц.       На лице младшего тут же расцвела улыбка, от которой веяло жутким холодом, пробирающим до мурашек. — Хорошо. Всё идёт по плану, — Чонхо, сгибая пальцы, перечислял: — ты его приведёшь к центру, где будет стоять стража. А дальше подашь знак, когда он будет обезоружен. — Ясно. — А затем наконец-то узнаем, где обитают эти твари.       Эти слова вызвали в душе Вансана странную, необъяснимую ярость. Его глаза сузились, а сердце забилось быстрее. Сжимая кулаки до побелевших костяшек, он злобно произнёс: — Не стоит так небрежно к ним относиться. Как-никак они живые существа, как и мы. — Да, но не мы первые напали на них. Ты же помнишь, что они сделали с генералом Кимом? Мы даже его тела не можем до сих пор найти. — Потому что он пытался её убить? Хонджун не был невинным, ты не забывай. — Ты на чьей стороне? — спросил Чонхо.       Этот вопрос застал Сана врасплох. Его лицо побледнело, и он почувствовал, как слова застряли у него в горле.       Не сказав ни слова, он отвернулся, стараясь скрыть свои эмоции. Взяв кусок мягкого золота, Вансан начал вырезать на нём мелкие узоры. Рисунок постепенно проявлялся под его искусными пальцами, отвлекая от боли и неуверенности, поселившихся в его душе. — Что ты делаешь? — полюбопытствовал Чонхо. — Колокольчик, — неохотно ответил Сан. — Они же делаются из серебра. Почему золото? — Потому что серебро его пугает.       Между ними повисла напряжённая, долгая тишина. Казалось, Чонхо был вне себя от ярости: его глаза налились кровью, а зубы сжались до хруста. — Вансан, — выплюнул он, пронзая взглядом брата, — ты не забывай о своей цели. — Я не забываю. — Не смей к нему привязываться. Он — лиса. Хитрая и коварная. Они ничем друг от друга не отличаются, в их крови убивать. — Чонхо, выйди отсюда, — приказал Сан, указывая на дверь. — Вансан, ты можешь избавиться от меня, отогнать подальше от своих глаз. Но не забывай, кто ты. Ты, в первую очередь, принц, и должен думать о безопасности государства, а уже затем о себе.       Дверь захлопнулась с глухим стуком, отзываясь в тишине комнаты. В сердце принца кровоточили раны от режущей правды, будто каждое слово было острым ножом, разрезающим его душу на части.       Он не хотел этого, но Чонхо был прав: корона обязывает его идти на действия, что противили сердцу. Убивать, подставлять и предавать.