Унмён

— Откуда у тебя это? — спросил Сан, слегка проводя пальцами по синякам на шее. — Да так, подрался кое с кем, — нехотя ответил Уён, сжимая кулаки. — Кто это? — в глазах пробежала искра. — Не важно, — отмахнулся кумихо. — Не стоит беспокоиться об этом. — А я буду. Потому что никто не должен обращаться так с тобой.       Сердце Уёна тут же пропустило удар. Такая реакция была… приятна ему. Он, судорожно помотав головой, отводя странные мысли, сказал: — Мы уже разобрались. Нет нужды ворошить это снова. — Уён… — Давай просто… не обращать на это внимания. Оно того не стоит. Всё улажено. — Не позволяй никому поступать так с тобой, — с печалью в голосе сказал принц.       Лис, уткнувшись лбом в его плечо, тихо проговорил: — Хорошо.       Вдруг они замолчали, и тишина заполнила пространство между ними. Сан хотел что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Он не мог найти нужных слов, и это разрывало его изнутри. Он дёргался, мялся, словно боролся с самим собой, его руки то сжимались в кулаки, то разжимались, как будто он не знал, что с ними делать.       И после он внезапно лёг на колени Уёна, что крайне смутило того. Кумихо почувствовал, как сердце учащённо забилось в груди. Непривычное ощущение тепла и близости захватило его, и он застыл, не зная, как реагировать на этот неожиданный жест.       Чхве, казалось, нашёл какое-то странное утешение, устроившись на его коленях, и Уён с осторожностью положил руку на его волосы, чуть поглаживая их, пытаясь унять собственное волнение. — Завтра праздник урожая, — наконец нарушил тишину Сан, его голос был тихим. — Ты когда-нибудь был на фестивалях? — Нет, — ответил кумихо. — Я ни разу не выходил за пределы Пэктусан. — А хотел бы? — спросил Сан с искрящейся надеждой в глазах. — Конечно, — признался он, но тут же опомнился: — очень хотелось бы. Но нельзя. — Я тоже, — тихо вымолвил принц. — Но мне так же не положено. — Почему? Мне казалось, вы обязаны присутствовать на таких мероприятиях. — Да, но… только внутри дворца. — Почему? — недоумевал Уён. — Мы должны быть с теми, кто наравне с нами: праздновать во дворце, в окружении генералов и родственников, — Сан громко и устало вздохнул. — Какая же это всё чушь.       Кумихо, усмехнувшись, сказал: — Ничем от нас не отличается. Мы точно так же проводим день. И точно из таких же убеждений. — Будто птицы, что заперты в клетках. — Да… — Я знаю, что ты не поймёшь меня. Знаю, что это странно, но… я не хочу так жить. — Как? — спросил Уён.       Сан хотел хотя бы с кем-то поделиться тем, что гложило его всю жизнь. Он несмело начал, но поток мыслей не был остановим, и он говорил: — Эта корона давит мне на голову. Я знаю, что должен, но не хочу этого. Я знаю, что должен расплатиться за свою жизнь, полную роскоши. Но ответственность — слишком великая за это цена. Я не хочу быть королём, но обязан.       Уён понимал его, пусть и не в таком ключе, но он знал, что тот чувствовал. Поэтому ответил: — Я понимаю. Я всё понимаю. Мне очень жаль. — Настанет день, и я унаследую это всё. Эти земли, эту власть. Но я не хочу этого. Я знаю, что мои мысли глупы, но я бы хотел просто… сбежать. Уйти.       Воцарилась тишина, наполненная пониманием и сочувствием. Они не нуждались в словах, потому что всё было ясно и так. Каждый из них чувствовал ту же боль, те же мечты о свободе, от которых они были отрезаны.       Кумихо всю жизнь мечтал сбежать из этой проклятой горы, вырваться из вечного изгнания и жить среди людей, не прячась и не выживая на окраинах мира. Мысли о том, как бы это было — свободно гулять по улицам города, чувствовать себя частью чего-то большего, а не просто чудовищем, изгоем, пронзали его разум.       С самого детства он и его народ кочевали из деревни в деревню, всегда на шаг впереди страха и ненависти, которые люди испытывали к ним. В глазах других они были монстрами, странными и пугающими существами, которых нужно было избегать. Никто не желал узнать их по-настоящему, увидеть за мифами и предрассудками простые желания и стремления.       В эту ночь, сидя рядом с Саном, Уён чувствовал, как их души переплетаются в этом молчаливом понимании. В их сердцах жила одна и та же жажда свободы, желание сбросить оковы, которые сковывали их жизнь. Они были словно две одинокие птицы в бескрайнем небе, каждая из которых искала своё место в мире.       Сан, прерывая молчание, внезапно предложил: — Ты не хочешь… выбраться в город завтра? — Что? — не мог поверить Уён своим ушам. — Давай пойдём на фестиваль. — Сан… а как же… стой. Мы же не можем- — Но… почему бы нам просто не сходить ненадолго в город? Мы посмотрим, что там и уйдём. — Я бы очень хотел, но… — Уён, — принц умолял, сложив руки в замок, — прошу тебя… это такие же риски и для меня. Но… я бы так хотел провести этот день с тобой.       Вдруг в Уёне что-то затрепетало, словно давний огонь надежды вспыхнул с новой силой. Ему так хотелось увидеть людей, посмотреть, какие они на самом деле. Может быть, это шанс, которого он ждал всю свою жизнь? Вдруг что-то изменится, если он пойдёт на фестиваль? Вдруг он найдёт ответы на вопросы, что давно терзали его душу? И наконец-то увидит людей не издалека, не через призму страха и предрассудков, а такими, какие они есть на самом деле. — Я… — несмело начал Уён, но, встретившись взглядом с Саном и увидев в его глазах ту же надежду, продолжил с улыбкой: — Почему бы и нет?       Сан, захлопав в ладони от радости, проговорил с широкой улыбкой на лице: — Я буду рад провести завтрашний день с тобой.