Перерождение или осознанное решение демона Чëрных Вод стать смертным

— Хэ-сюн, ты не представляешь, какие же они все идиоты!       Дверь небольшого кафе, больше похожего на дешëвую забегаловку. Цинсюань ввалился внутрь. Крича что-то невнятное и постоянно жестикулируя, он выражал то ли недовольство, то ли гнев, то ли и то, и другое.       Обернувшись, Хэ Сюань тяжело вздохнул, выдавая очередному клиенту чек об успешной оплате. — Цинсю, у меня клиент. Посиди на кухне, я сейчас приду.       Он выцедил это медленно, лаконично. Голос ни на секунду не дрогнул. Быстро поблагодарив молодую женщину за покупку кофе, он перевернул табличку на двери, что означало, что на данный момент он клиентов не принимает. — И что на этот раз ты учудил? — закатив глаза и сложив на груди руки спросил Хэ Сюань, параллельно перемывая посуду.       Маленькая кухонька буквально полнилась уютом. Ши Цинсюань сидел за столом, что-то агрессивно печатал в экране телефона, раздражëнно вздыхая буквально каждую секунду. — Цинсю. Выкладывай, как есть. И возьми из холодильника бутерброд или салат какой-нибудь, поешь нормально, а не чипсы с газировкой, как обычно любишь. — Да опять эти придурки начали издеваться надо мной, потому что у меня родителей нет. Им по 16 лет, как и мне, впрочем. Им-то какая разница, есть кто у меня или нет? И опять начались шутки про мою ориентацию. «Что, мама перепила, раз родила сына гея?» И всё в таком ключе. Достали, если честно. Вот я их и отпинал хорошенько. Завтра брата вызывают в школу на совет профилактики, вообще не хочу возвращаться домой. Отберëт все гаджеты и закроет в комнате. А я всего лишь защищался, понимаешь, Хэ-сюн?       Закончив с мытьëм посуды, Хэ Сюань подошëл ближе и, поправив фартук, взъерошил волосы Цинсюаня. — Подожди. То есть, когда они над тобой издеваются, никакого совета профилактики не проводят, а как только ты начинаешь им отвечать, так всё, виноват ты? — Получается, что так... — едва ли не всхлипывая, ответил Цинсюань. — Можно я у тебя пару дней перекантуюсь? Очень не хочу всё это выслушивать от брата — что пора меня и в дурку сдать, и вообще — я позор семьи... — Такая себе ситуация... — пожал плечами Хэ Сюань. — Но ты всё ещё несовершеннолетний, твой брат вполне себе может вызвать полицию и начать поиски. Так что не вариант. Максимум, что я могу предложить тебе, так это остаться до утра. Твоего брата в любом случае до завтрашнего дня не будет в городе...       Он не успел договорить. Цинсюань буквально накинулся на него с объятиями. — Какой же ты у меня хороший, Хэ-сюн. Вот закончу школу и перееду к тебе. Буду платить, ты не переживай. Работать устроюсь, и всё станет намного лучше.       Хэ Сюань осторожно убрал руки Цинсюаня и в очередной раз мягко потрепал того по голове. — Вот когда дорастëшь, тогда и увидим. А сейчас — открывай холодильник и ешь, а я пойду работать.       Затем он остановился и снова посмотрел на Цинсюаня. Улыбнулся и добавил: — Если захочешь у меня остаться, тебе совершенно не обязательно платить.       Однако он сказал это настолько тихо, что жадно поедающий бутерброды Цинсюань совершенно ничего не услышал, лишь невнятно пробурчал: — Ты что-то сказал, Хэ-сюн?       Тот покачал головой и вышел из помещения. Слишком рано открывать перед Цинсюанем всю правду. Слишком рано.       Сейчас ему едва ли больше шестнадцати. И ровно столько же Хэ Сюань трепетно ждал его появления. Столько же он подсматривал за его матерью, пытающуюся всеми возможными способами прервать беременность, и ровно столько же Хэ Сюань не позволял ей этого сделать. Срок был не маленьким. Нельзя было позволить этой женщине всё испортить. Нельзя... НЕЛЬЗЯ!       И, как и ожидалось, сразу после родов мать Цинсюаня, написала отказную. Папаша-алкаш в начале пытался заявить свои права на ребëнка, но ему не позволила опека. Да и умер он от передозировки спустя несколько месяцев. Туда ему и была дорога.       И Хэ Сюань, будучи полностью ослеплëнным жестокостью и полнейшей безответственностью людей, перебрал все возможные источники, чтобы отыскать двоюродного брата малыша. И, конечно же, письмо от «матери» со слëзными просьбами подарить ребёнку светлое будущее, которое она сама обеспечить не в состоянии, писал Хэ Сюань. Эта женщина давно забыла о ребёнке и продолжила жить, как ни в чëм не бывало.       А вот брат Цинсюаня, которого, как назло, звали так же, как и его родного брата в прошлом воплощении, воспринял письмо всерьëз и забрал малыша к себе. Он не пил и, хвала небесам, практически не курил, лишь изредка, по плохому самочувствию. Работал и собственными силами зарабатывал.       Хоть и не особо он нравился Хэ Сюаню, выбирать не приходилось. Это был единственный адекватный родственник. Почему же Цинсюаню даже в этой жизни так не везло?..       Касательно кафе. По прошлому воплощению Хэ Сюань прекрасно помнил любимые блюда бывшего Повелителя Ветра. Не те дорогие и изысканные, которые он ел, будучи небожителем, а те, что полюбил именно в человеческом воплощении. Что-то простое и незамысловатое, но приготовленное с любовью.       Вот и появилось небольшое кафе. Деньги, кстати, были тоже взяты в долг у Хуа Чэна, который одолжил их без единой реакции на лице, словно это было чем-то обыденным. Чем-то, что стало естественным порядком.       А если говорить про их первую встречу. Вернее, про первую встречу именно Цинсюаня... Всё произошло совершенно случайно. Это, наверное, единственное, чему Хэ Сюань не поспособствовал. И это не было странно. Ведь их души теперь были связаны. Умрëт Цинсюань — Хэ Сюань последует следом, но не наоборот. Таковы условия контракта, с которыми Черновод, вообще не думая, согласился.       Любовь затуманила всё, что только можно. Это не было плохо. Хорошо, кстати, тоже не было. Но это качество больше полагалась людям, а не непревзойдённым демонам, каким непосредственно и был Хэ Сюань. Может, это простое человеческое чувство способно превратить рваное демоническое сердце в обыкновенное человеческое, впридачу напрочь лишив его способности прислушиваться к мозгу...       Чем бы то ни было, но именно бешеное нездоровое желание всё вернуть, вернуть жизнь, вернуть огонь мëртвым глазам, одновременно и оставив прошлое позади, однако именно из-за него и произошло так называемое перерождение.       И именно эта глупость, эта неразумность подарила несчастным душам возможность встретиться. Ши Цинсюань сам отыскал своего «спасителя». Странно звучит, но так и было. Если забыть о несостоявшейся мести... И всё же, речь была давно не про неё, а про светлые чувства, спасшие Чëрного демона от безумия. Или наоборот эти чувства привели его к нему? Кто знает...       Цинсюань рос. И всё больше привязывался к Хэ Сюаню. Постоянно забегал к нему в кафе, постоянно жаловался на жизнь, и... И в терпеливом молчании находил покой. Именно разговоры с угрюмым владельцем заведения помогали Цинсюаню не думать о проблемах в школе, об отсутствии друзей, о конфликтах с братом. Обо всём. И пускай тот был старше его на много сотен лет, о чëм парень даже не догадывался, он стал ему самым близким другом. Тем самым Хэ-сюном, каким был для него в прошлой жизни.       Только в этот раз всё было взаимно. И обязательно должно закончиться хорошо.       Хэ Сюань тоже изменился. Начал больше интересоваться жизнью Цинсюаня, чаще его поддерживать, как только мог, чаще говорить ему добрые слова. В этот раз он обязательно убережëт этого неугомонного мальчишку от неприятностей, от боли, от страданий. Сделает всё возможное. Он и так променял душу за возможность Цинсюаню начать жить заново. Чем это не глупость сошедшего с ума демона?